«Молись»

— Во-первых, давай сразу уясним один вопрос, чтобы потом к нему не возвращаться. Ты какого хера тут делаешь? — Джордж, открывший было рот, закрыл его и нахмурился. Он намеревался задать тот же вопрос. — Я — лекарь, — хмуро напомнил он незваному гостю, чем тот, судя по насмешливому взгляду, ничуть не восхитился. — Это часть моей работы — слоняться по лесу в поисках чего угодно, что можно будет использовать. — Поздней осенью в отсыревшем за ночь лесу? — Ник хмыкнул. — Оставь сказочки вот эти для своих человеческих дружков. Не хочешь говорить — не надо, но чушь такую не неси. Джордж хотел было возмутиться, что, вообще-то, кора на деревьях и ветки некоторых из них еще вполне пойдут на отвары, но нежданный и не очень-то желанный гость лишь махнул рукой, показывая, что не желает продолжать эту тему. — Пошли, — Ник, схватив Джорджа под локоть, потащил того обратно в сторону деревни. Парень попытался было вырваться, но заработал лишь удар хвостом под колени, и чуть присмирел. Недостаточно, чтобы прекратить стрелять в Ника раздраженным взглядом. — Пошли сказал, не рыпайся. Мне Клэй бошку отгрызет, проснись он и не обнаружь тебя рядом, зато почувствовав мое присутствие у него на территории. — У него разве есть зубы для того, чтобы головы отгрызать? — огрызнулся Джордж, вырывая руку из захвата и потирая ее. Что-то ему подсказывало, что Нику достанется и в том случае, если Дрим обнаружит синяки на его руках. Еще в голове вертелся вопрос о том, почему Ник продолжал называть ушастого «Клэем», но он решил приберечь этот вопрос для самого Дрима. Ник, конечно, вел себя с ним, как мудак полный, но что-то внутри подсказывало, что другом этот засранец был хорошим и верным, не выдающим чужих тайн. — Вроде, были раньше, — рассеянно ответил Ник, тем временем всматриваясь в пространство между деревьями. Хвост его, словно у раздраженной кошки, ходил взад-вперед, то и дело поднимая в воздух пару-тройку пожелтевших листочков. — Хотя за сейчас говорить ничего не могу. Но ведь, с другой стороны, он же как-то жрет? Значит, что-то у него для пережевывания имеется. А, следовательно, и голову он откусить может. Спорить у Джорджа не было сил. Да и, сказать по-честному, желания. Прогулка в одиночестве по засыпающему лесу, опадающему на землю тысячами листьев, потеряла свою изюминку — непосредственно само одиночество. Да и Ник, насколько успел понять Джордж, в этих краях не был частым гостем, а потому его присутствие тут и почти защита от чего-то, что бродило по лесу, вызывало куда больший интерес, нежели рассматривание пожелтевшей листвы да собирания коры и, изредка, грибов на ужин. Да и еда у него, спасибо Дриму, в последнее время имелась. — Так зачем ты тут? — перебил Ника Джордж, когда тот пустился в пространные рассуждения о том, может ли существо безо рта представлять угрозу. — Ты сказал, что хотел со мной поговорить. О чем? — Хм, — Ник, оглянувшись через плечо и бросив на Джорджа какой-то странный, осмысленный взгляд, остановился. Прислонился спиной к стволу многолетнего дерева, видимо, о чем-то думая, пока Джордж удивленно моргал, пытаясь переварить резкую смену поведения. А потом, наконец, открыл свой клыкастый рот: — На самом деле, сказать по-правде, все, что я хотел от тебя узнать, я уже выяснил. — То, что я лекарь? — непонимающе хлопнул ресницами парень, чем вызвал у гостя смешок. — То, что ты все еще ходишь по лесу, причем в одиночку, а не валяешься изломанным трупом где-то в лесу или в озере, — и, заметив изумление на лице парня, лениво добавил: — Что так смотришь? Даже я, когда Дрима ебом кроет, его опасаюсь. А тут маленький милый мальчик, сующий пальцы в пасть волку, который только что съел его бабушку. И этот волк бы мне сам хвост выдрал потом, не сумей я удержать его на достаточное время. — О чем ты? — Джордж чувствовал себя тем еще идиотом, задавая этот вопрос. Потому что что-то внутри него упорно шептало, что он прекрасно знает ответ на свой вопрос. — Что не так с Дримом? — Все с ним так, просто… — Ник задумался, постукивая себя по бедру ногтями. — Как бы тебе объяснить. Про изменение тела Хранителя в зависимости от времени, проведенного на территории, Дрим тебе рассказывал? Джордж кивнул. — Отлично, тогда будет легче. Понимаешь, ты не проснешься однажды утром и не обнаружишь, что у тебя рога выросли или хвост, это немного не так работает. Это все происходит постепенно, исподволь. И у каждого из нас есть свое определенное время в году, когда эти изменения происходят. У меня, например, это время в начале лета. У Дрима вообще в конец зимы, но, видимо, с твоим появлением даже что-то такое неизменное в пешее эротическое отправилось. — И к чему это ты? Почему я трупом в реке плавать должен был? — В озере. — Какая разница? — Большая. И не перебивай меня больше. Сейчас заткнусь, и сам со всем этим разбирайся, — Джордж, открывший было рот для очередного