Рефлексия

      Утро Ватанабэ началось бодро, чего нельзя было сказать о Джеральди. С его стороны было очень наивно полагать, что ночь, проведённая за работой над рукоятью, никак не скажется на его состоянии. Икенумовец поспешил с событиями, как обычно это бывало и в прошлой жизни. Однако, если в корпорации его никто бы не осудил за такую недальновидность, а в некоторых случаях даже поддержал бы один проворный коллега, то здесь и сейчас у парня определённо был риск нарваться на новые нравоучения старика. Тот неоднократно будил его, дёргая за плечо, пока в конечном итоге не вышел из номера.       Потирая глаза Джеральди всё же кое-как поднялся, пытаясь побороть сонливость и сконцентрироваться на окружении. Он совсем потерял счёт времени, даже глядя на настенные часы ему было сложно понять какой сейчас час. Однако вздрогнув, икенумовец начал беспорядочно елозить по кровати, он искал. Заснуть в обнимку с опасным световым мечом, который мог активироваться в любой момент из-за случайного прикосновения пальцев, было ещё более нецелесообразно. Но так или иначе, зарываясь руками под одеяло, парень всё же нашёл искомое. Повертел в руках, проверил на отсутствие повреждений и вздохнул с облегчением. Весь былой адреналин мигом испарился, последовал зевок.       Оставив рукоять на прикроватном столике, несколько раз придержав ту, чтоб не скатилась на пол, икенумовец потянулся, однако бодрости это не прибавило, наоборот захотелось вновь свалиться в кровать, оставив весь день и само солнце за плотными шторами. Но парень поборол себя. Медленно поднялся на ноги, что еле как держали своего хозяина, и с такой же скоростью улитки немного небрежно застелил своё спальное место.       Присел за стол, и сразу голова упала на руки, которые успели сформировать подобие подушки. Сон, если он был, выдался отвратительным, добавил только больше усталости. Время как обычно прошло незаметно. Пять минут или может целый час. Взбодриться помог Ватанабэ, как бы странно это не было. Прямо перед Джеральди старик выставил на стол стаканчик из плотного картона, от него шёл лёгкий дымок и притягательный запах, думать не нужно, это был кофе. Обе руки потянулись к билету бодрости.       Один глоток не придал сонному икенумовцу оживлённости, второй же всё же помог шире открыть заспанные глаза, немного безучастно посмотрев на Ватанабэ. Он был не доволен. Однозначно. Однако вместе с этим на его лице виднелось смирение или, быть может, простое огорчение.       Солнечные лучи прорывались сквозь щели штор, лентами падая на пол и освещая комнатушку. Птиц за окном слышно не было, что не удивительно, всё же пустыня обладает слишком суровым климатом, однако это не отрицает факт их наличия где-то в отдалении от населённого пункта.       Когда пустой стаканчик стукнулся о стол, Джеральди вновь взглянул на старика. Парень явно уже понял и ощутил последствия своего поступка, а потому Ватанабэ не стал проводить лекции или отчитывать непутёвого, он громко вздохнул и покачал головой, предлагая Джеральди наконец позавтракать.       Уже ставшая обыденной молитва перед едой, слова которой икенумовец так и не потрудился узнать, и такая же тихая трапеза, пока они вдвоём не отложили тарелки. - Я собираюсь на рынок, сегодня там самый разгар для различных лавок. Не стоит терять шанс подзаработать, - старик выдавил из себя улыбку чуть покачивая стаканчик с водой и льдом, следом кинув серьёзный взгляд на икенумовца, - Ты сменишь меня после обеда, ну, или на крайний случай поможешь. - А сейчас вам не нужна помощь, Оджи-сан? - Джеральди похлопал глазами, переминая в руках второй картонный стаканчик с целительным раствором, - Я могу, вы только скажите.       Парень уже знал, зачем Ватанабэ ехал в Юрирейз и так же был уверен, что он должен будет оказать помощь старику, а потому не высказывал удивления и даже готов был полностью отдать себя помощи пожилому. Однако старик твёрдо покачал головой. - Обычно утром людей мало, это уже к обеду их становится больше. Там-то ты и понадобишься, малец, - на секунду отвлекаясь на свои мысли, Ватанабэ поднял брови, - Однако! Если ты всё же хочешь, то можешь помочь отнести все нужные вещи к арендованной лавке.       