***
Под прикрытием темноты Ламберт взобрался по лестнице, ведущей на балкон второго этажа борделя. Группа стражников, несшая факелы, смутно светившие сквозь вездесущий туман, завернула за угол, как только он достиг вершины. Он прижался к стене, надеясь, что темная броня сливается со тьмой вокруг. Караульные прошли не глядя наверх, один громко заржал над какой-то похабной шуткой и хлопнул другого по спине. Ламберт закатил глаза. Когда свет факелов, наконец, исчез, он перебрался через перила балкона. Осторожно балансируя на узкой балке, подпрыгнул и схватился за перила третьего этажа, а затем подтянулся, перебрасывая ногу наверх. «Чертовски просто», — ухмыльнулся он про себя. Затаившись внизу, он услышал краем уха, что эта комната принадлежит хозяйке. Большую часть времени Зелиса проводила здесь, скрываясь от публики. Ламберт достал с пояса нож для трофеев и просунул его между створками большого окна. С движением запястья защелка открылась и окно распахнулось. Ламберт забрался в проем и осторожно прикрыл за собой окно. Он оказался, по-видимому, в гардеробной — большая медная ванна стояла с одной стороны, частично прикрытая декоративной ширмой. Здесь также находился трильяж, хотя зеркала запылились, а одно вовсе треснуло. Повсюду валялись разнообразные баночки с кремами. Оба медальона Ламберта тихо зажужжали, когда он наклонился рассмотреть их. Магия. Отблески свечей танцевали в щели под дверью соседней комнаты. Ламберт медленно толкнул ее и проскользнул внутрь, оказавшись в самой обжитой комнате. Кабинет был слишком просторным и безвкусным, как и салон внизу. Множество гобеленов на стенах заставляли чувствовать себя как в пещере. За столом из красного дерева спиной к Ламберту сидела темноволосая женщина, заинтересованно изучая стопку пергаментов. — Привет, Зелиса, — произнес он, скрещивая руки на груди. Вздрогнув после его слов, она обернулась, окинув его цепким взглядом. — А ты что за хрен? Только взглянув на ее лицо, он сразу же понял, откуда столько магических мазей и разбитое зеркало. Левую сторону до неузнаваемости изуродовали шрамы, плоть сморщилась и потемнела от пламени Игни. Волосы на той же части лица полностью сгорели — оставшиеся были убраны назад и стянуты в высокий узел. Зелиса криво усмехнулась, а Ламберт ответил ей взглядом, полным неприкрытой ненависти. — Скажем так, у нас есть общий друг, — оскалившись, сообщил он. — Тот, который оставил тебе этот сувенир на прощание, — Ламберт провел ладонью по своей левой щеке. — Смерть — слишком легкая участь для этого ублюдка, — прошипела она в ответ. — Я сожалею лишь о том, что не смогла растянуть его мучения подольше. Заставить его страдать. Вновь и вновь всаживать нож ему в брюхо и слушать его визги, — она оскалилась с дикой, животной яростью. В груди Ламберта вспыхнула ответная ненависть, разгораясь белым пламенем. — Уверен, ты уже догадалась, что я пришел убить тебя, — он сделал шаг вперед. — И помяни мое слово — если ты считаешь, что его смерть была слишком легкой, твоя точно такой не будет. — Думаешь, я боюсь? — усмехнулась она. — Думаешь, твои жалкие угрозы напугали меня? Смотри — я прямо трясусь от ужаса. — Расскажи мне о Таулере, — выплюнул Ламберт. Зелиса откинула голову и расхохоталась. — И почему, блять, я должна помогать тебе? — Потому что если ты это сделаешь и я останусь доволен, то позволю тебе умереть быстро. — Ты правда думаешь, что я предам его? — она покачала головой, скривив губы в улыбке. — После всего, через что мы прошли? Да я буду защищать его до последней минуты. — К счастью для тебя, она скоро настанет, — ровно произнес Ламберт. — Думаешь, я сдамся такому, как ты? — усмехнувшись, Зелиса изящно провела рукой по краю стола. — Я видела ведьмаков в бою. И знаю… очень хорошо, как слаб может быть мужчина перед лицом достойной женщины. С быстротой вспышки она схватила нож, что лежал на столе, и метнула его в Ламберта. Тот легко увернулся от клинка. Лезвие вонзилось в стену там, где мигом ранее находилась его голова. — Ну попробуй достать меня, — произнес Ламберт скучающим тоном. — Но это не поможет. — Встретимся в аду, — фыркнула Зелиса, потянувшись под юбку и вытаскивая кинжалы из ножен, пристегнутых к бедру. — Всегда