вопроса, понятливо его захлопнул. Напыщенность Ника его бесила, как и пренебрежение в голосе, а также агрессия в первую их встречу, но ради крупиц информации Джордж был готов прижать своей гордости глотку. Недодракон задумчиво почесал мягкие даже на вид, прозрачные чешуйки на шее. — Хорошо. Слушай. На каждого из нас эта смена года действует по-разному. У меня это, например, как линька у рептилии какой-нибудь проходит. Джордж фыркнул, но благоразумно промолчал. Ник на это лишь возвел глаза к небу. — Да-да, ты очень смешно шутишь. Ближе к делу. Лично я во время этой линьки от зуда готов со скалы своей на камни сигануть, так хреново становится. Просто с ума схожу. Пытка нескончаемая. За одну линьку лет на десять старею. А ему, — Ник бросил на Джорджа беглый взгляд, и вновь уставился куда-то вперед, сквозь него. — Черт. По мозгам это ему, короче, бьет. Сильно. До сумасшествия, до неконтролируемой ярости. Сам его побаиваюсь в такие моменты. А в этот раз он сбежал раньше, чем должен был, да к тому же весь раненный. Хотел… Вернуться на свою территорию. Я и пришел. Проверить хотел, как он. Но, раз с тобой все в порядке, он тоже в норме, я полагаю? Ник говорил как-то странно, с паузами, тщательно подбирая слова. Выбирал, какой именно информацией поделиться, а про какую умолчать. Джордж не лез — обдумывал сказанное. Все ли в порядке с Дримом? Было ли хоть когда-то с ним «все в порядке»? — Знаешь, мне сон один накануне снился, — медленно произнес Джордж. — Ну, вернее, я думал, что это сон. Я чувствую что-то вроде, ну, знаешь, отголосков его эмоций. И мне было страшно. И, что самое противное, этой ночью мне показалось, что я вот-вот сам себе грудную клетку вскрою. А потом… Потом… Не Дрим это был, короче. Чаща, понимаешь? И она меня поймала. Поймала, я точно знаю. Игралась, как с мышью, а потом схватила. Думал все, умер — но в итоге проснулся живой и невредимый. Думал, кошмар приснился, ладно, со всеми бывает, но плохо было ужасно, аж до тошноты. Джордж поднял взгляд на Ника. — Но это был не кошмар, так ведь? Он, вернее то, что находилось внутри него в ту ночь, действительно хотело убить меня, да? Ник вздохнул. — Пошли. Я не шутил, сказав, что он мне голову откусит, не обнаружь тебя по пробуждению.

***

Почти всю оставшуюся дорогу они молчали. Ник пробирался какими-то странными, одному ему известными путями, по которым Джордж и не ходил никогда, и, что примечательно, якобы случайно натыкался на то или иное грибное место. Парень каждый раз благодарно кивал, срезал их и не слишком аккуратно закидывал в мешок. Мыслями он был далеко, а потому Нику приходилось то и дело хватать его за локоть, рыча под нос ругательства, не давая рухнуть ничком на землю. Дрим чуть не убил его этой ночью. Жестоко и беспощадно. Играючи. Загнал под стол и, повинуясь тьме чащи, чуть не прикончил. Джордж помнил, как он отчаянно хватался за метку на руке, молил о помощи. Неужто его спасло именно это? Как же он устал от всего этого. Джордж, вообще-то, раньше себя считал человеком рассудочным, особенно, когда речь касалась чего-то серьезного. В такие моменты не до эмоций. Ты не пойдешь к пациенту с дрожащими руками и слезами на глазах. Ты должен быть собран и сосредоточен. И Джордж искренне верил, что его рассудок преобладает над эмоциями. Верил. И в очередной раз проиграл в шахматы суке-жизни, которая упорно плела вокруг него паутину лишь ей понятных интриг и тайн. Было даже не страшно. Было обидно. А еще хотелось дать самому себе затрещину из-за этой обиды. Ведь ему казалось, что они с Дримом действительно подружились, или типа того? Да, их статусы не равны, все дела, и с этим спорить было глупо, но и заявить, что они незнакомые друг другу люди, связанные лишь взаимными клятвами, было бы наглым враньем, попыткой спрятаться от правды. Да, Дрим был неплохим существом, собеседником и, чего греха таить, другом. А потому его попытка убийства ощущалась еще противнее, чем это было на самом деле, пусть даже Дрим и не до конца был способен себя контролировать. Судьба-злодейка, за что караешь? — Прекрати накручивать себя, — Джордж вздрогнул от неожиданности, когда на плечо опустилась чужая рука. — Да, его поведение было не совсем адекватным, да, натворил дерьма, но ты же и сам понимал, что он не домашний котенок. Осуждать его за мысли, которые ему не принадлежат даже, глупо. А ты не похож на глупца. Знаешь, сколько раз я от Дрима огребал, когда у него крышу сносило? Чуть ли не с первого года нашего знакомства. И что с того? Я проклял его? Забился в угол, жалея себя? Нет. У каждого бывает хреновое настроение, считай это… хм… мигренью? — Мои пациенты, жалующиеся на мигрень, еще никогда не пытались меня убить. К этому не так-то легко привыкнуть, — Джордж устало потер переносицу. Было гадко. И от поступка Дрима, и от себя самого, накрутившего этот поступок у себя в голове. Надо же, а он ведь в