Серебро для монстров (Silver for Monsters)

      Ледяной воздух подхлестывал Ламберта, обжигая глотку, пока они с Геральтом галопом неслись в туман. Копыта лошадей грохотали по мерзлой земле. Поднявшийся ветер ревел в ушах и осыпал броню осколками льда, морозом кусал плоть.              Всматриваясь в бурю, Ламберт прикрыл глаза рукой, с трудом различая что-то в нескольких дюймах перед собой. Не видно ни зги…              Вдруг мимо них с рокотом пронеслась серебристая волна энергии. Она шла от замка, быстро разрастаясь и охватывая все вокруг защитным куполом. Барьер уходил в лес, отодвигая туман. Воздух загудел от магии. Мороз исчез вместе с бурей, осталась лишь сносная прохлада. Ламберт оглянулся на вершину крепости — за белым сиянием в центре куполообразного щита едва виднелась темная фигура. Йеннефер. Ламберт не мог и представить, сколько магии и усилий требовалось, чтобы поддерживать барьер такого размера.              Впереди показались деревья. Ламберт с Геральтом промчались в лес и спешились в чаще, оставив лошадей без привязи. Плотва беспокойно заржала. Геральт похлопал ее по носу.              — Спокойно, девочка. Я вернусь.              Лошадь в ответ заржала.              — Пора использовать амулеты Йенн, — Геральт повернулся к Ламберту.              Тот кивнул и достал из кармана хрупкий черный камень овальной формы размером с ладонь, который дала им чародейка. Ведьмаки одновременно разломили амулеты. Сложная руна, начертанная на поверхности, вспыхнула фиолетовым светом, и ведьмаки исчезли, оставив после себя только легкое мерцание.              — Когда все закончится, скажу Йеннефер спасибо, — заметил Ламберт. — Это заклинание — просто нечто. А еще невидимость… — он посмотрел на пустоту в воздухе вместо своей руки.              — Гончие могут тебя учуять, к ним не приближайся, — произнес Геральт. — И помни, в бою тебя будет видно.              Ламберт кивнул, тут же вспомнив, что Геральт не мог видеть его.              — Понял.              — Кстати, отличные вышли бомбы.              — Точно. Я истратил весь двимерит, — Ламберт заметил за деревьями движение — несколько воинов Охоты, облаченные в черные доспехи, имитирующие скелет. — Они уже здесь, — прошептал он. — Идем поздороваемся.              — Не спеши, — Геральт удержал его. — Неожиданность — наш ключ к победе. Пока что лучше не высовываться и дать Трисс возможность проявить себя во всей красе. Тогда мы нападем на них, — он пригнулся, потянув Ламберта за собой.              Прежде чем Геральт замолчал, огромные сферы огня посыпались на лес. Врезаясь в землю, они взрывались оранжевой вспышкой. Воздух пульсировал и трещал от жара. Потом пламя опало, оставив от воинов Охоты только черный кратер.              Ламберт присвистнул.              — В следующий раз, прежде чем я захочу разозлить Меригольд, лучше сразу дай мне по башке.              — Идем, — пробормотал Геральт. Ламберт последовал в темную чащу, лишь едва различимо похрустывая опавшими ветками.              Они пробрались между деревьев и пересекли мелкую реку.              — Осторожно, — произнес Ламберт, ступая по мерзлой земле. Со всех сторон их окружали ямы, темные и глубокие, но которые оставались незаметными, пока не наступишь.              — Ямы Роше, — сказал Геральт. — Отлично вышло, я и не предполагал.              — Ты шутишь? — Ламберт осторожно обошел одну. — Нам повезет, если не провалимся.              — Разве не в этом смысл?              Медальоны Ламберта, с начала бури тихо вибрирующие в ответ на окружающую магию, неожиданно сильно задергались.              — Вперед, — прошипел он.              