готов, — ответил он, доставая стальной меч. Зелиса двигалась как кошка, когда поднялась на ноги и медленно двинулась к Ламберту, угрожающе плавно, словно преследуя добычу. Он встал в стойку, ожидая нападения. На мгновение их взгляды встретились, ярость вспыхнула огнем, а затем Зелиса бросилась к Ламберту, полы юбки взметнулись вокруг нее, когда она развернулась в атаке, практически копируя стиль боя Айдена. Ламберт вскинул меч, блокируя удар — кинжалы лязгнули о металл. Он ответил широким косым ударом в лицо, она нырнула и сделала жестокий выпад ему в живот. Ламберт выбросил руку в знаке Аард. Зелису протащило назад по деревянному полу, но она сумела удержаться на ногах. Позади потухли несколько свечей — пламя погасло в воздухе от силы удара. Зелиса опять бросилась к Ламберту, готовясь растерзать кинжалами плоть. Он ушел в сторону в последний момент, позволяя ей по инерции пронестись мимо, и полоснул мечом, задев узкую спину. Вскрикнув со смесью боли и ярости, она споткнулась и упала на пол. Ламберт поднял меч и опустил его, словно молот, целясь острием в сердце. Зелиса поймала лезвие кинжалами, остановив выпад, ее лицо исказилось от злости, она уставилась в его глаза. — Ты действительно думал, что будет легко? — выплюнула она, отбив меч Ламберта в сторону и вскакивая на ноги. Пол, где она лежала, остался перемазан темной кровью. Она ринулась в атаку, кинжалы мелькали всюду, когда она свирепо напала на Ламберта. Он отбивался, как мог, но не получалось избежать всех ударов — она была быстрой, куда быстрее любого человека. Металл задевал его кожу, оставляя раны на плече, на бедре, на скуле — он раздраженно выругался — не было возможности ответить на, казалось, нескончаемый поток ударов и животной ярости… Пока она обходила его, связав обоих смертоносным танцем крови и стали, он нашел удобный момент и, усмехнувшись, снова выбросил руку вперед, на этот раз сложив Игни. Пламя с ревом вырвалось из пальцев, удивление и ужас исказили лицо Зелисы, когда оно лизнуло ткань ее платья. Огонь коснулся кожи, она завизжала, падая на спину и роняя один нож. Ламберт усилил поток огня, обжигая плоть, пока она лежала на полу. — Нет! — завизжала Зелиса, тщетно зажимая руками потемневшую половину лица, защищаясь от пламени. Губы Ламберт искривила злая усмешка. — Даже это слишком легкая участь для тебя, — произнес он, выбивая ногой нож из ее руки. Зелиса задыхалась, ее крики усиливались, пока огонь пожирал плоть. Воздух стал тяжелым от вони горящего мяса и волос. Ламберт поморщился в отвращении, присев на корточки и бесстрастно наблюдая за ее предсмертной агонией. — Если ты чувствуешь хоть малую толику мучений, которые испытываю я, — прошипел он в ее обуглившееся ухо, — ты поймешь, что это милосердно. Она вскинула обезумевшие глаза, расширившиеся от ужаса, и издала последний вопль. Звук резкий, гортанный вырвался из ее горла с такой силой, что, казалось, принадлежал не человеку — и вдруг затих. Он оборвался без предупреждения, ее глаза потеряли выразительность, отчаянные движения прекратились, вздымающаяся грудь больше не втягивала воздух. Ламберт встал, перешагнул через дымящееся тело и вложил меч в ножны. Хотя Зелиса не пожелала говорить, пока была жива, она все еще могла помочь после смерти. Стол был завален кучей бумаг. Списки, письма, деловые документы. Ламберт порылся в них, ища что-нибудь полезное. Если Таулер приезжал в Третогор встретиться с Зелисой, оставался неплохой шанс, что они по-прежнему поддерживали общение. Большинство бумаг оказалось записями о политической разведке — слухи о заговорах и предательстве, информация, за сокрытие которой заинтересованные стороны скорее всего щедро заплатили бы. Рядом с именами стояли записи. Ламберт закатил глаза. Шантаж. Не слишком эффективное использование шлюх, по его мнению, но прибыльное. Зелиса имела мозги для подобного. Ламберт порылся в ящиках. Ничего интересного — запасные чернила, серебряная расческа, флакон, вероятно, с ядом. Он тихо выругался. Не может быть, чтобы он проделал этот путь впустую. Где-то должна быть ниточка к Таулеру. Какое-то чувство заставило волоски на затылке встать дыбом. Он снова открыл верхний ящик, сравнив его глубину с дном. Хотя все они казались