***
В замке царил хаос: служанки бегали из комнаты в комнату. Дочки прибирали свои комнаты и библиотеки. А Альсина готовила на кухне вино и еду для Элоизы. Голубоглазая возвращается домой. Удивительно. Глаза Альсины горели и бегали по кухне, оглядывая помещение. Сквозь алую тюль попадали солнечные лучи, отливая комнату в красивый, неяркий красный цвет. Окна на этой кухне были огромные, через них был виден сад, который опустел, но не был заросшим полностью. Плющ красиво обвивал правый угол одного из окон. Под руками графини была чистота и порядок. Тарелки были аккуратно сложены в сушилке, а ножи аккуратно уложены в чёрной, матовой подставке. Классическая музыка постепенно раздавалась во всём замке, заставляя сам замок оживиться. На кухне вкусно пахло жареной курицей. Кислинка лимона и зелень с овощами отлично сочетались, а хрустящая корочка таяла во рту. Свежее вино давало шарма. Единственное, что не давало покоя — шум в темнице и в винных подземных комнатах. Но на это никто не обращал внимания, все готовились к приходу Элоизы.***
Теперь Элоиза чувствовала себя лучше некуда и буквально светилась, как фонари вдоль дороги. От неё веяло чувством свободы, счастья и безграничной любви. Она не шла а буквально летела к замку! Глаза живо сверкали и Элоиза даже надела то самое голубое платье в ромашках, которое совершенно случайно захватила с собой вместе с чёрной футболкой, которая ей была нужна. Дорога ждать не заставила, Элоиза пела песенки, но всё-равно держала пистолет при себе. Гулы с темнице отчётливо доносились до её ушей. Она иногда слышала скрипы и писк в правом ухе, но это точно были не они. Да и тем более в замок можно было попасть не с главного входа, а с темницы, просто это дольше на минут 5-7. Элоиза сделала низкий хвост и взяла пистолет в руки и отчётливо слышала голоса: — Эти твари поплатятся, — звонкие звуки разбивания чего-то тяжелого, от что-то металлическое раздавались по всей темнице. — Твари да, — Элоиза вальяжно вышла из-за угла и увидела тех самых мужчин, которых они затащили в темницу ещё на второй день пребывания рыжеволосой в замке. Элоиза выставила пистолет перед собой, уставив дуло в голову мужчине, который каким-то образом освободился и пытался помочь товарищу. — Ваше последнее слово, — Элоиза язвительно улыбнулась, пытаясь сдержать слёзы. Мужчина усмехнулся. — И ты помогаешь им? Да кто ты такая?! — мужчина хотел подойти вперёд. Выстрел прозвучал максимально громко, мужчина упал на живот, но был ещё живой. В замке резко все затихли. — Ой, промахнулась, ну ничего, — Элоиза подошла к мужчине и взяла его за волосы, подняв голову. — А теперь слушай сюда, тварь ебаная, — Элоиза уже не смогла сдерживать слёзы и они тихонько ползли по её щеке. — Я та, которая любит их всех всей своей душой, — Элоиза со всей силой ударила мужчину головой об кирпичный пол. Из его носа пошла кровь, а лоб рассекло. Элоиза опять подняла его голову за волосы. — И ты, уёбище, — Элоиза опять ударила его лицом об пол. Нос уже был сломан, глаза заплывали в крови. И опять его голова повисла в воздухе, рыжеволосая готовилась его ударить снова. — Даже и пальцем не посмеешь их тронуть! Я костями лягу, но они, блять, будут живы! — крикнула Элоиза на последок, взялась за волосы мужчины двумя руками и окончательно разбила ему голову об пол. Кровь расплывалась в темницы к другим мужчинам. От его лица ничего не осталось. Из-за крови не было видно даже губ. — ТЕБЯ НАЙДУТ! — крикнул бородатый мужчина из соседней темницы. — И УБЬЮТ, МРАЗЬ! Элоиза была в истерике. Она смотрела на руки, которые истекали в крови, а подол платья полностью был испачкан в брызгах крови. Голубоглазая истерично засмеялась. — Я смотрю ты сильно смелый, — Элоиза подошла к бородатому, взяла его за рубашку и молниеносно выстрелила в правый глаз. — Сладких снов, пидорас, — рыжеволосая плюнула ему в ноги и распустила волосы. — Может кто-то ещё хочет повеселиться? — Элоиза подошла к ближайшей