***
Зереф едва ли смог заставить себя подняться с кровати, чтобы пойти к Найнхарту, так что как только вернулся домой с пустыми руками, сразу же рухнул обратно в постель, даже не соизволив раздеться. Хотелось спать. Казалось, будь его воля, Зереф бы провалялся в своей кровати, разглядывая узоры на обоях, до конца недели так точно, если не до конца месяца. Казалось, что вставать с нее вообще не имеет и не будет иметь никогда никакого смысла. Без амфтамина жизнь будто бы теряла все яркие краски, казалась такой серой и монотонной — и как он раньше этого не замечал? В последнее время Зереф практически не выходил из своей комнаты, почти не общался с младшим братом, хотя раньше был только рад повозиться с Нацу. Уже пару дней как не посещал школьные занятия, ссылаясь на плохое самочувствие. И было бы удивительно, если бы отец не начал переживать. Омега даже не удивился, когда в дверь его комнаты тихо постучали, а потом та тихо приоткрылась. Когда на пороге появился Игнил, Зереф лишь измученно простонал про себя и натянул на голову одеяло, отворачиваясь к стене. Показываться перед отцом в подобном состоянии хотелось меньше всего, ведь придется же выслушивать “а я говорил”. Будто бы головная боль, постоянная усталость и все это дерьмо подтверждали факт зависимости. Ага, как же. Любой словит дикие отхода, если немного перенюхает. А Зереф перенюхал. Может, даже не немного. — Как ты? Младший Другнил почувствовал, как отец сел на край кровати около его ног и попытался потянуть за одело. Но Зереф укутался только еще сильнее и ядовито выплюнул: — Охеренно. Нет, на самом деле он вовсе не злился на Игнила за то, что тот лишил его карманных денег. Может, на его месте он поступил бы так же. Но постоянные вопросы Игнила о самочувствии, настоятельные рекомендации взять консультацию у нарколога или же просто когда Игнил заходил к нему в комнату, чтобы банально… рядом посидеть? О, как же это раздражало. Омега понимал прекрасно, что отец волнуется и искренне желает помочь, но… то ли раздражительность Зерефа и правда выросла как минимум в три раза, то ли бесил факт того, что отец никак не соглашался с тем, что у Драгнила все под контролем, но от одного только вида отца парень нехотя начинал скрипеть зубами. Ведь у Зерефа правда все под контролем. Не случилось ничего страшного, просто… просто приболел он немного. — Где ты был? — О, ты еще и будешь за каждым моим шагом следить?! Игнил опешил, когда сын внезапно сорвался с места и в секунду сел на кровати, уставившись на него свирепым взглядом. Свирепым, но таким усталым и загнанным. — Отвали, — стиснув зубы, зашипел Зереф. — Ничего я не употреблял. — Я знаю, — выдохнул мужчина. — Тогда ты бы не вернулся. Зереф моргнул ошарашенно пару раз, наблюдая, как отец вздыхает тяжело и отворачивается, а затем опустил взгляд, почувствовав болючий укол совести за то, что повысил голос ни за что. Глаза у Зерефа были покрасневшими, с полопавшимися капиллярами. Кожа бледной, а щеки впалыми. За последние пару дней он толком ничего не ел. Больно наблюдать за сыном, таким измотанным и болезненным, но чем же Игнил может помочь? Зереф, вроде, действительно старается бросить, и тут уже мужчина может посодействовать только своей поддержкой, просто быть рядом и придавать сил. Ведь не запихивать же его в клинику насильно, так ведь? — Извини, — вдруг выдохнул омега, — что накричал. Просто… правда не особо хорошо себя чувствую. Игнил удивился совсем немного, а затем легко усмехнулся и потянулся рукой, чтобы погладить сына по голове. — Ты молодец, Зереф. Ты сильный, у тебя все получится, — одобрительно кивнул Игнил. — Отдыхай, и если что, ты знаешь, что я здесь. Зови, когда что-то понадобится. — А-ага… Зереф сильный. Зереф не употребляет уже почти неделю. Ведь на наркоту не хватает денег. Зереф не сорвался. Зереф чистый. Просто потому, что Найнхварт отказал ему. Игнил улыбался и говорил что-то