лес вышел успокоиться и взбодриться. — Зачем ты мне это все рассказываешь? Разве тебе не плевать на меня. — Плевать. Совершенно, — кивнул Ник, и Джордж слабо улыбнулся. Хоть что-то остается неизменным. — Но мне не плевать на Дрима и на его состояние. Я не готов выступать жилеткой для слезливой истерики, если ты вдруг пошлешь его далеко и надолго. — Слезливая истерика? Мы точно об одном и том же существе говорим? — Ник отмахнулся, мол, ты понял о чем я. — Может ты мне хотя бы ответишь, почему я? — Нет, не отвечу, — помотал головой Ник. — Это ваши с Дримом отношения, не мои. Вы и выясняйте, кто кого любит, а кто кого ненавидит. Это, как по мне, не та вещь, которую стоит спрашивать у друзей, а не напрямую. Давай, мне пора. Я и так злоупотребляю чужим гостеприимством, пора и честь знать. Удачи. — Как скажешь, — Джордж выдавил из себя улыбку, глядя в просвет между деревьями, где уже виднелась деревня. — Спасибо за компанию, что ли? Наверное, я все же погорячился насчёт тебя. Не такая уж ты гадская ящерица, какой кажешься. Но характер мерзкий, этого не отнять. — Засранец, — рассмеялся за спиной Ник, вновь хлопнул его по плечу, на этот раз прощаясь, и убрал руку. Джордж было развернулся, желая махнуть на прощание рукой, но гостя и след простыл. Лишь несколько желтых листьев опало на землю в том месте, где совсем недавно стоял Ник. Джордж вздохнул. Эти ушастые-рогатые точно в какой-то момент сведут его с ума.

***

Какой-то момент настал сразу же, стоило ему зайти в свой дом, потому как Дрим не спал. Сидел на единственном стуле, слабо покачиваясь взад-вперед, и барабаня по столу выпущенными когтями. Джордж сглотнул, когда тот, повернув голову на звук, перевел на него немигающий взгляд своей маски. Та, как и всегда, не выражала ничего, но Джордж почему-то представил, как криво нарисованные губы презрительно скривились. От этой глупой мысли смешно не стало, лишь хреновее. Особенно учитывая, что перед парнем сидел его потенциальный убийца. Раздраженный потенциальный убийца. Отвратительное, нужно сказать, сочетание. Джордж уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, поздороваться хотя бы, как во все еще открытую дверь метнулась черная птица, и, совершенно не беспокоясь по поводу напряжённой атмосферы в комнате, с громкими криками уселась на стол рядом с рукой Дрима. Тот, даже не пытаясь выглядеть чуть менее угрожающим, так и не убрал когти. Напротив, одним из них он лениво и, как заметил Джордж, довольно аккуратно почесал птице шею. Ворон издал какой-то странный, урчащий звук, ласково клюнул своего хозяина за палец, и, спорхнув со стола, устроился на книжной полке, наблюдая за происходящим в комнате умными глазами-точками. Джордж тяжко вздохнул. Вряд ли ему разрешат просто укусить палец за внеплановую прогулку без разрешения, и пойти отдыхать. Придется объясняться. Он уже открыл было рот, чтобы выдать что-то, похожее на правду, но Дрим его опередил: — Зачем приходил Ник? — Джордж удивлённо моргнул. Наверное, вид у него при этом был дурацкий, но поделать с собой парень ничего не мог. Почему-то из головы постепенно стал выветриваться тот факт, что Дрим — существо максимально непредсказуемое и способное на всякое. Вот и сейчас. Сидел, чуть склонив голову, и ожидал ответа. Даже беспокойные уши не дергались, не давая даже малейшей возможности узнать эмоции хозяина. И от этого становилось как-то страшновато. Совсем некстати вспомнился разговор с Ником, о котором, в теории, Джордж и должен был поведать, и на душе заскребли кошки. — Проверить как мы, — решил не вдаваться в подробности парень, рассудив, что откровенно врать не стоит. Не сейчас, когда он и так наделал делов. — Сказал, что ты ведешь себя в это время года странно, и что мне не стоит бродить по лесу в одиночку. Довел до выхода из леса и исчез. Все, кажется? — Если бы, Джордж, — лекарь кое-как пересилил желание вздрогнуть всем телом, напомнив себе, что он взрослый парень, почти мужчина! Голос Дрима не был угрожающим или холодным. Он был спокойным, даже каким-то приторным, и от этого голоса становилось не по себе. Очень не по себе. — У нас, кажется, была сделка? — Я ее и не нарушал, — хмуро отозвался Джордж и, взяв нож и глубокую посудину с полки, принялся развязывать свой мешок, в который за время прогулки накидал немного съестного. Все это время он упорно старался не смотреть в нарисованные немигающие глаза. Предплечье обожгло, а по телу разлилось раздражение. Чужое, вроде бы. Джордж не был уверен. Его собственное поведение, как и глупый утренний поступок, показался каким-то ребячеством. Это было не просто глупо — это было охренеть как глупо. — Иначе бы меня тут не было. Дрим рассмеялся. Тихо, бархатисто. Не так, как он смеялся обычно. Джордж, отвернувшийся было на секунду, дабы наклониться за своим мешком, замер, почувствовав руку у себя на плече. Скосив глаза, он с облегчением