одинакового размера снаружи, верхний ящик, по-видимому, был мельче остальных. Он беспорядочно выбросил содержимое на пол. Чернильница разбилась, черная жидкость побежала по половицам, встречаясь и смешиваясь с лужей крови Зелисы, словно олицетворение порочности ее сердца. Ламберт ощупал край дна ящика, уловил пальцами маленькую выемку. Подцепил ее, открывая скрытый отсек. Внутри лежали письма, десятки писем, все написаны неизменно аккуратным, несколько заостренным почерком. Ламберт произвольно выбрал одно и прочел. Моя дражайшая Зелиса, С сожалением сообщаю тебе, что я женился два дня назад. Я не люблю ее, но человеку в моем положении полагается иметь семью, а я не могу позволить себе навлекать подозрения. Думаю, нам будет лучше не видеться некоторое время. Касательно наших деловых предприятий — «Жемчужина берега» пойдет своим курсом на Скеллиге на следующей неделе. Хаммонд уже имеет покупателей на товар, который ты так любезно подобрала. Я внесу твою часть прибыли на счет в банке Вивальди, как только товар будет продан. Вынужден просить, чтобы в следующий раз ты постаралась достать больше девушек — если мы сможем разнообразить наши запасы, то получим больше покупателей. Безусловно, рынок людей, способных оплатить хорошую сделку, стоит приобретения жены. Пожалуйста, не отвечай на это письмо. Я свяжусь с тобой, когда придет время. По-прежнему твой, Таулер. Таулер. Всплеск адреналина пронзил Ламберта, когда он прочел имя. Он перевернул письмо, прижав сломанную восковую печать. Изысканным, витиеватым почерком бланк гласил: От Роланда Тройггера. — Попался, ублюдок.Черная Лилия
13 июля 2021 г. в 11:51
По собственному желанию Ламберт никогда бы не забрался в Третогор. Хотя дорога из Новиграда до него была ближе, чем до Скеллиге, но наполнена опасностями, особенно для одиноких путешественников. Вся страна лежала в разрухе. Армия Радовида прошлась войной по своему же народу, солдаты грабили, насиловали и убивали жителей, пока двигались маршем вперед. Ламберт проезжал сожженные деревни, обугленные остовы домов которых возвышались над землей, словно надгробия.
Атмосфера тоже изменилась. Ведьмаков редко где привечали — скорее терпели, как неизбежное зло. Существа, с присутствием которых мирились, возможно, жалели и разговаривали только когда наступала крайняя нужда. Люди глядели на них, как на грязь, или видели в ведьмаках — чудовищ, ведь по прежнему жили в страхе, что те придут ночью и украдут их детей.
Следовало добавить еще полоумных правителей, всеобщую истерию и специально созданный отряд для выслеживания и уничтожения дезертиров, и вся Редания превращалась в опасную ловушку для Ламберта. В некоторых деревнях, которые он проезжал, не встречалось ни души. Вероятно, все местные где-то скрывались. В других поселках кметы просто наблюдали, сверля взглядами спину, пока он наконец не исчезал за горизонтом. Оставался лишь вопрос времени, когда кто-нибудь достаточно дурной нападет на него. Воздух загустел от напряжения и угрожал вскипеть в любой момент.
Ламберт держался подальше от разбитых дорог, отказывался от трактиров и гостиниц в пользу ночлега на своей лежанке в лесу у костра и питался наскоро купленными запасами, собранными перед отбытием из Новиграда. И каждую ночь без исключения одержимо перечитывал письмо Айдена, разыскивая признаки скрытого смысла. Но ничего не мог обнаружить.
Дорога заняла на два дня больше, но он прибыл в Третогор более-менее живым.
В сравнении с Новиградом или даже с Понт Ванисом столица Редании существенно проигрывала. Простые стены, окружающие город, украшали только несколько знамен с орлом. Дома выглядели маленькими и приземистыми и лепились друг к другу без видимого порядка и смысла. Много улиц, которые словно бы вели по кругу, и много дорог, словно бы ведущих в никуда. Казалось, город просто возник однажды, а дома выросли, как грибы после дождя, без конкретного плана.
Возможно, так и было. Самое большое здание в Третогоре — королевский дворец — возвышалось в центре над остальными. Единственная величественная постройка в черте города, украшенная сложными деталями мраморных колонн и контрфорсами. Она явно могла выдержать осаду: толстые стены и маленькие окна служили хорошей защитой.
