Вариативная реальность

Перехватываю переднюю конечность одержимого, избегая его смертоносных когтей. Пользуюсь силой синтетических мышц и крепостью сервосуставов и кидаю эту тяжеленную тушу оземь. Через полсекунды уворачиваюсь от его собрата. Запрыгиваю на спину ещё одному чудовищу, ломая тому хребет и, пользуясь краткой передышкой, не глядя создаю Серую Бомбу. Свет и Ветер, составляющие основу этого заклинания, разносятся весьма далеко и здорово ослабляет одержимых. Те из них, кто попадает в эпицентр взрыва этой Бомбы, погибают. Увы, не сразу. Не став смотреть на результат, бегу в сторону, не оглядываясь. Мне нужно было оторваться от этой своры, добыть себе ещё хоть немного времени и отогнать этих чудовищ от моих «малышек», а то они уже чуть ни весь урожай вытоптали. К сожалению, ничего не вышло. Из низины на меня бросилось сразу четверо одержимых, которых здесь быть вообще не должно было. Быстро активирую встроенные в экзоскелет артефактные клинки и встречаю чудовищ зачарованным мифрилом. Против него их шкура оказалась слабовата. Самому резвому из них я снесла верхнюю часть туловища. Двое, что были чуть позади первого, кидаются с двух сторон, беря меня в своеобразные клещи, а ещё один пытается подобраться сзади. Сближаюсь с тем, что атакует справа и подрезаю ему левую руку. После того, как тот вцепляется в меня всеми оставшимися конечностями и начинает портить обшивку, продолжаю прерванный забег, попутно пытаясь стряхнуть с себя эту надоедливую тварь. Не успев это сделать, вляпываюсь в какое-то болото и, споткнувшись, лечу кубарем, скатываясь с холма, и, в процессе, делаю дырки в этом надоедливом чудовище, которое постепенно всё же успокаивается. Слышу топот сотен ног, что с приличной скоростью догоняют меня. Отбрасываю уже окончательно мёртвое тело одержимого и, пользуясь имеющимся временем, сотворяю вокруг себя Ауру Святого Огня. Рядом со мной появляется Краснобай, которому я отдала львиную долю своего резерва. Питомец был в своём гуманоидном обличие, вооружённый двумя бастардами и одетый в сверкающий, чешуйчатый доспех. Чистое позёрство, учитывая, что всё это создано магией. С тем же успехом он мог просто укрепить свою шкуру и удлинить когти. Появившись на поле боя, он тут же помчался к капищу. Я была практически уверена, что именно тот алтарный камень является источником силы лича. И если нам удастся его уничтожить, это решит большую часть проблем. Ну а не выйдет, Крас хотя бы отвлечёт врага. А то его некротические «щупальца» становятся всё более и более опасными, впитывая с округи энергию Смерти. Пару секунд назад по мне пришёлся очередной удар, повредив барьеры и вынудив тратить время и силы на их восстановление. Орда одержимых уже почти догнала меня. Бросаюсь им наперерез, ускорившись сильнее обычного. Буквально врезаюсь в толпу чудовищ, которые, ощутив жар Святого Огня, инстинктивно отпрянули от меня. Однако воля лича уже спустя пару секунд взяла их под полный контроль. Больше они не проявляли слабость, даже горя заживо. Срубаю голову удачно подвернувшемуся одержимому, пинком откидывая со своего пути сразу двоих и прыгаю вверх, покидая очередное кольцо, куда меня попытались загнать эти чудовища. Приземляюсь на небольшой холмик, активирую последнее из отложенных заклинаний, направляя его в самый центр своры одержимых. Воздух в том месте начинает дрожать и переливаться радужными оттенками, а пространство скручивается неровной спиралью, втягивая в себя всё, что есть в округе. И материю, и энергию. Пространственная Энтропия. Моя собственная разработка. Поигравшись с концепцией порталов, я создала заклинание, которое представляет из себя вывернутый наизнанку пространственным переходом. Вместо безопасного и относительно комфортного портала этот конструкт создаёт воронку, куда засасывает вообще всё. Что происходит с попавшими туда объектами мне доподлинно не