увидел, что угрожающего украшения на них больше нет — лишь какая-то черная пыль, которая, видимо, и принимала форму когтей, испарялась воздухе. Стало легче, но не слишком. Легко с Дримом не бывало. — Да, не нарушал. Ты обошел мой запрет, придравшись к словам. Это подло. И глупо, — Джордж закатил глаза. Дрим говорил с ним, как с ребенком. С ребенком, которому он мягко напоминал, что если тот хоть раз еще не съест кашу — ему выжрут мозг. Джордж искренне надеялся, что не буквально. В последнее время тот, конечно, работал с перебоями, но работал. И сейчас подсказывал, что показывать ершистый характер не стоит. Стой смирно, да головой кивай в нужных моментах. Может, в живых даже останешься. Горячие пальцы соскользнули с его плеча, проскользили к шее, и замерли так, легонько поглаживая кожу. — Ты действительно хочешь, чтобы я придрался к твоему исполнению условий договора? Ты уверен, что тебе это нужно, а, Джордж? Мне бы этого не хотелось. — Мне тоже, — Джордж еле мотнул головой, пытаясь показать Дриму, что пальцы на шее нервируют его. Очень нервируют. Что сказал Дрим в прошлый раз, тогда, после визита Карла? Тогда он хотел, кажется, почувствовать человеческую слабость, или какое-то такое дерьмо, Джордж тогда был слишком напуган возможностью так глупо умереть, так что не слишком вникал. Словно бы ночного ужаса и попытки сбежать от смерти Дриму было недостаточно. — Отпусти. — Пожалуйста? — Спасибо. А теперь отпусти, — судя по звуку, Дрим подавился воздухом. Занятно, учитывая, что Джордж не был уверен, есть ли у Дрима вообще что-то, чем можно дышать. Через секунду и его мозг заработал, сообщая ему, что он — чертов суицидник и редкостный болван. И парень чувствовал себя еще хуже от осознания, что да, так и есть, возразить нечем. А потому, ожидая звука перерезания собственной глотки, вздрогнул, услышав смех. Нормальный смех, а не ту жутко-ласковую пародию. — Черт, Джордж, ты законченный придурок, ты знал? — рука наконец-то пропала с шеи, и Джордж потер ее, стараясь стереть ощущение присутствия чужих пальцев на ней. — Догадывался, — буркнул в ответ Джордж и уселся на пол, якобы для того, чтобы заняться очисткой грибов, а не потому, что ноги предательски дрожали. — Но вообще, да, извини. Глупый поступок, признаю. Дрим извинение проигнорировал, сел рядом, подобрал с пола один из грибов, которые Джордж высыпал на пол, критически его оглядел, выпустив вновь когти, отрезал кусок почерневшей шляпки, отдал его удивленному человеку, и потянулся за следующим. Джордж взял его в руки, покрутил, затем хмыкнул. Видимо, желание убить его у Дрима все же не так велико, раз тот решил заняться тщательным исследованием собранного парнем, пусть тот и был на сто процентов уверен, что уж в лесу-то он не отравится. Можно ли это считать возможностью задать накопившиеся за время прогулки вопросы? — Почему Ник называет тебя Клэем? — Дрим замер. На секунду, почти совсем незаметно, лишь подосиновик, дрогнув, остановился в руке, но тут же был отброшен в «чистую» кучу. — Потому что меня так зовут? — вопросом на вопрос ответил Дрим, слишком уж увлеченный лесным урожаем. Джордж удивленно наблюдал за этой картиной. Сам факт того, что у лесного демона было нормальное, человеческое имя его почти не удивил. Ну кто в здравом уме назовет своего ребенка Дримом, ясно же, что кличка. Зато были другие вопросы. Много вопросов, но Джордж не был уверен, как их сформулировать. То, что Дрим не послал его с расспросами куда подальше, говорит о том, что тот дает разрешение задавать вопросы, но почему-то Джордж чувствовал себя неловко. Одно дело — разговаривать про лес, а совсем другое — копаться в личности этого загадочного существа. — А почему не используешь? — аккуратно уточнил Джордж, сидя рядом и следя, как ловко Дрим обрезает ножки последних грибов из мешка. Это медитативное зрелище успокаивало сошедшее с ума сердце. — Недостаточно пафосно? — Типа того, — буркнул Дрим и, закончив с грибами, потянулся к мешку изучать, что там еще Джордж натащил домой. — Согласись, назовись я Клэем, это бы звучало совсем не так. Да и не нравится мне оно, честно говоря. Звучит слишком… человечно, что ли. — Ну да, а ты ведь черт лесной дофига, тебе не по статусу, — фыркнул Джордж, за что получил подзатыльник. — Ау! Не дерись. — Не обзывайся тогда, — равнодушно пожал плечами его обидчик. — Но вообще, да. К тому же, Дрима-то не я придумал, а Чаща. Кто я такой, чтобы с её волей спорить? Джорджу почему-то стало не по себе от осознания того, что Дрим отказался от своего человеческого имени, согласившись на кличку, которую ему прошептала лесная тьма. — А до этого тебе кто имя придумал? — поинтересовался Джордж, придвинувшись чуть ближе. В нос ударил запах летнего леса, и тот прикрыл глаза. Зараза, какого от него так приятно пахнет поздней порой, когда об этом запахе остаётся только мечтать? — А это уже не твоего ума дела, уж