***
— Это чудесно. Здесь так красиво. — Не знаю, зачем я привел тебя сюда. Чтобы показать жизнь, которая исчезнет на заре? — Нет. Ты хотел показать мне правду. Правду, которую от меня скрывали столько лет. Правду о том, что жизнь чудесна. — Я рада, что встретил тебя. Прощай, Натали. — Знай, Габриэль, всё время, каждую секунду, пока я жива, я буду скучать по тебе. Прощай. Пляж. Холодный песок под ногами. Солнце, скрывающееся за линией моря. Незыблемая водная гладь. Крик чаек. И два человека, наблюдающих за медленным погружением природы в сон. Завтра всё уже не будет, как прежде. Ни чаек, ни солнца, ни волн. Всякая жизнь, существующая на Земле, будь то жизнь солдата, повидавшего кровь и войну, или же жизнь только что проклюнувшегося росточка, которому не суждено будет стать взрослым растением; прервётся. Никто не знал, что людям было отведено лишь несколько веков на то, чтобы они вкусили сладость жизни. Никто и не подозревал, что по истечении этого срока их будет ждать расплата. Расплата за все грехи, совершенные невинными или нарочно; расплата за всю боль, причинённую природе и друг другу. Расплата за всё. Надежда, говорят, умирает последней. Но в этом случае надежды нет. Ведь Пандора, посланная разгневанными Богами на Землю, принесла сосуд, полный несчастий: недопонимания, корысти, злости, зависти, мести, похоти, ненависти… Этот сосуд был открыт, и все беды оказались на воле. Со скоростью света расселялись они по Земле, проникая в самые удалённые уголки планеты. А на самом дне сосуда осталась Надежда, призванная светить людям в минуту горя. Но неумолимая Пандора закрыла сосуд, и Надежда осталась внутри. Но завтра уже не нужно будет думать об этом. Потому что все мысли людей исчезнут вместе с жизнью. — Габриэль … — Да? — Обними меня. Солнце скрылось. Силуэты людей были едва видны в темноте. Каково это — обняться с любимым человеком в последний раз? Теперь Натали знает, каково. — Нам пора возвращаться. Я рада, что ты увидела всё это. Нельзя умирать, не увидев хоть раз то, от чего у тебя затрепещет сердце. — Неважно, что. Главное — с кем. — Пойдём домой. В последний раз проведём ночь вместе. — Так странно говорить об этом. — О чём, Натали? — О смерти. Они вернулись в свой дом. Комната Натали такая уютная. Здесь всегда было светло, комната словно искрилась счастьем и неким умиротворением. В углу стоит коричневое кресло с подушкой, на которой была нарисована мордочка поросёнка. Напротив — табуретка с жёлтой подушкой. А рядом — длинный стол с фотографиями: здесь и совместные фото Габриэля и Натали, и снимки с футбольного матча, на котором изображена Натали с каким-то парнем. А что останется от всего этого завтра? В родительском доме, где жила Натали, никогда не царили радость и тепло. Её родные всегда заботились о ней, но никогда не позволяли ей делать то, чего хотелось ей — например, выходить на улицу в солнечный день. Натали болела. Недуг не оставлял её ни на денёчек, постоянная слабость и головные боли не уходили никогда. Однажды она, гуляя по лугу в ясный солнечный день, потеряла сознание. А кто ходит на старый заброшенный луг, где уже давно ничего не растёт, и который выставлен на продажу уже которой год? По счастью, именно в тот злополучный день путь Габриэля лежал через это поле, и она заметила Натали. Но попытки Габриэля привести её в чувства были тщетными. По приезде скорой помощи сердце Натали прекратило свою непрерывную работу, но Габриэль всеми силами пытался поддерживать в ней жизнь. Ток, который медработники пропустили через сердце Натали, помог, и её увезли в реанимацию. Всё обошлось. Именно так Габриэль и встретил ту, с которой ей суждено провести свой последний день — конец Света. Но это случилось много-много лет назад, когда Натали была совсем маленькой девочкой, и, когда она пришла устраиваться к Габриэлю на работу, он не узнал её. — Натали, прочитай мне, пожалуйста, один