известно. Тем не менее, у меня практически никаких сомнений в том, что метрика того пространства, где они оказываются, действует на них весьма угнетающе. Но есть одна проблема. Разработка эта ещё сырая, и мне не совсем понятны границы, в которых действует сия Энтропия. Ну там: ограниченный у неё радиус, или же она имеет тенденции к саморасширению. Убегаю со всех ног, дабы оказаться как можно дальше от своего заклинания. И, кажется, вовремя я это сделала. Одержимых, что из последних сил, рыча и издавая нечеловеческий вой, цеплялись за землю, засасывало в спираль вместе пластами этой самой земли. Увы, участь эта постигла далеко не всех. Заклинание действовало в строго очерченном радиусе и расширятся не спешило. Одним чудовищам хватило смекалки покинуть эпицентр, а других это просто не коснулось. И мне вновь пришлось вступить в ближний бой. На этот раз одержимые не оставили мне пространства для манёвра, накинувшись всеми вместе и разом. Экзоскелет облепило сразу несколько чудовищ, от которых было не так-то просто избавиться. Расшвыриваю врагов Воздушным Тараном и начинаю бегать зигзагами, уворачиваясь от излишне прытких тварей и пытаясь стряхнуть с себя тех, кто запустил когти в обшивку. Перепрыгиваю излишне плотную толпу чудовищ и отбрасываю с помощью Экспульсо слишком близко подобравшихся ко мне одержимых. Твари, что за забрались на меня, заживо сгорая в Святом Пламени, несмотря на близкую гибель, остервенело ковыряют обшивку. И кое-где она даже поддаётся. Проделав небольшую дырку, одно из чудовищ просунуло палец прямо мне в кабину. Палец с длинным когтем на конце, что оставил на моей щеке глубокую царапину и вонзился мне в ключицу Я с трудом подавила в себе желание остановиться и начать стряхивать с себя одержимых. Всё равно с первого раза не выйдет, а если остановлюсь, остальные твари меня точно похоронят. Самым разумным с этой ситуации было ожидание. Надо всего лишь подождать, пока эти сволочи сами сгорят. Время просто невероятно замедлилось. Я буквально отсчитывала каждую долю секунды. Ведь чудовище не просто ранило меня, оно эту рану весьма активно ковыряло, причиняя мне весьма ощутимую боль. К счастью, эти «прекрасные» не успели меня доконать. Коготь, орудовавший в моей ключице, сгорел в белом пламени вместе с его хозяином. Сбрасываю с себя, наконец, обугленные останки одержимых и, немного воспряв духом, продолжаю истреблять этих тварей. Резерв практически опустошился, забираю всю энергию из трёх накопителей. Не очень полезная для меня процедура. Магические каналы будут потом сильно болеть. Но иного выбора нет. Создаю сразу пять Серых Бомб и угощаю ими тварей вокруг меня. Плотная, серая дымка, расходится по полю, заставляя одержимых выть от боли и беспорядочно метаться. А некоторых и биться в агонии с обожжённой кожей и выступающими из-под неё светящимися жилами. Вдогонку к Бомбам я шарахнула по округе Метеоритным Дождём. Смесь Земли, Ветра и Огня. В небо поднялись несколько десятков кусков скальной породы, вырванные из слоя почвы. Там в них проникло Пламя, и они упали, гонимые Ветром, на головы одержимым чудовищам. Взрывы, огонь и огромные раскалённые камни прикончили почти всех оставшихся врагов. После чего твари по какой-то причине утратили всякую организованность, превратившись просто в дикую нежить. Видимо, лич уже «списал» этих своих рабов. Начинаю зачищать оставшихся чудищ. Пока я добивала остатки одержимых, вдалеке, у капища, бушевали энергии. Некрос вытеснялся Огнём и Жизнью. Уж не знаю, что там делал Крас, но, кажется, дела у него шли неплохо. Что с Беллой - не совсем понятно. В разыгравшейся мешанине боя я её потеряла. Датчики, настроенные на её костюм, говорили, что с ней всё более или менее в порядке. Этого мне пока было достаточно. Расправившись с последними тварями, я помчалась к капищу. Там вовсю разворачивалась своя, отдельная драма. Рядом с Красом