прости, — отозвался Дрим, но, чего испугался было Джордж, не рассердился. Скорее, просто прямо заявил, что продолжать разговор на эту конкретную тему не намерен. Джордж и не возражал. От внезапного очеловечивания Дрима у него и так дух захватывало. — Еще вопросы? Джордж подумал-подумал, и… — Что это было? — О чем ты конкретно? — Джордж чуть заметно нахмурился. Безобидный вопрос походил на прощупывание почвы. Как много ты знаешь и сколько информации мне следует рассказать? И от этого становилось не по себе. Как много вопросов Джордж не задаст Дриму просто потому, что не будет знать о чем-то? О чем-то очень важном, быть может, даже решающем. — Ночью. Что произошло этой ночью? Я думал, что это был просто кошмар, но… Нет ведь? — Джордж уже знал ответ, помнил реакцию Ника, хоть вопрос про кошмар тот и проигнорировал, его последующие попытки успокоить его. Но это было не то. Хотелось услышать правду от Дрима, пусть эта правда и разобьет хрупкую надежду убедить себя, что это был лишь плод его воображения. — Честно. Ответь честно, пожалуйста. Или промолчи, но не ври, ладно? Мне действительно нужен честный ответ. И Дрим молчал. Долго, минуты две, не меньше. Джордж вздохнул. Это был не самый худший вариант. Лучше, чем поверить в красивую, но лживую сказку, в любом случае. — Что тебе сказал Ник? — глухо поинтересовался Дрим, когда парень уже и не ожидал хоть какого-то ответа. — Не скажу, — Джордж мотнул головой, чувствуя, что вновь играет с огнем, но не в силах хоть как-то успокоить азарт, который вновь разлился в груди, вместе с каплей надежды узнать горькую правду, а не сладкую ложь. — Не скажу, Дрим. Я хочу услышать твою историю, а не дополненную информацию от Ника. Так что прости, но нет. — Правдоруб несчастный, — вздохнул Дрим. — Что же вы, правильные, в этой правде-то ищите все время? И тот вновь замолчал, лишь нервно теребил украшение в ухе. Собирался с мыслями. — Мне… Прости. Мне правда жаль, что ты увидел меня в таком состоянии. Знаю, сам идиот, сам не позаботился о том, чтобы не сбежать из-под опеки Ника, и оправдание «я ничего не понимал» вряд ли сработает, но я действительно не хотел, чтобы это случилось, — Джордж ничего не говорил, внимательно слушая. Извинения, как таковые, ему были не нужны. Смысл в них сейчас-то, когда все произошло, но, кажется, для Дрима было важно объясниться. — Черт, я не знаю, почему в этот раз это было так плохо. Правда не знаю, Джордж. Это всегда неприятно, больно, дико. Но в этот раз это было просто каким-то сумасшествием. Не знаю, почему, но в этот раз и я, и Чаща, кажется, немного помешались в мыслях на тебе. Не самых приятных мыслях. И это вылилось в… Сам видел, во что это вылилось. — То, чем ты стал, могло меня убить этой ночью? — Джордж не повторил свои слова про правду или молчание, но Дрим его, кажется, понял, и лишь чуть склонил голову. — Могло, — Джордж шумно выдохнул, но резко мотнул головой, отгоняя эмоции. Ночью-то он не сомневался, что тот, кто гнался за ним, убьет его с превеликим удовольствием. Сейчас-то чему удивляться? — И почему не убило? — голос парня стал предательски хриплым, и он прокашлялся, попытавшись вернуть ему напускное спокойствие. Уши Дрима опустились, словно у собаки, которую отчитывал хозяин. — Ты звал меня. Просил помочь, и… — Дрим замялся. — Ну, считай, что желание спасти тебя от себя самого пересилило. — Пиздец, — ёмко заключил Джордж, массируя виски. В голове от бесконечности дня уже жужжал рой мух. — Ты боишься меня? — Попытайся задать этот вопрос кому-то, кого ты не хватаешь за шею, стоит тому сделать что-то не так, — Джордж раздраженно дернул плечом и попытался встать с пола, но того схватили за руку, удержали, не дали уйти. Нарисованные глаза уставились в нормальные, человеческие, и Джорджу на секунду даже почудилось, словно он действительно видит в них раскаяние. — За это тоже прости. Тут даже оправдываться не буду, только моя дурость тут виновата. Проснулся, а тебя нет. А на территории чужак. Ударило по мозгам, — Джордж лишь закатил глаза, впрочем, попыток встать больше не делал, хоть и упорно отводил взгляд от черных точек. — Ты не ответил. Ты боишься меня, да? — Знаешь, нет, — ухо Дрима резко дернулось, словно от резкого звука. — Мне кажется, что я уже слишком устал бояться тебя. Устал бояться и тревожиться в целом. Устал трястись за свою жизнь, за жизни других. Даже не так. Заебался — вот верное слово. А дальше Джорджу было плевать, что там за извинения бормочет Дрим, когда он утыкался в чужое плечо, вдыхая летний, пряный запах, который успокаивал не хуже мяты. Даже чужие руки почему-то не раздражали. Ведь он действительно заебался. А что, как не запах лета, когда все еще было не так плохо, может утихомирить в такой момент? И плевать, что его источником является Дрим. Хрен с ним. Нужна же Джорджу хотя бы минутка покоя без назойливых мыслей, так почему бы не сейчас?

