Сокровище бога Думата

      Пробуждение Сетия Амладариса было весьма неприятным. В теле болели все места, даже те, о существовании которых он давно забыл. Открыв глаза, Сетий Амладарис увидел, что возлежит на дне оврага — судя по треснувшим веткам упавших туда деревьев, оврага недавнего. Что же случилось? Неужели подельников постигла неудача?..       — Ах, вот он и очнулся! Не прошло и полугода!       Услышав знакомый голос Имшэля, Сетий Амладарис с надеждой обернулся — и неожиданно получил мощный удар ногой по печени. Будущий бог протяжно взвыл.       — Я бы тебя еще магией треснул, — гневно заявил Имшэль, — да ты тогда окончательно в труху рассыплешься. Полюбуйтесь на него! Гигант мысли! Первопроходец Золотого города! Да любой криворукий Усмиренный колдует лучше тебя!       — Позвольте!..       Имшэль не удостоил вниманием его жалкие протесты и продолжал прицельно пинать Сетия Амладариса:       — Вот тебе тысяча лет в гробнице! Вот тебе сила Думата! Вот тебе лень и самодурство!       Сетий Амладарис попытался магией отпихнуть его в сторонку, вытянув руку — и вдруг обнаружил, что рука его длинная, костлявая и увенчана черными когтями. В недоумении он оглядел себя (что было крайне неудобно в момент пинания ногами). Его истинный облик, дар и проклятие Золотого города, снова вернулся к нему.       — Я снова в своем теле, — пробормотал Сетий Амладарис, обнаруживая хриплый, но внушительный голос. — Тело того Стража, должно быть, уничтожилось взрывом.       — Если бы только оно!       Тут Сетий Амладарис наконец посмотрел на Имшэля. Тот тоже был в другом теле — на сей раз чуть более молодом и привлекательном. На нем была темная стеганая куртка с безвкусным воротником из перьев.       — Твое тело уничтожилось, мое тело уничтожилось, да вдобавок всю ту пещеру и кусок Киркволла разнесло к …! — Имшэль разразился необычным ругательством, характерным только для Недозволенных и только в бешенстве. — Там такой переполох поднялся, должно быть, а я уже не при делах…       — А сферы? — насторожился Сетий Амладарис. — Где сферы?       — Где сферы? — Имшэль погрозил ему кулаком. — Вот здесь были сферы, пока ты не начал устраивать театр одного актера! А теперь они неизвестно где! Разлетелись, как и наши бренные останки. Были же одна к одной, как в антиванском банке — так нет же… — Он сердито чихнул от пыли. — Ладно. Не думал я, что ты такой дурак, Коря, но дело все еще кажется мне перспективным. Сложно ли найти девять сфер, внезапно упавших на землю? По-моему, плевое дело, если за него берусь я. Девять сфер против одного меня — отличная комбинация!       — Что же нам делать? — пролепетал Сетий Амладарис, пытаясь подняться на ноги. Имшэль презрительно оглядел его.       — Сказал бы я: «Снимать штаны и бегать», да только страшно вообразить такую картину с твоим участием. Нам срочно нужны новые руки и ноги. Я устал все делать в одиночку.       — Ты говоришь о рабах? Но где мы возьмем на них деньги?       — Вот! — торжествующе указал пальцем в небо Имшэль. — Деньги! Первая твоя разумная мысль за сегодня. Нам нужны деньги, чтобы добраться до Тевинтера. Думаю, там ты можешь сыграть на своей боевой славе первопроходца Золотого города, и найдутся какие-нибудь дураки, которые тебе поверят.       — Но я действительно первопроходец! — обиделся Сетий Амладарис.       — Вот это им и расскажешь. Больше нигде, боюсь, на твои старческие бредни уже не клюнут. А вот Тевинтер весьма падок на всякую чушь об утерянной славе. Решено. Собираем деньги и мчим в Тевинтер на всех парах.       — И где же мы их соберем?       — Не мы, Коря, а ты. Будешь просить милостыню.       Сетий Амладарис недоуменно моргнул.       — Ты смеешься надо мной, демон?       — В целом да, — пожал плечами Имшэль, — но сейчас я серьезно. Ты провалил нашу выигрышную затею, тебе и долг отрабатывать. К тому же, — он брезгливо оглядел Сетия Амладариса, — тебе скорее подадут. У тебя вид очень потасканный. Хотя я бы еще немного усовершенствовал…       Сетий Амладарис преобразился. Хрупкая его фигура вдруг стала казаться могучей, кулаки сжались, а глаза метнули огонь.       — Никогда, — провозгласил он, — никогда Сетий Амладарис не протягивал руки…       — Так протянешь ноги, старый дурак! — Имшэль сердито скрестил руки на груди. — Как вам это нравится? Я его холю и лелею, принес ему на блюдечке восемь сфер и девятую в зубах, не взяв за это ничегошеньки, кроме куска Тени — а этот альфонс теперь становится в позу и назначает меня сопорати! Довольно, архонт! Одно из двух: или ты сейчас идешь в ближайший город просить милостыню, или я сам найду все твои сферы и сам заберу себе их силу! Считаю до пяти! Раз…       — Да, — сдался Сетий Амладарис.       — Вот и чудненько. А теперь повторяй за мной.       Имшэль сгорбился, протянул трясущуюся ладонь и уставился блестящими глазами на Сетия Амладариса.       — Господин, я не ел уже шесть дней… Подайте что-нибудь на пропитание бедному старику… бывшему храмовнику и защитнику Церкви…       Его большие глаза налились слезами. Сетий Амладарис вдруг ощутил пугающее желание что-нибудь ему подать.       — Понял? Теперь давай ты.       Сетий Амладарис повторил.       — Еще раз. Жалостнее.       — Я не ел уже шесть дней… подайте что-нибудь на пропитание, хоть на кусок хлеба. Подайте бывшему храмовнику, защитнику Церкви.       