Джеральди лишь кивнул, бросая взгляд на сумки, которые были не тронутыми ещё со вчера. Тем временем старик уже опустошил стакан с водой, лёд в которой успел растаять, поставил тот на стол, и начал собираться. Всё же людям на сборы требовалось куда больше времени, чем икенумовцам. Привести волосы в порядок, подобрать подходящую одежду, нельзя было сказать, что Ватанабэ сильно заботился о своём внешнем виде, однако ему, как человеку в возрасте, тоже требовалось время. Джеральди же спокойно допил кофе, ставя стаканчик с разводами к первому такому же. Номера посетителей убирались по крайней мере раз в день, так что ничего лишнего на столе и не останется вовсе. Икенумовец натянул на себя плащ и по приказу Ватанабэ, когда тот собрался, аккуратно поднял с пола сумки. Тёмный Заппер Джеральди решил оставить в номере, тот ему всё равно не пригодится.       Добрались до рынка они быстро. Как и говорил старик, народу действительно было мало, так что не пришлось пробираться сквозь гущи живых существ. Кроме того, как заметил Джеральди, они с Ватанабэ были не единственными, кто только сейчас пришёл обустраиваться на рабочем месте: некоторые так же выгружали товар на прилавок.       Осмотрев торговую лавку, которую выбрал старик, Джеральди вздохнул. Парень, что был владельцем целой компании, уж точно знал о торговле побольше старика, хоть напрямую ею и не занимался. И соответственно место торговли имело значимую роль в ведении дела. - Оджи-сан, в этот закуток в жизни никто не зайдёт, - честно признался икенумовец, оставляя сумки и потирая лоб, - Я уверен, что вы могли бы выбрать место посолиднее. - Правда так думаешь, парень? - старик пожал плечами, - Я же уверен, что важно совсем не место торговли, а сам ассортимент товара и его расстановка.       Что взять с пожилого старика? Конечно между новым и старым поколением была разница во взглядах, в опыте и несомненно в самом мышлении. Такие, как Ватанабэ, привыкли довольствоваться малым, стесняясь показывать весь свой потенциал и возможности. Они просто загнали это в угол под семь замков смертельных грехов. Хоть и сам товар, как признавал Джеральди, - простые часы, однако эти «простые часы» являлись не только сувенирами, а так же ручной работой, большим трудом с частицей сердца и искренностью души, приложенным руками простого старика, которому и жить осталось не долго. Возможно, эти «простые часы» представляли собой даже большую ценность, чем куда более значимая техника, изготовленная той же самой техникой. - Да, я думаю так. Я считаю, ваши работы достойны большего внимания, - Джеральди был уверен в своих словах, и не постеснялся высказать своё мнение, - Честно, вашу лавку в Мастабе я бы тоже затронул.       Это было достаточно смелое высказывание, которое могло вполне не удовлетворить старика, упорствовавшего в своём мнении и привыкшего жить без значительных перемен. Это и вышло. Ватанабэ действительно выглядел раздражённым. - Наглец. Не учи меня жизни, я видел побольше твоего, - старик взмахнул руками, как бы прогоняя икенумовца, - Уходи. Придёшь после обеда и будешь сам тут хозяйничать!       Для этих слов парень не нашёл никакой управы. Он решил всё же не злить старика ещё больше, извинился и направился к выходу с рынка. Всё же эти разногласия, возможно, всё же могли привести к скандалу, а привлекать к себе внимание таким способом было унизительно любому торговцу, хоть язык Джеральди и чесался завязать спор. А то, что икенумовец смог побороть себя — уже шаг к контролю над самим собой, продвижение к терпению и, возможно, даже к внутреннему спокойствию.       К концу рынка так же уменьшалась и суета вокруг него, становилось свободнее дышать. Джеральди двигался обратно к гостинице, он не знал, чем мог себя занять, а бесцельное скитание по улицам и переулкам могло навлечь новые неприятности и проблемы, подобно вчерашним. Тем более что и жгучего солнца можно было избежать.       На этот раз икенумовец обошёлся без собственной потери в городе. Всё же его памяти можно было позавидовать. Зайдя в гостиницу, он, особо не обращая внимания ни сидящих в холле посетителей, начал подниматься по лестнице. И когда до его номера оставался всего один дверной пролёт, дверь неожиданно открылась.       