темнице, в дальнюю стенку которого ужимался светловолосый мужчина, мотая головой. — Боишься? Вот и правильно. В темнице раздался гул насекомых. Сестры ждали Элоизу на выходе, но они не знали, что это она. Элоиза откинула труп в пустую темницу и пошла в замок. — Попал!.. — Кассандра схватила Элоизу за шею и пригрозила серпом. — ЭЛОИЗА! Девушки обхватили Элоизу и тут же заплакали. — Зайчики мои, — Элоиза поцеловала каждую в щёчку. — Я так скучала! Кассандра отлипла от рыжеволосой и оставив серп в сторону сказала: — Что произошло-то? Даже мама выбежала с кухни. — Когда пойдём в темницу, увидите, — улыбнулась Элоиза. — Не хочу сейчас это обсуждать. Честно говоря я устала. — Пошли к маме! — Даниэла схватила руку голубоглазой и потянула её в замок. — Стой, ты видела вообще как она выглядит? — Бела оглядела девушку. — Ой, сначала в комнату тогда, приведём тебя в порядок, — сёстры взяли голубоглазую за руку и потащили в комнату. Альсина их не видела. Они минут двадцать наряжали Элоизу и приводили её в порядок: рыжие длинные волосы были закручены в голливудские, нежные локоны. Аккуратное чёрное платье подчёркивало фигуру, а вырез на бедре буквально кричал! Элегантные туфли на шпильке очень подчёркивали длинные и изящные ноги Элоизы. Сёстры с хохотом выбежали по лестнице, получив упрёк от мамы: — Осторожно, упадёте ещё. Услышав этот бархатный голос у голубоглазой спёрло дыхание. Стук каблуков разнёсся по 2 этажу и прошёлся звучным эхом по 1, заставив графиню поднять глаза. Элоиза никогда не была такой женственной. Выйдя из-за стенки она увидела Альсину, которая сидела нога на ногу держа мундштук в руках. Их глаза столкнулись, между ними проскочила молния, настолько сильна была их зрительная связь. Улыбка на их лицах всплыла мгновенно. Альсина поднялась, предварительно положив мундштук на стол. Элоиза шагала медленно, вальяжно, как настоящая леди, ощупывая руками перилла. Волосы слегка развивались от сквозняка. — Иди уже сюда! — Элоиза подняв подол платья подбежала к Альсине. Женщина подняла рыжульку на руки и они поцеловались. — Сногсшибательная, — Альсина поставила Элоизу и прошла вокруг. — Сама такая, — засмеялась Элоиза, заставив и всех засмеяться тоже. В замке царил неимоверный уют. — Пойдёмте за стол? — Бела пригласила маму и Элоизу в столовую. Димитреску кивнула. Все пошли за стол. Оставшийся день прошёл просто замечательно. Все дружно сидели за столом, обсуждали быт, как они скучали друг по другу, что произошло за все эти дни. Элоиза поподробнее рассказала про своего брата, и кажись, Кассандра положила на него глаз. Правда Элоиза не заметила чтобы Альсина попила крови за весь день или поела человечины, но не стала это затрагивать сейчас. Сегодня Альсина опять сияла во всём белом: белое платье и белые туфли. Только это не такой белый-белый, и даже не кипельный, а как снег, который втоптали, или проехались на лыжах, снегоходе. Или как снег на крыше замка Димитреску, который задели летающие твари, которые охраняли её замок. Он включал в себя и готику, и трёх прекрасных дочек, и её сучий характер, и кровь.***
А вечером они решили уединиться в комнате с камином, который всё так-же приятно покалывал носик голубоглазой, умиротворяя и успокаивая. Вид из окна казался особенным: пики замка, горящий свет из комнаты в другом корпусе. Как когда-то Пушкин и Лермонтов находили смысл в пустяковых деревьях или цветах. Смысл Элоизы находился рядом с ней и пил вино из крови девственниц. Элоиза часто наблюдала за Альсиной, и пришла к выводу, что Альсина — идеальна. Живи бы она в бедности, как предполагала Элоиза, она бы и вела себя по другому. Её шарм было не скрыть, а сучий взгляд, взгляд настоящей львицы, совсем не кошки, хищницы — сводил с ума. По вечерам аристократка говорила монотонно и успокаивающе, что Элоизе хотелось спать, но уже через секунды сон улетал прочь: ей хотелось слушать Димитреску днями, часами, годами, веками. Следить за её движениями