образовалась настоящая стена из трупов одержимых. Гуманоидный кот, виртуозно орудуя своими бастардами, буквально шинковал нежить. Используя весьма удобную позицию, он, тратя минимум сил, мечом и магией уничтожал набегавших на него чудовищ. Пробившись к самому капищу, кот держал там оборону. Он верно смекнул, что ради этого камня лич не пожалеет угробить хоть всю свою армию. А Краснобаю только этого и надо. Увы, несмотря на всю свою удаль мой питомец получал раны. Подчас, весьма серьёзные. Правое ухо ему откусили, броневые чешуйки на груди, рядом с сердцем, были грубо вырваны вместе с куском плоти, а правое же бедро кота зияло глубокой, до кости царапиной. Живым людям, что, подобно манекенам, стояли неподалёку от места боя, неплохо доставалось от одержимых. Эти твари, видимо, по приказу лича старались их не трогать, но не всегда получалось. Кого-то случайно затопчут, а кого-то нечаянно длинными когтями полоснут. Некротические щупальца уже почти не беспокоили меня. Моя задумка с источающей Свет растительностью стала наконец-то давать плоды. Концентрация Смерти начала стремительно падать. И глобальный конструкт лича уже не мог исполнять свои функции в должной мере. Обрушиваю на головы ближайших тварей Гравитационный Молот, буквально расплющивая их о землю. Сразу за этой атакой создаю локальный Огненный Шторм, который за несколько секунд выжигает всё в радиусе ста метров. К сожалению, за исключением одержимых. Они, имея сильную магическую сопротивляемость, всего лишь здорово обгорели. Но мне и этого было вполне достаточно. Пробегая мимо, сношу голову медленно ковыляющему чудовищу, чьи мышцы превратились в уголь. В следующую секунду слегка оборачиваюсь и бронированным кулаком раскраиваю хрупкий череп ещё одной жертвы Огненного Шторма. Твари вокруг меня превратились в медленных, беспомощных калек, ни на что практически не способных. Очередной взмах и у моих ног падает сразу шестеро обгорелых трупов. Однако не успела чёрная пыль осесть, как в мою броню прилетело сильно воняющее гнилью заклятие. В первые секунды всё было нормально, но потом мой экзоскелет начал буквально рассыпаться, и я никак не могла это остановить. Просто не успевала. Единственное, что я смогла сделать - не дала вражескому заклятию перекинуться на меня. Выпрыгиваю из разрушающегося экзоскелета, призываю свой верный посох, шпагу и сношу голову очередной твари. *** Деревянный Язык из племени Речных Змей, несмотря на своё имя, был довольно разговорчивым и острым на язык. Впрочем, не только на язык. Его стрелы всегда находили цель, поражая добычу. Оленей, косуль и даже бизонов. Ещё будучи юношей, что не изведал ни одной победы*, он стал самым лучшим охотником племени. И с тех пор никому не отдавал этот статус. В племени его очень ценили. Войдя во взрослую пору, Деревянный Язык взял себе жену. И не одну. У него появилась семья, он начал обрастать жирком. До шамана и старейшин* ему было далеко. Те имели выдающиеся, идеально круглые животы, на зависть многим*. Лучший охотник Речных Змей был мужчиной весьма удачливым. Проклятия злых колдунов и гнев духов* обходили его стороной, враги неизменно терпели поражение. Жизнь его была подобна скачке на молодом мустанге. Лёгкой, весёлой и захватывающей. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончилась и жизнь Деревянного Языка. И не только его, но и всего племени Речных Змей. Началось всё с того, что самый вредный из учеников шамана наслал на юного охотника Тихого Койота проклятие, из-за которого тот за день состарился и умер. Молодого заклинателя духов выгнали из племени, и тот ушёл. Какое-то время всё было спокойно. Но он вернулся. Уже не такой, как раньше. Похожий на мертвеца, который не пожелал смирно лежать и спокойно гнить в земле. Глаза его были белыми, как молоко, кожа сухой и бледной, а зубы почти выпали. Смотря на него, сложно было поверить, что этот