Беспомощный котёнок

− Ха-ха, глянь, как она смешно брыкается! − Завяжи потуже верёвку на её хвосте. − Да, чтоб ещё громче орала. Кошка, привязанная к столбу верёвкой за хвост, от испуга вздыбила уже изодранную шерсть, громко, пронзительно мяукала и отчаянно пыталась выбраться из заточения, пока шестерняшки с издёвкой наблюдали за страданиями беззащитного животного. Маленькие близнецы-Мацуно, только начавшие ходить в школу, проводили свой обычный досуг именно так. Была такая потребность у них – влиять на кого-то, а причиной тому была банальная скука от отсутствия в их жизни страстей и адреналина. Семилетние мальчишки крайне нуждались в насилии. Портить жизнь окружающим было довольно весело – стрелять в людей из рогаток, кидать всем под ноги петарды, кажется, стало для Мацуно высшей степенью удовольствия. Шестерняшки отдали бы всё за возможность чаще избивать своих слабых немощных одноклассников, но взрослые с каждым разом всё пристальнее бдели за хулиганами, потому близнецам пришлось найти новых потенциальных жертв, на которых можно было вымещать свою энергию. И их выбор пал на животных. Город просто кишел бездомными котами. Буквально из каждого угла выглядывала изодранная кошачья морда, запуганная, но грустными глазами всё же просящая ласки и еды. Однако взамен на свои немые мольбы о помощи, на хоть какую-то открытость к людям коты получали совершенно не то внимание. Им совершенно не повезло пойти на контакт именно с шестерняшками. Неизвестно, кто из Мацуно больше всего любил травмировать животных. Все одинаково сильно пинали их, небрежно хватали за шкуры и подпаливали огнём зажигалки. Привязывали кошек к столбам за хвосты и, делая из них своеобразную мишень, кидали в живую цель разные тяжёлые предметы, но в основном дело обходилось обычными камнями. Ежедневные крики беззащитных животных совсем не тяготили братьев. Никому и в голову не приходило, что всё происходящее было чем-то ненормальным. Никто и не думал прекращать. Никто не уставал. Наоборот, от этого насилия шестерняшки и черпали энергию, только больше преисполняясь желанием испортить кому-нибудь и без того несладкую жизнь. Но опять же кроме кошек вымещать свой нездоровый задор было не на кого.

***

Карамацу на пару с главными зачинщиками аморального веселья, коими были Осомацу и Чоромацу, тоже любил вести младших братьев за собой. Однако первый и третий брат имели куда больше власти над остальными, и второму вместе с Ичимацу, Джушимацу и Тодомацу приходилось всегда и везде быть ведомыми. Трое младших в принципе были не против, однако Карамацу потребовалось время, чтобы смириться с таким положением. Быть «подвластным» он вообще не хотел, но, если хоть раз на это подаст виду, точно столкнётся с байкотом или открытыми издевательствами. Осомацу и Чоромацу точно на такое не поскупятся – наблюдая со стороны, Каре было даже жалко некоторых одноклассников, которые упорно не желали в чём-то уступать этой парочке. В моменты, когда Осо и Чоро, сильно увлекаясь чем-то, сбегали от братьев и творили хаос только вдвоём, Карамацу мог наконец-то облегчённо выдохнуть. Тихость и покорность мигом улетучивались, и роль временного лидера для оставшейся массы братьев второй Мацуно с большим энтузиазмом брал на себя. Хоть Карамацу и был третьим по активности братом после Осомацу и Чоромацу, он не мог похвастаться какой-то особой дерзостью и духом авантюризма – уж слишком сильно лидеры подавили в нём эти качества. Но всё-таки сводить младших братьев поиграть в бейсбол или в лес, чтобы с деревьев сбросить птичьи гнёзда с яйцами, у Кары смелости хватало. В какой-то степени для младших такое времяпрепровождение с лидером-Карамацу было ничуть не хуже, чем с тем же Осомацу. Конечно, с Осомацу и Чоромацу адреналин в крови кипел по-особенному: с ними можно было спокойно отпинать раздражающего Чибиту, украсть деньги у какого-нибудь продавца с рынка, а потом что есть мочи бежать куда глаза глядят. Карамацу на такое был не способен, но младшие и не требовали от временного лидера каких-то особых свершений. Ичимацу, Джушимацу и Тодомацу точно не скучали, и для Кары их улыбки были самой лучшей наградой за старания. Он