и что-то пошло фантазировать, скрывая от высокой леди, а затем тихо-тихо, но вслух, говорить какая-же она прекрасная. А самое любимое — слышать её сердце, когда она спит, которое как станок, бухает где-то там и понимать, что оно под защитой. Целовать её щёки в трещинках, в таких разных, как снежинки и заботливо ждать пока она заснёт. Или наоборот, говорить о всяком бреде до самого утра, до самого завтрака и кормить женщину клубникой со сливками вперемешку с человечиной. Гладить её спину, слегка потемневшую в двух местах, и гадать загадки её прошлого. Единственное, что сейчас хотелось Элоизе — просто быть рядом. Она была влюблена по уши в Димитреску и не хотела отрекаться от этого прекрасного чувства, ведь оно взаимно. Многое предстоит узнать, но это не отталкивает, наоборот, это втягивает. Настолько, что голубоглазой сносит крышу, да и догонять её не особо хочется, когда рядом такая женщина. Можно сослаться на богатства Альсины и вы будете совершенно глупы. Элоиза не падка на такое, она и до этого была обеспечена. Сейчас её богатство — Димитреску, её дочки и её брат, который успешно поселился у Карла на заводе. И большего не надо. Главное рука об руку.***
— Знаешь, я могу и буду говорить о том, какая ты прекрасная, — Элоиза подняла бокал к губам и отпила, сделав глоток. — Я никогда не смогу выразить мою любовь к тебе так, как я это чувствую. Даже если я буду каждый день говорить тебе, что тебя люблю. Димитреску улыбалась. — То, что ты не видишь в себе — в тебе видят другие. Ты имеешь для меня большое значение, — и Элоиза, разумеется, берёт инициативу поцелуя на себя — чего ещё можно ожидать от голубоглазой. Их поцелуй становиться таким ярким, что на него невозможно смотреть без солнцезащитных очков. Феноменально быстро они оказываются на кровати и Элоиза начинает расстёгивать пуговицы на платье графини, которые наверняка стоят в сто раз дороже, чем вся одежда, которая только есть на девушке. Но Элоиза сама как сапфир. Удивительно нежный поцелуй, идущий в разрез со всем, чего ожидала голубоглазая, вышибает из неё дрожащий вздох, который хочется стыдливо спрятать в волосах Альсины, как и пальцы, что уже не сдерживаясь оказываются на шее у женщины, уходя на затылок. Пострадали даже колготки, которые были нещадно порваны аристократкой в грязном порыве страсти, который спровоцировала рыжеволосая. — Ну Альсина! — сглатывая ком в горле цедит она, всерьёз думая броситься собирать с пола то, что осталось от колготок. — Не злись, у меня есть лучше, — совершенно невпопад оправдывается Димитреску, обдавая сладким запахом парфюма и метя своими губами куда-то в район её шеи. Голос дрожит и это отнюдь не от того, что Элоиза лезет ей в трусы — это Альсину как раз таки устраивает. — Не сомневаюсь, — все вдохи и выдохи сливаются воедино. Кровь уже приливает к губам, не давая сосредоточиться на графине в полной мере. Димитреску спускается вниз и буквально обнимает Элоизу за талию, что открыло её бледную грудь. Наметив правую ключицу как добычу, аристократка решила оставить засос и там, нежно закусывая их своими клыками и впиваясь в кость. Женщина спускается вниз, к соскам, закусывая, но тут же зализывая место укуса. Альсина спускалась вниз, томно дыша на живот, который тут же покрылся мурашками. Изгиб тела голубоглазой напоминает винтажный мост, который вот-вот отреставрировали. Руки на талии спускаются ниже, еле касаясь идут ниже, по бёдрам молодой барышни, немного расставляя их в стороны. — Прошу, Альсина, — сдерживая стон произнесла Элоиза, слегка закидывая ноги на плечи графини. — Тише, тише, — женщина подалась вперёд, слегка надавливая на вагину двумя пальцами, но не проталкивала их вперёд, ибо рыжеволосая зажималась. Она начала водить второй рукой по спине и животу, а губами бродить по шее и ключицам. Это помогло и Элоиза расслабилась. Средний палец медленно вошёл в голубоглазую. Элоиза закусила запястье руки, тем самым сдержав стон. Женщина