Беспомощный котёнок

Прошёл месяц с того дня, как Ичимацу и Харуки помирились, однако Мацуно пришлось невольно вспомнить о глупом розыгрыше своего одноклассника, когда, проснувшись утром, он почувствовал у себя на языке маленькие осколки пострадавшего коренного зуба. Ичи провёл пальцем по раскрошившемуся на зубе месту и немного успокоился ‒ эмаль была повреждена несильно, и зуб ещё был в рабочем состоянии. Он поднялся с футона, на котором ещё спали братья, выкинул зубные крошки в мусорное ведро, и вдруг обратил внимание на сидящего за письменным столом Чоромацу. Время ‒ шесть часов утра. С чего это он решил стать ранней пташкой? Ичимацу приучил себя вставать раньше близнецов, чтобы не суетиться в маленькой ванной, а также не одеваться и не завтракать с ними в одной тесной комнатке. Он делал всё возможное, чтобы лишний раз не пересекаться с Мацуно, но бодрый вид Чоромацу встревожил Ичи ‒ не хватало ещё и других братьев видеть в такое раннее время. Сгорбленный Чоромацу сидел за столом и что-то писал на мятом листе, небрежно вырванном из тетради. Даже так он пытался выглядеть очень серьёзным и сосредоточенным, но Мацуно уже давно догадались, что это всего лишь фальшивый образ примерного ученика. Как поживают успехи Чоро в маскировке своей истинной сущности перед другими людьми, Ичимацу не знал, но мысленно отдал должное брату ‒ даже когда на Чоромацу никто не смотрит, он всё равно продолжает держать образ ответственного человека, упорно скрывать и отрицать свои проблемы, словно доказывая самому себе, что он всё ещё чего-то стоит. Ичимацу в этом плане считал Чоро сильным, но не менее жалким. Незаметно подкравшись, Ичимацу посмотрел через плечо брата на листок и попытался разобрать его безобразную писанину. Пол под ногой Ичи скрипнул, отчего Чоромацу вздрогнул и резко обернулся, заметив близнеца только сейчас. ‒ Ичимацу-ниисан! ‒ зашептал Чоро, чуть ли не плача. ‒ Чего тебе?.. ‒ Что это за убожество? ‒ язвительно процедил Ичимацу, кивнув на исчёрканный лист. ‒ Сколько можно писать как младшеклашка? Третий Мацуно стыдливо прикрыл ладонью своё письмо и надул губы. ‒ Я ещё учусь… Ну и убожество, ‒ мысленно повторил Ичимацу. ‒ До сих пор неразборчиво писать слоги на хирагане и катакане... Ещё и предложения так нелепо построены… Ичи терпеть не мог безграмотность и, наверно, больше всех уважал учителей в школе, которым изо дня в день приходится иметь дело вот с такими проблемными детьми. ‒ По крайней мере я состою в клубе, и мне есть чем заняться, ‒ сказал Чоромацу. ‒ Чем, интересно? ‒ Глава клуба задал нам написать небольшой отзыв на книгу, которую мы вместе прочитали. Ичимацу усмехнулся; отношения между ними были всё такими же неважными, но брат решил ему всё честно рассказать. ‒ На утро? ‒ насмешливо спросил он. ‒ Ещё вчера, ‒ вздохнул Чоро. ‒ Но, как бы я ни старался, ничего не получается… Оно и неудивительно. Ты же никогда ничего не хочешь. ‒ Ичимацу-ниисан, тебе тоже нужно вступить в клуб. Мы уже все вступили, ‒ сказал Чоромацу. ‒ И что, что вы вступили? Ко мне это не относится, ‒ огрызнулся Ичи. ‒ Дело не в нас. Мама говорила, что от безделья люди начинают сходить с ума и делать что-то нехорошее. ‒ Что ты имеешь в виду? ‒ насторожился Ичимацу. Неужели кто-то из братьев догадывается о том, что он занимался аморальщиной? И при чём тут мама? Она тоже что-то знает? Хотелось верить, что Чоромацу, как маменькин сынок, лишь повторяет слова мудрого родителя, не более. ‒ А почему ты так напрягся? ‒ заинтересовался Чоромацу. Ичи серьёзно стало не по себе. Он хотел выбежать из комнаты, чтобы дальнейший разговор не раскрыл невзначай его тайну, но от страха показаться подозрительным остался на месте и, собравшись с мужеством, уверенно ответил: ‒ Такое чувство, что ты пытаешься выставить меня в плохом свете. ‒ Я не