***

Остаток дня прошел без эксцессов. Джордж больше молчал, выполняя домашние дела на автомате, не задумываясь. Ворон довольно быстро ускакал по своим птичьим делам, благодарно схватив кусочек предложенного мяса, который Джордж достал из погреба. Дрим тоже почти не лез под руки. Сидел чуть поодаль, молча выполняя просьбы о помощи, прижимал уши к затылку, и вообще всем своим видом выражал раскаяние. Джордж лишь поджимал губы и старался не смотреть в его сторону, чувствуя себя отвратно от того, что ему действительно хотелось, чтобы Дрим чувствовал себя хоть чуточку виноватым, а не просто отыгрывал роль, втирался в доверие, чтобы… чтобы что? Тут, казалось бы, достаточно понятный план Дрима рушился, так как Джордж все еще никак не мог понять его мотивов. Его слова о дружбе были просто смешны, но все же. Можно хотя бы допустить, что тот говорил правду? Что Ник говорил правду? Что хоть кто-нибудь в этом гребанном мире говорил ему правду? Возможно ли это? Джордж не знал и ненавидел себя за внутреннее желание довериться Дриму. Боже блять, как низко он пал, раз единственный человек, который все еще нормально с ним общается и которому хочется верить — это не человек вовсе. Один раз за день Дрим, ближе к вечеру, куда-то ушел из дома, лишь сказав, что скоро вернется. Но, не успел Джордж облегченно выдохнуть, что напряжение начало рассасываться, как тот вернулся обратно. Впрочем, глядя на книги в руках Дрима, парень сменил ненадолго гнев на милость. Он никогда и не называл себя неподкупным человеком, так что у растопленного очага устроился достаточно быстро, изучая подарок. Кажется, Дрим собирал его в спешке, и Джордж искренне понадеялся, что ни у кого из его зажиточных соседей из дома внезапно не пропали книги. Хотя вряд ли. Джордж был почти на сто процентов уверен, что никто из тех, у кого хватало денег на столь дорогую штучку, по лесу в деревне не шатался. Вопросов меньше не стало, конечно, но Джордж с удовольствием огладил корешок внушительного целительского справочника и успокоился, принявшись за другие книги. Дрим лишь пожал плечами, мол, что было взял, когда Джордж молча уставился на него, крутя в руках книгу с какими-то историями. Остальное было более полезно, конечно, но выкидывать эти рассказы Джордж не решился. Надо же за чем-то досуг проводить, так почему бы и нет? Дрим, поняв, что его подарок пришелся по душе, воспрянул духом. Больше говорил, шутил, лез с помощью, за что даже огреб какой-то тряпкой по голове. И смеялся. Смеялся, зараза лесная, как умел только он — заразительно и задорно, так, что улыбался Джордж против воли. Корил себя за эту бесхребетность, огрызался на шутки, но улыбался так, что Дрим понимал все без слов. А уж когда Джордж машинально, не задумываясь, почесал надоедливого гостя за ухом, когда тот наклонился к столу, заинтересовавшись каким-то растением на нем, и, вздрогнув, уставился на него, парень готов был поклясться, что кожей чувствует, как тот улыбается. Потом, жадно поедая жареные с мясом грибы, Джордж попытался понять, почему же его так тянет к этой зверюге. Зверюга, к слову, подозрительно тихо сидела в спальне, утащив туда новые книги, и парень был уверен, что, открыв их в следующий раз, не досчитается пары десятков страниц. Ну и хрен с ними, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы под руку не лезло и уши виновато не прижимало. К ответу на поставленный вопрос Джордж так и не пришел. Ну не может же быть, что тут не замешана какая-то магия! Ну не может этого быть, и все тут. Ну не мог он, взрослый парень, почти мужчина, действительно так… Разомлеть от присутствия в его жизни Дрима, что ли? Парень только-только пришел к мысли, что это из-за этой гадской улыбочки на его руке, как неожиданно раздался стук в дверь. Громкий, спешный. Такой, что Джордж аж язык от испуга прикусил и подскочил со стула. С недавнего времени желающих навестить его было не так уж много. Самый частый гость сейчас азартно вырывал страницы из книг, а арбалетчику-недоучке вместе с Тоби он вряд ли мог понадобиться так срочно, что дверь чуть с петель не слетела от стука. Дрим выглянул из спальни и уставился на дверь, как показалось Джорджу, словно бы напряженно. Тот лишь пожал плечами, как бы говоря, что не знает, кто бы мог так навязчиво проститься в гости. — Скройся, — шикнул на Дрима парень. По телу Джорджа прошла волна раздражения, такая неестественная и неожиданная, что Джордж сразу понял — не его. Но Дрим подчинился. Его тело расплылось, словно бы растаяло, окрасилось в черный, и скользнуло в угол, сливаясь с тенью. Джордж закатил глаза. Он почему-то ожидал, что Дрим просто уйдет обратно в спальню. Подойдя к двери, парень на секунду ощутил странную робость, но тут же упрямо мотнул головой. Не время. — Кто там? — Я! Я это, открой! — раздался взволнованный голос из-за двери. Через секунду гость, кажется, осознал, что этого недостаточно, и все же потрудился представиться: — Джордж, это Карл. Пожалуйста, открой. Это срочно. Чертыхнувшись, парень открыл дверной засов, в дом тут же ураганом влетел взлохмаченный парень. Еще более взлохмаченный чем обычно. Джордж настороженно наблюдал за ним. Они сегодня уже пытались поговорить, и этот разговор получился не ахти, так зачем Карл?.. — Мне, наверное, стоит извиниться