Между деревьев Ламберт увидел скопление ледяных гончих. Знакомое гудение портала слышалось даже на расстоянии. В отличие от творений чародеек, проходы Дикой Охоты представляли собой сферу, окруженную пульсацией голубой энергии.              — Предоставишь их мне? — спросил он. — Отвлеку ищеек.              — Давай. — Свист, и двимеритовая бомба, пролетев в воздухе, взорвалась у основания портала. Тот схлопнулся с яркой вспышкой зеленого света.              Ламберт вытащил серебряный меч и вышел на поляну, стараясь подойти ближе к гончим, не разоблачив себя. Он сумел приблизиться на расстояние удара, когда одна вдруг зарычала, учуяв запах. Гончая развернулась, черные шипы сверкнули морозной наледью.              — Блять, — пробормотал Ламберт и взмахнул мечом. Во время атаки его тело замерцало и стало видимым. Он глубоко вонзил серебряный меч в спину гончей, заставив ее взреветь от боли. Она бросилось на него, царапая когтями мерзлую землю. Ведьмак откинул тварь крепким пинком в грудь, повалив на спину. Пока гончая извивалась, он бросился вперед и ударил ее мечом в сердце. Взвизгнув, она замерла.              Освободив лезвие, он развернулся, отражая нападение другой гончей, которая кинулась сбоку, пытаясь перегрызть меч, острые клыки заскрежетали по металлу. Лезвие разрубило ей пасть.              Ламберт сложил знак Игни и направил струю пламени прямо в морду твари. Плоть зашипела и расползлась от жара. Клинок рассек обугленную плоть, как бумагу, и он отшвырнул гончую. Обгоревшее до неузнаваемости чудовище замертво свалилось на землю.              Геральт занялся единственным оставшимся всадником, который успел появиться из портала. Ламберт заметил, как воин поднырнул под мечом Геральта и взмахнул своим оружием, целясь ведьмаку в грудь…              Геральт сложил знак Аард и отбросил противника на другую сторону поляны. Голова всадника ударилась о камень, и он неподвижно застыл на земле.              — Ненавижу порталы, — пробормотал Геральт, убирая меч в ножны. Его тело замерцало, а затем исчезло, когда заклятие Йеннефер вновь вступило в силу.              — Идем, думаю, впереди найдутся и другие, — произнес Ламберт. Они пробирались через подлесок, укрытый покровом инея, как в разгар зимы. Впереди за частоколом стволов виднелся портал, из которого вышел небольшой отряд всадников. Ламберт достал с пояса двимеритовую бомбу и бросил в центр магической бреши — проход исчез, как и в первый раз, со вспышкой зеленого света.              Всадники тут же вытащили клинки, осматриваясь в поисках врагов. Ламберт сосредоточился на гончей, охраняющей их, сконцентрировался и сложил Аксий. Тварь споткнулась, затрясла головой, когда заклинание подействовало, а затем бросилась на ближайшего всадника, вонзая клыки в доспехи.              Обернувшись к гончей, воины Охоты рубили ее мечами, заставляя отпустить их соратника. Как только она, оглушенная, упала на землю, один из них обрушил на ее голову боевой молот.              — Давай! — шепнул Ламберт и, бросаясь в бой, всадил серебряный меч в спину раненого всадника. Лезвие прошло насквозь, противник вскрикнул, захлебываясь кровью. Ламберт вытащил меч, и всадник упал на землю. Когда он развернулся к следующему противнику, с другой стороны замерцал, проявляясь, Геральт и атаковал воина со спины. Действуя заодно, они отрубили противнику руку и ногу. Всадник упал на землю, исходя в предсмертной агонии. Заиндевевшую траву оросила кровь.              — Сзади! — крикнул Геральт, и Ламберт тут же ушел в сторону. Клинок, летевший ему в сердце, безвредно просвистел над головой. Геральт ударил всадника в грудь Аардом и повалил на спину. Ламберт на развороте всадил меч в грудь противника с такой силой, что лезвие на несколько дюймов вошло в обледенелую землю.              