ходячий труп совсем недавно являлся молодым и где-то даже красивым мужчиной. Вместе с ним в племя Речных Змей пришла смерть. Старый шаман не смог совладать с бывшим учеником и погиб, разорванный на куски сонмом злых духов. Деревянный Язык и другие мужчины племени пытались совладать с колдуном, но не смогли даже поцарапать его. Сам он отмахивался от них, словно от надоедливых мух. Однако, даже видя тщетность своих усилий, охотники атаковали злого шамана. Они отвлекали злого шамана, пока их племя бежало подальше от этой напасти. Увы, но даже это им не удалось. Колдун распылил какой-то зелёный порошок, который заставил их чихать, а затем усыпил. Проснулся Деревянный Язык уже не будучи самим собой. Им управляла могущественная и злая воля. Сам он мог лишь безмолвно кричать от боли, что пронзала всё его тело. Ему казалось, будто ему во внутренности положили нагретые костром камни. Боль, пронзавшая тело, сводила его с ума. Но, что ещё хуже, не только Деревянный Язык был таким, но и всё племя Речных Змей. Колдун приказал всем им идти на юг, и они пошли. День за днём, без перерыва на сон и еду. Ничто из этого им по какой-то причине не требовалось. Впрочем, охотнику было не до того, он всецело погрузился в боль, что его терзала. Не в силах прекратить её, он старался привыкнуть к ней, найти некое извращённое удовольствие, заставить себя поверить, что все эти ощущения - вовсе не плохи. В общем, сделать хоть что-то, чтобы облегчить свою участь. Когда их монотонное путешествие закончилось, Деревянный Язык почти не обратил на это внимание, всецело погружённый в себя. Его тело всё делало само, никак ему подчиняясь. Охотнику было всё равно даже тогда, когда он своими руками душил собственных детей, что молчаливо и равнодушно принимали судьбу. То, что начало происходить далее несколько всколыхнуло его интерес и подарило некоторую надежду. Ему очень хотелось верить, что после того, как он ляжет на камень и пронзит своё сердце, боль уйдёт. Ну или хотя бы притупится. Однако вскоре начало происходить то, что вывело охотника из апатии. Добрые духи пришли, чтобы покарать колдуна. Сам Деревянный Язык мало, что видел, но вот слышал достаточно много. Там, где он был, стоял такой грохот, какой не в каждую грозу бывает, а его сородичи, которых злой шаман превратил в вендиго, с кем-то дрались. Не иначе Речным Змеям пришли на помощь добрые духи предков. Стоящего рядом с охотником соплеменника зашиб пробегавший мимо вендиго. Деревянный Язык видел спину этого существа, когда его голова покатилась с плеч, а сам он упал наземь. Охотник не видел того, кто это сделал. Лишь что-то красное мелькнуло на миг, а затем исчезло, словно морок. Больше ничего интересного он не видел, продолжая стоять и надеяться непонятно на что. Когда он уже вновь начал погружаться в апатию, впереди стали раздаваться крики. Крики его соплеменников, что нарушили долгое молчание. Охотник слышал причитания женщин, плач, гневные возгласы мужчин и юношей. Такие обыденные звуки людской речи, услышав которые, Деревянный Язык был готов заплакать от счастья. Да вот незадача, он всё ещё был скован и не мог пошевелить даже пальцем. Ему по-прежнему оставалось только ждать и надеяться. В какой-то момент перед ним возникла дева, чей облик не мог принадлежать простой женщине, будь она хоть трижды красавица. Красные волосы, доходящие лишь до шеи были невероятно правильны. Ни один лишний волосок не выбивался из причёски. При том, что на них не было и следа специальных мазей. Кожа этой девы сияла белизной, но не могильной, как буркала колдуна. Эта белизна была красива и заставляла Деревянного Языка вспоминать о молодой, резвой оленихе, которая однажды, на его глазах, обогнала мустанга в самом расцвете сил. Лик девы-духа был весьма необычен. Очень выразительные черты, которые не встретишь у людей. Её одеждам охотник и вовсе не мог подобрать нужного