о хорошей силе воле. А у Зерефа от каждого слова неприятно сводило скулы из-за стыда и такого странного чувства… разочарования? Игнил трепал его волосы и рассказывал о прекрасном будущем, а у Зерефа к горлу ком подступал. Будущее. Это слово всегда казалось Драгнилу таким позитивным, ярким, радостным. Что-то, что ассоциировалось с большими возможностями, перспективами, счастьем. А сейчас от семи букв наизнанку выворачивало. Будто бы там, впереди, сплошные только разочарования, падения и неудачи. В будущем Зерефа либо ждут наркотики, либо не ждут наркотики. И он не знал, какой из вариантов хуже, но какая вообще разница. Все равно все сводилось к ним. Надо было выклянчить у Найнхарта хотя бы еще пакетик травки. — Мы с Нацу скоро будем обедать, приходи на кухню, если захочешь. Напоследок ободряюще улыбнувшись, Игнил поднялся с кровати и вышел. А Зереф все так и остался сидеть на кровати, пялясь на закрытую дверь, за которой только что скрылся отец. Разговор, который должен был придать сил… все эти добрые слова, похвала, которая должна бы прибавить уверенности в себе. Как же тошнило от этого вранья. Зереф прекрасно знал, что если бы сейчас у него была бы возможность, он пустился бы белыми дорогами, не раздумывая ни секунды. Какая сила воли, какие усилия над собой… ему просто нужны деньги, ха-ха! Уныние внезапно сменилось новой волной злости. На самого себя, на Найнхарта, который зажал товар, на отца, который видит только то, что хочет видеть… Откинув в сторону одеяло, Зереф поднялся на ноги и отчего-то рассмеялся. Найнхарта никогда не ломало, вот он и не хочет помочь, просто потому что не знает, что это такое. Отец никогда не пробовал, а потому так легко и говорит, насколько это плохо и неправильно. А что же тогда правильно? Притворяться счастливым, как это делает большинство? Притворяться счастливым, когда ты знаешь, каково счастье на самом деле? То ли головная боль немного отступила, то ли Зерефу вдруг стало плевать на нее… наверное, второе, потому что омеге внезапно стало плевать на все. У Драгнила всегда были границы, за которые совесть выйти не позволяла. Он бы никогда не позволил себе взять чужое без спроса, но сейчас, после слов отца о том, какой же Зереф сильный, парень вдруг почувствовал, что готов пойти на что угодно, лишь бы получить зиплок от Найнхарта. Потому что нихрена он не сильный — смотришь, пап? — ничерта он не может держаться и ничерта не согласен с тем, что его будущее светлое. Зереф не зависимый, честно. Просто там, на темной стороне, намного интереснее, намного приятнее и намного лучше. Поэтому Зереф выбирает ее, а вовсе не потому, что его голова раскалывается уже третий день, а желудок выворачивает наизнанку от любой еды. И именно поэтому Зереф, все еще с немного сумасшедшей улыбкой вышел из комнаты и, пока отец накрывал стол на кухне, тихо проскользнул в его спальню. Только сейчас он понял, что все это время был таким же, как и те, кого он сейчас ненавидит: притворялся, что его все устраивает, боялся выйти за пределы. Но теперь он чувствовал уверенность, силу и готовность ломать рамки. Сердце билось как бешеное; он знал, что после того, что он планирует сделать, как раньше уже никогда не будет. Это все же немного пугало, тянуло обратно. Но какого черта? Если не сейчас, то уже никогда. Воруя у отца пару крупных денежных купюр, Зереф знал, что завтра ему не поздоровится. Но так же Зереф пообещал себе, что с этого момента будет жить только сегодняшним.Глава 2
4 августа 2021 г. в 22:31
Зереф не питал иллюзий и прекрасно знал, что для Найнхарта он далеко не лучший друг, с которым можно поделиться товаром за просто так. Зереф для Найнхарта — всего лишь клиент. Но клиент постоянный, как бы ни хотелось Драгнилу этого признавать. А потому омега надеялся, что хотя бы сегодня, хотя бы в этот раз Найнхарт сделает исключение и скинет цену. Или позволит взять наркоты в долг. Но…увы.
