Зацелуй мои раны

– Какой отпуск, Джейсон?! Я должен вернуться! – Курт сидел на кушетке и смотрел на медбрата, бинтовавшего его ногу. Ветер колыхал палатку, и рейнджеру казалось, что она вот-вот сложится и накроет их куполом, оставляя здесь насовсем. – Отпуск на лечение, – спокойно ответил Джейсон. – Я не болен! – Вы ранены, сержант! Шмидт скрипнул зубами, понимая, что медбрат прав, и он будет обузой отряду. Бедро было прострелено навылет, и эта рана будет заживать долго и болезненно. А в полевых условиях вообще возможно заражение. Вот только образ Джека, смеющегося над шуткой о матрасе, никак не шел из головы. Курт чувствовал вину за то, что не смог прикрыть товарища. – Советую походить на собрания, что устраивают в военном госпитале в Мэриленде. Там очень хороший психолог, – словно прочитав его мысли, сказал Джейсон. – Посоветуй себе молчать, когда тебя не спрашивают, рядовой. Шмидт с трудом слез с койки и, держась за подставленное плечо медбрата, вышел из палатки, направившись в казарму. Адская боль пронзала ногу при каждом шаге, и он морщился, сжимая майку Джейсона в кулаке. Кажется, хромота останется с ним, и это понимание было ужасно. Через один день вместе с двумя ранеными рейнджерами Курт погрузился в вертолет. Перед полетом он остановился на взлетке и посмотрел на военные ангары, где они спали с Джеком на двухъярусной кровати. Обычно Шмидт лежал на верхней койке, но сегодня он спал на месте друга. В маленькой тумбочке оставались его вещи: блокнот с рисунками вертолетов и портретами друзей; фотография невесты, на которой она держала маленький букет незабудок; помятая монетка, в которую попала пуля. Джек верил, что она приносит удачу. В последний полет он забыл ее в тумбочке. Курт забрал всё, намереваясь передать эти вещи девушке с фотографии. Катерина. Жаль, что она не дождется жениха. Пилот помог Шмидту забраться в вертолет и подал шлем, а сам сел за штурвал, готовый взлететь. – Эх, мамка будет ругать! – радостно крикнул рядовой, сидящий напротив. Он был рад, что летит домой. Его рука висела на груди, закованная в серый гипс, исписанный пожеланиями. Курт брезгливо отвернулся и промолчал. * * * Нью-Йорк. Месяц спустя. – Здравствуйте. Катерина? Девушка, открывшая дверь, с интересом осмотрела Курта с ног до головы. Она все еще носила черное – платье, облегающее пышные формы, и туфли на высокой шпильке. Светлые косы переброшены со спины на грудь и завязаны маленькими шелковыми ленточками, тоже черными. – Да. – В ее взгляде мелькнуло узнавание, и она улыбнулась. – Вы Курт? Друг Джека? Однажды он присылал фотографию. Шмидт кивнул и устало оперся о трость. – Простите! – Катерина распахнула дверь и посторонилась. – Проходите, пожалуйста. Курт прошел в гостиную и осторожно присел на белоснежный диван. В комнате пахло сиренью, что стояла в большой вазе на окне. Запах весны и беззаботного детства. Где оно? Пальцы немного подрагивали, когда парень доставал из кармана маленький сверток, перевязанный шпагатом. – Это Джека, – прошептал он. Девушка села рядом и бережно коснулась плотной бумаги. Ее глаза влажно заблестели, и Курт подумал, что сейчас придется ее утешать, но Катерина улыбнулась и сморгнула слезы: – Спасибо. – Это меньшее, что я могу. Курт почувствовал ком в горле и сжал рукой набалдашник трости. Он смотрел, как Катерина распечатывает конверт и извлекает блокнот и фото, а затем и монетку, приносившую удачу. – Что это? – спросила она, глядя на мятый железный кружок. – Это его талисман. В тот день он забыл его на базе, – Шмидт облизнул губы и смущенно улыбнулся. Катерина взяла его руку и осторожно разжала напряженные пальцы, вкладывая монету в ладонь. – Возьмите, – прошептала она. – Думаю, вам она нужна. Шмидт крепко сжал кулак и почувствовал неровные грани монеты, впившиеся в кожу. Нужна ли? Но да, Джек был бы того же мнения. Курт заметил кольцо с бриллиантами, когда Катерина положила руки на колени. Это Джека? Наверняка. – Я пойду, – парень тяжело встал и прихрамывая вышел на улицу. * * * Мэриленд. Бетесда. Военный госпиталь. Курту не нравилось все – от гулкого эха в коридорах госпиталя до белоснежных стен, напоминавших больничные казематы. Он двигался медленно, пропуская санитаров и врачей, что спешили