тоже умеет развлекать братьев. Он был готов отдать всё, чтобы получить хорошее внимание с их стороны. День автоматически можно считать отличным, когда Осомацу и Чоромацу в очередной раз уходили развлекаться вдвоём. Остальные братья пребывали дома, решив провести своё время в тишине и покое – не хотелось сегодня попусту выпускать ещё не до конца накопленную энергию, потраченную вчера на побег от злющей собаки. Первый и третий брат на удивление быстро восстановились и ринулись дальше проверять свою судьбу на прочность, но младшие не решились разделять с ними это желание. Вообще в последнее время близнецы перестали так яро делить на шестерых одну энергию и одни и те же желания. Каждый из младших стал больше задумываться о своих личных увлечениях и том, что, если они сейчас не совпадают с хотелками Осомацу, это нормально. Если бы не Карамацу, Осомацу так и продолжил бы всех гнуть под себя. Произошёл случай, когда самый старший был крайне недоволен тем, что кто-то не желал идти за ним. − Что такого интересного ты нашёл, лишь бы дома остаться? С нами настолько неинтересно? Эй! – Осомацу перевёл тяжёлый суровый взгляд с объекта осуждения на напряжённых братьев позади себя: − Неужели я придумываю такие скучные развлечения? Мы же шестерняшки. Какой смысл называться ими, если мы не вместе? Мы должны всё делать вместе! Ичимацу сидел в углу и, поджав колени к груди, под тихие всхлипы прятал своё перепуганное раскрасневшееся лицо. Осомацу нехило зарядил ему по щеке кулаком, отчего Ичи не устоял на ногах и с грохотом свалился на пол. Осо грозно нависал над братом, теперь пытаясь морально давить, чтобы получить ответ на свой вопрос. Ичимацу просто хотел побыть один. Хотел почитать какую-нибудь книжку и порисовать в тишине. Он так сильно уставал от пакостей и беготни, которые происходили из-за Осомацу, что в последнее время стал всё чаще отказываться от участия в какой-нибудь безумной авантюре. Делать шаг назад, когда Осо настойчиво тянул всех за собой, уже стало для Ичимацу привычкой. Он всё ещё был не против пойти куда-нибудь со своими энергичными братьями, но на постоянной основе это уже серьёзно утомляло. − Говори! – Осомацу приподнял брата, схватив его за грудки. Ичимацу пришлось открыть своё красное опухшее лицо, на котором читались испуг и вина. – Ты презираешь меня?! − Н-нет… − Ичимацу задрожал и крепко зажмурился. – Не презираю. Я знаю, что мы должны всегда всё делать вместе, но мне сейчас этого не хочется. Я не знаю, почему! Я знаю, что это неправильно, но… я не могу! Неправильно. Всё, что сейчас происходило, было неправильно. Карамацу не мог продолжать смотреть на это и стоять в стороне. − Осомацу! − Кара быстро подошёл к старшему и врезал ему в лицо. Тот с болезненным стоном выпустил Ичимацу из хвата и повалился на бок. Братья часто вздорили, и все их конфликты, будь то делёжка еды, игрушек или денег, решались дракой, но сегодняшний день явно был особенным. Потирая больную щёку, Осомацу ошарашенно смотрел на того, от кого он совсем не ожидал такого удара. Обычно покладистый и скромный Карамацу никого и никогда не бьёт первым, поднимая кулаки только тогда, когда удар был сделан кем-то до него. Это обычное дело для ведомого, когда в группе есть лидер и главный инициатор разного рода суеты. − Оставь в покое Ичимацу! – теперь уже Карамацу сурово смотрел на Осо сверху вниз. – Если Ичимацу не хочет сегодня идти, значит, он просто не хочет. Это его выбор. Зачем ты его допытываешься? − Потому что я главный! – заорал Осомацу, приподнявшись на локтях. − Я лицо группы! Я лидер! Я хочу, чтобы мы все были вместе! − Это правда так важно? − Конечно! Нет смысла называться шестерняшками, когда я один. − Потому что когда ты один, тебе некем командовать? Поэтому ты злишься? − Это я командую? Да я только и делаю, что пытаюсь развлечь вас! Иначе бы вы сдохли от скуки, сидя дома! Карамацу давно наблюдал за четвёртым братом. Тот всегда находил время для рисования, чтения, оригами и прочих дел, не требующих социального взаимодействия и физической активности. Пока остальные играли в видеоигры и смотрели телевизор, Ичимацу один сидел за столиком и методично собирал