за то, что я утром был чуток резок? — поинтересовался Джордж, но Карл лишь поморщился, словно от боли. — Джордж, поверь, мне абсолютно плевать сейчас, о чем мы говорили утром, у меня срочное дело, действительно срочное. Одному моему знакомому нужна твоя помощь, как специалиста, понимаешь? — Джордж нахмурился. — Насколько срочное? Видишь ли, в последнее время моя помощь, как специалиста, людьми в штыки воспринимается. Боюсь не угодить, — Карл, подавшись вперед, резко схватил его за плечи, встряхивая. Дрим в своем темном углу бесился. Джордж лишь закатил глаза. — Ну ты рассказывать-то собираешься? — Да. Да, слушай, — Карл, отпустив плечи Джорджа, отошел от него на шаг. Подумав, сел на стул, взялся за голову, словно та болела. Джордж с тоской посмотрел на обед, который остывал на тарелке, понимая, что вряд ли вернется к нему в ближайшее время. — У моего соседа месяца полтора назад пес умер. — Предлагаешь прийти на похороны? — попытался пошутить Джордж, но, заметив умоляющий взгляд Карла, почувствовал себя полным мудаком. — Прости. Продолжай, пожалуйста. — Спасибо. Так вот, батя там — дровосек и охотник по совместительству, так что пес охотничий был, молодой совсем. Вернулся однажды из лесу, а его подрал кто-то. Выходили, все нормально было, вроде, но тут словно с ума пес сошел. На хозяев начал нападать неожиданно, жрать перестал, и разумеется, помер быстро. Они похоронили и забыли о нем, но… — Карл уставился в пол. — Джордж, херня там какая-то. Отец этот, которого пес покусал, тоже того, поехал кукухой. Вроде бы спокойный лежит, общается, а потом словно бесы вселяются, рвется, с ума сходит. Они его к кровати привязывают, чтобы не напал ни на кого, пока без присмотра сидит. Джордж, помоги. Он же не того, не бешеный? Джордж сглотнул ком, застрявший в горле. Перед глазами промелькнула картина с мертвым бешеным волком, которому Дрим вывернул пасть летом, спасая животное от мучительной смерти. Вспомнились его мысли о том, что в лесу может быть не одно бешеное животное, вспомнилось… Блять. — Вставай. Посмотрим, что там с семьей твоего друга, может, просто лихорадка какая-то.

***

Лихорадкой это точно не было, Джордж почувствовал это сразу же, как вошел в тихий дом. Даже младшие дети, уязвленные болезнью отца, не тыкали в Джорджа пальцем, лишь смотрели настороженно из небольшой комнатушки. В комнате родителей ставни на окне были плотно прикрыты, помещение освещал лишь тусклый свет лучины. Руки мужчины действительно были привязаны к кровати, и Джорджу эта поза показалась пугающей, похожей на распятие. Мужчина был в сознании, огрызался, плевался слюной, требовал от Джорджа убираться из его дома, а жену, которая испуганно топталась в углу комнаты, развязать его, чтобы он «показал этому сукину сыну». Та лишь мотала головой, вытирая со рта своего супруга слюну, и испуганно косилась на Джорджа, но тоже молчала. Понимала, что диагноз услышать было необходимо, каким бы страшным он ни был. — Он кусал кого-то? — со вздохом поинтересовался Джордж, выйдя на маленькую кухню. Его немного потряхивало. Жена и старший сын, друг Карла, имени которого Джордж не потрудился запомнить, переглянулись. — Меня куснул пару раз, пока не привязали, и мелкую мою, — призналась женщина и протерла фартуком слезящиеся глаза. — Боже, стыд-то какой, бешеный муж! Что делать-то, поить его чем? — Чем ты его поить-то собралась, если его даже от слюны выворачивает? — огрызнулся Джордж. — Молиться тебе только остается, чтобы никто не заразился из тех, кого укусили. А остальным слюна его не попала в глаз или рот. Больше вариантов у вас, милочка, нет. — А с ним-то что делать? — женщина, не сдержавшись, заплакала. Джордж истерику проигнорировал. Ему было не до этого. Ему было страшно. Страшно от осознания того, что он не знает даже, остался ли кто-то здоровый в этом чертовом доме, и не заболел ли он сам. Мысленно он порадовался тому, что попросил Карла постоять на пороге и не заходить внутрь. Хоть он останется здоровым. До того момента, конечно, пока у кого-то из других обитателей дома не слетит от болезни крыша и не начнется эпидемия. — Честно? Убить его, тихо вытащить в лес и закопать, чтобы зверье никакое не сожрало, — Джордж, подняв глаза от пола, увидел, с каким ужасом на него уставились жена и сын больного. — Что? Если выяснят, что он бешеный — забьют камнями, это хуже будет. К тому же, вам это лучше сделать как можно быстрее, пока он еще хоть что-то соображает и не очень от боли мучается. Считайте это милосердием. И, опять же, молитесь богу, в какого бы вы не верили, что вы чисты и ваш драгоценный муж не станет началом конца. — Но ты же лекарь! — возразил молчавший до этого парень, сын. — Лекарь! Ты должен лечить, а не предлагать убить! Правы были люди, когда говорили, что ты с дьяволом в сделке, урод ты моральный. Плевок приземлился в пяти сантиметрах от ботинка Джорджа, но он сделал пометку обязательно помыть обувь по приходу домой. На всякий случай. — Вот именно. Я лекарь. Лекарь, а не волшебник, способный творить чудеса. Я предложил вам вариант, как облегчить больному существование, а уж воспользуетесь ли вы советом — вам решать, — Джордж развернулся в сторону входной двери, махнув на прощанье жителям дома. — Счастливого вам дня. — Тварь! — было ему ответом.