собирался, ‒ невозмутимо произнёс Чоро. ‒ Просто не понятно, чем ты занимаешься после школы. Ичимацу отвёл взгляд и спокойно ответил: ‒ У друга дома сижу, ‒ и эти слова, на удивление, были правдой. Ичи благодарит появление в его жизни Харуки, который помог Мацуно почти полностью отгородиться от своих братьев. Ичимацу действительно проводил все вечера дома у Харады и прекратил трогать животных, так как всё это время повода вымещать на них злобу не было. Ичи возликовал в душе от того, что Чоромацу не смог смутить его каверзным вопросом. ‒ Как-то не очень верится… ‒ задумчиво протянул Чоромацу. Ичимацу крепко сжал кулаки. ‒ Не понял, ‒ прошептал он себе под нос, а потом обратился к брату: ‒ Это почему? ‒ Какое-то странное предчувствие. Кажется, ты что-то скрываешь, ‒ не долго думая ответил Чоро и, мигом осознав, что он только что сказал, прикусил губу. ‒ А ты у нас ничего не скрываешь, ‒ саркастично подхватил Ичимацу в шоке от услышанных слов. Продолжать шёпотом этот мерзкий разговор уже не было сил, и, наплевав на спящих рядом братьев, он стал кричать на всю комнату. Чоромацу встревожился. ‒ Я не… ‒ Да-а, ‒ перебил Ичи и продолжил язвить, ‒ ты же у нас самый чистый и невинный человек на свете. Чоро хотел ответить, но на футоне кто-то зашевелился. ‒ Чего шумите? ‒ промямлил Осомацу и бросил сонный взгляд в сторону источника шума: Чоромацу сидел за столом один и, подперев голову рукой, осуждающе смотрел на проснувшегося брата. ‒ Идиоты. Пока Осомацу пытался открыть глаза, Ичи, прихватив с собой школьную форму, успел на всех парах выбежать из комнаты. Глухой звон босых ног, бегущих вниз по деревянной лестнице, привлёк внимание мамы, и Мацуё с любопытством выглянула из кухни, чтобы узнать, кто так активно спускается на первый этаж. Ичимацу молча пробежал мимо матери и направился в ванную, где, чистя зубы, прокручивал в голове последние слова Чоромацу. Это издевательство. Я реально в каком-то дурдоме нахожусь! Что?.. Что такого я сделал шесть лет назад? Он умылся, оделся и зашёл на кухню, где мама украшала бэнто своих сыновей маринованными сливами. ‒ Я не буду завтракать, ‒ выпалил парень за спиной матери. ‒ О, Ичимацу, ‒ обернулась она, ‒ сразу пойдёшь? Подожди, сейчас я доделаю твой обед. Без лишних вопросов Мацуё поднесла упакованный контейнер сыну, но Ичи, вспомнив слова мутного брата, не решился протянуть руку и сделал едва заметный шаг назад. Знает ли она хоть что-то на самом деле? И что нужно спросить, чтобы убедиться в этом наверняка? ‒ Мам, ‒ осторожно начал он, ‒ я когда-нибудь делал что-то такое, что тебя расстраивало? Мацуё слегка наклонила голову набок и улыбнулась. ‒ С чего бы это? Ты хорошо учишься и смог завести себе друга. Наоборот, я очень рада, что ты смог отличиться от своих братьев. М-да, отличился я на славу, ‒ скрипя зубами, подумал Ичимацу. Ну, если мама рада, значит, ничего подозрительного она не заметила, и парень облегчённо выдохнул. ‒ Хотя есть кое-что, что меня беспокоит… ‒ медленно продолжила Мацуё, и Ичи снова напрягся. День начинается просто отлично ‒ сегодня все решили проверить его нервы на прочность? То ли это паранойя, то ли Чоромацу с мамой действительно что-то знают, раз говорят так двусмысленно, ‒ Ичи уже серьёзно сбит с толку и чувствует, что потихоньку сходит с ума. ‒ Что? ‒ тихо спросил он, с трудом сдерживая нарастающую тревогу. ‒ Ты слишком долго засиживаешься у Харады-куна, ‒ спокойно ответила мама, и Ичимацу быстро понял, что сейчас услышит уже знакомые ему замечания. ‒ Чем таким можно весь вечер заниматься, чтобы каждый раз приходить домой уже затемно? Ичи расслабился, осознав, что его беспокойства не имеют ничего общего с мамиными. ‒ Ты мне это говоришь чуть ли не каждый день. ‒ А почему я должна молчать? ‒ вздохнула Мацуё. ‒ Пойми, в позднее время никто не