Честно, икенумовец уже был зол на безответственную судьбу, что из раза в раз подсовывала тому эти бездарно-случайные встречи с этим глупым идиотом. Сколько можно было уже встречаться с ним глазами? - Снова ты? - Сигма смерил парня неодобрительным взглядом.       Однако ведь можно просто пройти мимо? Но как это сделать, когда сам голос, сам вид, вызывает неотвратимое чувство злобы и раздражения? Как можно просто взять и пройти мимо убийцы? Не развязать ни драку, ни спор. - Ты так и будешь стоять истуканом или..? - пауза молчания длилась долго, Джеральди чуть толкнули в плечо, - Эй!       Руки, ноги, тело, глаза, взгляд, голос и прикосновение. Губы дрожат в порыве сказать что-то грубое, провокационное. «Глупый старикан, как можно пройти мимо этого ублюдка? Как ты это делаешь, обгоняя обиду и всё остальное? Хочу его ударить.»       Нельзя. Руки в кулаках так же дрожат, в силах разжаться и расслабиться. Сердце стучит непрерывно, раз за разом ускоряя темп. Его стук грозит перекрыть весь звук окружающего мира.       Джеральди с трудом делает размеренный вздох, изо всех сил стараясь не начать жадно глотать воздух. Он опускает голову, путая деревянную доску с засохшей кровью, и делает шаг вперёд, проходя мимо недоумевающего икенумовца. Быстро скрывшись за дверью номера, так же быстро покидает его, теперь быстрым шагом мчась обратно на выход из гостиницы, чуть ли не размахивая рукоятью. Поражённый Сигукин, молча пропускает его к лестнице, провожая взглядом. Сидящие в холле икенумовцы, окинули взглядом двух соперников. - Ну и чего ты встал, Сигукин, а? Лодка сама себя не украдёт, знаешь ли! - возмутилась на задержку друга Адукин, - Давай, шевелись! Я уже в нетерпении вмазать этому…       Дверь со скрипом закрылась, стоило Джеральди пересечь порог и вновь встретиться лицом с испепеляющим солнцем. Горячий воздух заполнил лёгкие в тяжёлой одышке. Икенумовец готов был упасть в бессилии и головокружении, кровь с перебоями поступала в мозг. Однако он всё же нашёл в себе силы зайти в ближайший закуток. Скрываемый тенью невысоких зданий, Джеральди спустился на землю по стене. Стянул капюшон, пот медленно стекал по лбу, заставляя глаза щуриться, однако лицо преобразилось в лёгкой ухмылке.       Он смог. В зелёных глазах отражалось тёплое солнце, сверкая своими лучами. Без конфликта и без драки. И нет, это ведь не было побегом: на мгновенье промелькнувшее сомнение, сменилось смешком. Он впервые смог превозмочь себя.       И став свидетелем отправления компашки икенумовцев в неизведанное, но вполне предполагаемое, путешествие, Джеральди сам решил отправиться в своё.       Идея несомненно была спонтанной и неосознанной, а уж о том, как после вернуться в Юрирейз без помощи старика, Джеральди и не думал. Что уж говорить, он был охмурён недавним успехом, совсем не воображая, что повторить его будет не в силах. Однако тот с не бывалой уверенностью направился в пустыню, сразу сходя с привычного пути караванов. Этот путь был давно никем не используемым и забытым, от чего и заполнен разного рода монстрами: от безумных убийц до жуков-оленей. С которыми, первое время, возникали некоторые трудности, особенно в целой чаще из пальм, где особо негде было размахнуться, и если какой-нибудь искатель приключений или исследователь руин решит пробраться к поверженной цивилизации, то несомненно заметит на стволах деревьев многочисленные следы ожогов.       Непринуждённый вид разрушенной империи, что когда-то сияла в сладких лучах небесного светила, сейчас был полон тоски и печали. Для иных это лишь отголосок истории, неоспоримое доказательство существования иного государства, которое покажется глазу, стоит только пройти пальмовую чащу. А для Джеральди это целый мир. Падший, уничтоженный, засыпанный песком дом былых воспоминаний. Страшной и в то же время тёплой, тоскливой памяти.       Ноги дрожат. Ветер, вздымающий песок, срывает непослушный капюшон. Чувства спутаны. Мысли разбросаны в стороны. Глаза разбиты. Словно маленьким ребёнком, Джеральди заступает за границы.       Тело сразу же пронзает холод, не только физический. Казалось, что сейчас его весело примут, как своего. Старые друзья одарят озорным ударом в плечо, предлагая вновь заняться играми. «Эй-эй! А давайте вновь в войнушку? Ты - наш праведный стратег, а, ты же с нами?»       