из твоих стихов. Очень хочу услышать их ещё раз. Девушка кивнула. Блокнот со стихами, которые она писала с четырнадцати лет, всегда был с ней. Вдохновение могло посетить Натали в любую минуту дня или ночи, и она должна быть готовой записать строки, внезапно возникшие в голове. Точнее, должна была. — Крик чаек в небесах ты слышишь? Ты видишь солнышко, луну? И ты меня ведь не обидишь? И скажешь: «Я тебя люблю»? Ты чувствуешь тот лёгкий бриз, Подувший к нам издалека? Узнаю я средь сотен лиц Тебя. Ты у меня одна. Ты аромат цветов вдыхаешь? Как сладок он летним деньком… А я вот — нет, ты это знаешь, Не будем говорить о том. А вспомним лучше про беседы, Что поздно вечером вели, Как счёт вели в небе кометам, Смотря на поздние огни. Я знаю, что ты будешь рядом И знаю, что любишь меня, Я знаю: в дождь или под градом Мы будем вместе навсегда. — Это очень красиво, Натали. Не могу представить, что больше никогда не услышу, как ты читаешь стихи. Правда, это очень красиво. Натали робко улыбнулась, проводя рукой по синим волосам. Она любила свои стихи. И удачные, и те, которые, по её мнению, получились не очень. Главное, что она потратила на них много времени и сил, тщательно подбирая каждую рифму. В детстве Натали мечтала выучиться на поэта, а потом эта её детская мечта погасла, словно светлячок, внезапно потерявший свой огонёк. Появились новые стремления, новые мечты, а любовь к написанию стихов осталась. Поэтому в свободное время Натали продолжала писать стихи. О чём они были? — да обо всём на свете: о любви, о природе, о счастье. Но ни одного стиха не было посвящено чему-нибудь мрачному, тёмному, злому. Натали была позитивным человеком, в её жизнь вторглось и так слишком много зла, чтобы ещё и писать о нём стихи. Легли спать. Хотели заснуть, чтобы умереть без боли, чтобы больше не проснуться. Вместо привычного «Спокойной ночи» они обменялись короткими «Прощай». Легко можно предположить, что эта ночь была самой долгой в их жизни. Часы на стене показывают без пяти минут пять. Движения секундной стрелки сопровождаются лёгким стуком. Тик. Так. Тик. Так. Вот минутная стрелка перемещается на цифру «десять». «Одиннадцать». «Двенадцать». Часовая стрелка медленно переползает на цифру «пять». Хлопок. Вспышка света. Широко открытые голубые глаза. Натали проснулась. Крик. Габриэль просыпается вслед за ней, шум в ушах усиливается. Рука в руке. Они пройдут через это вместе. Стекло в доме трескается, и через секунду в комнату врывается леденящий ветер, чересчур холодный для июня. Земля начинает трястись, пол трескается, а фотографии, стоящие на столе, разбиваются, падая на пол. Стены и потолок покрываются трещинами, люстра падает вниз, разлетаясь вдребезги. — Выходим на улицу, постараемся продержаться, сколько сможем! Выходят наружу. Вдалеке видна закручивающаяся воронка. Приближается смерч. Габриэль рывком поворачивает к себе Наталии снимает с себя амулет — круглый камушек лазурно-голубого цвета, через крошечную дырочку, через которую продета чёрная ниточка. Он надевает амулет на шею Натали. — Габриэль … — Не нужно слов. Габриэль обнял Натали, но спустя мгновение влюблённые покорились силе ветра, разъединившей их. Натали впервые в жизни увидела землю с высоты птичьего полёта. Нельзя сказать, что это зрелище, не захватывающее дух, особенно когда ты знаешь, что через несколько минут — или секунд — ты не будешь видеть ничего. Поток воздуха с силой швырнул Натали на землю, и… хлопок, конец, пустота.***
Секунда — и Натали снова в больнице в своей койке. То, что она только что увидела, не было сном. И не было бредом. Провидения приходили к ней в детстве, и не было ни единого раза, чтобы они не сбылись. И Натали напугало не только весть о конце Света. Но и то, что в её провидении не было ни Адриана, ни Адольфа. Значит, она лишится их раньше, чем наступит конец Света? И когда вообще это произойдёт? И произойдёт ли?