Зацелуй мои раны

– Курт! Курт! Он мертв! Идем! Идем! Джек тянул друга за разгрузочный жилет, но Шмидт еще цеплялся за труп, пытаясь привести его в чувство. Он замахнулся и ударил товарища локтем, попав по каске. – Дай минуту! – Нас сейчас обстреляют! – А ты прикрой! Курт дернул мертвого рейнджера на себя и потащил в укрытие, образовавшееся за подорванной машиной, а Джек начал стрелять в воздух, прикрывая их, пока они не спрятались за обгорелым остовом автомобиля. – Мертв, – прошептал Шмидт и посмотрел вверх, на крышу, с которой по ним ударили огнем повстанцы. – Нужно уходить. – И бросить его? – Хочешь лечь рядом? – зло выкрикнул Джек. Он вновь ухватился за Курта и потащил его к зданию, где можно было дождаться помощи. Если сейчас не подоспеет отряд, что идет следом, их убьют. Рейнджеры ворвались в дом и захлопнули старые деревянные двери, державшиеся на честном слове. Когда-то красивые, резные, со стеклянными витражами, на которых изображены павлины, сейчас они напоминали немощных стариков. – Как вернусь домой, – сказал Джек, – сделаю своей предложение. Уже и кольцо купил. С бриллиантами. Шмидт сел на пол и вытянул уставшие ноги. Берцы казались тяжелыми кандалами от долгих перебежек, и парень уже мечтал о том, как снимет их на базе и пройдет босиком по нагретому за день бетону. За сегодняшнюю операцию они потеряли уже пять человек, Джек думает о свадьбе, а он – о босых ногах. Их капрал лежит за углом, безжизненно глядя в безоблачное небо, и нужно скорбеть о потере, но не здесь и не сейчас. – А ты? Курт перезарядил автомат и усмехнулся: – Трахаться буду. Каждый день. Как чертов кролик! – Член отвалится. – Не знал, что ты такой слабак. Мой и не такое выдерживал. Джек засмеялся и сел рядом. – Найду девушку, – продолжил Курт, – куплю водяной матрас. – Матрас? – Да, матрас. И слезу с них только к концу отпуска. – Девушка от тебя сбежит к концу первого дня, друг мой. Ты очень занудный. – Я? – Шмидт ткнул Джека локтем и усмехнулся: – Просто ты не девушка и не понимаешь моих разговоров! Я, черт возьми, романтик! – Ты-то?! – разгрузка Джека запрыгала от хохота. За стеной раздались выстрелы, и рейнджеры подобрались, схватились за М-16 и замолчали, вслушиваясь в канонаду. Рация на плече Шмидта зашипела, и сквозь шум помех стало слышно рядового Уилсона. – Шмидт! – Слышу тебя! – Прикройте, мы за углом. Джек радостно скользнул к двери и чуть приоткрыл ее, водя стволом в воздухе. Убедившись, что никого нет, он осторожно вышел из помещения, двигаясь вдоль стены. Курт двинулся следом, глядя в прицел автомата. Выстрелы прекратились, и на улицу опустилась зловещая тишина, нашептывающая колыбельную мертвым. Страшно и жутко. Ветер швырнул им в лицо горсть горячего песка, пытаясь вновь загнать в дом, но рейнджеры лишь прикрылись руками. – Джек, видишь их? – прошептал Шмидт. – Нет. – Подозрительно тихо. Стоило Курту произнести эти слова, как раздался одиночный выстрел, и его отбросило обратно к дверям, начисто лишив возможности двигаться. Парень взвыл, почувствовав острую боль в бедре, и отполз к стене, зажимая рану руками. Аптечка Курта заметно опустела за сегодняшний день, и, если сейчас никто не придет, он умрет от потери крови. – Джек! – Шмидт зажмурился и сцепил зубы от боли. Ответом ему была каска друга, прокатившаяся по улице и замершая возле сорванной с петель двери.