***
Обратно шли они уже молча и быстрее, Джордж даже смог приноровиться к горной местности, пусть до Бэда ему и было очень далеко. Но тут сказывалось то, что лекарь не привык скакать, аки горный козел, по камням. Холодная вода освежила, но идти все еще было затруднительно. Попробуйте попрыгать по горам ночью — поймете, насколько это неудобно. В какой-то момент Джордж даже краем глаза заметил, как в небе что-то мелькнуло, но вновь заниматься такой ерундой, как загадывание желаний, он не собирался. Как минимум, в одиночку. Придурковатость Дрима, видимо, была заразной, другого объяснения у Джорджа попросту не было. На поляне, до которой они добрались, к великому удивлению Джорджа, все же живыми, уже ярко горел костер, куда кто-то из демонюг подбросил принесенных веток, а искры от него уходили куда-то ввысь, в самое небо, словно маленькие огоньки присоединялись к своим братьям на небосклоне. Около костра так же лежала парочка булыжников, которые, как сообразил Джордж, были даже не для того, чтобы не дать огню перепрыгнуть на осеннюю траву, а для того, чтобы те сохраняли тепло, а после, когда огонь погаснет, отдавали его. Дрим сидел тут же, напротив Ника, который расправил крылья, словно согревая их, и, увидев Джорджа, поманил его к себе рукой. Как кошку, ей-богу! — Ты жив, — Джорджу показалось, что в голосе Ника мелькнуло какое-то разочарование, и нахмурил брови. — Не должен? — Да нет, живи, мне не жалко, — милостиво «разрешил» Ник, махнув рукой, и Дрим рядом дёрнулся, словно порываясь что-то сказать, но Джордж его опередил. — Слушай, а ты летать умеешь? — кажется, Ник подавился воздухом от такого вопроса. Сонный мозг человека, похоже, совсем отключился, перестав видеть в демоне напротив угрозу. Ну, как минимум потому, что тот мог убить его уже хрен пойми сколько раз. Да и Дрим рядом. И он, судя по странному звуку, тоже удивлен. — Уж прости, если это личный вопрос, но он вполне себе закономерный, если ты видишь летающую ящерицу. — Дрим, если ты случайно однажды найдешь его труп на пустыре, то это не я — оно само, — светским тоном сообщил Ник, смотря через плечо на ушастого, который достаточно резво прижал к себе человека, что-то прошипев. Джордж не понял ни слова, но Ник, кажется, проникся и закатил глаза, а после вернул все свое внимание к человеку, раздраженно дернув хвостом. — И что этот еблан в тебе нашел? В любом случае, отвечу: нет, я не летаю, мои крылья еще не приспособлены к таким нагрузкам. Пока что. — Значат ли твои слова то, что когда-то в будущем крылья окрепнут и ты сможешь держаться на них в воздухе? — аккуратно уточнил Джордж, а после перевел взгляд на Бэда рядом с Ником, который, кажется, метал молнии из глаз. — Что с тобой? — Он не очень-то терпит брань, — за полукровку ответил Ник, и Джордж с приятным удивлением отметил, что у того как-то весело заблестели глаза, а потому дышать стало легче. Кажется, второй демон стал постепенно успокаиваться и даже смирился с компанией человека. — Не обращай внимания. И да, полагаю, мои крылья будут вполне себе функционировать через какой-то срок. Но они и сейчас достаточно полезны. Летать с их помощью я не могу, но балансировать или даже парить — вполне себе. — А от чего это зависит? Ты с ними изначально родился? — Джордж услышал, как за спиной хмыкнул Дрим, и, недолго думая, дернул головой, стараясь затылком попасть по смеющемуся засранцу. Судя по сдавленному «ох» — попал. Более того, ему угрожающе шепнули на ухо «голову откушу», что Джордж проигнорировал, откинувшись на Дрима, как на удобное кресло. Он понимал, что нарывается, но сейчас его организму хотелось спать и тепла, а тело демона было на удивление теплым и удобным, дабы удовлетворить сразу обе потребности. — Нет, — чуть помедлив и быстро взглянув на Дрима, все же решился ответить Ник, как-то странно дернув крыльями, словно проверяя, на месте ли они