описания. Так ни женщины, ни мужчины Речных Змей не одевались, и он просто не был способен найти нужных слов, попросту их не зная. Однако Деревянный Язык был отчего-то уверен, что эти одежды больше подойдут воину, нежели обычной женщине. Дева-дух ходила между рядами неподвижных людей и что-то делала. Творила какую-то магию, после которой Речные Змеи оживали. Кто-то падал на колени и начинал плакать, кто-то убегал, видимо, ища родичей, кто-то просто оставался на месте, очень вяло реагируя на своё освобождение. Когда очередь дошла до Деревянного Языка, дева тронула его висок кончиками пальцев, а затем перевела взгляд на следующего неподвижного человека. Прикосновение длилось всего лишь миг, но этого оказалось вполне достаточно. Волна приятного тепла прошла сквозь охотника, даря ему наслаждение и избавляя от боли. Не думая о том, что делает, он принялся ощупывать своё лицо, и только по прошествии некоторого времени до него дошло, что он наконец-то вновь сам себе хозяин. А дева всё ходила и ходила, освобождая его соплеменников. Внутри охотника поселилось некое невиданное доселе чувство. Что-то сродни любви, но только не она. Похоже на уважение, но тоже не оно. Глубокое и затрагивающее самые глубины естества, но не несущее в себе ни капли плотского влечения. - Спасибо тебе, Добрый Дух! - воскликнул Деревянный Язык, подбежав к деве и опустившись перед ней на колени. - Позволь мне служить тебе! *** - Знаешь, в этот раз ты превзошла сама себя, - проговорила Белла, смывая шампунь с моих волос. - Как будто бы ты оставила этих людей на произвол судьбы, - отвечаю, не открывая глаз. - Раньше я бы даже и не думала ни о чём таком. Сейчас... ты права, я бы не смогла им не помочь. Но между «помочь» и «тащить за собой через пол континента» есть большая разница. Какого хрена мы вообще повели за собой целое индейское племя? - Ты видела, как они на нас смотрели? Мы для них сейчас, как Иисус для христиан? Ну как можно бросать тех, кто ТАК в нас верит? - Ну да, ну да, ты уже говорила. Вот только я тебе не верю. Ты, конечно, падка на жалобные глазки, но ты не дура. Признавайся, зачем тебе эти amérindiens? Эх, а ведь на самом деле я, в её системе координат - именно что дура. Лича мы не без труда, но всё же убили. Белла неплохо поработала, заставила его выложиться на полную, но потратила, при этом, почти все свои силы. Ну а моя травка, которая не только выжила во всей этой свистопляске, но и неплохо разрослась, убила почти весь фоновый некрос, лишив врага ещё и внешней подпитки. Как оказалось, эта тварь с множеством душ ничем, кроме энергии Смерти пользоваться, толком, не могла. Всё, что было этому гаду доступно в классической магии - примитивный телекинез. Однако всё вышесказанное совершенно не означает, что нам с Беллой было легко. Лича мы ослабили, лишили связи с толпой одержимых, отняв тем самым армию. Но даже после этого мёртвый некромант оставался очень опасным и сильным противником. Особенно с учётом того, что нас он тоже неплохо потрепал. У меня имелась открытая рана, заниматься которой просто не было времени, экзоскелет я потеряла безвозвратно, а вместе с ним и накопители. Крас почти выдохся, и его пришлось вернуть в татуировку. Ну а Белла, действуя на пределе своих магических и физических возможностей, здорово перенапряглась, и к концу битвы испытывала, мягко говоря, сильные неудобства, отправившие её на «скамейку запасных». Так что разбираться с личем мне пришлось в одиночку. *** Пропускаю сквозь себя волну магии, которая, перейдя в посох, трансформируется в плазменный луч, что устремляется к немёртвой мумии, взобравшейся на гору детских трупиков. Видимо, подпитывается остаточными эманациями некроса. Сотворив заклинание, аппарирую в сторону, на сотню метров. И правильно делаю. Там, где я была, возникает плотный сгусток Смерти, убивающий всё живое на довольно обширном участке. Сам лич