Ламберт наклонил голову, проезжая главные ворота. Стражники взглянули на него настороженно, но позволили продолжить путь.
Он оставил лошадь в стойле и пошел дальше пешком, не в первый раз поймав себя на мысли, что ищет в толпе капюшон Айдена. Обычно он просто окидывал угрожающим взглядом того, кто неправильно посмотрел на него, но здесь, в логове льва, скрыть лицо было бы проще и куда разумнее.
Ламберт держался у обочины, когда шел по однообразным улицам Третогора, окаймленным грязными каменными стенами, которые сливались цветом с серым небом над головой. Цель оказалось легко отыскать. В городе имелся только один бордель — очередной признак убогости столицы, по мнению Ламберта. Даже в Вызиме стояло несколько. Черт, да он бывал в ветхих городских трущобах, в которых находилось два.
Бордель «Черная Лилия», чье название подчеркивалось цветами, намалеванными на указателе, был редким зданием, выросшим более одного этажа. Приблизившись, Ламберт заметил, что фасад копирует новиградскую Пассифлору, к сожалению, весьма слабо и неумело. Снаружи не хватало украшений, простые стены возвышались над соседними домами, больше напоминая тюрьму, а не место плотских утех. Красные фонари, висевшие за окнами — традиционный символ домов с дурной славой — тускло светили сквозь густой туман, окутывающий городские улицы. На верхнем балконе две скудно одетые девушки облокотились на перила, лениво болтая друг с другом и натирая носы горстью чего-то похожего на фисштех. Ламберт поморщился. Он никогда не понимал, что люди находили в этой дряни.
Открыв парадную дверь, Ламберт попал в тускло освещенный салон. Владелица борделя, очевидно, пыталась восполнить унылую наружность богатыми предметами интерьера, но сильно промахнулась. Разнообразные, вычурно раскрашенные тканые портьеры, покрывающие стены и свисающие с потолка, лишь делали помещение еще более темным и неуютным. Сальные свечи, горевшие повсюду, казалось, давали больше тепла, чем света, и наполняли воздух маслянистым запахом горящего жира. От неясного света в углах играли многочисленные тени. Ламберт различил едва уловимые движения, характер которых заставлял думать, что темнота была преднамеренной. А хриплый стон, прозвучавший из одного угла, подсказал, что его догадка, скорее всего, верна.
Женщина, стоявшая в центре комнаты, наблюдала за происходящим и не была похожа на ту, которую он помнил по видению. Мадам была одета в элегантную парчу, а на шее сверкали бриллианты. Он осторожно приблизился, мысленно сравнивая ее лицо с воспоминанием, пытаясь сопоставить.
— Приветствую, — промурлыкала она, когда он подошел. — Желаешь провести время с одной из наших девочек? Думаю, ты найдешь их самыми очаровательными во всех Северных Королевствах.
Ламберт искренне сомневался в этом.
— Вы — мадам? — спросил он, складывая руки на груди.
— Я управляю деловой стороной, — ответила она, приподняв бровь. — А что?
— Не важно, — отмахнулся Ламберт. — Просто думал заглянуть к старому другу. Сейчас я выпью и все обдумаю.
— Очень хорошо, — женщина подозвала девушку в кружевном белье, которая убирала пустые стаканы с одного из столиков, расставленных по салону. — Астрид?
— Да, госпожа Клодин? — девица выпрямилась, разглаживая складки своего одеяния.
— Принеси нашему гостю выпить. Проследи, чтобы ему было удобно.
— Конечно, — поклонилась она.
— Присаживайся, где нравится, — проворковала Клодин Ламберту, широким жестом обводя комнату. — Наверное, ты хочешь поближе познакомится с тем, что мы предлагаем. Астрид может быть весьма милой. Держу пари, она в твоем вкусе.
— Благодарю, — Ламберт кивнул.
Он выбрал софу в дальнем углу — в стороне от прохода, но с которой хорошо просматривалась вся комната. Теперь оставалось только дождаться появления Зелисы. Как бы ему ни хотелось разнести это место по кирпичикам, но силой он ничего не добьется — только привлечет внимание стражи. Придется ждать.
Девушка в кружевах вернулась с полным стаканом темного ликера и соблазнительно наклонилась, опуская его на стол. Черные кудри заструились по ее обнаженным плечам. Ламберт неожиданно и совсем не к месту вдруг вспомнил Йеннифер, и влечение к ней умерло в зародыше, не успев толком появиться.
— Я могу еще что-нибудь сделать для вас, мой господин? — спросила Астрид, окидывая его зеленым взглядом из-под густых темных ресниц.