***

Домой он шел молча, не отвечая на вопросы Карла. Его потряхивало от осознания, что очень скоро, в течение нескольких месяцев, деревню накроет страшная болезнь. Зимой, в холода, когда и без этой напасти смертей достаточно. Дома он стащил обувь на пороге и отбросил ее в дальний угол, мысленно понадеявшись, что не попал в Дрима, и рухнул на стул, закрывая лицо руками и отодвигая тарелку с остывшей едой. Есть больше не хотелось. Джордж был уверен, что, положи он в рот крошку, его просто стошнит. Перед глазами мелькал силуэт мужчины, которому то и дело вытирали рот вышитым платком, мелькали головы детей, которые тихо наблюдали за ним из соседней комнаты, образ плачущей жены и взволнованного сына. И осознание, что из-за них, из-за этой тихой, убитой горем семьи может случиться непоправимое. — Не ходи к ним больше, прошу тебя, — хрипло попросил Джордж, не поднимая головы. — Бешеный. Они все, скорее всего, уже бешеные. А если и нет — то станут очень скоро, если о болезни не узнает никто больше. Тогда уж самим лучше повеситься, нежели в руки народу попасть. Одной вылазкой в лес связанными не отделаются. Забьют, как свинью, а трупы сожгут. Или даже забивать не станут, просто сожгут. Карл, молю тебя, не лезь туда, ладно? Хрен знает, что дальше будет. — Боже, — Джордж криво усмехнулся. Уж Боже тут точно был не причём. — Что делать-то? Может, помочь им как? — Как? Настойкой напоить и молитвы почитать? — ядовито поинтересовался Джордж. — Увы, боюсь, это не поможет. — А что поможет? Хоть что-то? Хоть какие-то варианты? — Джордж, подняв взгляд, увидел, как Карл в панике заламывает руки и открыл было рот, чтобы сказать страшное «нет», но не успел. Потому что ответил другой голос. Другой голос, раздавшийся из темноты за спиной. — Ну, у меня есть один вариант, — Джордж резко выпрямился, но не оглянулся. Эта Тьма пугала его, казалось, словно она говорит голосом той самой Чащи. Карл таращился парню за спину и делал маленькие шаги назад, по направлению к выходу. Дрим фыркнул. — Не надо, Карл, не получится, — предупредил того Джордж, чувствуя, как на плечо ложится чужая рука. Хоть когти не выпустил, и на том спасибо. Парню было страшно представить, что будет с его, вроде как, другом, если тот попытается уйти после того, что он увидел. — Так это правда? — сломленным голосом спросил Карл и облизнул пересохшие губы. — Ты действительно заключил сделку с ним, с дьяволом? Дрим усмехнулся за его спиной. Джордж отчетливо чувствовал его раздражение по отношению к Карлу, и оно пугало. Тот явно намеревался заключить с парнем сделку, пообещав спасти деревню, на которую тот бы пошел, не раздумывая. Но какая будет цена? — Ну, до дьявола ему далеко. И нет, не совсем. К смертям никаким я не причастен, он меня спас, — Джордж, поднявшись со стула, подтолкнул его вперед, к Карлу. — Сядь, пожалуйста, все будет хорошо, он не тронет тебя. Дрим вновь фыркнул, но Джордж это проигнорировал, усаживая Карла. Убедившись, что терять сознание тот не собирается, а лишь смотрит затравленным зверем, парень резко повернулся к Дриму. Тот игриво склонил голову, наблюдая за этой сценой. — Дрим, не надо, пожалуйста, — тот удивленно дёрнул ухом. — Не трогай его. Он ни в чем не виноват, серьезно. Пожалуйста, сделай это, не как часть сделки с ним. Убей их, потому что я попросил. Джордж тяжело сглотнул. Кажется, жители деревни все же были правы, описывая его настоящим монстром. Он стоял перед лесным чудовищем и просил убить целую семью. Зараженную, но еще в здравом уме. И, самое отвратное, он чувствовал, что поступает правильно. — Ты же знаешь, что за все нужно платить? — голос Дрима звучал спокойно, но Джордж чувствовал, что тот удивлен. Приятно удивлен, зараза. — Что ты хочешь? Еще одно желание? — Нет, что за глупости, у меня в запасе еще два, — парень нахмурился, когда его аккуратно взяли за подбородок, словно бы рассматривая. — Мне их бы потратить правильно. Нет. — Тогда что? — Прости меня. — Что? — Прости меня за то, что случилось ночью. Не нужно пытаться понять, что двигало мной, ладно? Просто прости. И я обещаю, что чума обойдет деревню стороной. И Джордж, чуть помедлив, еле заметно кивнул. Простить Дрима не ощущалось чем-то невыполнимым. И от этого было по-настоящему страшно.