маленькие паззлы, из которых должна была получиться сложная картина красочного пейзажа. Никто из братьев не разделял с Ичи все его увлечения, но сам мальчик совсем не переживал на этот счёт. В таком положении ему было более чем комфортно − Карамацу с лёгкостью всё это принимал, но из-за Осомацу стать ближе к Ичи не получалось. В глубине души ему хотелось больше примкнуть к обществу явного интроверта, чем на автомате следовать по пятам за неугомонным лидером с шилом в одном месте. − Ичимацу-ниисан дома не скучает, − сказал Карамацу, кротко взглянув на удивлённого Ичи, будто ожидая от него подтверждения своих слов. Однако младший продолжал дрожать, никак не меняясь в лице. − Ему и одному может быть весело. − И это самое ужасное, − Осомацу медленно поднялся на ноги и всплеснул руками. − Со мной ему, значит, не весело. Кара, вздохнув, помотал головой. − Ичимацу-ниисан – не ты. У него могут быть свои увлечения. От этих слов у Осомацу в голове словно что-то щёлкнуло. Ещё как-то контролируемое недовольство от происходящего в его глазах мигом превратилось в настоящую ярость. Осо оскалился и, определённо оскорблённый выражением брата, просто не мог принять… возможно, абсолютную истину. Осомацу хотелось услышать опровержение этих слов от Ичимацу, но глубоко шокированный брат лишь продолжал молчать. Очередная драка кончилась победой Карамацу. Настоящий позор для лидера, любящего всё себе подчинять, и Осомацу ничего не осталось, кроме как нехотя поубавить свой пыл. − Я заступлюсь за каждого, кого ты будешь тащить за собой против его воли, − угрожающе произнёс Карамацу, спустив закатанные рукава толстовки с локтей. − Вон как заговорил, − цыкнул старший. – Я думал, ты последний, от кого можно ждать таких слов. С тех пор Осомацу ни на кого не наседал, уже в одиночку отправляясь в очередное приключение. Он больше никого с собой не звал, но те, кому правда хотелось развеяться, молча следовали за старшим. А тот, кто не хотел идти, просто не шёл. Вот и всё. Именно Чоромацу чаще всего составлял компанию Осо, и вот так образовалась неразделимая парочка задир, делящих на двоих, как они сами говорили братьям: «самое лучшее веселье, которое вы никогда не испытаете». Осомацу и Чоромацу снова где-то бродят, пока остальные сидят дома. Карамацу, Тодомацу и Джушимацу играли в карты, а Ичимацу сидел в углу за столиком и что-то старательно вырисовывал на тетрадном листе. − Ура! – Карамацу первый сбросил все свои карты и вышел из игры, приблизив соперников к решающему событию, которое совсем скоро определит неудачника. Кара подошёл к четвёртому брату и, попутно разглядывая нарисованную картинку на столике, присел рядом с ним. Обычно, когда к Ичимацу в моменты творчества кто-то приближался, мальчик торопился всё поскорее спрятать и упорно никому ничего не показывать. Он не верил, что получит хорошую реакцию на свою работу, но в Карамацу можно было не сомневаться. Простым, почти полностью источенным карандашом, который был потрачен на сплошное закрашивание половины листа, Ичимацу медленно штриховал тени на пирамидах с волнистыми рёбрами. За пирамидами выглядывала линия горизонта, за которой в свою очередь находился большой неполный шар с огромным кольцом вокруг себя. Движение этого кольца было так же подчёркнуто тщательной дугообразной штриховкой. Это был космический пейзаж. Ичимацу закончил рисунок и перевёл взгляд на брата, приобнявшего его за плечо. − Какой крутой Сатурн! − улыбнулся Карамацу. – Почему ты раньше не говорил, что увлекаешься космосом? − Я… не привык говорить о том, что мне нравится, − Ичи поджал плечи. − Опять из-за Осомацу, да? Я же говорил, что, пока я рядом, можно ни о чём не волноваться. − Но может произойти всё, что угодно, если тебя не будет. − Я уверен, что Осомацу тебя больше не тронет, он сейчас явно другими вещами озабочен. Ты можешь спокойно продолжать отличаться от нас. Я никому не позволю тебя за это осуждать. Глаза Ичимацу заблестели. − Правда? – спросил он голосом, полным надежды. − Конечно, − Карамацу ещё плотнее прижался к брату. – Мне кажется быть разными − правильнее. − А ты? Есть ли что-то, чем увлекаешься только ты? – поинтересовался