Медовый месяц в Чистилище

На запале после очередного проигрышного раунда словесного рестлинга, в котором Кас уклонялся и изворачивался всеми правдами и неправдами, Дин быстро разделался с чертовым корнем и закончил яму. Растаскал комья вынутой земли по всей округе, чтобы она не бросалась в глаза кротовыми кучами. Даже успел еще до начала сумерек на скорую руку выстлать дно мхом, содранным со стволов ближайших сосен. А вот подходящих для маскировки веток был дефицит, он едва нашел парочку. В приготовленный Дином “мотельный люкс” Кас прошествовал сам, наотрез отказавшись от помощи: упрямо поднялся на ноги и преодолел несчастные пару ярдов, отчего весь покрылся испариной. Дин не стал язвить, хотя очень хотелось. Но забраться Касу в яму самостоятельно не дал, опасаясь, что он попросту рухнет вниз лицом. Его по-прежнему шатало. Дин поддержал его за локоть, помогая улечься. Поджав губы, выслушал желчный комментарий про “милую могилку”. Конечно, Кас злился и вредничал от усталости и бессилия, уж Дину ли было не знать. Уложив ангела на мох, Дин накрыл яму с ножного конца сухими голыми ветками и еловыми лапами, стараясь, чтобы они казались естественным продолжением древесной кроны. Наскоро обошел периметр, проверил ловушки и заметно ли место лежки издалека. Вышло ничего так. Покончив с делами снаружи, Дин осторожно забрался в яму и приступил к самому важному. Устроился рядом с Касом, подтянул его к себе и крепко обнял, стараясь согреть. Каса снова быстро вырубило, он даже толком не отреагировал на возвращение Дина. Приоткрыл глаза, промычал неразборчиво, податливо прижался, уткнулся холодным носом в шею и засопел. По ощущениям Дина, было время позднего вечера. Ночь только начинала наползать на Чистилище, приглушила свет и растушевала небогатые краски. Под укрытием колючих веток Дин поначалу с трудом различал даже силуэты, но быстро проморгался и привык. Скупой свет пробивался сквозь щели навеса. Посматривая на края шатра, настороженно прислушиваясь к тишине и редким звукам леса, прижимая к сердцу самое дорогое, Дин как заведенный гонял по кругу одни и те же мысли. Что еще он может сделать? Чем помочь? В голове снова чокнутой белкой прыгала догадка, которую никак не удавалось поймать за хвост. Что-то важное про Каса и его благодать. Дин сосредоточился и вспомнил кладбище. Вспомнил, как шел убивать Джека - нет, казнить Антихриста, чтобы спасти мир, ведь так сказал Бог. А он, наивный тупица, поверил, потому что был вне себя от ярости и наверняка выстрелил бы, но Кас закрыл мальчика собой - и у Дина в голове завыла сирена. Боевая тревога, красные сполохи. Он знал тогда, что должен спустить курок, иначе миру придет конец, но это же Кас вышел против него с молящими глазами! Его Кас. Ангел всегда оберегал Дина от самых страшных ошибок, и, что бы Джек ни натворил, Кас по-прежнему считал его своим сыном, любил безусловно и готов был отдать за него жизнь. А парнишка, даже лишившись души и слетев с катушек от обиды и страха, ему этого не позволил. Поступил правильно, как Винчестер. Встал прямо перед Дином, покорно принимая приговор. Только тогда, глядя в невинные глаза ребенка, который смирился с тем, что его жестоко накажут, но так и не понял, за что, Дин наконец смог взять себя в руки и с отвращением обнаружить, что клокочущая внутри жажда крови - не его. Что Бог уготовил ему роль палача, желая насладиться представлением. Мудила. Сирена в голове затихла, алая пелена спала с глаз. Дин опустил руку, выбросил проклятый ствол. И тогда Чак взбесился, отыгрался на Джеке. Выжег бедняге глаза. Дину сразу же больше всего на свете захотелось убить Чака. Так ослепительно сильно, что он лишь краем сознания заметил, как Кас, склонившись к сыну, еще несколько минут держал над ним светящиеся ладони. Отчаянно боролся за его жизнь. Дин резко сел и хлопнул себя по лбу. Потревоженный Кас открыл глаза и приподнялся на локте. Дин едва ли обратил на это внимание, захваченный своим озарением. Так вот что делал Кас тогда! Не просто забирал себе боль, облегчая агонию, а пытался остановить, обратить вспять. Вливал в умирающего свою благодать! И, конечно, исчерпал ее почти полностью. Дин обернулся на Каса, глядя на него во все глаза. Любовь и горе падшего серафима, не архангела даже - против всей мощи божьего гнева. Удивительно, как от его силы вообще хоть что-то осталось, как он сам не сгорел на