смог, пусть и не конца, но парировать мою атаку. Он лишился правой руки, которую просто испарило, и плеча, всё остальное защитил некрос, сильнейшим образом пропитавший мёртвую оболочку врага. Прыжок, прыжок, ещё прыжок... Лич практически без остановки генерировал заклинания, заставляя меня без конца аппарировать. К счастью, хватило его не надолго, в один момент он просто выдохся. Заставляю браслеты в форсированном режиме поглощать Свет, которого в округе становится всё больше и больше. А затем, немного переведя дух, вновь атакую эту тварь. Черпаю силу из резерва и начинаю закидывать эту тварь не особо ей вредящими Серыми Бомбами. Участок, на котором обосновался лич, застилают клубы видимого даже в зрительном спектре магического тумана. Я рассчитывала, что Свет и Ветер забьют восприятие некроманта, фактически, ослепив его. Судя по всему, мои надежды оправдались. Браслеты, наконец, аккумулировали в себя достаточно магии, и у меня появилась возможность сотворить Очищение. Заклинание, которое без дополнительной подпитки было бы мне попросту не под силу. Но сейчас у меня появился редкий шанс попрактиковаться в высшей магии Света. Я удерживаю своей волей чудовищный объём энергии, энергоканалы жжёт огнём, а по телу будто всё затекло и колет миллионом маленьких гвоздиков. Посох гудит от переполняющей его маны, и по нему идут сияющие ярким, белым светом трещины. Я с трудом справляюсь с этим океаном маны, но всё нахожу в себе силы, чтобы направить его, придавая ему форму. Лич буквально вылетает из тумана, используя телекинез на своей оболочке. Если бы он сделал это на пару секунд раньше, у него ещё были шансы спастись. Но теперь... теперь ему п*здец. Творя заклинание и вкладывая в него всю ту мощь, которую с таким трудом удерживала, я чувствовала, будто отпускаю на волю дикого зверя, яростно рвущегося в бой. В каком-то смысле это было не слишком далеко от истины. Высвободив всю ту силу, что с таким трудом удерживала, я стала ощущать себя так, словно из меня выдернули невидимый стержень. Без сил падаю на колени и, полагаясь на остатки самоконтроля, не даю себе провалиться в забытьё. По глазам тем временем ударила белая вспышка и, на первый взгляд, ничего не изменилось. Вот только из округи пропал почти весь некрос. Останки лича упали на землю, лишившись всей своей волшебной силы. Души, удерживаемые вместе этой оболочкой, отправились туда, где им и место. *** Одержимые в радиусе ближайших семи километров подохли точно так же, как и их хозяин. А вот подчиняющие конструкты из живых людей, увы, никуда не исчезли. Из них вымыло весь некрос, но это почти никак им не навредило, основа то у них была нейтральной. Энергия Смерти выполняла функции по ретрансляции приказов лича, контроля и всего остального, что базировалось на «обычной» мане. Так что мне пришлось в состоянии близком к истощению срывать с людей эти конструкты. К счастью, индейцам в тот момент было немного не до меня, и они почти не приставали ко мне со всякими дурацкими вопросами. Правда, нашлась парочка особо назойливых субъектов, но с помощью международного языка жестов я смогла от них отвязаться. В дальнейшей мне очень помог Крас, которого пришлось вновь доставать из татуировки и делиться с ним энергией. Будучи духом, он воспринимал информацию не на слух, а ментально, улавливая образы и концепции, которые стоят за теми или иными словами. Так что для него проблемы языкового барьера просто не существовало. К тому же он не только понимал различные наречия, но и мог их эмулировать, создавая у человека иллюзию того, что разговаривает на его родном языке. Тогда как сам просто использует своеобразную форму телепатии. Кот очень помог при взаимодействии с индейцами. По идее, освободив этих людей, я должна была гордо удалиться в закат, довольная своим, без сомнения, подвигом. Однако у меня было чёткое понимание, что если покинуть