— Извини, не интересуюсь, — отказался Ламберт.
— Какая жалость, — девица надула губы. — Ведьмаки появляются здесь так редко. Я часто думаю, правдивы ли слухи?.. — ее взгляд скользнул по его штанам.
Ламберт вздохнул. Он понял, что за слухи она имеет ввиду. Нелепые сплетни распространялись, как лесной пожар. Большинство людей верили, что проклятые мутанты-ведьмаки имели громадный член или были неутомимо выносливы.
— Нет, — ответил он без обиняков. — Прости, что разочаровал.
И на мгновение задумался.
— На самом деле… — произнес он, когда девица уже собралась уйти, — может быть, ты сможешь удовлетворить мои желания.
— О, правда? — она присела рядом с ним, закинув длинную ногу на ногу, и подалась вперед. — И что это? — ее дыхание обожгло его ухо.
— Твой язык, — Ламберт вытащил несколько золотых монет. — Сколько будет стоить купить его на час?
Астрид застенчиво улыбнулась.
— Зависит от того, что ты хочешь.
— Хочу, чтобы ты поболтала, — сказал Ламберт. — Расскажи о своей хозяйке. Госпоже Зелисе.
Астрид откинулась на спинку софы, окинув его скептическим взглядом.
— Что за интерес у тебя к ней?
— Во сколько мне встанет не отвечать на этот вопрос?
Она на мгновение задумалась, нахмурившись.
— Сотня крон, — выдала она наконец.
— Восемьдесят.
— Восемьдесят пять, — бросила девица, и Ламберт кивнул. Он полез в карман за монетами и подождал, пока она пересчитает. Очевидно, удовлетворившись, Астрид спрятала маленький мешочек между грудей. — Что ты хочешь знать?
— Расскажи мне все, что знаешь о Зелисе. О ее прошлом.
— Хмм, — она провела рукой по кудрям. — По правде сказать, не много. Она управляет этим местом не так давно. Раньше оно называлось «Найджела». Но потом в город приехала госпожа Зелиса с неприлично большой суммой денег и выкупила его. К счастью, она оставила большинство девушек. Говорят, запретила брать новичков, — девушка покусала губу. — И была счастлива позволить Клодин управлять борделем. Не думаю, что ее интересует это дело, она просто увидела возможность вложить деньги.
— Ты хорошо ее знаешь?
Астрид покачала головой.
— Она почти не показывается на публике. Думаю, в прошлом с ней случилось что-то страшное. На ее лице ужасные шрамы — она довольно уродлива, вообще-то, — произнесла Астрид, проводя пальцами по левой стороне лица, показывая повреждения. — О, — спохватилась она, — я не имела ввиду… шрамы могут быть весьма привлекательными.
Ламберт фыркнул.
— Не беспокойся об этом. Издержки моей работы. Но я заплатил тебе не за лесть, — он откинулся назад и глотнул принесенный напиток, а затем поморщился от вкуса горьких трав на языке. Ликер обжигал. — Знаешь что-нибудь о человеке по имени Бертрам Таулер? Темные волосы, борода, глаза как у меня?
— Не могу припомнить, — протянула она, скривив в задумчивости вишневые губы. — Хотя, думаю, я видела кого-то похожего. Он прибыл поздно, после закрытия, и потребовал разговора с госпожой Зелисой. Он ее поклонник?
— Сомневаюсь, — пробормотал Ламберт. — С чего ты это взяла?
— Письма, — просто ответила Астрид. — Она постоянно обменивается письмами с неким богатым господином из Новиграда. Я считала, что у нее какие-то интрижки, возможно, даже связанные с шантажом.
Ламберт приподнял бровь. Кажется, Зелиса по-прежнему имела связь с Таулером, и возможно, даже вела с ним дела.
— Спасибо, — сказал он, кивнув, а затем нашел в карманах еще двадцать крон и отдал ей.
— За что это?
— За твое молчание.
Астрид озорно улыбнулась.
— Леди никогда не треплются, — она поднялась томным и четким движением. — Желаешь чего-нибудь еще?
— Все в порядке, спасибо, — ответил Ламберт. — Ты была более чем полезна.
Девица благодарно наклонила голову и пошла прочь, задержавшись, чтобы послать ему воздушный поцелуй через плечо.
Ламберт сделал очередной глоток горькой травяной настойки, пытаясь не замечать вкуса. Можно было подождать еще несколько часов, а потом сделать следующий ход. Он устроился на мягкой скамье, оставаясь в тени, и стал ждать наступления ночи.