месте. - Дин, что?.. - спросил было Кас, когда Дин судорожно сгреб его в охапку, подтянул к себе на грудь и зарылся носом ему в волосы. Мало этого, потом Кас пахал без продыху, словно спешил истратить последние крохи. Сражался с ними рядом против адских тварей, убил негодяя Бельфегора, захватившего тело Джека, пытался помочь раненому Сэму, спасал каких-то незнакомцев. Когда они открывали портал в Ад, он даже залечил Дину тот несчастный порез на ладони, хотя был чертовски на него зол, и за дело. Натерпелся в плену у левиафанов, вырвался от них, спас Дина от Смерти. Отдавал, отдавал, отдавал. А себе ничего не оставил. Дин прерывисто вздохнул куда-то в отросшие пряди, взъерошенные, словно перья. Кас много раз пытался сказать ему, что его силы иссякают. Сначала Дин отказывался слушать в своей глупой детской обиде, за которую ему до сих пор было стыдно, потом просто изрядно тупил. Но теперь до него наконец дошло. Это была просьба о помощи, отчаянная и очень хорошо спрятанная. Ведь Кас - он гордый. Себе на уме и просить не привык, особенно у него. Вбил себе в голову, что это он всегда должен Дина спасать, и никак иначе. Дин знал, каково это: когда стараешься не обращать на рану внимания, артачишься - мол, само пройдет - и в то же время втайне надеешься, что тебя исцелят. Что о тебе позаботятся. Рана воспаляется и все ноет, ноет, но ты молчишь, потому что мужики не жалуются. Ангелы, выходит, тоже... Дин посмотрел поверх родной вихрастой макушки на свои руки, стискивающие спину Каса. Еще недавно на них были царапины. Они бы сами затянулись через неделю, но Кас все равно пытался их вылечить на месте - и не смог. Насколько же ему было хреново уже тогда, если сил не хватало даже на такую малость? А после стычки с вампирами, когда крылатый упрямец истратил на Дина весь свой неприкосновенный аварийный запас и чуть кровью не истек, как он смог собрать достаточно сил, чтобы исцелить свою рану? Что ему помогло? Что вообще происходило тогда? Дин держал Каса, говорил с ним, не давал отключиться, забалтывал. Требовал, упрашивал, молил. Дина тряхнуло, как от удара током. Вот оно! Молил. Молился! Он же сам видел их руки, соединенные над раной. И свечение от ангельской ладони в тот раз было голубое. Ни белого, ни золотых искр, как обычно. - Дин, что случилось? - снова глухо позвал Кас, поднял голову, глядя большими, по-детски растерянными голубыми глазами. “Голубым светятся души”, - вспомнил Дин. - “Вот тебе и лишняя информация! Когда мы выберемся отсюда, сводим Джека в парк аттракционов. Умница шкет!” Между Джеком и Касом, насколько Дин сумел понять, обмен силами происходил при простом тактильном контакте, когда оба участника были на это настроены. При утешительном объятии, например. Но у Джека особый случай, он нефилим, а это круче, чем простой ангел. Ему, небось, вообще достаточно крылом коснуться крыла, чтобы устроить подзарядку. А вот с человеком сложнее, до души еще достать надо. Но Кас точно это может, ведь делал раньше! “Только то, что тебе дарят, становится по-настоящему твоим”, - так ведь он сказал? Теперь и это становилось понятней: похоже, прикосновение к душе должно быть добровольным, иначе толку не будет. Конечно, Бобби и Сэм хорошо к Касу относились и доверяли ему, или ни за что на такое не согласились бы. Того, что он у них взял, хватило на энергозатратный переброс во времени, который ангел в нормальном состоянии осуществить не мог. Попытаться определенно стоило. Дин разулыбался от уха до уха. Он нашел выход! Нашел, чем может помочь! Радостью надо было срочно поделиться. - Кас, поздравь меня, я гений! Зови меня лейтенант Коломбо! Кас сощурился, посмотрел на него снизу вверх с большим сомнением. - Если ты настаиваешь. Дин оттолкнулся ногами от пола и сел поудобнее, опершись лопатками о толстый корень пихты, словно об изголовье кровати. Потянул Каса за собой. Триумфально выдохнул: - Я только что раскрыл зловещее преступление против здравого смысла: покушение на самоубийство. И даже не вздумай отпираться! Я все знаю. - Что именно, лейтенант? - Голубое свечение тебя выдало! Ты подзарядился от моей души! - Дин в лихорадочном возбуждении победно ткнул в Каса пальцем. Ангел сразу сделался невероятно печальным и виновато съежился, так, что Дину стало его жаль. Первым порывом было защитить, вторым - извиниться. Но Дин решил не менять тона. Он прекрасно знал, что открытое проявление сострадания