все еще. — В целом, никто из хранителей, приходя в лес, не имеет никаких «животных» черт. Мы просто… Приспосабливаемся, что ли. Не знаю, говорил ли тебе Клэй, но его территория же раньше была моей. Ну, до того, как там представители твоего вида обосновались. Думаю, если бы я пожил там подольше, я бы был чем-то средним между ним и собой нынешним. — Но Лес достаточно четко определил, что кое-кто недоволен тем, что его земли люди населяют, — хмыкнул Дрим, и Джордж невольно тоже улыбнулся краем губ. — И подослал кого-то, кто с удовольствием позволяет человеку использовать себя, как блядскую лежанку, ага, — огрызнулся Ник, и Джордж сонно поморщился, когда вновь раздалась ругань Бэда. — Ой, да ладно тебе, блять! Будто бы ты весь из себя такой ангел невъебенный! Я словно не слышал, какие ты слова порой используешь, когда на тебя никто не смотрит! — И все равно! — голос полукровки, кажется, звучал смущенным, но все еще недовольным. — Не обязательно использовать подобные выражения при человеке! Джордж уже собирался лениво заметить, что тот же Томми мог похвастаться более обширным словарным запасом в этом плане, да и он сам нахуй послать мог спокойно, но посмеивающийся Дрим аккуратно потряс его за плечо, шепнув: — Пошли спать. Пусть пререкаются без нас, — и Джордж слабо улыбнулся. Мысли что ли, зараза, читать умеет?***
В пещере, выделенной Ником, было до ужаса холодно, и Джордж, забившись поглубже, хмуро поглядывал на выход. Удобно, наверное, когда ты можешь щелчком пальцев огонь зажечь, не мерзнешь, а тут, в этой холодрыге, ты хрен заснешь, если речь не идет, разумеется, о вечном сне. Это пожалуйста! Дрим куда-то ушел, оставив его одного, и Джордж уже было начал волноваться, что тот решил его сплавить спать, а сам вернуться к разговору, но нет. Оказалось, что те камни у огня, которые Джордж заприметил, грелись для его скромной персоны, и сейчас Дрим укладывал их в глубине пещеры, хмуро поглядывая на выход, откуда дул холодный ветер. — Я бы вход мог закрыть своей одеждой, но закрепить нечем, — поделился мыслями Дрим, на что Джордж лишь закатил глаза, что в темноте, разумеется, было не видно. — Нашел о чем переживать. Не уходи только посреди ночи и, возможно, я даже смогу ее пережить, не сдохнув от холода, — Джордж хмыкнул, укладываясь поближе к горячим камням, а потом, прикрыв глаза, услышал шуршание чужой одежды и ощутил теплое тело, в которое он вцепился, словно тонущий за соломинку. Чужая рука, аккуратно прижав парня поближе, неуверенно провела пальцами по спине и замерла где-то там, в районе лопаток, а после Джордж почувствовал, что Дрим, чуть подергавшись, второй рукой накрывает его чем-то тяжелым и теплым, и сонно улыбнулся. Вот же зараза заботливая. Думать о том, почему демон, вселяющий страх в мирных жителей, ведет себя с ним, как с чем-то действительно важным, не хотелось. Сейчас он просто наслаждался теплом, мирно дыша Дриму в грудь. Вопросов было и без того слишком много, еще не хватало выяснять, почему демон не ведет себя с ним, как тот же Ник. Это уже не его забота, верно? Заснуть, когда тебя сжимают, словно ребенок мягкую и ценную для него игрушку, не оказалось слишком уж трудно. Сон волной смыл сознание в неведомые дали.***
Проснулся Джордж рано. Солнце только-только начало подниматься на небосклон, а небо светлеть. И потому первое, что ощутил парень, едва продрав глаза — ему было холодно. Все тело, кажется, занемело от сна в неподходящем месте, было такое ощущение, что каждая кость в его теле готова вот-вот разломиться пополам. После сна на лесной поляне он такого не ощущал — это уж точно. Видимо, его организм оказался слишком уж изнеженным, дабы существовать в таких спартанских условиях, и даже тепло Дрима и его херни, которой он его укрыл, не спасло положение. Демонюга, кажется, во сне даже не сдвинулся, и Джордж задался вопросом, а спал ли тот