Ичи. Застанный врасплох Кара с силой продолжил держать на лице кривую улыбку и, закрыв глаза, пафосно поправил чёлку. − Когда Бог привёл меня в этот мир, он дал мне задание. Моя главная задача – вести на путь истинный каждого, кто в этом нуждается. Так как я всё время трачу на служение своим братьям, Бог пока не давал мне разрешения отделяться от вас, − только нахмуренный Ичимацу открыл рот, чтобы что-то сказать, как Карамацу уверенно направил на брата указательный палец. – Но ты не думай, что я страдаю. Меня всё устраивает. Ага. Вполне. − Ничего тупее не слышал. Заткнись, ради бога, − скромный тихоня Ичимацу вдруг резко уколол Кару своей едкой реакцией, и тот со стыдливой улыбкой отстранился. Даже если Ичи и стал уважать своего «спасителя» после того случая с Осомацу, внутри его всего коробило от этого нездорового пафоса брата. Однако у Ичимацу чем резче комментарий, тем комфортнее он себя чувствует. Как бы младший брат обидно не выражался, это было признаком его доверия к Карамацу. Ичи знает, что Кара от него в любом случае не отвернётся, и Карамацу это льстило. Ичимацу встал на ноги. Он задумчиво посмотрел на стену и после, вздохнув, вернул спокойный, сосредоточенный взгляд на брата, всё ещё сидящего на полу. − Пока Осомацу и Чоромацу не пришли с улицы и не включили своё тупое аниме, давай глянем документалку про космос? Я купил несколько кассет, − Ичимацу рукой подозвал брата подняться к нему, на что Кара с сияющими глазами моментально согласился. − А то ты никогда не перестанешь отличаться от других. − Я же говорю, что мне и так нормально, братец, − мягко усмехнулся Карамацу и последовал за Ичи в комнату, где находился телевизор. Весь оставшийся вечер они провели в компании друг друга за просмотром фильма про космос. Прошло какое-то время с тех пор, как Карамацу и Ичимацу сблизились. Никто не тревожил братьев за их общими занятиями, будь то рисование, собирание паззлов или просмотр разных документальных фильмов. Они часто делили на двоих и прогулку по улице, как это делали Осомацу с Чоромацу. А ведь и правда, так было куда удобнее проводить время, чем толпиться где-то вшестером. Деление по парам, кажется, стало хорошим решением. Второй и четвёртый братья сидели у прилесной тихоходной реки и, сидя на маленьком овражке, рыбачили в окружении высокой травы. Не слишком жаркая летняя погода позволяла сидеть у водоёма подольше, и уже за три часа пластиковые ведёрки мальчиков наполнились некрупной рыбёшкой. − Сейчас как придём домой, все нам обзавидуются, − взволнованно заёрзал Карамацу, смотря на спокойную воду. Осталось поймать всего одну рыбку, и можно будет полноценно гордиться приличным уловом. − Ага, − улыбнулся Ичимацу, находясь рядом с братом. Он уже до краёв наполнил своё ведро рыбой и просто ждал, пока Кара закончит со своим. – Хотя стоп, − Ичи вдруг озарило, и тот выпрямил спину. – Может, попробуем продать её на рынке? − Продать? – Карамацу задумался. – Но мы же сказали братьям, что принесём домой кучу рыбы. Если мы придём без неё, они подумают, что мы врунишки, которые ничего не поймали. Или ты хочешь сказать братьям, что мы продали рыбу и получили за неё деньги? Да от нас же потом не отстанут. До последней йены оберут. Ичи вздохнул. − Разберёмся как-нибудь. Я просто подумал и решил, что как-то странно делиться своей добычей с братьями. Мы так много времени потратили, а я уверен, что они её на раз-два сожрут и даже спасибо не скажут. Стоит ли оно того? − С Осомацу и Чоромацу понятно, но остальные точно не достойны такого отношения. С ними-то можно поделиться? − Как будто это пройдёт мимо наших тупых лидеров. Будет потом куча проблем. − Ну да, − несколько поникнувший Карамацу сразу же взбодрился и задал ожидаемый вопрос: – А если мы правда продадим всю рыбу, на что деньги потратим? Ичимацу ухмыльнулся. − Нет-нет. Пока ничего тратить не будем. То, что я хочу купить, стоит не так дёшево. − Ты?! – Кара аж подавился собственной слюной. − А ничего, что я тоже работал, и часть денег по праву принадлежит мне? − Ты ещё ничего не продал, идиот, − рассмеялся Ичи, но его немного издевательский тон сразу же пропал и превратился в тихое смущение. – Ты