Увидев, как Геральт расправляется с остальными, Ламберт сделал обманный выпад, а когда всадник попытался защититься, закружился в пируэте и четко рассек шею бойца. Из артерии струей брызнула кровь, и тот упал, зажимая горло.              Половинки сломанного амулета Йеннефер в кармане Ламберта загудели, когда заклинание вновь подействовало. Поляна, казалось, снова опустела, остались только разбросанные повсюду тела.              — Нужно идти, — настойчиво произнес Геральт и бросился в чащу. Ламберт следовал за ним по пятам, уворачиваясь от веток и кустов. В лесу царила странная, тревожная, потусторонняя атмосфера. Лишь миг спустя Ламберт осознал — вокруг стояла абсолютная тишина. Все животные, и даже насекомые, исчезли с приходом Дикой Охоты.              Покой разорвал громкий треск и гул портала, который раскрылся где-то слева. Ламберт замедлил темп, двигаясь почти бесшумно по промерзлой земле. Вскоре появился второй портал, а за ним и третий. Ламберт видел свечение за деревьями, а также воинов, настороженно выходивших оттуда. Собиралась большая часть войска.              Один из появившихся на треть головы возвышался над остальными. Огромный, широкоплечий, он выглядел угрожающе. В одной руке сжимал большой черненый щит-павезу, а в другой — булаву с круглым набалдашником. Казалось, ей можно с легкостью крушить плоть и дробить ребра.              — Геральт? — прошипел Ламберт. — Сюда! Смотри, они перестраиваются.              Из-за плеча Ламберта донеслось тихое ворчание Геральта.              — Угу. Видишь командира? Это Имлерих. Я помню его по тем временам, когда сам ездил с Дикой Охотой.              Когда Геральт замолчал, иллюзия, скрывающая его от взглядов, замерцала. Ламберт осмотрел себя и обнаружил, что тоже стал видимым.              — Ах ты, сука, — выругался он. — Невидимость проходит.              — Нам нужна Трисс, — Геральт зарядил арбалет, зажег болт вспышкой Игни и выстрелил вверх. Снаряд пронзил воздух, пламя взметнулось сквозь тьму и туман искусственной мглы.              Но ничего не произошло.              Ламберт тревожно оглянулся на крепость. Кроме ослепительного сияния защитного купола Йеннефер, на стенах не было видно ни признака жизни.              — Что там с Меригольд?              — Зараза, — яростно прошипел Геральт. Со стороны портала приближались тяжелые шаги всадников. Сигнальный болт выдал их местонахождение.              — Приготовься, — Ламберт стиснул зубы. Шаги ускорились, а затем сорвались в бег, всадники неслись сквозь деревья. Ламберт встретил первых врагов пламенем Игни. Огонь оказался безвредным для их доспехов, всего лишь расплавив лед, покрывающий пластины.              — Блять, — выругался он, отражая мечом удар, направленный ему в голову.              Оттолкнув всадника, он развернулся и полоснул его справа. Противников было слишком много — на одного ведьмака приходилось пятеро. Ламберт мог только защищаться — не было ни места для ответного удара, ни возможности вступить в атаку. Он едва успевал уклоняться и парировать. Оттеснив ведьмаков на поляну, воины Дикой Охоты окружили их со всех сторон.              Ламберт обнаружил, что сражается спина к спине с Геральтом, который тоже едва сдерживал нападавших. Каждый удар, случайно попавший в цель, возвращался сторицей. Каждого упавшего всадника заменяли трое. Со всех сторон открывалось все больше порталов, воины в черных доспехах выходили и присоединялись к битве. Ведьмаки находились на волоске от гибели.              