застрахован встретить на улице маньяка, и ты ‒ не исключение. Я не хочу наговаривать, но я правда беспокоюсь. А вдруг ты свяжешься с плохой компанией и будешь втянут во что-нибудь плохое? Или сам придумаешь что-то опасное, случайно кого-нибудь ранишь или сам поранишься, как тогда… Причитания мамы Ичимацу всегда пропускал мимо ушей, но последние слова, как пуля, крепко засели в голове, и набатом стучала мысль, что упускать такой момент было категорически нельзя. Всё это время Ичи стеснялся говорить с мамой на эту тему, но сейчас, уже ни чуть не смутившись, он был готов прямо сейчас узнать хоть что-то внятное о том дне. Придумаешь что-то опасное, случайно кого-нибудь ранишь или сам поранишься… Как тогда?.. ‒ Когда? ‒ он решил убедиться, правда ли мама имеет в виду тот случай с его травмой головы шесть лет назад. Мацуё недоумённо моргнула. ‒ Забыл? Месяц назад. Я вернулась домой из магазина, а ты на кухне бинтовал себе руку… Ичимацу молча подошёл к матери, резко выхватил у неё из рук бэнто и побежал в прихожую, не желая получать в свой адрес очередную порцию натуральных издевательств. Только Мацуно хотел дёрнуть ручку входной двери, как понял, что совершенно забыл про свой рюкзак, оставшийся в комнате, где сейчас спят братья. Ичи раздражённо цыкнул, хлопнул себя ладонью по лбу и ринулся на второй этаж под неразборчивые возгласы матери. Месяц назад, после убийства той несчастной лягушки, Ичимацу, придя домой, заметил на своей левой руке кровоточащие порезы. Этой рукой он придерживал жертву, пока правая с ножом лишала жизни существо. Глаза покрыла тёмная пелена, а дрожь ‒ всё тело, и от адреналина Ичи не чувствовал боли, когда нож случайно задевал его руку. Вся кисть и какая-то часть запястья были покрыты красными полосами, а появившаяся вскоре боль с каждым стуком сердца всё сильнее стала напоминать о себе. Мацуно достал бинты из аптечки и принялся обильно обматывать неожиданные для самого себя раны. Ичи думал, что, если его кто-нибудь заметит, в первую очередь подумает, что он сделал это умышленно. Ичимацу не знал, где обычно режут себя подростки, но чутьё подсказывало, что распространённость этой практики быстро вызывает у людей навязчивые мысли. Закон подлости всегда будет преследовать людей, пытающихся что-то скрыть, особенно если те не уверены в успехе своего замысла. Вот и Ичи не повезло. Каждый оборот бинта вокруг руки парень проводил с мыслью, что его сейчас кто-нибудь заметит, и вот, спустя всего-ничего, беспокойного Ичимацу видит пришедшая домой мама. Её глаза опустели, брови вздёрнулись, а пакеты с продуктами, громко шелестя, выпали из рук. Только Мацуё открыла рот, чтобы спросить, что случилось, как Ичи с напускной уверенностью сообщил, что подрался с одноклассником. Конечно, отчасти это было ложью, ведь в стычке с Харадой он не получил ни царапины, но братья подтвердили правдивость этого случая, и мама сразу же поверила. И почему-то хорошо запомнила только это событие, а действительно важное и тревожащее Ичимацу по сей день, как нарочно, упустила. В чём причина? Либо в тот день не произошло ничего критичного, и это недостойно внимания, либо, наоборот, что-то настолько ужасное, что хотелось бы навсегда забыть. Что из этого? Хоть бы кто-нибудь намекнул… В этом доме я ничего не узнаю, раз все наотрез отказываются говорить мне правду. Поднимаясь на второй этаж, Мацуно начал потихоньку остывать и приводить хаотичные мысли в порядок. Парень вроде успокоился, но мерзкое чувство, комом скрученное в груди, стало ощущаться ещё ярче, когда он предположил, что мама на самом деле могла быть ни в чём не виновата. Вероятнее всего, она не была на месте происшествия и не видела ничего своими глазами. И, конечно, она не знает, что произошло на самом деле, ведь тайный Мацу ей ничего не сказал. Чёртов Мацу… Почувствовав