же знаешь, что в нашем тухлом городе ничего нет, сходить толком некуда, а мне бы хотелось… ну… − Что? – искренне заинтересовался Карамацу, отчего младший от новой волны смущения зажмурился. − В соседней префектуре есть большой планетарий. Я бы хотел туда попасть… с тобой, − Ичи весь красный съёжился и быстро отвернулся от Кары, пристально смотрящего на него. − Со мной?! – удивился Карамацу. От нахлынувшего восторга удочка из его рук выпала и плюхнулась в воду. – Какой уже у меня всё-таки крутой младший брат! Ичимацу-ниисан, ты лучший! – он накинулся на Ичи и всем весом развалился у него на спине, обхватив руками плечи. Ичимацу совсем не ожидал от брата такого резкого физического контакта и сразу же согнулся пополам, чуть ли не уткнувшись носом в землю. − Да не ори ты, − недовольно зашипел он, поскорее применив ответную силу, чтобы удержать чужую тушу на своей спине. – Два билета на проезд и два билета на планетарий для нас будет не самой лёгкой целью. − А мы… реально только вдвоём поедем? А нам родители разрешат? − Мы, когда идём гулять, разве спрашиваем разрешения у родителей? − Ну, нет. − Вот и нашу поездку можно счесть за обычную прогулку на весь день. Нужно просто оставить наш план в тайне. Съездим туда и обратно, и никто ничего не узнает. Нечего бояться, если будем вместе. Карамацу с упоением слушал речь брата. Ни разу не совершавший таких рисковых вещей он с трудом сдерживал дрожь в теле. − Какой же ты реально крутой. − Заткнись… − процедил Ичи с кривой улыбкой. – Если сегодня получится продать рыбу, денег нужно будет добавить совсем немного. Я ещё прибавлю из своих накоплений. А у тебя что-то оставалось? Карамацу засуетился и отстранился от брата, отчего тот чуть слышно простонал, когда наконец-то смог прогнуться в уже затёкшей спине. − У меня ничего нет. Я всё потратил на вкусности, − расстроился Кара. – Если бы только я знал, что ты задумал… − он вдруг нахмурился, заставив выглянувшего через плечо Ичи напрячься. – Почему ты раньше не сказал? Вот всегда ты так: придумаешь что-то и ни с кем этим не делишься. Даже со мной, хотя мы всегда вместе. − Я всё ещё не привык к этому… Прости, − Ичимацу снова отвернулся и сгорбился, чувствуя, как внутри нарастает стыд. – Ничего страшного, если у тебя сейчас нет денег. Я во всём виноват. Прости… После недолгого молчания в ответ последовало лёгкое поглаживание по голове. − Будто я способен тебя в чём-то винить, Ичимацу-ниисан. Бог мне не позволит, − улыбаясь, Карамацу осторожно трепал брата по волосам. − Да захлопнись ты со своим богом, идиот… − Ичи хотел сказать это в своей обычной колкой манере, но нахлынувшие эмоции, подступившие к горлу плотным комком, превратили слова в жалобный полушёпот. − Ха, вот вы где! – кажется, именно от громкого мальчишеского голоса неподалёку, всколыхнулась вся трава, и оба Мацуно от неожиданности сразу же вскочили на ноги. Никому из близнецов не принадлежал этот голос, что очень напрягло Карамацу и Ичимацу, ведь они никогда никого не трогали. Не должно быть ни одного человека, который бы таил на них злобу и обиду, так почему?.. Из травы вышла пара довольно ухмыляющихся мальчиков. Один низкорослый, худощавый был Мацуно знаком – это их одноклассник в школе. А вот второй, широкоплечий и в целом крепко сложенный, чуть ли не на две головы выше близнецов, безо всяких сомнений был старшеклассником. Ну точно из пятого класса – такой шпале уже нечего делать в начальном звене. − Вот они, Осомацу и Чоромацу! Это они меня избили тогда! – ухмылка быстро исчезла с лица маленького пацана, когда он указал напарнику на двух недоумевающих Мацуно. Пятиклассник зловеще заулыбался и показательно похрустел пальцами на руках, готовый сию секунду пустить в ход кулаки. − Ну, сейчас вам мало не покажется, − прохрипел он и стал медленно подходить к своим будущим жертвам. Сомневаться в том, что он сейчас их изобьёт, не приходится. Скромного роста Мацуно, если поскорее не сбегут, как жалкие букашки будут вмиг растоптаны этим громилой. Только вот проблема: позади них − река, а по бокам – сплошная стена из высокой плотной травы, в которой можно запросто заблудиться. Не сказать, что место