***
— Давай кое-что проясним, — в какой-то момент, придя в себя, выдыхает Джордж, все так же сидя на мокрой земле. Пачкаться не хотелось, но, с другой стороны, ему так и так придется стирать одежду, а потому невелика потеря. — Мне бы… Хм… Не хотелось, чтобы ты убивал кого-либо из жителей моей деревни. — Почему? — как-то насмешливо уточняет Дрим, и интонация в его голосе заставляет поморщится. — Почему тебе важны их жизни? — Потому… — Джордж в замешательстве смотрит на Дрима. Причем тут ценность чьих-то жизней, это просто неадекватно со стороны живого человека. Но Дрим — не человек. И Джордж после достаточно приятного (в чем он стыдился признаться даже самому себе) разговора начал понемногу забывать об этом. Начал забывать, что для существа, подобного этому, человеческая жизнь — просто энергия. Душа, которой можно воспользоваться. И он, Джордж, не исключение. Он такая же душа. Абсолютно такая же. Единственное его отличие от серо-буро-малиновой массы деревенщин заключается в том, что он, рано или поздно, освободится от оков, сковывавших его по рукам и ногам. Два желания. Всего два. И он освободится. — Им не надо ничего делать для того, чтобы заслужить жизнь. Они не заслужили смерть? Не заслужили. Причин для их убийств нет. — О как? — насмешливо складывает руки на груди демонюга, и Джордж тяжело сглатывает. Появляется такое ощущение, что он в чем-то оступился, но в чем парень понять не может и все, что ему остается — слушать голос, что раздается из-под маски. — То-есть, если человек попадет под какие-то твои рамки, он заслуживает смерти? Самому-то не смешно от своих слов? — Ой, я не это имел в виду, — замялся Джордж, поливаемый холодной водой. Когда-то он читал про пытку, где на человека капали водой. Вот сейчас происходило что-то вроде того же. Нет, какого-то дикого дискомфорта он не испытывал, более того, дождь был достаточно теплым, но компания… Вот компания в лице Дрима капала на мозг сильнее, чем чертовы капли воды. — Вы все не это имеете в виду, — лениво отмахивается Дрим, даже не дожидаясь оправданий от Джорджа. — Вы, люди, забавны. У вас у всех есть какие-то свои стандарты «справедливости». Вы судите по установленным стандартам, меняете правила, если те вам не нравятся. Будь честен хотя бы со мной, Джордж. В тебе же хоть когда-то мелькала мысль, что большинство из жителей деревни и вовсе недостойны жизни, разве нет? — Джордж быстро мотает головой. Слишком быстро. Чтобы не успеть подумать над вопросом. — Лжец. Хотя, ты же человек. Вы все те еще лгуны. Пошли. Если мы продолжим тут сидеть, уверяю, нас точно заметят. И Джордж неосознанно, по привычке хватается за протянутую руку. Хватается за руку, которая тут же сжимает его ладонь, и сразу понимает, что совершил. Вспоминает, что не хотел никак контактировать с этим созданием лишний раз, отказывался совсем недавно от протянутой лапы, а теперь, задумавшись, бесстрашно потянулся за помощью. Парня передергивает, и он тут же выдирает свою конечность из крепкой хватки. Резко, грубо. Но Дрим не обижается. Лишь склоняет по-птичьи голову, изучая человека рядом с собой, и, чуть постояв, безмолвно идет в чащу, слыша, как приминается трава под ногами его спутника. Он идет за ним, не разворачивается, не решается уйти. Виноват ли в этом страх или любопытство? Дрим не знает. Но почему-то слабо верится, что Джордж, испугавшись, без возражений проследовал за ним «хвостиком», закрыв рот. Парень думал. Думал над всем, что происходило в его жизни, и Дрим не мешал. Зачем вмешиваться? В любой момент его можно будет подтолкнуть на «правильный» путь, а пока пусть ощущает себя хорошим человеком, что совершает лишь хорошие поступки. Людям вообще нравится думать, что они хорошие. Кто он такой, чтобы их в чем-то переубеждать?***