спасённых, они не протянут и недели. Истощённые, как физически, так и морально. Не имеющие ни еды, ни воды, ни возможности добыть всё это. Дичи в округе не было, разбежалась. Крупных водоёмов с более или менее чистой водой тоже. Как и плодоносных деревьев с кустарниками. Коренья и травы, теоретически, могли их спасти, но на это не было почти никакой надежды. Спася индейцев от превращения в нежить, я бы обрекла их на голодную смерть. Такое развитие событий было мне, разумеется не по душе. Поэтому я, немного отдохнув, принялась помогать этому индейскому племени и подключила к сему занятию своих спутников. Благо, Белла тоже пришла в относительную норму. Ну а Красу вообще всё было ни по чём. У меня был неплохой запас эликсиров почти на все случаи жизни. И в тот день я практически ополовинила свои мутагены. Чтобы индейцы не померли с голоду мне пришлось поизгаляться над Матушкой Природой. Я создала пару совершенно новых магических организмов. Хищный кустарник, который, пожирая траву и древесную кору, плодоносит сытными ягодами, которые являются чем-то средним между яблоками и бананами. Ну а вторым новорождённым видом были вьючные бизоны, послушные, большие, в половину мамонта, полуразумные и обладающие зачатками телепатии. То есть, способные, пусть и ограниченно, но понимать человеческую речь. И не надо думать, будто, создав излучающую Свет траву прямо во время боя, с этими задачами я справилась без особых проблем. Нихрена подобного! Та травка не продержалась и суток, начав усыхать уже к утру следующего дня. Просто потому что мало вживить организму тот или иной ген, надо проследить за тем, чтобы это нововведение не причинило ему сильный вред. Создать химеру не трудно, трудно сделать её жизнеспособной.. И хоть я ни разу не химеролог, мои алхимические навыки позволили мне не обращать на сей прискорбный факт внимания. Благо, у меня в загашнике нашлись все необходимые мутагены. Со дня битвы у «Скорбного Луга» (так назвали это место индейцы) прошло уже больше двух недель, мы с Беллой так и не покинули племя Речных Змей, которое вместе с нами идёт на восток. Если бы мы шли одни, то двигались бы гораздо быстрее, и, по уму, нам бы давным-давно следовало пойти своей дорогой. Но что-то не давало мне просто так взять и уйти. Не знаю, то ли из-за тех взглядов, которыми меня одаривают индейцы, видящие во мне живое божество и относятся, можно сказать, как к матери. Это странно, непривычно, в какой-то мере неприятно, но в тоже время подобное весьма подкупает и привязывает меня к этим людям. *** - Что у вас тут случилось? - подойдя к двум молодым индейцам, спрашиваю у них. Они пытались сдвинуть в места изменённого бизона. Уговаривали, пытались тянуть за рога и толкать сзади, но тот непоколебимо стоял на месте, делая вид, что не замечает ничего вокруг. На спине животины лежали шкуры и завёрнутые в них освежёванные туши косуль, которые планировалось сегодня зажарить на вечернем привале. Окружающие с интересом посматривали на сие действо, не спеша помогать и воспринимая происходящее, как своеобразное развлекательное шоу. - Роглатерава, - поклонились мне молодые индейцы, - этот кмон упрямится, никак не хочет идти олраме... Я ещё не очень хорошо знала их язык, поэтому не все их слова пока были мне понятны. Впрочем, ситуация и так вполне однозначная. Призвав Краса, я начала пояснять ему ситуацию. Тот, покочевряжившись, всё же помог. Оказалось: этот бизон считал своим хозяином совершенно другого мужика, и ему не нравилось, что его отдали этим двум «балбесам», которые относятся к нему без какого-либо уважения. Н-да, хорошие звери получились, но не идеальные. Идеала в этом мире не существует, но это не значит, что к нему не надо стремиться... эх... Бизона пришлось отдать тому парню, которого животина назначила «хозяином», закрепив её за ним уже на постоянной основе. *** И вот такое вот случалось