вообще, или вновь лишь притворяется, ожидая, пока человек сделает очередную глупость? Эта мысль неприятным звоночком прошлась по всему телу, и парень решительно дернулся, стараясь выбраться из капкана чужих рук, но резким рывком, как оказалось, это сделать не так уж и просто, а потому он, решив действовать по-другому, начал аккуратно выползать, тихо ругая Дрима всеми возможными словами. Пойти, с Ником что ли поделиться, помочь ему пополнить словарный запас? Конечно, парень понимал, что основной причиной недовольства сейчас являлся не Дрим, а неприятные ощущения из-за сна, но злость вываливать было не на кого. Потом, быть может, ему будет стыдно, но не сейчас. Да и вообще, Дрим спит и не слышит его! А если не спит, и это — просто очередной способ поиздеваться над ним, то пусть слушает, Джордж еще и пнуть может! В общем, с горем пополам он таки выполз из рук хранителя и, сидя на согнутых коленях на камнях рядом с ним, пытаясь отдышаться после такой физической активности, косо поглядывал на Дрима. Ладно, хорошо, он сдается, стыдно ему стало сразу же, как он увидел спящего демонюгу, который доблестно грел его всю ночь, слабо дергающего ухом во сне. Сережка ярким огоньком рябила в глазах, и Джордж невольно улыбнулся. В детстве он, кажется, не был слишком уж шумным или неугомонным ребенком, совсем наоборот. Чертики в глазах, разумеется, прыгали и тогда, но не так часто, как у остальных детей, и в неприятности он старался не лезть, а теперь он сидит с этой самой неприятностью в пещере, которую им выделила другая неприятность, и улыбается, глядя на Дрима. Глупо. Он полный идиот. Парень вздохнул и, поднявшись на ноги, вышел из полумрака пещеры, потягиваясь и разминая ноющее тело, лениво поглядывая по сторонам. Красиво, блин. Пожухлая трава была покрыта капельками росы, на ветках деревьев образовалось бесконечное множество паутин, которые ловкие паучки сплели буквально за ночь, и которые ближе ко дню уже будут уничтожены ветром. Сейчас же можно было наблюдать, как на тонких, почти невидимых ниточках висели капельки воды. Нет-нет, но какая-то из капелек вдруг не удерживалась, теряла равновесие и падала на землю, унося с собою и часть трудов восьмилапого ткача, который вечером вновь примется за свою кропотливую работу. Теплее, что не удивительно, Джорджу не стало, но желание подышать свежим воздухом и понаслаждаться видом, надо признать, пересилило, и теперь он дышал полной грудью, смотря куда-то туда, вдаль, где сквозь утренний туман виднелась территория Дрима. Воздух был густым и словно бы тягучим, как смола, но Джордж действительно наслаждался моментом. Даже, отойдя от пещеры и самостоятельно забравшись по мокрым камням и земле вверх, залез на мокрую траву, откуда вид был красивее. Да и не упасть отсюда, там же, у пещер, безопасная тропинка была слишком узкой. Джордж, вообще-то, любил прогулки по утрам. Было в них что-то до ужаса приятное и успокаивающее организм. Бывало раньше, если его мучила бессонница, он выходил из своего домика и бродил по территории деревни. Собаки, заметив его, даже не удосуживались подняться с земли, лишь лениво помахивали хвостами и продолжали спать, что уж говорить о лае? Лишь один из псов Кэролайн подбегал к нему порой, подставляя спину и бока под поглаживание, а после, проводив его до опушки леса, со спокойной душой отправлялся обратно к дому хозяйки. Джордж всегда делал именно так — сначала прогуливался по деревне, словно бы здороваясь со спящими строениями, наслаждаясь тишиной, а потом шел в сторону просыпающегося леса, который, словно огромное спящее животное, начинало выходить из спячки. Там атмосфера была совсем другой, спокойствие было каким-то тягучим, как мед, и казалось, что время замирало. Что там Джордж говорил про просыпающийся лес? Забудьте, лес не умел спать! Просто не умел, постоянно бодрствуя, постоянно играя ветром в кроне