Уничтожающий

Первую половину полёта на дирижабле Гон был занят тем, что сверлил Хисоку подозрительным, хмурым взглядом. Что чёрт возьми этот шут задумал? Гон и хотел бы спросить – и одновременно было страшно услышать ответ. Конечно, неопределённость пугала, но ещё больше Гона страшила возможность услышать из уст Хисоки что-то вроде «я просто решил трахнуть тебя на своей территории, наслаждаясь твоей беспомощностью». Зная подобное, Гон вряд ли бы смог спокойно сидеть рядом с фокусником, – а деваться от Хисоки ему было некуда. Чёртова метка, подумал про себя Гон и погрустнел. Остаток полёта он смотрел в окно на проплывающие мимо облака, погружённый в непонятное, тоскливое какое-то состояние. Не надо было ему уезжать с Китового острова – хоть Гон и не был там полностью счастлив, жизнь там была предсказуема и не пробуждала воспоминаний обо всём, что Гон утратил и в чём сам же был виноват. Если бы не внезапно объявившая себя метка… Шли до Арены они всё так же молча: Хисока по всей видимости не видел необходимости в объяснениях, а Гон не имел желания спрашивать. Они прошли мимо служащих, вежливо поздоровавшихся с Хисокой и окинувших Гона удивлёнными взглядами, а затем поднялись в личные апартаменты Хисоки – а точнее на его этаж, да, он ведь был Мастером, Гон и не знал. Первое, что предстало взгляду Гона при входе на этаж Хисоки, – это череда дверей, расположенных мягким полукругом. Хисока без промедления направился к одной из них, и Гон, всё также не говоря ни слова, последовал за ним. Открыв дверь, они прошли в помещение, напоминающее жилую комнату и спальню вместе взятые. Кровать была широкой и выглядела удобной, но Гону не хотелось сейчас на неё даже смотреть. Помимо неё в комнате стоял небольшой диван с кофейным столиком перед ним, а на противоположной дивану стене висел телевизор. Всё было оформлено в светлой, приятной глазу гамме, но этого Гон почти не заметил. Что больше бросилось в глаза, так это то, что в комнате не было и следа того, что в ней кто-то жил. Даже кровать выглядела нетронутой – но, наверное, это было неудивительно с таким человеком, как Хисока. – Здесь ты остановишься, – кратко сказал Хисока, будто инструктируя его. Будто не существовало ни единого шанса, что Гон возразит. Гон ощутил прилив раздражения напополам с бессилием. В результате он действительно ничего не сказал. Хисока в это время прошёл к кровати и бросил на неё рюкзак, затем обернулся к Гону, что застыл у входа в комнату. – Ну, что стоишь? Гон моргнул. – А что мне надо делать? – спросил он с опаской. Хисока пожал плечами, будто его совершенно не волновал ответ на этот вопрос. Он неторопливо двинулся к нему, и Гон шагнул назад, обратно в коридор, напрягаясь, готовый бежать или давать отпор – хотя и то и другое было совершенно бесполезно. Но, к удивлению Гона, Хисока лишь прошёл мимо него, направляясь к какой-то из дверей. Шаги его по застеленному ковром коридору были совершенно бесшумны. – Делай что хочешь, но через двадцать минут приходи на кухню, она за этой дверью, – указал Хисока, по-видимому направляясь именно к этой двери. Гон проводил его удивлённым взглядом, пока тот не скрылся за дверью. Он вообще перестал понимать, что происходит. Хисока просто… оставил его в покое? Зачем ему было приходить на кухню? Что вообще происходило? Гон вздохнул и прошёл обратно в комнату, где лежал его рюкзак, а в рюкзаке – ноутбук. Раз уйти он не мог и понять, что происходит, тоже не мог, значит он мог хотя бы ввести себя в курс дела насчёт того, как обстояли сейчас дела на Небесной Арене. Это хотя бы могло оказаться полезным, – в отличие от Хисоки, который похоже вообще ничего ему рассказывать не собирался. Это раздражало, но Гон пока ничего не мог