для рыбалки, находящееся рядом с лесом, было изучено братьями как-то особенно хорошо – статус «тайного логова Карамацу и Ичимацу» оно получило буквально на днях, и ориентироваться в нём для мальчиков пока было затруднительно. − Стоп! – закричал Карамацу, с раскинутыми в стороны руками немного прикрывая собой младшего брата. – Мы не Осомацу и Чоромацу! Я Карамацу, а рядом со мной Ичимацу. − Врёшь, − уверенно произнёс маленький одноклассник. – Я хорошо помню твоё довольное лицо тогда. − Говорю же, мы не Осомацу и Чоромацу! Что произошло? Что они тебе сделали? − Избили меня! Будто я стану бить сам себя в глаз, − он указал на своё лицо, где под глазом красовалось тёмно-фиолетовое пятно. − За что? − Самому хотелось бы знать, что я вам сделал. − Но это не мы! – воскликнул Ичимацу из-за спины брата. Одноклассник, видимо поняв, что перед ним не те самые Мацуно, решил следом за своим другом приблизиться к братьям. В школе он учился в одном классе с Осомацу, Чоромацу, Карамацу и Ичимацу и заметил, что в последнее время вторая пара близнецов всегда держалась от всех особняком. Если сейчас перед ним правда не та пара агрессивных задир, то Кара с Ичи ему точно ничем не ответят. − А какая разница? Вы думаете, я вас различаю? Вы ж все одинаковые! − Неправда! – возмутился Карамацу. – Мы с Осомацу и Чоромацу не имеем ничего общего. − Что их избивать в ответ, что вас – разницы никакой! − мелкий мальчишка достал из кармана джинс складной нож и выпрямил его, раскрыв лезвие наружу. – Думают, если они меня один раз застали врасплох, и я никак не сумел защититься, это ещё не значит, что я сам по себе слабый. Окружённым Мацуно ничего не осталось, кроме как жаться к краю маленького оврага, с которого уже начала осыпаться земля. Ещё шаг назад – и тихоходная река внизу уже не будет так радовать своей живностью. Мутная коричневая вода ни за что не расскажет, какая там глубина и что находится у неё на дне, так что прыгать в эту неизвестность совершенно не хотелось. Обычно Карамацу не тяготило то, что его не узнавали и путали с каким-то другим братом. У него всегда находились силы принять такие случаи как что-то обыденное, ожидаемое и терпимое, но сейчас терпеть было невмоготу. Этот мальчишка явно перегибает палку. Возможно, если бы Мацуно всегда были вшестером, никакой обиженный одноклассник и не осмелился бы подойти к ним с такими словами − Осомацу и Чоромацу просто без раздумий кинутся на любого, кто их не устраивает. Однако Кара с Ичи не такие. Если бы Кара с Ичи сейчас были вместе с лидерами, им бы не пришлось слушать весь этот бред о своей одинаковости в чужих глазах. Ноги Карамацу начали слабеть от впервые появившегося диссонанса в своей голове. Он совершенно не понимает, почему его с Ичи решение отделиться от Осомацу перестало быть чем-то хорошим и правильным. Почему у него в глазах рисуется картина, как Осо на раз-два обрубает любые конфликты на корню своими кулаками? Кара вдруг вспомнил слова Осомацу на их прошлом дне рождения ещё до инцидента с Ичимацу: «Как старший брат я ни за что не позволю вам скучать или грустить! Я всегда буду защищать вас.» Ну и где ты сейчас, тупой Осомацу?! Карамацу же сам вознамерился защищать братьев от деспотии Осомацу, только вот из каких недр души вылезло его желание именно сейчас положиться на старшего брата? Почему чуть слышный шёпот внутри с каждой секундой превращается во всё более громкий и отчаянный крик о помощи? Кара умолял Осо каким-то чудом появиться перед ними, чтобы он в своём типичном агрессивном стиле защитил своих слабохарактерных младших братьев от этой несправедливости. Это же нормально, когда младшие полагаются на своего старшего брата... На которого Карамацу когда-то хотел быть похожим… − Прекрати… − неясно, куда и кому было адресовано это слово – то ли мальчишке с ножом, то ли навязчивым мыслям в голове, то ли собственной слабости. Кара чуть не оступился на овраге, но Ичи успел его поддержать, крепко схватив за дрожащие плечи. Ужаснейшее чувство. Карамацу сейчас нуждается в том, кто является причиной всех проблем. − Вам же будет несложно принять на себя мой ответ тем идиотам? – спросил одноклассник, с хищным