Ламберт с рычанием вонзил меч в грудь всадника. Если на то пошло, он заберет с собой в могилу как можно больше врагов. Он кружился, взмахивая клинком… Взгляд обжег оранжевый свет… Большие шары огня дождем сыпались прямо на их головы…              — Геральт! — крикнул он, хватая ведьмака за плечо и потянув его к земле. Ламберт вскинул руку в знаке Квен, укрывая их обоих щитом. Огненные шары Трисс молниеносно накрыли поляну, взрываясь от удара оземь. Всадники были уничтожены — повсюду лежали тела. Плоть сгорела, доспехи расплавились. Когда последний язычок пламени потух, Ламберт убрал щит и поднялся.              — Возвращаемся! — крикнул Геральт, помчавшись в сторону крепости. Перебравшись через мертвецов, он свистнул. Лошади немедленно прискакали, с диким ужасом кося глазами. Ламберт на ходу вскочил в седло, посылая кобылу в галоп.              Купол серебряного щита, защищавший крепость, уменьшился. Пока они изо всех сил спешили к главным воротам, барьер совсем схлопнулся, и лед поглотил беззащитную землю.              — Заклятье Йенн слабеет! — выкрикнул Ламберт. — Буря дошла до ворот!              Отовсюду из-за деревьев появлялись всадники Дикой Охоты. Огонь Трисс разверзся над лесом, сферы взрывались в дюймах от подков лошадей. Ламберт послал кобылу вперед, двигаясь словно через ад в вихре из огня и льда.              — Интересно, он сдох? — крикнул Ламберт.              — Имлерих? — отозвался Геральт через плечо. — Сомневаюсь!              Перед ними выросли серые стены крепости, и впервые Ламберт обрадовался им. Ведьмаки въехали во внутренний двор и соскочили на землю. Кое-кто из Охоты уже проник внутрь — Весемир бился со всадниками на стенах.              — Большой отряд подходит из леса! — крикнул он, отражая удар боевого молота. — Надо запереть ворота, пока они не ворвались!              — Иди, Геральт, — бросил Ламберт. — Я прикрою.              Старший ведьмак кивнул и умчался. Наверху Весемир разрубил грудь всадника. Тот упал на колени, и ведьмак пинком сбросил противника со стены. Несколько секунд спустя раздался глухой удар тела о землю.              Шесть всадников Охоты бросились на Ламберта. Двух он ударил Аардом и отбросил, а затем развернулся к четырем оставшимся. Меч безвредно проскальзывал по тяжелым доспехам. Один из всадников взмахнул боевым молотом, Ламберт ушел перекатом вправо. Молот врезался в плиты двора, сминая их в крошево. Ламберт вскочил на ноги и вонзил меч в бок одного противника.              Боец развернулся и ударил мечом плашмя, словно молотом. Ламберт попытался закрыться, но сумел только отклонить лезвие. Потеряв равновесие, он пошатнулся…              Всадник ударил снова. Ламберт блокировал, но сила удара отшвырнула его на камни — он отползал, безнадежно пытаясь улучить шанс, чтобы подняться. Враги бросились на него…              Неожиданно, от удивления заорав, все шестеро нападавших взмыли в воздух и зависли на высоте, размахивая руками и ногами, словно перевернутые жуки. Ламберт поднял взгляд и увидел Кейру Мец, стоявшую на парапете вверху. Она усмехалась.              — Azar! Anatha! Velos! — чародейка раскинула руки в стороны, и всадники с силой врезались в твердую замковую стену, переломав себе все кости. Ламберт отчетливо услышал, как хрустят шеи и дробятся черепа. А потом они свалились на землю, превратившись в бесполезную кучу плоти и доспехов.              — Черт возьми, — прохрипел он, стискивая зубы. — Невероятно. Спасибо.              — Ты бы без меня не справился, да? — произнесла она скромно. — Ну, признайся.              Ламберт обнаружил, что усмехается. Приходилось признать, что такого рода сила невероятно привлекательна. Вдруг он почти понял, что Геральт находил в чародейках…              — Ламберт, балда, давай к нам! — крикнул Весемир сверху. Ледяной ветер хлестал стены крепости, покрывая их толстым слоем инея. — Йеннефер слабеет! Надо отступать!              Все во внутреннем дворе бросились к воротам. Собираясь бежать, Ламберт успел увидеть, как Кейра входит в портал и исчезает.              