Имшэль окончательно повеселел. Глаза его высохли.       — Отлично, Коря! У тебя талант к нищенству заложен с детства. Не ту ты профессию выбрал, пожалуй… Ладно. Идем вместе в город. Заодно посмотрим, куда нас занесла нелегкая по твоей милости. Может, я смогу там что-нибудь украсть. В воровской жизни ведь тоже есть своя романтика… — Он вдруг быстро замахал руками. — Так, я только сообразил. Сгорбись посильнее. А то ты ростом с небольшой домик, а такой каланче точно никто не подаст. И когти тебе отпилить надо.       — Но это же моя натура! — возмутился Сетий Амладарис.       — Храмовников с такими ноготками в Тедасе не бывает, даже бывших. Ничего, сейчас поколдуем. Ты пока отрабатывай свою программу.       Призвав все нужные предметы, Имшэль обрезал когти Сетия Амладариса почти до основания, срезал с плеч приросший к ним мех, стащил с ног чулки с башмаками и принялся было отпиливать торчащие из лица куски лириума, но не смог, плюнул, сотворил кусок плаща, извалял его в пыли и накинул сверху.       — Возможно, было бы чуть проще запихнуть тебя в человеческое тело, — констатировал он, — но уж больно у тебя рожа трогательная. Я бы точно подал. Не забывай горбиться, и уже совсем скоро ты заработаешь свой первый миллион.       — Мне столько не подадут, — самокритично заметил Сетий Амладарис, переступая с ноги на ногу. Без каблуков он не ходил намного больше тысячи лет.       — Отставить упаднические настроения! Мы с тобой еще и на золотой сортир себе заработаем! — Имшэль дружески похлопал его по плечу. — Вперед, друг мой Коря! Покорим этот город, чем бы он ни был!       Подельникам очень повезло: городом оказался Старкхевен. Эта жемчужина Вольной Марки, в отличие от Киркволла, была весьма богатой и стабильной. Вдобавок, как быстро узнал Имшэль, в город совсем недавно вернулся принц Себастьян, возлюбленный наследник царствующего рода. Так что город ликовал и не жалел денег.       По набережной реки Минантер прогуливались люди, в основном хорошо одетые. Имшэль сразу почуял прибыль, сотворил мисочку с парой медяков, поставил ее перед собой, встал в торжественную позу и начал петь:       — Конец всем дорогам, и вот уже скоро       На Красном распутье увижусь я с ней…       Имшэль не был одарен музыкально, но представление умел давать великолепное. Выбирая песни одну трагичнее другой, он чуть не рыдал в голос, и вокруг него собиралась внушительная толпа. Сначала аристократки, ахая и промокая глаза платочком, отсыпали ему серебряки. На пятой песне к Имшэлю подошел сурового вида стражник, сказал, что такие представления в Старкхевене давать запрещается, и потребовал денег. Имшэль зашептал ему что-то на ухо и спустя две минуты ушел довольный, прихватив с собой все заработанные деньги и пару золотых сверху. Стражник не совсем понял, что произошло.       Сетий Амладарис в это время повторял свое заклинание, постепенно вживаясь в роль. Он начал думать, что будущему богу, вероятно, стоит провести некоторое время среди смертных, походить с ними по одной земле, посмотреть на их лица… Однако смертные подавали ему как-то невесело. За пару часов удалось собрать где-то семь серебряков в общей сложности. Сетий Амладарис начал разочаровываться в своей пастве.       — О, какая трагическая картина!       Сетий Амладарис вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял статный молодой смуглый красавец в сверкающих белых доспехах и королевском венце. «Принц Себастьян!» — восторженно ахала толпа.       — Как ранит мне сердце, — проникновенно и громко заговорил принц, — что на улицах нашего прекрасного города есть нищие! О, Старкхевен! Довольно ты настрадался при узурпаторах! Довольно твоих честных поданных протягивало руки!       Неожиданно он снял золотой венец и возложил его на голову обалдевшему Сетию Амладарису. Толпа заахала еще громче и восторженнее.       — Народ — вот подлинное богатство Старкхевена, — объявил принц, — и богатство должно принадлежать ему!       Пока все аплодировали этому прекрасному жесту, принц Себастьян наклонился к уху Сетия Амладариса и прибавил угрожающим шепотом:       — Чтобы я тебя тут больше не видел, старик. У нас тюрьмы пустуют, дожидаются таких, как ты. Убирайся из города куда подальше, сегодня же. Ясно?       — Ясно, — пролепетал Сетий Амладарис. Принц похлопал его по плечу и уже громко завершил свою речь:       — Такими вот мелкими делами вымощена дорога к процветанию нашего города. Да здравствует Старкхевен!       Принц ушел, сопровождаемый восхищенной толпой, а Сетий Амладарис решил не искушать судьбу и уйти восвояси. Золотой венец был неплохой добычей.       Вскоре они встретились с Имшэлем и поделились впечатлениями дня. Имшэль был очень доволен:       — Подумать только! Тебя короновал сам принц! Вот он удивится, когда ты займешь трон Создателя!       Сетий Амладарис только усмехнулся.       — Итого у нас может получиться с двадцать золотых. Весьма неплохо для начала! Двинемся на запад к Имперскому тракту, заодно повторим нашу программу в других городах. А уж по тракту доберемся до Вол Дорма, а там и до Минратоса рукой подать. Пока доберемся, еще больше заработаем и сможем вербовать наших адептов красиво и со вкусом. Будем жить, архонт!       В ушах Сетия Амладариса снова начал отдаваться звон колоколов Золотого города.       — Будем.