Давние знакомые тепло поприветствуют, махнув рукой, подзывая, вновь огладят голову, спрашивая о дне проведённом в школе. «Не стоит так сильно увлекаться учёбой в твоём возрасте. Знания никогда не помешают, но и голову беречь надо!»       А былые родители со всей заботой обнимут своё чадо, ласково беспокоясь. «Где же ты был, Солнце моё? Мы с папой тебя обыскались! Больше никогда не уходи так далеко, хорошо?»       Но этого не будет. Сердце, как ножом, пронзит тишина, а следом надрывные крики и мольбы о помощи заложат уши. «Разве...он не достоин смерти?»       Тел не было, а кровь, пролитая десятками литров, уже давно скрылась за слоями песка и следами поджога, лишь на стенах были заметны её мнимые черты. Кухонные столы были разбиты, на каменных плитах — явный след сгнивших продуктов. Детские кровати пусты — простое дерево, крытое тонким, от того прозрачным, одеялом тёмного песка. Пустое сознание само рисовало картинки прошлого, не желая принимать настоящее. Как могла бы сложиться жизнь у десятков детей, что только начали понимать этот мир. Как беременные женщины запустили бы своё чадо в эту огромную, невероятно прекрасную и полную огорчений жизнь. Какие трудности могла бы преодолеть Империя Гапаниз, если бы только осилила угрозу вторгнувшуюся в её историю.       Джеральди очень долго жил прошлыми надеждами. Мечтаниями. О восстановлении своего дома. О справедливом отмщении за загубленную жизнь. О прекращении своих мучений, что непрерывно терзали его все пять лет. Вскоре это всё превратилось в непонятную, неконтролируемую одержимость. Она перекрыла всю социальную жизнь, оставляя лишь работу, леденящую рутину, что высасывала все соки из трезвого разума. В своей мании икенумовец преуспел на отлично. Искусственный остров с таким же ненастоящим государством под землёй. Стоило ли говорить, что эта фальшивка была точной копией его родного дома, где каждой детали уделили достаточно времени, чтобы точно та была словно первозданная. Кукольный дом в масштабе один к одному, который, к сожалению, навсегда останется пустым.       Лишь одна фигура изредка слонялась, словно призрак, по безлюдным улицам. Джеральди иногда спускался к своему творению в минуты «слабости», как окрестил их коллега, на самом же деле — сомнений. Один лишь взгляд на макет возвращал прежние низкие чувства в строй. Не было уже пути назад.       Джеральди схватился за голову, ударяясь коленями о песок. Разве мог он поступить иначе, если так любил свой дом? Ему же было всего двенадцать — напрочь убитое, искалеченное и растерзанное детство! На глазах — застывшая картина из крови и мяса собственных родителей, что отчаянно хотели защитить своего любимого ребёнка! На руках — кровь смешалась с золотистым песком пустыни, превращая его в омерзительную кашу, грязь! В том углу, прямо перед поворотом — один из близких друзей не смог принять, даже просто осознать, смерть родной матери, что держала в руках покойного младенца — его младшего брата — шея друга в один миг вспорота, и фонтан залил окружение! - Как Ты поплатился за это?! Почему не сдох, почему не умер в канаве?! Разве Ты заслуживаешь спокойно жить и дышать чистым воздухом..? Где справедливость? Где она?!       Никто не услышал. Никто не пришёл. Лишь смазанное эхо тех же слов и фраз вернулось к хозяину, чуть стряхивая пыль с потолка. Пальцы сжали песок. - Почему...чёртов старик. Как ты представляешь себе, что бы я, после всего этого...просто жил..? Что бы я простил этого ублюдка! Дышал с ним одним воздухом! Как?! Как я вообще могу…«забыть всё и идти дальше»..?       Крах. Полный провал. Ещё несколько часов назад этот икенумовец представлял себе движение к внутреннему покою, а теперь полностью разбит. Словно вернулся в самое начало, в ту самую зависимость от ненависти, выстроенной цели и амбиций. Он угодил в сомнения, из которых, как думал, смог выбраться. Неизбежная человеческая психология, как колесо Сансары. Он снова не знает, что делать. Вновь смотря на путь искупления, икенумовец не может принять суть своего прошлого, а противоположный вариант притягивает возможностями. Однако Джеральди знает, что и там и там его ждут одни страдания.       