Через некоторое время большинство собралось у ворот.              — Берегись! — крикнул Весемир, подбегая к сломанной баллисте. Защитники расступились, и он с силой ударил молотком спусковой механизм. Ламберт услышал скрежет и хруст ржавых, с трудом поворачивающихся шестеренок. Реликвия военной инженерии, вопреки всему, сумела выпустить единственный болт, который глубоко вонзился в каменную арку над воротами.              Древняя кладка не смогла противостоять силе атаки. Ворота обрушились, глыбы камней напрочь завалили вход. Ламберт поморщился. Это не надолго задержит всадников.              — Идем, — поторопил Весемир. — Отходим — к воротам! Быстро!              Порталы навигаторов открывались со всех сторон, пока размещенные неподалеку бойцы собирались во внутреннем дворе и бежали к прочным дубовым воротам.              — Как прошло в лесу? — спросил Роше Ламберта, подстраиваясь под его шаг.              — Убрали несколько отрядов всадников, но упустили командира, — ответил Ламберт. — Едва не свалились в ваши ямы. Повезло, что мы вообще вернулись, — он искоса взглянул на темерца.              — Значит, мы хорошо поработали, — он усмехнулся и хлопнул Ламберта по спине.              Огромные дубовые створки главных ворот оставались накрепко закрытыми.              — Где Эскель? — требовательно произнес Геральт, взглянув через плечо на собирающихся всадников.              — Холера, — выругался Весемир. — Мы договаривались, что он откроет ворота.              — Они пока закрыты… значит…              — Он справится, — оборвал его Весемир. — Где Трисс? Она должна быть с нами.              — Там! — Ламберт указал налево от ворот, где огненные шары изрешетили осыпающийся камень крепости.              — Черт. Вперед, мы должны помочь ей! — Геральт сорвался с места. Ламберт и Хьялмар ан Крайт бросились следом.              Меригольд со всех сторон окружили всадники Охоты, их бесконечный поток из порталов навигаторов напоминал стаю крыс, лезущих из канализации. Ламберт сорвал с пояса двимеритовую бомбу и зашвырнул в дальний портал. Пробегая мимо ближайшего, он сложил знак Ирден, и круг заискрился пурпурной энергией, контурами проступая на земле. Оба прохода разрушились со вспышкой зеленого света.              В то время как Игни Ламберта ничем не помог в лесу, огни Меригольд доказывали свою эффективность. Чародейка метала шары пламени размером с голову в окруживших ее всадников. Раскаленные сферы, словно сгустки магмы, замирали там, где приземлялись, плавили ледяные доспехи и прожигали плоть до костей. Когда ведьмаки приблизились, она швырнула свой шар в лицо одному из противников — с придушенным воплем тот повалился на землю, кричал все сильнее и сильнее, а затем неожиданно замолк.              С почти безумным бесстрашием, отличительным признаком уроженца Скеллиге, Хьялмар ан Крайт бросился ей на помощь и швырнул на землю ближайшего всадника. Оседлав грудь призрака, он вскинул топор и со всей силой обрушил вниз, разрубая голову пополам, словно дровяное полено. Затем поднялся и сплюнул.              Геральт и Ламберт вступили в битву, сражаясь по обе стороны от Меригольд. Уворачиваясь, они слаженно взмахивали мечами и кололи противников, дополняя атаки друг друга. Меригольд восполняла пробелы в защите, бросая огненные шары во всадников. Пока она спалила троих, ведьмаки разобрались с остальными нападавшими.              — Все в порядке? — спросил Геральт, убирая меч в ножны, когда последние всадники свалились замертво.              — Да, спасибо, — ответила Трисс с легким выдохом. — Если бы не вы, было бы тяжко.              — Нам пришлось отступить, — вмешался Весемир. — Они пытались пройти через главные ворота. Боюсь, в следующий раз у них получится.              