взглядом медленно шагая к братьям. − Хватит! – Карамацу правда хотел взять всю свою волю в кулак и выглядеть уверенно, но, увы, ранимая душа, совсем недавно научившаяся жить отдельно от Осомацу, ещё не умела с достоинством доказывать свою индивидуальность. Моральные силы как-то противиться этой несправедливости быстро иссякли, а во главе сознания встало обрамлённое истерикой желание, чтобы всё это каким-то образом просто прекратилось. Однако обиженный мальчишка закономерно продолжал давить: – Вы ж близнецы. С чего это я должен пытаться вас различать? Мне будто делать больше нечего. Карамацу от бессилия болезненно зажмурился и чуть не свалился в реку, благо Ичимацу, всё это время вплотную прижавшийся к брату, быстро помог восстановить ему равновесие. Однако абсолютно холодная ладонь Ичи, которую можно было почувствовать сквозь ткань футболки, вдруг оторвалась от плеча старшего. Осязание было единственным чувством, которое второй Мацуно всё это время мог ощущать. Теперь на месте осязания образовался лишь чистый испуг, ведь тот, кто всегда был рядом с Карамацу, внезапно пропал… Он упал в реку? Кара резко раскрыл глаза. − Ичимацу! – не успел Карамацу перевести взгляд на реку позади себя, как для него открылся не менее страшный вид спереди. Ичимацу самолично набросился на одноклассника. Каким-то чудом проскользнув мимо высокого пятиклашки, он схватил мелкого пацана за запястья и повалил его на землю. У того в руке всё ещё был раскрытый нож, но мёртвая хватка Ичи не дала оружию изогнуться хоть под каким-то углом, чтобы задеть нападающего. Крик, будто рычание настоящего дикого зверя, разразился эхом по всей округе. − Да что ты о нас знаешь, говнюк мелкий?! – заорал Ичимацу, нависая над мальчишкой. Карамацу не видел лица брата, но точно знал, что на нём сейчас царило адское безумие. – У тебя нет никакого права лезть к нам, когда мы не имеем к твоим проблемам никакого отношения! Если у тебя есть какие-то тёрки с тупым Осомацу, вот и иди к нему разбираться! Даже если мы близнецы, это не значит, что у нас одна личность на шестерых, ты, подонок! Только попробуй ещё хоть что-нибудь сказать про то, как ты «не обязан нас различать», я тебе глотку перережу твоим же ножом! Чуть ли не на одном дыхании крик Ичимацу был прерван пятиклассником. Резкий удар по голове: то ли в щёку, то ли ухо, то ли вообще в висок (Кара от быстро нахлынувших слёз не успел разглядеть) – и Мацуно отлетает в траву. Шуршание зелёной стены, поглотившей мальчика, сразу же прекратилось. Никакого движения и звука в ответ у Ичи не последовало. − Ичимацу-ниисан!!! – громкий крик до смерти испуганного Карамацу перерос истошные рыдания. Нешуточная истерика эхом отражалась от рядом находящегося леса, что невольно навело ужас на причастных к этой ситуации мальчишек. Бояться их сейчас у Кары совершенно не было времени. Он без раздумий и страха напрямую пробежал между обескураженными парнями, пробираясь к брату сквозь траву. − Я не переборщил? – обратившийся к другу пятиклассник был окутан сомнениями. − Так им и надо, − с трудом держа спокойствие на лице, произнёс второй. Он поднялся на ноги и убрал нож – защищаться от Карамацу явно не придётся. Учитывая в каком состоянии находятся оба брата, сбежать с места преступления мальчишки посчитали лучшим решением. Напоследок младший подошёл к оврагу и пнул в реку вёдра с рыбой. – Их отказ от связи с братьями был достоин твоего удара. Не парься, – успокоил он друга, и оба без каких-либо сомнений и отголосков совести ушли, оставив Карамацу наедине со своим эхом от громких рыданий. − Ичимацу! Ичимацу-ниисан! – Кара быстро нашёл лежащего в траве брата без сознания и начал судорожно трясти его за плечи. – Очнись, пожалуйста! После недолгих, крайне активных тормошений, брови Ичимацу немного сдвинулись к переносице. − Твои крики даже мёртвого разбудят. Не ори, − промямлил Ичи, ещё даже не открыв глаза. Часть сознания всё ещё витала где-то рядом, но что первым делом встало во главе всего набора чувств, так это его типичная колкость. Кажется, с ним правда всё в порядке. − Слава богу, − облегчённо выдохнул Карамацу и отстранился от брата, быстро вытирая мокрое