Когда Зереф пришел ближе к обеду к складам с полностью отрешенным выражением лица, будто бы у него трагедия какая-то приключилась, Найнхарт едва ли слышно хмыкнул и усмехнулся. Можно предположить, подобные сцены он наблюдал не редко, так что сразу догадался, в чем дело.
— Ты же знаешь. Дашь в долг наркоману — бабок никогда уже не увидишь.
До этого молчащий и рассматривающий свои перепачканные грязью кроссовки с каким-то не совсем уместным виноватым видом Зереф вдруг словно бы на автомате выдал:
— Я не наркоман вообще-то.
Найнхарт удивленно и даже с едва ли различимой насмешкой во взгляде вскинул брови, оценивающе окинув омегу с ног до головы, и снова почти что не слышно хохотнул.
— Зер, ты прибегаешь сюда по три раза в неделю. Я уже со счета сбился, сколько фена тебе втюхал. Ты марафонишь по несколько суток подряд и не пропускаешь ни одного рейва…
— Найнхарт, ты сейчас изде-?
— Да хрен с ними, с рейвами. Чел, ты юзаешь почти каждый день, просто так, без причины. И в глаза мне говоришь, что не наркоман?
— Да заткнись, — стиснув зубы, прорычал Зереф. — Я завязываю, решил уже. Я столько бабок тебе слил, в последний раз мог бы и угостить уже, я же не много прошу. Так, хотя бы одну дорогу. У тебя этой хрени дофига, в минуса не уйдешь, отдам я тебе бабки, честно.
Скулы сводило. Солнечный свет так глаза резал, что Зереф даже взгляд поднять не решался. Хотелось надеть обратно темные очки, но это уже после разговора с Найнхартом. На того, к слову, обещания Драгнила не произвели ни малейшего впечатления. Когда толкаешь наркоту, быстро привыкаешь к тому, что верить своим же клиентам (как бы хорошо ты их ни знал) нельзя. Такие, как Зереф, готовы сказать, что угодно, лишь бы дозу получить. Возможно, они и правда верят в свои слова, но исход зачастую всегда один: наркоманы долгов не возвращают.
Игнил свое обещание сдержал: с того самого дня Зереф не получил от отца ни копейки. Первое время получалось выкручиваться. Найнхарту в карман ушли все сбережения за последние полгода. Когда-никогда на тусовках попадались хорошие знакомые, которые были не прочь поделиться дорогой-другой. Потом большинство “друзей” Зерефа, когда выяснилось, что денег на наркотики у того больше нет, начали просто игнорировать и сбрасывать звонки. Потом, когда фена совсем не осталось, Драгнил понял, что если не употреблять пару дней, то его начинает ломать как морально, так и физически. Вся энергия и желание банально подниматься с постели сходили на нет, голова раскалывалась от малейшего звука, раздражал каждый шорох. Вчера омега засыпал, обещая себе, что завтра станет лучше, завтра его отпустит и он больше никогда не прикоснется к порошку. Но сегодня вместо “лучше” ждало только худшее. Сегодня он сорвался на Нацу за то, что тот слишком громко ел суп. Сегодня ему казалось, что его голову засунули в микроволновку и что та вот-вот лопнуть должна. Сегодня его выворачивало наизнанку после кефира на завтрак, а потому, ближе к обеду, он плюнул на свое обещание.
Ну, с другой стороны, разве от зависимостей (хотя нет, нет, никакая это не зависимость) нужно отказываться не постепенно? Так легче. Уменьшать дозы, употреблять реже. Постепенно, медленно и уверенно.
Идея показалась Зерефу неплохой, но вот с исполнением проблемы: в карманах почти что ни гроша, а Найнхарт только вздыхает тяжело и головой качает. Наверняка пошлет Драгнила к чертовой матери.