— Мы слишком далеко, — вдруг произносит Джордж, оглядываясь по сторонам. Они шли не так уж и долго, минут пятнадцать, кажется, но лес мрачнел, а из-под ног пропало хоть что-то, отдаленно напоминающее тропинку, и брюнету теперь приходилось внимательно смотреть под ноги, дабы не запнуться об какой-нибудь корень. — Как далеко мы от деревни? Дрим, все так же спокойно идущий впереди, не отвечает. Более того, он даже не оборачивается, словно не расслышав вопрос. Джордж, подняв взгляд, видит лишь то, как капли дождя стекают с чужих волос, и только сейчас вспоминает, что, вообще-то, вымок до нитки. Вздрагивает всем телом, но существо не отвечает, не оборачивается, все так же идет вперед, и Джорджу становится не по себе. Хочется замереть на месте, заявить, что никуда он не пойдет, потребовать использовать желание, но ему почему-то кажется, что Дрим такой порыв не оценит. Не оценит и уйдет, оставив Джорджа один на один с дикими животными. Парень уверен, что из такой уж глуши выйти самостоятельно ему не удастся. А потому он послушным песиком плетется за ушастой тварюгой, проклиная тот день, когда родился в деревне этих психов, из-за которых он и оказался в когтистых лапах демонюги. Дрима он, как бы то странно ни было, не винил. В смысле, если смотреть со стороны «правильного демона», он все делал как нельзя лучше. Потребовал с него три желания, получил очередного раба, а сейчас ведет его все глубже и глубже, и Джордж ничего не сможет с этим сделать. Но со стороны Джорджа этот «правильный демон» оставался ушастой тварью, что вела его в лес. И со стороны Джорджа… Что же, со стороны Джорджа дела у него были не очень. — Ты не голоден? — уточняет у Джорджа Дрим через несколько минут, чуть повернув к нему голову. — Тут где-то заросли ежевики должны быть. — Она что, растет где-то здесь? — удивленно вскидывает брови брюнет, приглядевшись к чаще. И в правду, там, чуть глубже, раскинулся огромный, несколько десятков метров в диаметре, куст, оплетавший деревья, что попадались на пути его роста. — Как далеко мы от деревни? — повторяет свой вопрос Джордж, и Дрим тяжело выдыхает. — Не знаю точно, но дальше, чем бы ты смог дойти, — он подходит к кусту, срывая несколько красноватых, еще не успевших почернеть, ягодок и рассматривает их немигающим взглядом маски. Джордж замирает. Сейчас, дабы съесть их, существо должно приподнять маску, но оно словно чувствует, чего ждет брюнет. Раздается смешок. — На, держи. И эти ягодки оказываются сгружены в руки Джорджу. Тот как-то разочаровано выдыхает, за что, откровенно говоря, винит сам себя. Эмоции подводят разум и, признаться, парню это ой как не нравится. В раздумьях он закидывает ежевику в рот и, чуть помыслив, подходит ближе к Дриму, желая сорвать еще несколько ягод. Если хозяин леса угощает, пожалуй, грех не воспользоваться, да? — Знаешь, — чуть погодя, когда Джордж, поев ягод, вновь шел за Дримом, подает голос существо. — Некоторые мои «пленные», обреченные быть моими слугами, называли это место — Адом, а меня — его владыкой. Так вот, будь это место действительно Адом, полагаю, ты бы уже никогда не выбрался бы отсюда. — О чем ты… Оу, — удивленно тянет Джордж, уставившись на тёмно-синие ягодки в своей руке, сорванные для того, чтобы поесть их в пути. Дрим удовлетворенно хмыкает, поняв, что Джордж осознал, о чем идет речь. И, кажется, это его веселит. — Но это не мертвый фрукт. — Если верить легендам, то гранат стал мертвым фруктом лишь после того, как Персефона его вкусила. Следовательно, ежевика тоже могла бы стать этим самым мертвым фруктом, будь это место действительно Адом, — Джордж молчит несколько секунд. Молчит, но уголки его губ чуть дергаются, словно он еле-еле сдерживает улыбку. — Не думал, что кто-то вроде тебя может знать древнегреческую мифологию, — Дрим лишь пожимает плечами. — Ты веришь в нее? — Нет. Чтиво интересное и насыщенное, но, откровенно говоря, оно все так же остаётся детскими сказками. Что-то на уровне той бредятины, которую, если тебе верить, пишут обо мне, — Джордж кивает и, не сдержавшись, все-таки улыбается. — Я обязательно принесу тебе книгу об этом. Думаю, ты найдешь ее достаточно забавной. Я брал ее, когда на меня только начали сыпаться обвинения в том, что я служу тебе. Думал, найду что-нибудь интересное, но увы, — Джордж состроил гримасу отвращения. — Там говорится чуть ли не о Сатане, что живьем поедает младенцев, способен убить одним взглядом, а рост превышает все допустимые для человеческого тела размеры. Бред, в общем. Но… — А что ты обо мне думаешь? — перебивает парня существо, забавно