На лице Трисс появилась тревога, она взглянула наверх, на стены. Ламберт не слишком удивился, увидев там Цири с мечом в руке — она никогда не следовала приказам.              — Что с Эскелем? — спросила Трисс. — Надо отходить!              — Он в беде! Я иду к нему! — крикнула Цири.              — Давай, деточка! — Весемир махнул рукой. Цири кивнула, сделала шаг и исчезла во вспышке зеленого света.              Глаза Ламберта расширились. Он знал, что Цири обладает силой — Старшая Кровь была неоспоримым доказательством. Но он никогда не видел подтверждения этому наяву. Ни разу не наблюдал ничего похожего. Это отличалось от ее видений в детстве, когда она еще жила с ведьмаками в Каэр Морхене. Это было нечто большее. Она перемещалась с места на место, словно ступая между нитями времени и пространства, и тут же возникала в другом месте — даже сильнейшие чародейки так не умели. И это не являлось телепортацией. По крайней мере, в привычном понимании. Он сразу же понял, почему Эредин так жаждет наложить лапу на Цири. И насколько важно не позволить ему сделать это.              — Отступаем к воротам! — крикнул Весемир, и отряд помощников присоединился к бойцам. Ламберт не только увидел, но и кожей почувствовал черно-синее сияние и рокот порталов навигаторов, открывающихся прямо во внутреннем дворе. Слышал металлический грохот по брусчаске, когда всадники шли к воротам.              Он сжал зубы и приготовил меч, накладывая на себя знак Квен. Их загнали в угол, прижали к воротам, как затравленных зверей. Если Эскель не откроет, или Цири придет к нему на помощь слишком поздно — они обречены. Пути для отступления не осталось.              Когда первые всадники подошли ближе, их тут же уничтожил огонь Меригольд и взрыв газа из разлома в земле, который поджег друид Мышовур. Промерзлый воздух затрещал и взметнулся от ударной волны. Глотку Ламберта опалил неожиданный жар, а затем, когда он вдохнул следующий раз, еще сильнее продрал вернувшийся мороз.              Всадники бросились на отряд защитников. Ведьмаки и их союзники методично, одного за другим, уничтожали Дикую Охоту. Хьялмар раскалывал топором черепа врагов один за другим… Роше показал себя как умелого мечника, потроша нападавших… Трисс и Мышовур, объединив усилия, сжигали противников… Серебряные мечи Геральта и Ламберта со свистом перерезали глотки призраков…              Хотя они еще держались против накатывающей волны Дикой Охоты, никто из них не смог бы выстоять против такого врага слишком долго. Их все сильнее теснили к стене у запертых ворот. Рано или поздно кто-то устанет или промахнется, и их раздавят.              В отдалении низко и громко запел боевой рог, и всадники неожиданно отступили. С треском и скрежетом тяжелые ворота распахнулись. Бойцы, бросившиеся внутрь, обнаружили там Цири с выражением удовлетворения на лице. Эскель стоял рядом, одной рукой прикрывая рану на груди, а второй до белых костяшек сжимая рукоять меча. Его израненные губы слились в тонкую линию, лицо казалось непривычно бледным.              — Что ты здесь делаешь? — заворчал Геральт на Цири.              — Уже не имеет значения, — вызывающе ответила она. Геральт негодующе вздохнул.              Эскель пошатнулся и опустился на колени. Ламберт бросился к нему, перекинул его руку через свое плечо и поставил на ноги.              — Давай, приятель, надо двигаться.              — Карантир, — прохрипел Эскель. Он отнял руку от груди. Кровь сочилась из нескольких колотых ран. Казалось, будто его ударили булавой с шипами.              — Где? — прорычал Геральт.              Эскель качнул головой.              — Цири заставила его уйти, — казалось, каждое слово причиняло ему боль. — Думаю, им приказано не трогать ее.              — Заткнись, ты делаешь только хуже, — произнес Ламберт, ощупывая свои карманы и ремень. Пальцы вспотели и тряслись, он торопился. Кажется, прошла вечность, прежде чем он, наконец, обнаружил флакон, который искал. Вырвав зубами пробку из горлышка, поднес его к губам Эскеля. — Зелье Раффара Белого. Пей.              Эскель глотнул и тут же задышал свободнее, а поток крови из ран прекратился.              — Спасибо, — выдохнул он, бросив пузырек на землю.              — Не за что.              — Они проходят сквозь бреши! — крикнул издалека Весемир.              — Давай, Эскель, перерыв окончен, — Ламберт хлопнул его по спине и бросился назад в битву, направляясь к ближайшей трещине. Порталы открывались повсюду. Ламберт кидал бомбы, пытаясь закрыть их, прежде чем заняться всадниками. Если слишком много врагов проникнет во внутренний двор, им всем конец. Их окружат.              Бомбы закончились быстрее, чем ожидалось. Он выругался, нащупав пустоту, и чудом избежал удара боевого молота. Скользнув едва не в портал, он наложил знак Ирден и разрушил его. Проход исчез.              — Ламберт! — крикнула Кейра откуда-то неподалеку. Ламберт развернулся и едва успел уклониться от меча, пролетевшего в дюйме от своего носа, его хозяин замер, охваченный магическими путами. Без колебаний Ламберт всадил меч в сердце всадника и отбросил его назад.              — Спасибо, — кивнул он.              — Теперь ты дважды мой должник, — усмехнулась чародейка.              — Думаешь, будет еще и третий раз?              Кейра изящно отбросила волосы за спину.              — Дорогой, я готова заниматься этим весь день.              — Тогда держись рядом, — Ламберт занялся следующим порталом, увернулся от гончей, появившейся из него, и снова использовал знак Ирден. Поморщился. Так много знаков за короткий период времени истощали силы. Ведьмаки не походили на чародеек — их запас энергии был ограничен. И он почти опустошил себя.              Кейра вскинула руки, и гончая взвилась в воздух, а затем замерла в нескольких футах над землей, дико дрыгая лапами, будто пытаясь плыть. Ламберт взмахнул мечом и распорол ей брюхо — кишки с влажным шлепком вывалились на землю и задымились на ледяном воздухе.              Он продолжил бой, напав на ближайшего всадника. Ударил его мечом в спину, сбив на колени, а затем, с силой взмахнув мечом, отрубил ему голову.              На стенах стояла Меригольд, сбрасывая огонь на врагов, собравшихся во внутреннем дворе. Из ее пальцев дождем изливалось пламя, лицо пылало алым румянцем, глаза прищурились от напряжения. Казалось, если атака продолжится, то чародейка не выдержит.              — Я не смогу удерживать их долго! — крикнула она. — Они столпились у главных ворот!              Но не успела она договорить, как крепкие деревянные ворота затрещали от удара. Сильного. Громкого. Угрожающего. Снова. И снова. Ворота дрожали и исходили щепками от силы ударов.              — Этот ублюдок хочет прорваться сюда! — крикнул Ламберт, готовясь к последнему рывку. Если они не удержат оборону здесь — то погибнут. Все. Усилия будут напрасны. Геральт и Эскель встали рядом, держа мечи наизготове. Трое братьев, закаленных множеством сражений, собирались лицом к лицу встретиться со смертью.              Когда Король Охоты ударил вновь, за воротами взревел ветер, покрывая древнее дерево кристаллами льда. Ламберт взглянул вверх — защитный купол Йеннефер заметно уменьшился. Он едва прикрывал маленький внутренний двор, где они готовились к последнему бою.              Ужасный крик, и свет над крепостью угас. Щит разрушился, серебряный барьер исчез. Буря проникла в замок.              