стыд от того, что зря разозлился на мать, Ичимацу пообещал себе обязательно перед ней извиниться, а пока направился в комнату, из которой доносился чей-то раздражённый голос. ‒ Он уже давно с нами не разговаривает, но кто ж знал, что он станет смелее, когда подружится с ним? Вы слышите? Хватит дрыхнуть! ‒ ругался Чоромацу, но ответа ни от кого не последовало. ‒ Вы понимаете, что он может скоро…? Не успев договорить, третий сжался от испуга, когда Ичи резко открыл дверь и зашёл в комнату. ‒ Ичима… ‒ Чоро хотел объясниться перед братом, но четвёртый не собирался задерживаться и, прихватив рюкзак, с грохотом захлопнул за собой дверь. Чоромацу тяжело вздохнул и с презрением посмотрел на братьев в футоне, где все четверо от шума Ичимацу уже давно проснулись и просто молча лежали, не желая ничего предпринимать. ‒ Идиоты. Бесхребетные отбросы. Какого хрена вы молчите? Вы ничего не хотите сказать? ‒ возмутился он. ‒ А ты?! ‒ заорал в ответ находящийся за дверью Ичимацу, который, разумеется, никуда не ушёл. ‒ А ты? Ты лично сам ничего сказать не хочешь? Нету сил говорить за себя, да? Бесхребетный отброс! Громкий топот в коридоре вскоре утих, но Чоромацу не осмелился голосить как прежде и лишь подавленно шепнул: ‒ Он может скоро силой выпытывать из нас правду. Братья никак не отреагировали, продолжая пялиться в пустоту. Тодомацу перевернулся на другой бок и с головой укутался в одеяло. ‒ Нии-сан, ‒ возмущённо забубнил он, ‒ почему виноват один, а огребают все? Извинившись перед мамой за грубость, Ичи бросился прочь из дома, но, выбежав на дорогу, чуть было не попал под колёса проезжающей мимо фуры. Под пронзительный визг шин Мацуно уже попрощался с жизнью, но не успел он зажмуриться, как машина за долю секунды пронеслась перед носом парня. Ичимацу пустым взглядом проводил выругавшегося за рулём водителя и, чувствуя сильное отвращение к себе из-за навязчивых мыслей, подумал: Жаль, что не сдох. Ичи не видел смысла жить в своей лицемерной семье, но мысли о скором взрослении и возможности жить одному почему-то только больше пугали, потому лучше способа, кроме как умереть, чтобы избавиться от ненависти и тревог, Мацуно не нашёл. Духу покончить с собой у него не хватало, и Ичи решил просто поддаться воле любого несчастного случая. Хотя он всё ещё помнил о Хараде, но в глубине души парень не чувствовал необходимости жить ради него. Вообще хоть ради кого-то. С Харуки Ичи не было одиноко, но он почему-то верил, что где-то неподалёку ребят поджидает какое-то неприятное событие, которое может вмиг разрушить их дружбу. Ичимацу, конечно, не хотелось терять своего единственного друга, но, чтобы не разочаровываться в жизни ещё сильнее, решил быть готовым к любому наихудшему сценарию. ‒ Тоска… ‒ протянул Ичимацу, уткнувшись лицом в парту. Школьный звонок прозвенел на перемену, и ученики, покинув свои места, подняли в классе раздражающий гул. ‒ Давай сходим в магазин, купим ещё игр, ‒ облокотился Харада на парту соседа. Харуки был заядлым игроманом, который не представлял свою жизнь без возможности каждый вечер рубиться в игры на приставке. В знак примирения Харада пригласил Ичимацу к себе домой, где познакомил того со своей коллекцией восьмибитных игр, которой уже давно хвастался. Ичи о таком богатстве мог только мечтать, ведь его родители никогда не раскошелятся на какую-то «бесполезную вещь» как игровая приставка, отчего Мацуно сильно завидовал однокласснику. Попав в дом Харады, Ичимацу перестал чувствовать надобность возвращаться к себе домой, ведь только здесь он мог забыть о братьях и ощутить настоящий покой. Комната друга, заваленная игровыми картриджами, была для Ичи сродни крепости, защищающей от ужасного реального мира, где обитали одни неприятности, потому Мацуно старался сидеть у Харуки как можно дольше. Ичимацу