Горят города чьей-то большой любви

      Переступаешь порог, сразу же сталкиваясь с запахом чужих женских духов с примесью едкого запаха алкоголя. По полу разбросана обувь: конверсы Гречкина и чьи-то аккуратные туфли лодочки. А где-то ближе к спальне валяется куртка.       Из-за двери показывается взлохмаченная копна каштановых волосы, разбросанных по плечам. Девушка стоит перед тобой в один трусах, наклоняется, чтобы поднять остальную одежду, а выпрямившись, замечает тебя.       — Здрасте, — неприятная ухмылка окончательно выбивает почву из-под ног. Вдобавок следом за голой незнакомкой из спальни выходит парень, зажигая сигарету.       — Ты же обещал, Кирилл, — устраивать скандал совсем не хочется, поэтому ты произносишь эти слова спокойным и почти ровным тоном.       — А ты только сейчас поняла, что мои обещания нихера не значат? — Гречкин обходит тебя со спины, направляясь в гостиную. Неуклюже плюхается на диван, — сочувствую, крошка, — затягивает побольше никотина в лёгкие, откидывает голову на спинку и медленно выдыхает, чуть скруглив губы. — Мне захотелось развлечься, я развлёкся. И клал я на свои обещания.       — Ясно. — А что ещё ты можешь сказать в противовес? Ты даже не удивлена, потому что всё это не в первый раз. И не в первый раз ты его прощаешь.       — Какие-то проблемы? — Кирилл почти безразлично кидает быстрый взгляд на тебя, даже не повернув толком голову в твою сторону.       — Ой, ну что ты, какие могут быть проблемы? — саркастически отмахиваешься ты, чувствуя, как всё внутри сжимается, — проблем нет, — коротко киваешь, поджимая губы, — и наших отношений с этой минуты тоже, — начинаешь непроизвольно растирать пальцы, теребя кольца. Нет, ты не можешь вот так просто уйти и ничего не сказать. — Знаешь, — после небольшой паузы вновь заговариваешь, — иногда задаюсь вопросом, почему вообще начала встречаться с тобой. Ты ведь ни разу не подходишь под мои стандарты красоты, верности, взаимопомощи и взаимопонимания. Вместо гармонии вечные пьянки и залёты в полицию. Вместо «Я люблю тебя» нередкое «Какие ножки у той стюардессы».       — Просто тебе нравятся мои деньги, — Кирилл криво ухмыляется, втягивает ещё немного едкого дыма и выдыхает его в виде аккуратного облака.       — Кирюш, за всё время наших отношений я позволила всего раз заплатить за мой кофе, и то только потому, что предыдущий ты пролил мне на блузку. Я вполне самодостаточна и могу оплатить всё, что необходимо без помощи денег твоего отца. Дело в чём-то другом.       — Может, тебе нравится трахаться со мной, — самодовольная лыба искажает лицо парня. Ты сжимаешь пальцы в кулак, впиваясь ногтями в кожу, но ни голосом, ни мимикой никак не показываешь свою неприязнь.       — Мы начали встречаться до того, как впервые занялись сексом. Да и ты не герой-любовник, чего уж там, — решаешь парировать не криками, а спокойным тоном, что всегда бесило Гречкина, любящего взрыв эмоций и яркость проявления чувств. Порой он был слишком импульсивен.       — Тогда ты на голову ёбнутая, раз решила встречаться со мной. Сама себе и проложила эту дорожку, теперь ещё и жалуешься, — цокает языком парень и зажимает сигарету между зубами.       — Помнишь, как мы познакомились? — неспешным шагом подходишь к дивану и присаживаешься на самый край, — это была какая-то очередная пафосная закрытая вечеринка в Москва-сити, было темно и душно. Я хотела отойти в туалет, поэтому попросила подругу присмотреть за своим бокалом, — Гречкин ёрзает на месте, принимая менее развязную позу, кажется, ему неприятно вспоминать тот случай. — Когда я вернулась, ты держал за грудки какого-то парня, который тёрся рядом с барной стойкой, где мы и сидели, — шмыгнув носом, Кирилл делает две короткие затяжки и тут же выдыхает их через рот, — ты не дал подсыпать ему наркоту в мой коктейль. И сам не сделал этого.       — Мне не нравятся такие методы, — честно и как можно твёрже отвечает парень, — да и не к чему они мне, девчонки сами прыгают ко мне в постель, — очередной самоуверенный выпад, ухмылка на губах, как защитный механизм. Теперь ты знаешь наверняка — ему некомфортно об этом говорить.       — Так чего ты хотел добиться? — спрашиваешь, повышая тон, — чтобы я, глядя на твой героический поступок, отсосала тебе? — с долей сарказма хмыкаешь ты.       — Я не... — Кириллу нечего сказать. Взгляд мечется по комнате, парень не в силах смотреть на тебя.       — Кирилл, ты не плохой человек, но придурок полнейший, — голос снова смягчается, но обстановка уже накалена, — в тот вечер ты предложил вызвать такси и доехать со мной, чтобы я была в безопасности. Ты проводил меня до самой двери подъезда, и всё, что ты сделал после этого — сказал...       — ... быть осторожной, — заканчивает за тебя фразу Кирилл, отчётливо помня всё, что было в ту ночь. Он поворачивает голову в твою сторону и виновато осматривает твоё лицо.       — Ну да, ещё глупо пошутил про то, что не всегда сможешь быть рядом, когда мне будет нужна помощь. Но что-то в твоём образе для меня переменилось в тот вечер. Ты не стал подкатывать ко мне, не стал напрашиваться на чай. Ты просто сел в машину и уехал, — берёшь его за руку, из-за чего Гречкин едва ощутимо вздрагивает от твоего прикосновения, и внимательно всматриваешься в глаза. — Пойми, я из последних сил пыталась доверять тебе, но ты так отчаянно показываешь мне обратное, что я просто уже не могу сопротивляться. Нам пора закончить всё это. Прямо сейчас.       Кирилл молчит недолго.       — Я понимаю, — его ответ звучит сухо и безэмоционально, ты киваешь и молча встаёшь с места.       Подойдя к выходу, слышишь вдогонку тихое и неуверенное: «Мне жаль». Дверь за твоей спиной закрывается. На этот раз насовсем.