с этим поделать. Ему нужно было время понаблюдать и собрать информацию – взрослея, он понял, насколько важным занятием был сбор информации. Хисока со своими играми, в которые он без сомнения хотел втянуть – уже втянул – Гона, не оставлял ему выбора. Ему нужно было играть, и Гон собирался выбить себе столько преимуществ, сколько сможет. Потому что, как ни крути, а главные козыри всё ещё оставались у Хисоки в руках. * Оказалось, что Хисока позвал его на кухню, чтобы… накормить? Гон был удивлён, но без возражений съел лёгкое блюдо, приготовленное Хисокой – или кем-то из персонала Арены? Гон вроде бы никого не видел, кроме них двоих, но кто-то же должен был обслуживать этаж, вряд ли сам Хисока стал бы утруждать себя этим. Ели они молча и, честно говоря, Гон ещё никогда в жизни не чувствовал себя таким напряжённым за трапезой. Ему бы хотелось прервать тишину, висевшую над ними обоими тяжёлым покрывалом – и одновременно у него не хватало духу. Обозвав себя трусом, Гон положил вилку и всё-таки открыл рот. – Что ты собираешься делать? – спросил он. «Со мной» осталось висеть недосказанным, но чётко ощущавшимся окончанием его вопроса. Хисока окинул его взглядом – оба они только что закончили со своим поздним ужином, – а затем поднялся с места. – Пошли, – кивнул он на какую-то дверь, ведущую из кухни в неизвестную комнату. Гон медленно поднялся из-за стола и последовал за фокусником. Сердце опять ускорило ритм, ладони вспотели – сейчас он наконец-то узнает, зачем Хисока привёл его сюда. Конечно, у него имелись предположения, целый ворох – одно хуже другого, но сейчас он о них не думал. Он просто следовал за Хисокой, уперев взгляд в его широкую спину. Комната, в которой они оказались, была чем-то вроде личного тренажёрного зала. Гон подивился тому, насколько большой и просторной она оказалась. Помещение было поделено на большую свободную зону, предназначенную для спаррингов, а также вторую, заполненную сверкающими тренажёрами часть. Один взгляд на них ясно давал понять, что оборудование это профессиональное и недешёвое. Хисока уверенно зашагал к зоне для спаррингов, а затем остановился, уперев руку в бок и оборачиваясь. На губах его играла такая хитрая, завлекающая улыбка, что следовавший за Хисокой по пятам Гон застыл как вкопанный. Увидев такую улыбку в спальне, на кровати, он сразу понял бы, что у Хисоки на уме. Но зачем фокусник привёл его в собственный тренажёрный зал? Хотел трахнуть его среди всех этих сверкающих тренажёров? Или на одном из них? По телу прошлась нервная дрожь при мысли об этом. Ну уж нет. Хотя кто его будет спрашивать. А затем Хисока, прерывая ток его мыслей, отошёл от Гона ещё на шаг, развернулся и совершенно неожиданно встал в боевую стойку. Гон пару мгновений просто пялился на него. Хисока продолжал ждать, не двигаясь, ничего не говоря. – Ты что… хочешь сразиться со мной? – неверяще спросил затем Гон. Хисока фыркнул: – Не сразиться, а провести тренировку. Сражаться с тобой в таком состоянии было бы совершенной тратой времени. – Он окинул Гона таким взглядом, что у того потеплело лицо от гнева напополам со стыдом. – Да пошёл ты, Хисока, – выплюнул Гон, сжимая руки в кулаки. Он не позволит этому чёртовому шуту вытирать об себя ноги. Так низко он пока ещё не пал. – Я ухожу. Он развернулся, чтобы сделать именно это, – задетая гордость горела внутри горьким огнём, потому что Хисока был, в конце концов, прав. Гон был совершенно бесполезен в качестве противника, и это было так больно, задевало так глубоко, хотя Гон думал, что смирился уже с этим, давно смирился. Фокусник пробуждал в нём давно забытую жажду, утолить которую Гон больше никогда не сможет. Он никогда больше не почувствует согревающего потока