плохо сочетается с их семейной гордостью. - Ну, что ты скажешь в свое оправдание? - спросил он, состроив суровую мину. - Виновен, - Кас опустил голову еще ниже и попытался отстраниться. Дин не дал, крепче сцепил руки, привлек Каса за затылок к себе на плечо. - Еще как виновен! Причем сразу по двум статьям: в том, что молчал и в том, что взял у меня слишком мало. Даже голова не закружилась. Но мы это исправим. - Дин, ты не понимаешь, - Кас упрямился, но уже как-то вяло - совсем обессилел. - Так ты же мне ни черта не объяснил! Самому догадываться пришлось. От меня нужно только согласие и желание тебе помочь, верно? Никаких ритуалов, заклинаний, снадобий? - Ничего. Но я не пойду на это. - Да почему, осел ты упертый? - Не хочу рисковать тобой, идиот, - рявкнул Кас под ухом, начиная злиться. - Одно дело самому чинить розетку, и другое - попасть под удар молнии. Помнишь, что стало с Донателло? - Вот только не надо передергивать, - Дин покачал головой. - С розеткой у меня было всего раз! А Донателло ты лишил рассудка за то, что он напал на меня. Убил бы его на месте, если бы я не запретил. Меня же ты убивать не станешь? По выражению лица ангела можно было сказать, что вот как раз о том, чтобы пристукнуть Дина, он и мечтает в этот самый момент. Кас уже набрал в грудь воздуха для ответа, когда снаружи послышался хруст и мат-перемат. Оба замерли и обернулись на край шатра. Дин весь подобрался. Копошение, шипение, короткие бессвязные возгласы доносились из леса. Голосов было то ли два, то ли три - не разобрать. Осторожные шаги то приближались, то удалялись - кружили поблизости. Наконец затихли. Прошли мимо или затаились? Налетел редкий в этом мире ветер, завыл в кронах деревьев. Ему ответили издалека на волчий манер - при том, что волков здесь не водилось, только оборотни. Дин нашел ладонь Каса своей, коротко сжал, погладил тыльную сторону большим пальцем, мотнул головой: “Схожу проверю”, - и прижал к мшистому полу: "Оставайся здесь". Дождался ответного крепкого пожатия: “Будь осторожен”. Отпустил руку, присел на корточки, взял в зубы клинок и с новым порывом ветра бесшумно перетек из-под ветвей наружу, словно огромный кот, вышедший на охоту. *** Эйлин свернулась уютным клубком и, должно быть, видела десятый сон, а Сэм лежал рядом как бревно и тупо таращился в пространство. Пытался медитировать на водопад, дышать на шесть счетов, вконец замаявшись, даже баранов посчитал - все без толку. Нервное напряжение, накопившееся за последние дни, никак не хотело отпускать его. Пошла вторая неделя с тех пор, как Дин и Кас исчезли из гостиной Джоди в Су-Фолс. Надо было что-то делать, но что? Семья разделилась пополам, и он не знал, где и кому нужнее сейчас. Как будет правильно? Остаться в бункере с Эйлин и Джеком и ждать новостей, по сто раз на дню убеждая себя, что он ничем брату помочь не может? Отправиться одному на поиски его и Каса, бросив беременную любимую женщину и растерянного, временно осиротевшего, почти всемогущего ребенка в безвестности, успокаивая свою совесть надеждой на то, что здесь они в безопасности? Непонятно, какой из вариантов хуже. Убедившись, что заснуть не получится, Сэм осторожно вылез из-под одеяла, оделся. Пускай пройти в Чистилище через Ад не получилось, он все еще мог призвать жнеца и постараться договориться. Предложить взамен что-то ценное, какой-нибудь артефакт из богатой коллекции Хранителей. Если, конечно, хоть один жнец согласится иметь дело с Винчестерами, зная об участи своих предшественников. С этими мыслями он добрел до подвала. Включил свет, проморгался и осмотрелся. Здесь что угодно можно было найти, кроме разве что черта лысого - да и тот однажды был. Они жили в бункере давно, но Сэм до сих пор продолжал потихоньку разбирать завалы на стеллажах, изучал описи вещей, даже завел собственные. Дин, раньше помогавший хоть изредка, в последнее время сачковал и избегал подвала как только мог. Все же что-то очень нехорошее было у него связано с этим местом - настолько нехорошее, что Сэм так и не решился спросить. Хотя догадывался. Не зря же Дин затер все записи с камеры наблюдения, причем с одной и за один только день. Сэм прошелся вдоль стеллажа, разглядывая корешки папок. Выбрал одну, раскрыл и углубился в чтение. Ему уже попадались в списках оковы не то смерти, не то бессмертия. Как раз то, что могло заинтересовать блюстителей своевременной кончины.