к пациентам. – Первый и последний раз я здесь, – пробурчал он себе под нос и остановился передохнуть. Неожиданно его толкнули в плечо. Рослый мужчина с кудрявой седой бородой, одетый в смешной красный свитер с ламами, двигался быстро и не успел притормозить, налетев на Шмидта. – Осторожно! – воскликнул Курт и нервно дернул плечом. – Тут не санаторий! – брезгливо поморщился бородатый и оглядел Шмидта с ног до головы. – Отдых не положен! – И не дом престарелых! – ответил Курт с вызовом. – Вы ошиблись зданием, дедуля. – Щенок! Мужчина выплюнул оскорбление и поспешил дальше, не оглядываясь и продолжая расталкивать проходящих санитаров. – Контузия у него, что ли? – прошептал Курт и двинулся в том же направлении. Войдя в помещение для собрания, что проводил местный психолог, парень тут же увидел красный свитер. Бородатый сидел вальяжно, закинув ногу на ногу и осматривая входящих людей из-под полуприкрытых век. Он выглядел уверенно, но желания находиться здесь не испытывал, а оттого немного брезгливо поджимал губы. Курт осмотрел свободные места и выбрал стул напротив бородатого. Он не знал, чем вызван такой порыв. Может, просто хотелось подействовать ему на нервы? – Дурацкий свитер, – громко сказал Курт, и несколько голов повернулись в сторону бородатого. – Дурацкая трость, – ответил тот, и головы развернулись к Шмидту. – На барахолках перестали продавать приличные вещи? Мужчина резко соскочил со стула, отчего тот перевернулся, и кинулся на Курта, заваливая его на пол. Удар кулака пришелся в скулу. Он прошел вскользь, и Курт услышал стук костяшек о кафель. Парень резко боднул мужчину головой, разбивая ему нос и пуская кровь. Никто из присутствующих не спешил разнимать дерущихся, и Шмидту показалось, что они с готовностью сделали бы ставки. Кто победит? Старый вояка или молодой, но раненый? Шмидт вцепился в свитер, а затем ударил раскрытой ладонью по груди бородатого, лишая его легкие воздуха. Мужчина выдохнул, но положения не поменял – он сидел верхом на Курте и замахнулся для нового удара. – Маркус! Бородатый замер от резкого женского оклика. Его кулак был в паре сантиметров от лица Шмидта и угрожающе покачивался в такт дыханию. – Что здесь происходит? – женщина осмотрела присутствующих и злобно сверкнула глазами. – Вы что, в казарме? В помещении воцарилось молчание, сменившееся скрипом стульев – мужчины рассаживались по местам. Маркус продолжал сидеть верхом на Шмидте, и парень чувствовал сильные бедра, прижимающие его к полу. – Слезь с меня, – шикнул Курт, и Маркус поднялся, отряхивая брюки. Он хмыкнул, глядя, как парень тянется к трости. – Калека, – процедил бородатый. – Старая плесень, – ответил Шмидт. – Померялись письками? – Психолог, тучная женщина около сорока лет, уселась на свое место. – Не военные, а дети. Меня зовут Аманда Брукс, и я буду вести ваши собрания. Маркус, – взгляд ее угольно-черных глаз нацелился на него, – с тебя и начнем. – У меня все в порядке. – И поэтому ты здесь? – Дочка настояла. Мужчина злобно смотрел на Курта и потирал ушибленную руку. – Хорошо. – У меня умерла жена. Взорвалась в том поезде... Курт поднял взгляд на Маркуса и удивился его хладнокровию. Словно и не волновала того смерть жены, а была чем-то обычным, случающимся каждый день. – Курт? – Брукс посмотрела на Шмидта и сделала заметку в блокноте. – У меня на глазах застрелили лучшего друга, – громко сказал он и крепче обхватил набалдашник трости, будто прося у него помощи. – Смотри не поскользнись на соплях, – усмехнулся Маркус. – Я еще тебя в них натыкаю. Как котенка в лужу ссаки. – Тыкать будешь резиновую бабу, а на меня силенок не хватит. – Так! – Брукс поднялась и выглянула в коридор. – Сержант! Будьте добры, проводите этих молодых людей к выходу. А вас, – она посмотрела сперва на Маркуса, а затем на Курта, – я жду завтра. Если есть желание почесать кулаки – за воротами госпиталя. Шмидт поднялся и, не глядя на бородатого, прихрамывая направился к выходу. Когда двери за ними закрылись, один из офицеров, что все это время наблюдал за Амандой, спросил: – Разве вы не должны им помочь? Психолог улыбнулась и села на место: – Я это и делаю. – Они же там убьют друг друга... – Убьют? Нет. Они друг другу слишком сильно понравились.