Мёртвая актриса

Глава 13 (Вызволитель) - «Мёртвые люди получают… больше цветов, нежели живые, а всё потому что… сожаление сильнее благодарности, - изъясняла некая особа могильной плите напротив, укладывая косы доче…». - Внезапности в виде порывов мёрзлых прикосновений девушки вдоль плеч Пятого с каждым разом озадачивали с невероятной силой. И стоило бы прекратить брать во внимание столь несущее, однако это трогало до глубины его души всякий раз, тело дрожало от чувства ласки – перемешивая совокупившуюся тактильность данных мужских истом чайной в её кружке; воды с вареньем. (Безбожница) – Продолжение состоит ещё в пяти страницах, что за срочность в остановке? – проводя по недавно прочитанным им строчкам, вопрошала она, совершенно невинно, трепетно, ведь хотела ощутить новопридуманные свои картины изнова в тех же красках, что и мановениями раннее, нужда была лишь в его чтиве. Багровая тишь словно даровала младенческое сопение - вовсе не бытующего в доме - их дитя с робко прикрытыми очами и едва поддернутым горбинкой носиком. Нещадный полудрём охватил и свечу, на грани иссякшую в гру́де воска. А что дева? Она наслаждалась стопившимся запахом пламени, изгнивших листов новеллы и его запахом, запахом чтившего книгу, протягивая свои локти далее его ключиц к одной из рук. (Вызволитель) – Наполнив вдохом свои лёгкие, парень продолжил… - «Почему отец не может ужиться с нами, а грёбнет в узости оного ящика? Я неистово желаю ощутить его объятий… - вторила её дочь в нескольких ветка́х повторючести со слезами. - Мы не имеем право оскорблять его желаемого, отступи в своих желаниях, чтоб подчиниться желаниям своего отца. Он был бы благодарен за оказанную тобою честь. – Девушка поднялась с оскорбленного ей положения согнутых коленей и повторила в неполной мере собственных плетений словесности, отобрав доченьку у могилы, - он был бы…», - перелистнув своей правой, находившейся под натяжением кистей Эбигейл, вторгшейся в личное пространство часом раньше, - «…благодарен. Счастливый конец пагубной истории». (Безбожница) – Завораживающе, не правда ли? – просияла девица, коснувшись юношеского подбородка, словно обернув его внимание в свои высказывания. Иное касание пришлось на живот, разгорячённое одеяние грело ладонь. (Вызволитель) – Мне важен сочинитель той сущности, - указал Пятый на отложенный им же сборник, – Женщина. небось? – обернулся он с ироничностью на языке. – И сколько же вам от роду, чтобы заполнять мысли такой нелепостью? (Безбожница) – У произведений не имеется полов и возрасту, - сухо отреагировала безумная, синеве́я взгляд. – А глупцов… - она приближалась медленно, словно буря перед затишьем, - …поиски сминают и превращают в свежеиспечённые листы для ничтожных эпиграмм, чтоб попросту не тратить бумаги на чепуху, что зовут одним из мировых жанров художественной литературы. (Вызволитель) – Ламин Отто-де-Эни, - цапнул он инициалы скорее, но минутой позже призадумался над именем. Транслируя мыслей итог, юноша прошептал в пол, – вы справедливы, - выпутавшись, он подошёл к зеркалам. (Безбожница) – Донесь до свидания вашей с постелью, к коей я ревностно настроена, и пока не отправлю вас к сновидениям, будьте благородны и обнажите моего стана, - сырость так и тянулась от движений её одеяния, - корсет невозможен и беспощаден, - перечисления стянулись бы к долгосрочным путешествиям в мир благородивых изречений о коварстве, приблудах и тому подобному, если бы не сравнение, - как он схож с вами, поразительно. – Испарина стёкол застала закатившиеся глаза Пятого и его юркого нервного поёрзования. – Вы были обладателем этого мучения, вам же и укорилось за эти грехи, сымайте ж скорее! – томительно. (Вызволитель) – Вы верно забылись, не я надел на вас оковы, не мне их и… - руки его властию чуждому в виде Платиновенки обвили молодую спинку, отобразившись у самых лент, осталось дело за малым, оттянуть. Погрузивши себя во мрак, парень позволил концам банта развестись по сторонам. А юношеский шаг прочь негодовальщины позволил конструкции обвалиться. И вот Эванжелина вынуждает своё дыхание к восстановлению, придыханья замедляются, глаза не отворяются. (Безбожница) – Желаешь меня? – он чувствует, как девушка проводит рукой по собственной штанине, вдоль стрелочной выемки, потянувшись к парню, что стоит в предельном умысле уважения собственно себя и женского тела, опираясь руками и шагами взадьпят. (Вызволитель) – О чём вы трепещите? Вы больна! Да и только. – Тело его пылало желанием?... али явственным негодованием легкомысленности той, коя явилась перед его носом нагим присутствием, щебечет высказки идиотизма. - Не внемлете пороков? Тогда мой вам совет, обойдите стеллажи с книгами и утрудитесь заметить том «Святые клятвы между мужчиной и женщиной». (Безбожница) – Ты не желаешь меня и не желал искома? – с придурью восклицания вытолкнула она из своей глотки стон. - Не можете зреть чистого моего тела? – у́же поникше подтвердив. – Мужчины, - лёгкая наигранность приторного неудовлетворения исказило энное слово до ужаса. Пятый молча вслушивался. – Мужчины, право, не способны истолковать поэзию женских линий ключиц, изгибов локтей. Что не доводит до касаний - вам противно. Производная скука затмевает ваше сознание, и вы затягиваетесь в презрениях к коже, топорщащей, бледной, скудной. – Дева осела в кресла, кажется, по левому краю. – Вся ваша сущность явилась в двух недалёких предложениях.