от слёз лицо. – Я перепугался. Ичимацу с трудом поднял веки и потёр голову чуть выше виска. По болезненному вдоху сквозь зубы сразу стало понятно, что на этом месте у него выскочила шишка. Благо хоть без крови обошлось. − Нормально мне зарядил. Я аж ничего не вижу, − Ичи то зажмуривался, то резко открывал глаза, пытаясь вернуть себе зрение. – Что с закрытыми, что с открытыми глазами одинаково темно. − Я могу тебе чем-то помочь? – Карамацу, резко встав, начал оглядываться по сторонам, будто сможет найти что-то нужное в окружении сплошной травы. – Нужно что-то холодное. Мама нам всегда прикладывала к голове что-то холодное. Только он хотел куда-то побежать, всё ещё непонятно, куда и за чем, как чужая рука, вслепую поймав запястье Карамацу, мигом усмирила всю эту глупую суету. − Да забей. Полежу немного, и всё пройдёт, − спокойно произнёс Ичи. Его рука уверенно потянула брата ближе к себе, на землю. Всегда покорному Каре ничего не осталось, кроме как ответить на немую просьбу младшего… прилечь к нему рядом? Братья молча лежали на земле несколько минут, пока на звуки шелеста хвои деревьев не наложился скромный, но определённо недовольный голос Карамацу: − Что мы сделали не так? Разве мы это заслужили? − Не заслужили, − ровно ответил Ичи. − Почему мы должны отвечать за Осомацу? – Кара начал чувствовать, как внутри него растёт что-то большее, чем ожидаемое негодование. Эмоции от злобы начинают брать вверх и увеличивать громкость голоса. − Почему мы должны от других принимать ответы на всё дерьмо, что он творит? Почему мы должны слушать от других про свою похожесть? Зачем нам это всё? Ичимацу-ниисан, мы что, никогда теперь от этого не избавимся? Ичимацу вздохнул. − Считай это «проклятием шестерняшек». Когда один делает что-то неправильное, люди начинают косо смотреть и на всех остальных, даже если те были абсолютно не при чём. − Что за бред? – Кара скрестил руки на груди и надул губы. − Не хочу быть шестерняшкой, от этой связи и правда одни проблемы. Как я раньше мог вообще думать иначе? − Хочешь отделиться? − Да. Настолько, чтобы никто меня ни с кем не путал. Я – это я. А ты – это ты. Не Осомацу, не Чоромацу, не кто-то другой, – уверенная речь Карамацу прервалась навязчивым сомнением. − Ичимацу-ниисан… − Что? − Тогда почему я думаю по-другому? Ичи протёр глаза и немного поднялся на локтях, недоумённо взглянув на брата. Похоже зрение к нему вернулось. − В смысле? – не понял он. − Я всё думал… может, в нашей связи на самом деле нет ничего плохого? Если бы мы были рядом с Осомацу, он бы всегда нас защищал. Всё-таки… он никогда не желал нам зла. Наоборот, пытался делать так, чтобы нам всегда было весело. На лице Ичимацу резко воцарилась смесь из раздражения и презрения, отчего Карамацу трижды пожалел о том, что вообще осмелился озвучить свои навязчивые мысли. Пытаться обелять образ старшего брата при Ичи фатально, и Кара вроде бы это понимал, но… − Ты всё ещё помнишь эту херню, что он сказал на том дне рождения? – Ичимацу несмотря на дрожащие ноги быстро поднялся и начал пятиться, не желая пребывать рядом с братом даже одну лишнюю секунду. − Ты идиот? Ты правда хочешь надеяться на Осомацу? Полагаться на него? Доверять? Но я-то не могу ему доверять, и ты знаешь, почему. − Ичима… − Кара вскочил следом за младшим, но на любое лишнее движение Ичи в ответ только больше отдалялся. Все надежды как-то исправить эту ситуацию постепенно исчезали вместе с уходящим братом, глаза которого заблестели от выступившей влаги. − На самом деле тебе дороже связь с Осомацу, − еле-еле выдавил из себя возмущённый голос Ичи, не скрывая слёз своей обиды и разочарования. − Ну и иди к нему. А я правда верил, что ты на моей стороне. − Ты всё не так понял! Ниисан, постой! − Карамацу! – рявкнул Ичи. − Просто заткнись. Утихающий шелест травы, в которой уже окончательно скрылся Ичимацу, говорил лишь о том, что мальчик точно не вернётся. Карамацу не осмелился бежать за ним. Он так и продолжил ошарашенно стоять на месте, всё ещё не веря в то, какую кошмарную ситуацию он породил своей недальновидностью, а ведь это был первый раз, когда Ичи назвал своего некогда близкого брата по имени.