Однако всё решает мысль, факт, который икенумовец никак не хотел принимать, всеми силами стараясь отдалиться. Он прекрасно знал, что в какой-то момент жизни, что должен был стать кульминацией и скорым концом его самого, стал абсолютно таким же. Вся разруха, что он учинил, пусть иногда и не своими руками, покалеченные люди, некоторые из которых больше никогда не вернутся к своим семьям, лежит на его плечах тоже. Джеральди тоже разрушил мечты и надежды других. - Но ведь быть того не может, что мы...одинаковы?       Дрожащие руки не отпускали песок, что всё равно медленно проходил сквозь пальцы, песчинка за песчинкой. Икенумовец не знал, что чувствовали те, жизнь и будущее которых он испортил и оборвал. Ненавидели ли они его так же? Жаждали ли так же отомстить?       Теперь. А имеет ли право сам Джеральди жаловаться на других, когда оказался не лучше? Имеет ли право ненавидеть? Имеет ли право дышать с другими одним воздухом?       Как и оказалось: все эти вопросы и проклятья, что Джеральди кричал и сыпал к икенумовцу, хорошо ложились и на него. Этими руинами, своими чувствами обиды и горечи он просто хотел оправдаться. Выставить себя жертвой, когда сам знал, что точно так же виноват. К чему же тогда были все дни, что тот провёл у Ватанабэ? Простым побегом от реальности? От осознания, что мир не обстоит так, как эгоистичный икенумовец представлял его себе?       В чём же тогда суть всех его фантазий о «втором шансе»? Жить правильно, но по сути Джеральди просто закрылся от мира за четырьмя стенами, посвящая «правильную жизнь» разборкам примитивных механизмов. Простое перекладывание ответственности за последствия совершённых им поступков на других. Ещё один побег от реальности, нежелание принятия всех обстоятельств дел и своей собственной индивидуальности.       Он просто делал вид, на самом же деле не прикладывал сильных стараний к искуплению. Он не заслужил ничего из того, что имеет сейчас, будь благосклонность старика или же простая рукоять.       Джеральди громко и рвано вздохнул, поднимаясь на ноги. Отряхиваясь от песка он ещё раз окинул взглядом свой бывший дом, развернулся направляясь к выходу. Здесь больше ничего не осталось. - ...Глупый… Какой же я, чёрт возьми, Глупый! - удар кулаком о стенку, всего шаг и икенумовца встретит из тени солнце, - Смотрел на всё, кроме самого себя! Это ж надо постараться! Глупый…я просто потратил время впустую.       Небесное светило уже подходило к своему зениту, это значило лишь то, что вскоре наступит полдень. Джеральди ещё помнил об уговоре со стариком, и не смотря на свои недавние рассуждения о мелочности деяний, всё же направился быстрым шагом в сторону Юрирейза. Пусть это подождёт, уляжется в голове, а после икенумовец обязательно вернётся к своим мыслям. Лишь бы только опять не сбежал.       Белые босые ноги шагали по песку, маленькие вмятины, что те оставляли за собой постепенно затягивались, вскоре вовсе пропадая. Пустыня не желала оставлять следов, и руины, оставшиеся позади, ровно так же будут погребены под толщей песка. Стоит ли Джеральди так же засыпать остатки своего прошлого? Все обиды и печали? И двигаться дальше, учиться жить, зная, как низко пал, в чём виновен и что несёт за плечами. Зная, что теперь не имеет права на обвинение других.       На удивление, дорога обратно заняла куда меньше времени. И монстров Джеральди практически не встречал на своём пути, скорее всего, те просто боялись, видя, что сталось с их сородичами. Ну не мог же икенумовец их всех изничтожить? С таких мыслей, парень чуть посмеялся, явно это было нервное.       Уже было время обеда, и Джеральди подходил ко входу в Юрирейз. Ничего не бросалось в глаза, лишь при детальном рассмотрении было видно, что что-то всё же было не так. Стражники были обеспокоены, находились в недоумении и часто поднимали голову вверх. Небо было таким же голубым как всегда, вот только одинокий чёрный объект огромных размеров выбивался из общей картины. - ...Разве это не...птица?       Яркая вспышка. Следом. Сильный поток тёплого воздуха. И. Звук. Непонятно было, что из всего этого произошло раньше, однако паника охватила абсолютно всех. Стражники с заминкой ринулись вглубь Юрирейза. Отходя от шока, быстро собирая мысли в резиновую кашу, Джральди не сразу понял, что делал, а именно мчался вслед за стражей со всех сил, вскоре обгоняя их и сворачивая в сторону рынка. - Старик!