неохотно поднимался с места только тогда, когда мама Харады начинала ругаться и насильно выпроваживать из дома наглого гостя. К Ичи она относилась с некоторым подозрением, ведь именно по его вине Харуки пришёл в тот день побитым. Хоть Харада-сан и прознала, что её сын был ни чуть не лучше, она не поверила в моментальную дружбу парней, но Харуки упорно защищал Ичимацу, называя его надёжным человеком и самым умным учеником в классе. ‒ Ну, он-то хоть умный, и быстро усваивает материал, а ты, бестолочь, так не можешь и точно останешься на второй год, если продолжишь с ним дружить! Вы же только в игры играете! ‒ Ичимацу сидел в комнате один и слушал, как за стеной на весь дом раздавался визгливый голос бестактной Харады-сан, кричащей на сына. Мацуно подозревал, что его злоупотребление гостеприимством будет плохо влиять на друга и раздражать его маму, но посчитал это проблемой лишь самого Харуки ‒ всё-таки это он пошёл навстречу Ичимацу и сам приглашал его к себе домой, а значит ругань Харады-сан не имела к Ичи никакого отношения. Харуки не отличался особым умом и не видел ничего плохого в том, что времяпрепровождение с Ичимацу не приносило ему никаких успехов в учёбе, да и сам Мацуно не испытывал желания ему как-то помочь. Конечно, Ичи давал другу бездумно списывать домашку, но объяснять материал было бы слишком большой услугой для Харады, и тому пришлось довольствоваться малым. Харуки не обижался и смиренно принимал любое решение Ичимацу, стараясь лишний раз ничем ему не докучать. Видимо, после той драки паренёк в глубине души не столько уважал Мацуно, сколько просто боялся его. Боялся не столько получить в лицо повторно, сколько просто потерять единственного друга. ‒ Если честно, достали уже эти игры, ‒ Ичимацу продолжил тереться лицом о парту. ‒ Они тебе, вроде, понравились. ‒ Ну, не месяцами же в них рубиться. Я устал. ‒ Я всю жизнь без перерыва играю, и мне норм, ‒ похвастался Харуки и после недолгого молчания спросил: ‒ Хочешь заняться чем-то другим? ‒ Хочу свалить. ‒ Куда? ‒ Куда-нибудь подальше. Если бы был край Земли, я б отправился туда. ‒ С братьями опять поругался что ли? ‒ догадался Харада. Ичимацу вздохнул. ‒ Да, есть такое. Как-то раз Ичи всё-таки пришлось признаться Харуки о крайне неважных отношениях со своими братьями, но раскрывать причины он посчитал ненужным. Харада быстро это принял, и Мацуно так же быстро обрёл уверенность в том, что его друг не будет подробно интересоваться чужими семейными проблемами, в отличие от одноклассников из младшей школы. После сегодняшнего случая с третьим братом Ичимацу совершенно не хотелось возвращаться обратно домой. Не хотелось ни с кем разговаривать, никого видеть и слушать. Ещё в придачу и городская суета, полная толпой галдящих со всех сторон людей, жутко выводила из себя и без того нервного Мацуно. Харуки хоть и стал покорным тихоней, даже он порой своей внезапной пустой болтовнёй доводил Ичимацу до зубного скрежета. Комната Харады, в которой без остановки крутилась надоедливая музыка из игр, со временем стала для Ичи тоже довольно шумным и некомфортным местом, и Мацуно, сравнив себя с уставшим от работы и однообразия взрослым, поймал себя на мысли, что хотел бы выехать куда-нибудь на природу. И забыть о всех проблемах с именами на «Мацу», которые кроме испорченного настроения ничего за собой не несли. ‒ Можно съездить в деревню неподалёку, ‒ неожиданно сказал Харуки, отчего Ичи вздрогнул. ‒ У меня там дедушка живёт. ‒ Что ж ты раньше не сказал, балбес? ‒ возмутился Мацуно. ‒ Я почти умер здесь. Харада посмеялся. ‒ Дед меня не очень любит, вряд ли он разрешит нам остаться без особой надобности. Но это уже неважно. Важно то, что дома сейчас его нет. ‒ А где он? ‒ В больнице, ‒ спокойно ответил Харада, отчего Ичи лишь недоумённо хлопнул глазами. ‒ Он просто ногу сломал. Выпишется ещё не скоро, а значит по деревне можно будет ошиваться сколько захочешь. А ещё у него дома есть кое-что интересное… ‒ И как же ты собираешься попасть в его дом? ‒ У мамы есть ключи. Я стащу их. Сегодня. Ичимацу не стал себе лукавить и признал, что очень заинтересован в загородной поездке, потому быстро согласился, ведь сегодня был последний учебный день на этой неделе и за домашку можно было не беспокоиться. Мама опять будет ругаться, мол, опять пришёл очень поздно, но Ичи это, как всегда, нисколько не волновало. По окончании учёбы ребята уже полностью были настроены на поездку в Ооту ‒ деревню, до которой можно было добраться на автобусе за полчаса. Договорившись встретиться у остановки на пригородной трассе, они разбежались по домам, чтобы избавиться от учебников и переодеться в более комфортную одежду. В доме Мацуно никого не было ‒ все братья в школьных клубах, папа на работе, а мама как-то говорила, что собиралась сегодня весь день провести в гостях у своих подруг. Ичимацу положил в рюкзак кое-какие вещи из кухни и ринулся на улицу, заперев за собой дверь. Потратив от силы минут пятнадцать на пеший ход, Ичи через проулки добрался до пригородной трассы ‒ именно здесь можно было поймать единственный автобус, идущий в Ооту. Харады нигде не было, и Мацуно, подойдя к одинокой автобусной остановке, стал ждать друга. Вскоре за спиной послышались чьи-то шаги, на которые Ичимацу сразу же обратил внимание и обернулся, но вместо ожидаемого Харуки увидел девочку. Встретившись взглядом с Ичи, она ахнула и с радостной улыбкой побежала к парню. ‒ Чоромацу-кун! Ичимацу несколько потерялся, но быстро пришёл в себя, когда понял, что она просто обозналась, ‒ настоящий Чоромацу сейчас должен сидеть в литературном клубе. Однако Мацуно замешкался и не успел вовремя остановить девочку, которая уже подбежала к нему чуть ли не вплотную. Не Чоромацу я! Скажи ей! Хер ли ты молчишь? ‒ ругал себя смутившийся Ичимацу. ‒ Тоже в Ооту к родственникам едешь? ‒ не замечая ничего странного, девочка продолжала уверенно думать, что общается с Чоромацу. И когда это он успел себе подружку завести?! ‒ Ичи вскружили голову не то навязчивые вопросы, не то волнение от близости с девочкой, с которыми парень и без того никогда нормально не взаимодействовал. ‒ И нет у нас в Ооте никаких родственников! ‒ Погоди… А? ‒ она внимательно всмотрелась в искривившееся лицо Мацуно и, от осознания прикрыв рот рукой, осторожно шепнула: ‒ Ой. Ты ведь не Чоромацу, ‒ и мигом отскочила от парня. ‒ Ичимацу, ‒ наконец-то признался он, попутно восстанавливая сбитое дыхание. ‒ Прости! Прости, пожалуйста! ‒ начала стыдливо кланяться девочка. ‒ Я не хотела, правда! ‒ Не страшно, ‒ пробубнил Ичи, ‒ у нас так часто бывает. ‒ Я Акияма Шизука из класса 2-3, ‒ успокоившись, представилась в ответ девочка. ‒ Я состою в литературном клубе вместе с Чоромацу-куном. Кроме него я ни с кем из вас больше не общалась, потому так легко и перепутала… Прости. А, так она из нашей школы. Ещё и семпай… ‒ сделал очевидное умозаключение Ичимацу, но наводящих вопросов это, к сожалению, не убавило. ‒ И какого хрена Чоромацу мутит со старшими? Почему она зовёт его по имени? Почему она не клубе? Почему она решила, что он тоже сейчас не в клубе? ‒ Мацуно Ичимацу, значит, ‒ чуть слышно произнесла Акияма. ‒ Чоромацу-кун ничего про тебя не рассказывал, ‒ не получив никакой реакции от Ичи, она решила больше ничего не говорить, молча села на лавку и достала из сумки какую-то книжку. Ичимацу заметил, что попытки Харады украсть ключи от дедушкиного дома стали серьёзно затягиваться. Может, Харуки поймали и посадили под домашний арест? Ичи совершенно не хотелось принимать тот факт, что он всё это время стоит тут зазря, и решил поверить в друга ещё хотя бы на