— На вот, покури.
Перед глазами мелькнула сигарета, и Зереф неуверенно зажал ее меж пальцев, кинув тихое “спасибо”.
Прислонившись к стене рядом с Найнхартом, очки он все же решил надеть. Глаза все еще болели, но уже не так сильно. Никотин ситуацию нисколько не улучшил, но покурить все же лучше чем не покурить.
— Травка есть? — выдохнул Найнхарт, тоже подкуривая.
— Позавчера скурил, — сухо кинул омега.
— И? Не помогло?
— Помогло. На пару часов.
Зерефу самому становилось до жути смешно. Ну потому что зависимости не существует. Она всего лишь в голове. Она — всего лишь желание снова почувствовать себя хорошо, которое всего-то нужно перебороть. Отказаться можно от чего угодно при сильном желании. От амфетамина в том числе. Но Драгнил почему-то снова стоит здесь, возле заброшеного здания склада посреди леса, и все еще надеется, что Найнхарт даст ему хоть немного порошка.
— Не то это все, — тяжело выдохнул сигаретный дым брюнет. — Ты и сам прекрасно знаешь.
— Ага.
— Так… дашь?
— Не-а.
Зереф тихо выругался.
Пару секунд они стояли молча. Зереф курил, а Найнхарт смирил его взглядом, усердно о чем-то раздумывая. В итоге все же произнес:
— Знаешь, если тебе нужны бабки на наркоту, я знаю, где их можно достать.
Взгляд омеги тут же заискрился интересом. Вряд ли Найнхарт заметил огонек надежды сквозь темное стекло очков, но у Зерефа после этих слов внутри все будто бы зашевелилось. Если у него будут деньги, значит, будет и амфетамин. А значит, и проблемы исчезнут.
— Есть у меня одна знакомая… эм… могу дать номерок.
— Что нужно делать?
— Ну… — будто бы специально тянул интригу Найнхарт, — тебе вряд ли по душе придется, но выручка неплохая, да и…
Зереф нетерпеливо кивнул, мол, “ну что там?”, когда парень в очередной раз окинул его оценивающим взглядом.
— …да и, думаю, ты без клиентов не останешься.
Пару секунд Драгнил, все еще не понимая, продолжал выжидающе смотреть на Найнхарта, надеясь услышать детали, но в какой-то момент смог сложить два плюс два и тут же в сторону отшатнулся, дымом поперхнувшись.
И тут же возмущенно ахнул:
— Ты совсем ахуел предлагать такое?
И тут же пожалел об этом, потому что стоило повысить тон, как в глазах тут же темнеть начало.
Снова прислонившись спиной к стене, приложил руку к голове, которая так некстати снова болеть начала, и попытался проморгаться. Где-то на задворках сознания проскользнула мысль, что нужно впихнуть в себя хоть какую-то еду сегодня, а то так и до обморока недалеко.
— Найнхарт, блять, не смешно, — уже куда тише прорычал Зереф. — Оно того не стоит. Я не собираюсь заниматься… проституцией.
— Воу-воу, никто не говорил о том, что тебе придется трахаться, — тут же скривился парень. — Ну… знаешь… там отсосать, может, разок-другой.
— Иди нахуй, а?
— Ты же омега, у тебя всегда есть запасной вариант, — хохотнул парень, и Зереф почувствовал, как внутри все словно бы закипает от злости. От слов Найнхарта блевать тянуло. Или блевать тянуло из-за ломки… но терпеть эти унижения Зереф точно был не намерен.
Затушив сигарету, быстро накинул капюшон и тихо выругался. Так и не попрощавшись, зашагал в сторону хорошо знакомой тропинки. Халявы ему все равно не видать, а даже от мыслей о возможности торговать своим телом становилось не по себе.
Найнхарт попытался отшутиться, мол, “ну ты чего?”, но Зереф, даже не оглянувшись, кинул ядовито:
— Я же сказал тебе идти нахуй.