дернув ухом, из-за чего серьга в нем ярко блеснула. Что он о нем думает? Джордж поджимает губы. Он не может, как остальные подчиненные, назвать Дрима владыкой Ада. Нет, он не Сатана, не Аид. Да и, наверное, не Демон. Самым подходящим словом, пожалуй, был бы друид, но… Дрим не был таковым. Дрим был сам по себе, не был каким-то там жрецом. Он был частью леса. Главной частью леса, который, выбираясь в деревню, порабощал людей ради собственной пользы. Какой? Джордж не был уверен. Откровенно говоря, ему трудно было представить, зачем он заключал контракты с людьми, какая ему была от этого выгода. Лишь энергия, что он получал от них? Но зачем тогда, как он признался ему, Дрим просил полный контроль над деревенщинами? Джордж не знал. Все, что брюнет знал о Дриме, это то, что это лесное существо обитает, как бы то удивительно не было, в лесу. И, как начинал догадываться Джордж, оно знало о нем чуть больше, чем хотело показать. Всесильно ли оно? Нет. Очевидно, что нет. Но сейчас, в глуши леса, Джордж инстинктивно старался держаться поближе к нему. Почему-то во всемогущество существа в чаще верилось в разы сильнее. Дрим был достаточно… Кхм, интересным. Не из-за его принадлежности к мистическим существам, пусть это и подогревало интерес, нет. Он был интересен как человек. Как кто-то, кто с неподдельным интересом в голосе отвечал на каждый вопрос о той или иной растительности в лесу, с кем можно было, пролистывая вырванные из книг листы, поговорить. Нормально, по-человечески. Так, как разговаривает пара знакомых, что разбираются в одной и той же теме. Хотя, после диалога с Дримом, Джордж начал подозревать, что разбирается в этой самой теме он так себе, впрочем, быстро дает себе мысленную затрещину. Разумеется, он будет разбираться в разной растительности леса хуже, чем существо, которое прожило в лесу много лет. Стоило бы, наверное, спросить у него возраст, но Джордж откладывает этот вопрос на потом. Да и, откровенно говоря, ему почему-то не верится, что Дрим изволит ответить. Не царское это, видите ли, дело. — Что я думаю? — переспрашивает Джордж через некоторое время, хотя прекрасно расслышал вопрос. Дрим кратко кивает. — Я думаю, что, наверное, будь ты человеком, мы бы смогли подружиться. Существо, на секунду замерев, навострив уши, кивает. — Я тоже так думаю, Джордж. Брюнету кажется, что Дрим улыбается, и в который раз он жалеет о маске, что скрывает все эмоции. Интересно, а оно когда-нибудь позволит ему увидеть свое лицо?***
Дождь почти перестал идти, лишь несколько капель приземлялись на мокрую макушку и такие же мокрые плечи Джорджа. Темнело, и Джорджу, откровенно говоря, это ой как не нравилось. Бродить по лесу ночью не хотелось совсем, даже при условии, что рядом с ним находится существо, которому попросту невыгодна его смерть, а потому, в случае чего, он может рассчитывать на его защиту. Но глупому сердцу это не объяснить, и оно бьется в грудной клетке, стараясь сломать ребра, выскочить наружу, и Джордж сжимает руки в кулаки. Прекрати паниковать, тупой орган! — Мы почти пришли, — повернув голову, неожиданно сообщает Джорджу Дрим, и тот лишь удивленно оглядывается по сторонам. Откровенно говоря, он ничего не видит. Ничего такого, для чего им стоило бы идти полчаса, если не дольше, в гущу леса. Правда впереди, в нескольких сотнях метров от них двоих, лес редел, проглядывалась поляна, и Джордж на подсознательном уровне понимает, что Дрим вел его именно сюда, но зачем? Парень ускоряет шаг, прежде чем, выйдя на поляну, замереть. Ладно, пожалуй, прогулка того стоила. Как бы скептически Джордж не был настроен к понятию красоты, это было действительно красиво. Он аккуратно, словно не веря в происходящее, делает шаг вперед. И еще. И еще. Темнеющее небо, освободившись от туч, черной дырой отражается в небольшом озере, в который и вытекает тот самый ручеек, что протянулся по всему, кажется, лесу. Тихо. Абсолютно тихо. Птицы не орут, не жужжат комары и надоедливые мошки, словно бы те тоже наслаждаются спокойствием и умиротворением, что царит на небольшой полянке, спрятанной в самом сердце леса. В сердце, куда его бесстрашно притащил Дрим. Впрочем, чего ему