нэн в своём теле, не увидит открывающийся перед ним мир схватки – потому что без нэн любое сражение не имело для него больше смысла, не несло в себе того же адреналина, той же дикой жажды победы. Раз вкусив плод силы, что давал ему нэн, Гон навсегда попал под его чары. Вот только никто не сказал ему, что плод этот был дан ему в пользование лишь на два жалких года. Никто не сказал ему, как выкарабкиваться и жить свою жизнь дальше, когда внутри завывала абсолютная, страшная пустота. Но глубже погрузиться в собственные мрачные мысли ему не дали. Уйти тоже. Поворачиваться к Хисоке спиной было ошибкой – тот приблизился буквально в секунду, вжимаясь своей грудью Гону в спину, кладя руку ему на плечо, не давая и шагу ступить. Гон застыл. Хисока медленно наклонился к нему, и его горячее дыхание опалило Гону ухо. – Ты ведёшь себя так, будто я давал тебе выбор, глупенький, – промурлыкал фокусник, вызывая дрожь, прошедшую вниз по линии позвоночника Гона. – Ну хорошо, я дам тебе выбор, – продолжил Хисока, и Гон подумал, что это было плохо и что он только что собственными чёрт возьми руками вырыл себе могилу. Хисока ещё сильнее вжался в него – у него стояло, это было очевидно. – Либо ты делаешь то, что говорю я, – прошептал Хисока ему на ухо, – либо я сделаю что-нибудь с тобой. Что выбираешь, а? Прежде, чем Гон успел ответить, рука Хисоки стекла вниз по его плечу, а затем он дотянулся до подбородка Гона и слегка повернул его голову к себе. После Хисока прижался к его щеке губами в мягком поцелуе, как будто Гон не понял с первого же слова, что он имеет в виду, особенно после того, что произошло в гостиничном номере несколько часов назад. – Ладно, – сдавленно сказал Гон, желая только, чтобы Хисока отпустил, прежде чем страх внутри опять поднимет свою уродливую голову. – Я сражусь с тобой, или я не знаю, позволю тебе избить меня. Не знаю, чего ты хочешь, но я это сделаю, – закончил он, проглатывая горечь. Он всё-таки сдался Хисоке – но что ещё он в такой ситуации мог сделать? Хисока ведь не оставил ему совершенно никакого выбора. Хисока тут же отстранился и развернул Гона к себе за плечо. – Ах, ну что за подавленный взгляд. – Он погладил Гона по щеке, и тот отвёл взгляд. – Не волнуйся, не собираюсь я тебя избивать. Просто хочу оживить немножко. Кто же виноват, что ты так сопротивляешься, – протянул он, наконец-то отпуская Гона, чтобы развести руками. Затем он опять отошёл и встал в стойку в паре-тройке метров от Гона. Выглядел он таким довольным, что Гон забыл о том, что должен был быть расстроен и вместо этого ощутил резкую волну раздражения. – Давай же, нападай, – поманил его Хисока и вновь расплылся в улыбке, явно подначивая. – Посмотрим, что ты можешь. Гон нахмурился и сделал к нему шаг, тоже вставая в стойку. Он не участвовал в настоящем спарринге уже очень давно. Ему было даже любопытно узнать, на что способно было его тело. Гон постарался сосредоточиться на этом ощущении, постарался прочувствовать каждое движение собственного тела, когда бросился вперёд. Очень уж хотелось набить Хисоке его самодовольное лицо. * Конечно, лицо он никому не набил. В очередной раз поднимаясь после резкого удара, с горящими лёгкими и пониманием того, что на теле его едва осталось живое место, Гон утёр кровь из разбитой губы и упёрся руками в колени, пережидая краткую волну головокружения. – На этом, пожалуй, закончим, – сказал Хисока, который даже не вспотел. Ну, конечно. Чего Гон вообще ожидал. Его тело оказалось не готово к такой серьёзной нагрузке, да ещё так внезапно – фокусник же к этому привык. И всё равно он вскинул твёрдый взгляд на Хисоку и, отдышавшись немного, начал: – Но я ещё не… – Мы закончили, – отрезал Хисока безапелляционным