одним движением руки достала кожаный ошейник и тонкий поводок. Элоиза ухмыльнулась, но была не против. — Только не торопись, пожалуйста, — Димитреску послушалась приказа рыжеволосой и легонько закусила клитор, но женщина предугадала, что голубоглазая не сможет сдерживаться и тут же заткнула рот рукой. — Девочки могут услышать, — от этой дуэли у двоих снесло крышу. Элоиза уткнулась лицом в одеяло, чуть повернув и тело. От ласковых прикосновений языка, и почувствовав, что низ уже горит, рыжеволосая взяла одеяло и накрыла им лицо, простонав в него и тут же кончив. Димитреску тихо засмеялась и откинув одеяло поцеловала в губы Элоизу, прижимаясь телом сильнее. Убрав прилипшие волосы с шеи, женщина слегка ударила по ягодицам голубоглазой, и дёрнув поводок, заставила девушку спуститься с кровати. — Ты знаешь, что нужно сделать, — довольно улыбалась женщина откинув голову назад, но всё-же держа тонкий поводок в руках. Такое белое, в еле видных трещинах на бёдрах и животе, но изящное тело. Девушка встаёт на колени и поцелуями, начиная от груди, заканчивая внешней стороной бёдер, спускается ниже. Тело как накалённая плита, просто полыхает, кажется, будто трещинки отлетят от тела и оставят его опять холодным. Элоиза щипает зубками клитор графини, заставляя её выгнуться грудью вперёд."Ох, эти изгибы.." — засмотрелась Элоиза.
Руки держат тонкую талию, а язык сводит спазмами. Внутри Альсины ещё жарче и язык плавиться, что не позволяет долго держать его внутри. Шею немного сдавливает от ошейника, за поводок который тянет аристократка, пытаясь тем самым усмирить свой пыл. Элоиза водит языком внутри Димитреску, заставляя бёдра дрожать, а руки сводит судорогой, из-за чего Альсина ложиться на локти. По груди и животу сползают маленькие капельки пота, испаряясь которые, возбуждают сильнее, как холодное лезвие. Наконец судорогой сводит и всё тело, заставляя вампиршу промычать в себя от удовольствия. Альсина наматывает ошейник себе на кулак и притягивает Элоизу ближе целуя ту в нижнюю губу, немного прикусывая её и уходит к уху. Облизывает мочку уха и шепчет: — Я так скучала по этому, — она толкает Элоизу на кровать и кидает ей одежду с другого края кровати. Элоиза лишь громко и довольно выдыхает, пытаясь одеться в чёрную, хлопковую ночнушку Альсины. Графиня уже одета, и игриво пускает взгляд на рыжеволосую. — Я могу? — Элоиза шепчет Альсине, отдёргивая ошейник большим пальцем. Димитреску кивает и наблюдает за Элоизой: дрожащие руки пытаются высвободиться из кожаного плена на шее, что немного затрудняет глотать слюну. — Давай я, — вампирша садиться верхом на голубоглазую и лёгким движением руки снимает ошейник вместе с поводком. — Обожаю, когда ты сверху, — Элоиза протягивает руки вверх, женщина без слов наклоняется к бледному лицу и целует голубоглазую сначала в носик, потом в лоб а потом в губы, толкаясь языком. Элоиза понимает что нужно сделать и немного открывает рот. Языки как змейки обвиваются друг об друга, немного глупо, непривычно, но никогда не поздно. Пыл уже сходит, и мурашки бегают не от прикосновений а от холода, который проскальзывает сквозь оконную раму, заползая под лёгкие майки, и будто гладит по спине, заставляя поёжиться. Альсина укрывается в одеяло и смотрит за Элоизой, пока та пытается лучше закрыть окно, что получается довольно быстро. Элоиза ложиться рядом, Альсина обнимает девушку за талию и крепко прижимается рядышком. Элоиза начинает пускать пальцы в волосы аристократки, другой рукой будет водить по руке и зашепчет: — Мне бы ночь на уста, а на грудь — Млечный путь, и, считая до ста, незаметно уснуть. Мне бы так, чтоб без сна — в пустоту, в темноту, чтоб немая луна превратилась в мечту, чтобы клён за окном распустился весной, чтобы ты перед сном оставалась со мной.. — и тихо-тихо заплачет, чтобы не разбудить заснувшую Димитреску. Поцелует её в макушку, укутается в одеяло, и крепко-крепко обнимет, прижмёт к себе. Так они и уснули..