бояться-то? Волков? Джордж подходит ближе к озеру. К воде, натянутой, словно пленка, касается ее пальцами, присев. Прохладная после дождя, но, наверное, в июльский зной она может являться самым настоящим спасением. Озеро чисто, нет ни ила, ни ряски, ни кувшинок, что создает ощущение того, что перед парнем не озеро. Зеркало. Портал куда-то вглубь, в темнеющее небо. Джордж рвано выдыхает. На поляне, как ему показалось, дохрена и больше трав, что могли иметь ценность, парню даже казалось, что он видел несколько знакомых синих цветов, которые еще не успели закрыться на ночь, но сил на сборы нет, да и желания нет, и он садится, словно зачарованный, на берегу, уставившись на гладь, что нарушается лишь рыбами, что нет-нет, но рассекают плавниками воды, спеша по своим, рыбьим делам. — Красиво, правда? — Джордж видит краем глаза, как существо, подойдя ближе, тоже усаживается на берегу рядом, уставившись в глубину озера. Джордж не отвечает на вопрос, просто кивает. Ему кажется, что ответ тут и не нужен, все по его реакции видно. — Согласись, это того стоило. — Можно было бы прийти сюда не во время дождя. — Так веселее, — и Джордж лишь обреченно закатывает глаза, отворачиваясь от этого придурка. С одного из деревьев неожиданно раздается крик, и черное пятно, сорвавшись с ветки, приземляется у самых ног Джорджа, вынуждая того, ойкнув, дёрнутся, прежде чем до него доходит, что он видит перед собой уже знакомую ему птицу. Мокрый черный комок словно прячется от чего-то, чуть ли не прижимаясь к человеку. Перья у него взъерошены, в хвосте не хватает пары перьев. Дрим подставляет руку, и ворон мгновенно прыгает на нее, стараясь защититься непонятно от чего и крутя клювом из стороны в сторону. — Что с ним? — с интересом спрашивает Джордж. Почему-то ему казалось, что эта пернатая бестия, что преследовала его, не боится ничего. Но сейчас, будучи сильно потрепанной, выглядел он так себе. Брюнет даже, повернувшись к Дриму, протягивает руку и аккуратно, боясь лишиться пальца, поглаживает птицу по массивному клюву. — Сова, — пожимает плечами Дрим, рассматривая раненую птицу своими немигающими глазами. — Видимо, он отбился от стаи, стемнело, совы вылетели на охоту, а этот не успел спрятаться. Вообще, днем-то они стаей легко сову забьют, но ночью эти существа чуть ли не владыки всего живого. — Вороны могут забить сову? — удивленно переспрашивает парень, не до конца представляя, как такое вообще возможно. — А почему нет? Днем же совы почти слепы. Найдут где-то дремлющую птицу, нападут. Несколько ударов клювом в голову, — Дрим, словно подражая Джорджу, так же проводит пальцем по черному, словно смоль, клюву, а ворон, кажется, поуспокоившись, закидывает голову, наслаждаясь редкой лаской. — И сова готова к обеду. Сотрясение мозга и, скорее всего, смерть. Думаю, так как этот, кхм, экземпляр птицы назвать мирным получается плохо, сове этой днем не поздоровится. — Ты что, не спасешь ее? — удивленно спрашивает Джордж, не ожидая такого холода. — Зачем? — Дрим лишь пожимает плечами. — Сов вообще тут ничего не контролирует, плодятся в неимоверных количествах. А тут хоть какая-то угроза. Им полезно. — И все равно это слишком жестоко, — выдыхает Джордж, возвращая все свое внимание к глади озера. — Мир вообще жесток, Джордж. Смирись.***
— Я принесу тебе всякой дряни, тебе не обязательно тащить все это на себе! — Дрим кажется раздраженным то ли желанием Джорджа забрать с поляны как можно больше растений, то ли нежеланием принять его помощь, а потому просто следит (на пару с вороном) за тем, как Джордж скидывает очередное «очень нужное в данный момент» растение в сумку. — Оно может мне пригодиться, оно, — сумка неожиданно оказывается вырвана из рук. — Эй! Верни на базу! — Прекрати, я принесу тебе нужных растений. У тебя клиентов не так много, а собираешь ты слишком много! На тебя лес зол будет, идиотина! — Дрим делает шаг назад, к озеру, держа сумку перед собой. Ни то как щит, ни то как приманку. И это работает. Джордж идет за ним. — Пусть злится! Еще злости елок я не боял— Договорить, впрочем, Джордж не успевает. Не успевает, так как Дрим, резко рванув вперед, толкает его в озеро. Заслужил.