деревьев и разговаривая на языке шороха, на языке ручья, на языке птиц, которые что-то кричали с ветвей, заметив Джорджа. Словно бы приветствовали его, или, напротив, гнали прочь хором нескладных, но звучных голосов и интонаций. Тут, на вершине горы, спокойствие было холодным и словно бы мертвым, словно бы тут, наверху, природа умирала, застывая капельками росы до утра. Лишь ветер весело гудел, но этот звук буквально через несколько минут переставал быть чем-то значимым и слух его переставал замечать. Да Джордж и в целом перестал что-то понимать, смотря куда-то туда, вперед. Интересно, а в той стороне его дом? До ужаса хотелось есть, но Джордж упорно терпел. К тому же, сегодня они, вроде как, планировали возвращаться обратно, а потому подождать оставалось совсем немного. Неожиданно раздался громкий птичий крик, заставляющий парня поморщиться и поискать глазами источник шума, а после дернуться от испуга, когда ему на плечо неожиданно откуда-то сзади приземлилась пернатая тушка, громко что-то кричащая ему в ухо и порывающаяся клюнуть его за мочку. Не узнать этого засранца было попросту невозможно, и Джордж улыбнулся. — Скоро хозяин твой проснется, и пойдем домой, — парень выставил руку вперед, и ворон, словно бы поняв этот жест, перепрыгнул с плеча на руку, оставив на ней несколько красных борозд, но парень даже не поморщился, поглаживая птицу то по массивному клюву, то по шее, которую тот, кажется, аж надул, издавая странные, словно бы ласковые звуки. А Джордж, кажется, эту заразу когда-то ненавидел. — Есть хочешь? Я тоже хочу. Потерпи немного, ладно? Тот что-то громко крикнул, что парень вновь поморщился, спорхнул с руки на траву и принялся что-то искать в земле. Джордж с интересом наблюдал, как тот умудрился вытащить оттуда какого-то червяка, а потом с растущим интересом наблюдал за тем, как птица вновь взобралась к нему на плечо, держа свою добычу в клюве и… Попыталась его накормить извивающимся насекомым — парень еле успел отвернуть голову. — Я не ем такое! — возмутился Джордж, хотя возмущения как такового он не испытывал. Это было не то, что мило, но забавно — это уж точно. Да и сам факт, что он нравится птице настолько, что тот готов буквально кормить его с клюва, посмешил, а потому парень не смог сдержать смешка, затем другого, а после и смеха, который начал вырываться изо рта. Кажется, птица обиделась. Ворон соскочил вновь на землю, посмотрел ему прямо в глаза, моргнул и быстрым движением съел добычу, которую все еще зажимал в клюве, а после, громко каркнув, взмахнул крыльями и сорвался вниз, быстро удаляясь черным пятном куда-то туда, к виднеющейся вдали территории Дрима. — Стой, я не хотел! — Успокойся, для того, чтобы его обидеть, потребуется приложить куда больше усилий, — раздался знакомый голос, и к Джорджу, лениво потягиваясь, из пещеры поднялся Дрим, смотрящий в ту сторону, куда улетела птица. — Давно проснулся? Выспался? — Попробуй выспаться на камнях, — буркнул парень и присел на какой-то камень, который казался не слишком мокрым. — Продрог ночью, как собака. А проснулся… Ну, недавно. Минут десять назад, кажется. — Ничего страшного, сейчас дождемся, пока все проснутся, попрощаемся и пойдем домой, — Дрим продолжал сладко потягиваться. Видимо, ко всем прочим преимуществам, у хранителей была суперсила спать на камнях и не чувствовать себя так, словно тебя упорно колотили всю ночь дубиной. Джорджу аж завидно стало. — А дома уже выспишься. — Ну-ну, выспишься, — хмыкнул парень. — Осень на дворе, мне бы того, начать заготовки трав, дабы зимой половина деревни от болезней не полегла, не до отдыха будет. — Ну помрут — и что тебе-то? — уточнил Дрим, на что Джордж лишь закатил глаза. — Не начинай эту тему вновь. Мне плевать, как они относятся ко мне. Моя задача — обеспечивать их здоровье, и я буду это делать. Пусть ненавидят меня сколько хотят, но