Ледяной ветер прорывался сквозь щели ворот, раня кожу Ламберта, словно кинжалами. Иней покрывал булыжники под ногами. Стук в ворота становился все громче, все настойчивее, раскалывая дерево. Медальон Айдена бился о грудь Ламберта. Он стиснул зубы и приготовился к неминуемому концу.              Ворота дрогнули под натиском ледяной бури, что, казалось, могла сдвинуть камни под ногами, и распахнулись.              Холод, омертвляющий холод потоком льда прокатился по земле, обмораживая все, чего касался. Ведьмаки бросились назад, пытаясь защитить лица от колючих кристалликов льда, но сапоги вмерзли в землю. Изморось поднималась по ногам, обжигала бедра, сковывала руки.              Когда ветер, наконец, стих, весь двор покрылся морозными кристаллами. Ламберт врос в землю, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Воцарилось мертвое молчание.              В тишине раздавался только металлический грохот шагов по обледенелой брусчастке. Когда Король Дикой Охоты вошел во двор, обходя застывших, словно каменные изваяния, ведьмаков, Ламберт смог увидеть только ноги Эредина.              Хотя лед приглушал звук, Ламберт смог разобрать голос Весемира. И Цири… Старик, должно быть, как-то защитил ее от ледяного ветра. Громкий лязг серебра о сталь, крик Цири… Все кончено, теперь все кончено. Они проиграли.              Снова лязг. Низкий гул портала. Гневный крик Весемира, быстро сменившийся болезненным.              — Беги! — его тяжелый выдох.              Глубокий, хриплый возглас, заставивший Ламберта остро ощутить страх где-то в глубине груди.              — Она тебя не бросит. Вы, люди, так… непрактичны.              — Цири, нет! — крикнул Весемир. Ламберт услышал лязг меча, упавшего на землю. — Я запрещаю!              Шаги по мерзлой земле.              Певучий звук вытягиваемого клинка. Звук металла, вонзившегося в плоть. Треск костей. Однозначный звук упавшего на камни безжизненного тела.              — Нет! — визг Цири. — Нет!              Разум Ламберта пытался найти объяснение — хоть какое-нибудь объяснение — кроме той правды, которую уже знал. Он напряженно пытался уловить голос Весемира. Звук шагов старика по двору. Что-нибудь. Хоть что-то...              Ничего.              Не в силах двинуться, запертый в пределах собственного разума, Ламберт закричал. Только не снова. Он не мог пережить это опять. Он кричал, не издавая ни звука, не проливая ни слезинки. Он кричал, пока крик не заглушил все мысли, все звуки, доносившиеся из внешнего мира, превратившегося в ледяную темницу.              Высокий вопль пронзил уши Ламберта, и на мгновение он удивился силе боли, сумевшей пробиться в реальность. Звук менял тональность, и он неожиданно осознал, что это Цири, хотя никогда не слышал, чтобы девушка так орала. Крик взвился до мучительных пределов. Сила и боль, которые слышались и чувствовались в нем, словно были способны сдвинуть камни под ногами, эхом отражаясь от крепостных стен.              Крепость затряслась. Рухнувшие обломки и трупы всадников покатились по земле, исчезая внутри эпицентра магического волнения. Двор наполнился сиянием болезненно-зеленого света. Крик Цири становился все громче, превращаясь в нечеловеческий вопль.              Сильный ветер рвал одежду Ламберта, стараясь утянуть его внутрь. Куски льда откалывались от тела и разбивались. Жгучая боль пронзила голову, когда обе барабанные перепонки лопнули от силы звука, из ушей хлынула горячая кровь.              Сквозь нечеловеческий вопль пробился глубокий голос. Ламберт едва узнал его. Голос, гудящий от магии, похожий на потусторонний тембр Йеннефер, когда она накладывала особенно сильное заклинание.              — Gvaed, gvaeduncym, cym’morth!              И все стихло.