тоном, и Гон тут же вспомнил о его недавней угрозе. – Ладно, – в мгновенье ока согласился Гон, выпрямляясь, потому что Хисока сделал к нему шаг и теперь стоял слишком близко. Хисока довольно улыбнулся, и Гон вздрогнул. – Не буду я с тобой ничего сейчас делать, не переживай, – сказал он игривым тоном, который совершенно не вязался с его словами. Затем Хисока потянулся к нему рукой, и Гон, не думая, тут же шагнул назад. Всё тело тут же заныло от этого простого движения. – Какой же ты хорошенький, – хихикнул Хисока, а затем опустил руку и прошёл мимо Гона, постукивая каблуками. Как он вообще мог так хорошо драться, так молниеносно двигаться на каблуках? – Вторая дверь справа от тебя, – указал Хисока, стоя уже у выхода их комнаты. – Прими душ и иди спать. – А ты? – вырвалось у Гона, прежде чем он смог подумать. Неужели им придётся спать в одной постели? Тогда Гон точно глаз не сомкнёт. Хисока хмыкнул, наверняка догадываясь, о чём Гон думал. – А я, дорогой мой, буду спать в своей собственной комнате. Гон не смог скрыть выражение облегчения на собственном лице, и взгляд Хисоки задумчиво прошёлся по нему, прежде чем опять стал нечитаемым. – То есть та комната, которую ты мне показывал… – начал Гон, и Хисока кивнул: – Гостевая. – Мне не стоит даже пытаться узнать, чего ты вообще хочешь и зачем меня сюда приволок, да? – Гон уже знал ответ, и всё равно решил спросить – хуже не будет. – Правильно мыслишь, – пропел Хисока, в последний раз облизывая его взглядом золотых глаз. – Увидимся завтра, золотце. В следующий момент его в помещении уже не было. Гон вздохнул. Морщась, он дошёл до дверей, на которые указал Хисока. Их было две, и Гон удивился, что раньше их не заметил, но, с другой стороны, они очень хорошо сливались со стеной тренажёрного зала – так, что проглядеть их было легко, если не обращаешь внимания. Душ был большой и просторный, и Гон начал стягивать с себя одежду, даже не волнуясь о том, что Хисока может передумать, может вернуться – он слишком устал, вымотался для таких мыслей. И всё же совсем не думать он не мог. Кажется, он застрял с Хисокой на Арене надолго. В том, что его скоро отпустят, Гон что-то сомневался. Как только что-то ловило интерес Хисоки, тот вцеплялся в это с завидным рвением и мало что могло заставить его разжать цепкую хватку. Гон вот точно не мог. Он вздохнул, подставляя голову под горячие струи, чувствуя, как вода его смывает тревожные мысли лучше, чем недавняя тренировка. Он повернулся, чтобы посмотреть на метку, вокруг которой заживали оставленные Хисокой следы – Гон не думал, что тот станет проверять её на подлинность таким образом, но, с другой стороны, это имело смысл, наверняка ведь возможно было наложить неотличимые от реальных меток отметки. И да, его метка всё ещё была на месте, мягко переливавшаяся золотым под стекающими по ней струями воды. Она подходила Хисоке, подумал Гон, осторожно проводя по ней кончиками пальцев. Иероглиф – сложный, вычурный, непонятный. Прямо как Хисока. Гон тряхнул головой, а затем выключил воду и выбрался из душа. Спать хотелось неимоверно, да и его тело явно нуждалось в отдыхе. Он быстро, как мог, оделся и пошёл в отведённую ему комнату, мечтая о том, чтобы залезть в кровать и уснуть, расслабиться хоть ненадолго. Никто не мог так просто узнать, о чём думает и что планирует Хисока. Гону остаётся лишь подчиниться ситуации и попытаться разгадать намерения фокусника в процессе. По крайней мере тренировка с ним была намного лучше, чем… другая сторона его интереса. Но об этом Гон думать не будет, не сейчас, когда он так устал. Он придумает что-нибудь потом, придумает, как отвлечь интерес Хисоки в менее… сексуальную сторону. У него ведь должно это получиться, правда?