зимой у них попросту выбора не останется, да и я им его не дам. Не позволю я им умирать, и все тут. И кстати, — парень сверкнул глазами. — Ты ведь помнишь, что мой дом — это не твой дом? — Оу, да? — голос Дрима звучал до ужаса саркастично, когда он повернулся к парню. — Ну, раз так, то выгони меня оттуда, человечишка. И Джордж вздохнул, закатывая глаза. Почему в той старой, детской легенде о демоне, с которым ни в коем случае нельзя заключать сделку, не говорилось, что этот самый лесной демон может, помимо всего прочего, нахрен уничтожить твои личные границы и поселиться в твоем доме? И ведь не выгонишь его, не сгонишь с кровати, когда он в очередной раз укладывается спать рядом. Ведь он, сука, дохрена важный черт на деревне. А еще с ним тепло спать. Но это к делу не относится.***
Джордж, Дрим и Ник уже сидели на поляне, которая, как видно, на горе была чем-то вроде общего сбора. Полукровки, правда, не было, но Ник объяснил это тем, что тот предпочитает просыпаться ближе к полудню и засыпает ближе к утру, а потому ждать его даже не стоит. Крылатый выглядел вполне себе выспавшимся и, кажется, счастливым, даже не кидал на парня недовольные взгляды, и Джордж окончательно уверовал, что у каждого хранителя есть умение спать на холодных камнях. Иначе как это все объяснить? Они уже собирались уходить, Дрим даже поднялся с поляны, как вдруг… — Это что за нахуй?! — Ник с изумлением смотрел на мертвого кролика, чья тушка неожиданно упала перед не менее удивленным Джорджем, впрочем, громкий крик и черная птица, которая уселась на плечо Дрима, все прояснила. Хотя нет, нихера. Как ворон вообще умудрился найти кролика и притащить его в клюве на такую высоту все еще оставалось загадкой. — Дрим, какого хуя? Мы же договорились. — Дак ты со мной договорился, не с ним, — голос Дрима был совершенно спокойным, словно то, что птичка, которую он сейчас почесывал пальцем, могла притащить тушку кролика, не было для него чем-то удивительным. — И вообще, это — добыча с моей территории, которую этот явно принес Джорджу, причем без моей просьбы. К тому же, он уже мертв. Предлагаешь выкинуть кусок ценного мяса лишь потому, что тебе не хочется кормить человека? Это абсурд и неуважение к замашкам природы. — Погоди, а как он вообще смог… Ну, поймать его? — Джордж удивленно смотрел на птицу, которая ласково терлась клювом о пальцы хозяина. — Его на крольчатину люди натаскивали несколько лет, — Дрим пожал плечами. — Крольчатина, утки, мелкая птица. Для него это — вполне нормальная и простая добыча. Ударишь пару раз клювом, и все, проблема решена, можно есть. Его того, мелким из гнезда забрал кто-то из охотников молодых, растил, вот он к людям и привязался. Но молодой же парень был, не рассчитал силы, не подумал, и пустил этого придурка на зайца. Джордж содрогнулся, вспомнив размеры зайца, а после взглянул на птицу, которая явно наслаждалась возвращением к Дриму. — Воронов вообще для этого глупо использовать. Охотники их часто из-за любви к охоте на зайцев теряют, а тут еще его одного пустили, без помощи другой птицы. Он попытался клюнуть его, конечно, но не подрасчитал и получил лапой. Лечить хозяин его не стал, да и не смог бы сам, вот и бросил в лесу, — Джордж прикусил губу. Сам факт, что кто-то мог бросить умирающее животное в лесу, которое ты использовал, как верного помощника и друга, ужасал. Да и Ник, кажется, слушал не менее внимательно, подкрепляя тем самым свою ненависть по отношению к людям. — Я нашел, вроде как выходил. Ему вообще-то очень повезло, что заяц не попал в брюхо или голову, а то все, смерть. Глуховат, наверное, был, не успел среагировать и на спину упасть, дабы отбиться и среагировал поздно. Это и спасло жизнь птице. Джордж прикусил губу. С каждым днем он все лучше и лучше понимал нелюбовь Дрима и Ника к людям, что вредили Лесу и его обитателям. И это уже даже не пугало.