практически постоянно. Я сама, по своей воле, впряглась в быт этих индейцев, и у меня не было совершенно никакого желания прекращать. Тем более, что не только из таких эпизодов состояло моё взаимодействие с американскими аборигенами. *** Глаза у сидящего напротив меня пожилого мужчины полезли на лоб. Он уже видел мою палатку изнутри. Так что его удивление было вызвано отнюдь не убранством моего жилища. Хотя он до сих пор очень осторожно взаимодействует со всеми предметами, что здесь находятся. Нет, удивление одного из старейшин племени Речных Змей было связано совсем с другим. - Но как же...? Дух Неба дал нам знак... - Духи, если им надо, являются и говорят, что хотели, напрямую, - вздыхая, начинаю по третьему кругу объяснять одно и тоже, - а ваши... практики не что иное, как самообман. Я понимаю, что вы и ваши предки занимались гаданием и верили в то, что лёгшая под определённым углом кость что-то означает. Но вы ошибались. Принимали желаемое за действительное. Вытравить из первобытных людей мистику было почти невозможно. Они не просто в неё верили, они ею жили. Если бы я могла, то вообще не касалась бы этой темы в общении с индейцами. Ну или делала бы это крайне осторожно. Но вот не получалось у меня осторожно и деликатно. Видя, как индейцы разрешают затруднения с помощью гадания на костях, читая звёзды и трактуя наркотические приходы, я просто не могла молчать и пыталась в доступной форме объяснить этим людям, что всё это чушь собачья. Они меня слушали, даже прислушивались, но, кажется, не совсем понимали. А потому неизменно возвращались к порочной практике мистицизма. Меня это подбешивало. Но я понимала, что быстро победить вековые традиции просто нереально. Тут нужен спокойный, обстоятельный и постепенный подход. - Но, если звёзды и священные знаки обманывают, что же тогда делать? Где искать верных оракулов? - кое-как переварив мои слова, спросил индеец. - Фуф, - вот что значит культурные и мировоззренческий барьер, я ему про одно, он мне про другое, - завтрашним днём, на рассвете, я расскажу вам о настоящих «оракулах». Будет хорошо, если меня услышат все Речные Змеи. - Так и будет, Красная Мать, я расскажу всем! *** В тот раз я распиналась перед «своими» индейцами почти весь день, пыталась впихнуть в их понятийный аппарат логику и материализм под видом нового мракобесия, поставив во главу угла немного переделанный тезис: «на Бога надейся, а сам не плошай». Типа духи помогают только тем, кто не ленится, а сам что-то делает. А для решения сложных вопросов надо думать, дескать, мистические сущности дают нам ответы, посылая их прямо в головы людей. А чтобы понять, какую мысль послали духи, необходимо как следует пораскинуть мозгами. - Хех, дорогая моя Иза... белла, мне, конечно, лестно, что ты столь высокого обо мне мнения, но ты меня переоцениваешь. Никакого скрытого мотива я не имею... разве что... - кошусь на юную, смуглую красавицу с большими, карими глазами, которая разминает мои ступни. *Во многих индейских племенах Северной Америки мальчик начинал считаться мужчиной только после победы над взрослым индейцем. Причём, в данном случае «победа» понятие очень широкое. Это мог быть ритуальный или же судебный поединок, некое соревнование. *В первобытном племени не обязательно должен быть вождь. В примитивных обществах, не имеющих ярко выраженной воинской прослойки, нет и авторитарного лидера, концентрирующего в власть в одних руках. *Лишний вес во многих первобытных обществах считался признаком не только достатка, но и удали. Дескать, если у человека есть брюшко, он имеет возможность много и регулярно питаться. А если такая возможность имеется, значит он либо очень хороший охотник, либо умелый мастер. И, значит, заслуживает уважения. *Болезни в примитивных обществах воспринимаются исключительно, как гнев потусторонних сил или же проклятие какого-то нехорошего человека.