полчаса. От долгого стояния ноги начали постепенно слабеть, и Мацуно всё-таки решился сесть на лавку рядом с Акиямой. Шизука, не обратив никакого внимания на севшего Ичимацу, продолжала с увлечением читать. Ичи в сторону девочки даже дышать боялся, не то что просто смотреть, но всё же он умудрялся краем глаза изредка поглядывать на неё. Шизука была почти одного роста с Ичимацу, что выделяло её на фоне низеньких ровесниц. Чёрные как смоль волосы, украшенные большим бантом на затылке, были пострижены под каре, а длинная чёлка скрывала за собой тёмные печальные глаза, задумчиво смотрящие в книгу. Тонкие бледные-бледные пальцы, нигде не задерживаясь, уверенно ехали по тексту сверху вниз. Вид у девочки был довольно серьёзным ‒ Мацуно приметил это сразу, как только её увидел. Несмотря на кажущуюся весёлую натуру, которую Шизука поначалу продемонстрировала парню, на деле она оказалась довольно тихой и неразговорчивой. Кто тут неразговорчивый, так это ты. Может, прекратишь нести бред? Ты ведь её даже не знаешь! А как мне начать с ней говорить?.. Ну, у тебя же есть пара вопросов по поводу её муток с Чоромацу. Это не моё дело. Вдруг это покажется ей слишком грубым? Пока Ичимацу пытался прийти к какому-то решению вместе со своей не то второй личностью, не то воображаемым другом, лямка джинсового комбинезона, который носила Акияма, тихонько сползла с её плеча. Мацуно это заметил и почему-то разнервничался ещё сильнее, чем когда стоял рядом с Шизукой, чуть ли не прижавшись к ней. Да как с ней вообще разговаривать?! Я не буду. Эй, это же было мило! Не мило! Мне страшно! Да не выглядит она страшной. Она как раз похожа на человека, который легко идёт на контакт с людьми. Если бы она действительно любила общаться, она бы сама продолжила со мной разговаривать! ТЫ ЁБНУЛСЯ?!! ‒ Ичимацу не выдержал абсурд, творящийся в своей же голове, и влепил себе звонкую пощёчину, что аж раздалось эхо. Акияма ошарашенно посмотрела на парня, а Ичи, сжавшись как беззащитное животное, лишь отвернулся и схватился за голову. Вот чёрт! Я же только вообразил, что шлёпнул себя по лицу, но перестал себя контролировать и неосознанно сделал это в реальности! Теперь она точно подумает, что я больной! ‒ Ты в порядке? ‒ осторожно спросила Шизука. Она ещё беспокоится обо мне! Чё за херня? Так же не должно быть! Какая она хорошая! Разве она не должна как-то осуждающе на меня посмотреть? Даже никакого замечания не сделает? К остановке подъехал долгожданный автобус, и Шизука, больше ничего не сказав, быстренько забежала в транспорт. Потерянный Ичимацу вскочил с лавки и не знал, что делать, ведь Харады до сих пор нет! Не мог же Мацуно один уехать в незнакомое место, да и с какой теперь целью, если он, собственно, остался один! ‒ Парень, будешь садиться? ‒ закричал ему водитель. Ичимацу ничего не ответил и с поникшей головой сел обратно на лавку. Автобус уже был готов тронуться, и двери закрылись, но появившийся буквально из ниоткуда Харуки в красной бейсболке на голове начал махать руками под окнами водителя. ‒ Подождите! Ичимацу облегчённо выдохнул и вместе с Харадой зашёл в автобус. ‒ Чего так долго? Я думал, что тебя поймали! ‒ возмутился Ичи, на что Харуки спокойно махнул рукой. ‒ Дома никого не было. Переведя дыхание от явно интенсивного бега, он с ехидной улыбкой достал из своего рюкзака ключ. ‒ Еле-еле нашёл, ‒ парень вытер пот с покрасневшего лица. С движением автобуса пригородные здания и прочие постройки, за которыми наблюдал Ичимацу из окна, постепенно стали редеть, пока общий вид не превратился в одно большое полотно из разных оттенков зелёного цвета. Обширные пустые зелёные поля, заканчиваясь вдалеке горизонтом из хвойных деревьев, хорошо успокаивали Мацуно, но вместе с тем нагоняли какую-то тоску. Ичи хотел видеть такие пейзажи почаще ‒ жаль, что у его семьи нет родственников из деревень, и особого повода выезжать в тихие прилесные места никогда не было. Июнь. Время ‒ три часа дня. Погода была ясной, и солнце, ещё высоко стоящее в небе, нещадно слепило глаза. Ичимацу поддался фантазиям о том, столько всего можно будет успеть придумать и сделать за это время, чтобы вдоволь сегодня отдохнуть. Он уже несколько раз спрашивал друга, что же такое интересное есть дома у его деда, но Харада держал интригу. Мацуно аккуратно обернулся, чтобы посмотреть на Акияму, сидящую на последнем сидении в углу автобуса. Шизука так и продолжала увлечённо читать, не отвлекаясь ни пейзаж в окне, ни на слепящее солнце. Серьёзное, немного грустное выражение лица делало девочку очень зрелой, а книгу Акияма читала с таким вниманием и вдумчивостью, словно искала в ней ответ на какой-то важный вопрос. Только сейчас Ичимацу признался себе, что Шизука действительно была довольно симпатичной. Вскоре пустые поля превратились в мелководные озёрца, из которых выглядывали зелёные рисовые колосья, что говорило о приближении деревни и окончании поездки. Деревня Оота. Автобус остановился, и парни вместе с Акиямой вышли из салона. Шизука положила книгу в сумку и трусцой побежала, очевидно, к кому-то из своих родственников. ‒ Сколько можно пялиться на неё? ‒ заметил Харуки косой взгляд друга. ‒ Нам вообще в другую сторону, пойдём. Ичимацу молча подчинился и направился с Харадой к дому его деда. Деревня была совсем небольшой ‒ где бы ты ни стоял, можно было увидеть её границы, обрамлённые лесом. По обе стороны асфальтированной дороги стояли непохожие друг на друга частные дома: старые из дерева, а новые из бетона или кирпича. Только крыша из черепицы, такая же, как и у дома Мацуно, лежала здесь абсолютно на всех постройках. В почти каждом дворе, ограждённом живым забором из ровно подстриженных кустиков, был огород или маленький сад, в которых красовались сливовые деревца и живописные сосенки. Ичи был несильно поражён картиной деревенского образа жизни, ведь она была не так уж и далека от внутреннего двора дома у Мацуно, где так же жила разнообразная растительность. Но было в деревне кое-что, что сильно её отличало от города ‒ тишина. Никаких машин и людей. Всё-таки в основном тут жили пожилые люди, которым не было надобности постоянно куда-то ходить, бегать и суетиться. Только здесь можно услышать истинный звук тишины, в котором хотелось раствориться. И именно под этот звук хотелось сделать что-то такое, что при всей смелости ни в каком другом месте бы не получилось… ‒ Пришли. Харуки показал пальцем на ничем непримечательный, такой же как и все остальные вокруг, дом. Вместо кустов стоял низенький деревянный заборчик, а из растительности во дворе стояла только небольшая больная сосна с рыжеющей хвоей. Харада достал из кармана ключ и отпер дверь. ‒ Давай дома лучше сидеть не будем, ‒ сказал он. ‒ Если какая-то вещь потом будет стоять не на том месте, и если… ‒ пригрозил пальцем Харуки, ‒ если какая-то вещь будет отодвинута от положенного места хотя бы на сантиметр, проблем не оберёмся. Дед очень глазастый, и память у него хорошая. Я сейчас быстро принесу кое-что. Парень зашёл внутрь, а Ичимацу остался ждать его на улице во дворе. Ты уже априори обречён на проблемы, раз решился стащить ключи. А про «кое-что» я вообще молчу, ‒ не догадываясь о том, какую штуку сейчас принесёт Харада, Мацуно усмехнулся. Спустя какое-то время Харуки, широко улыбаясь, вышел наружу с небольшой коробкой в руках. Хоть Ичимацу и не знал, что там лежит, ему почему-то не очень хотелось разделять с Харадой такой яркий восторг, и он уже был готов с кислой миной увидеть какую-то неинтересную бесполезную игрушку. Но, к удивлению, ожидания Ичи не оправдались ‒ подбежавший к нему Харуки достал из коробки пистолет.