S t r a n g e r T h i n g s

[Стив — друг Джереми по колледжу, его сосед по комнате в общежитии] Дженна Соммерс никогда не была той женщиной, которую ставят в пример. Достаточно вспомнить хотя бы тот жуткий момент, когда она едва не лишилась опекунства над Еленой и Джереми, своими племянниками. Ее покойная сестра по доброй воле вряд ли бы доверила Дженне своих детей, но автомобильная авария одной роковой ночью смешала все карты в колоде судьбы, так что… Дженна справлялась, как могла. Чаще всего выходило откровенно плохо, но, видит бог — она старалась. Ее жизнь состояла из недолгих взлетов и затяжных падений, но Дженна никогда не унывала — она всегда верила в лучшее и карабкалась вверх из любой ямы, в которой волей или неволей оказывалась. Она не была идеальной, но никогда и не стремилась показаться такой — Дженна Соммерс всегда предпочитала быть собой, пусть кто-то и осуждал ее, и даже считал ветреной. Когда на плечи Дженны легли заботы по воспитанию племянников, многое в ее жизни изменилось. Не сразу, конечно, но со временем — она стала серьезнее и обязательнее, она научилась рассчитывать не только на себя саму, а так же научилась и быть той, на кого рассчитывают. «Я повзрослела, » — вот что думала Дженна о себе, оглядываясь назад. Еще каких-то пять лет назад она ни за что не просиживала бы по вечерам дома, готовя пирог на ужин — она веселилась бы в баре до утра и уж точно не переживала бы о подвявших фиалках в оранжерее. Теперь все изменилось — она с нетерпением поджидала на выходные Джереми, который должен был приехать из колледжа в Дэнвере, где учился, и с удовольствием готовила семейный праздничный ужин. Джереми должен был прихватить с собой приятеля, а ведь еще и Елена обещала вырваться вместе со своим возлюбленным… «Скучно!» — сказала бы прежняя Дженна, но Дженна нынешняя вовсе так не думала. Она любила Елену и Джереми и дорожила временем, которое они могли бы провести вместе. А уютные домашние вечера, как-то так вышло, давно уже были ей милее вечеринок до утра. Дженна Соммерс никогда не была той женщиной, которую ставят в пример. Но она больше и не была той, кого могут за что-либо осудить. Так Дженна Соммерс думала ровно до того момента, как ее племянник Джереми приехал из Дэнвера и привез с собой Стива Харрингтона.

***

У Стива Харрингтона просто голова кругом шла. В этой самой голове было столько сумбурных мыслей, что никак не удавалось уложить их хоть в каком-то порядке, чтобы наконец-то перестать вести себя как заикающийся малолетний идиот. Ему уже исполнился двадцать один, он свято верил в то, что давно уже стал мужчиной: пожалуй, еще тогда, когда без скандалов отпустил Нэнси к Джонатану Байерсу в объятия и принял решение уехать учиться в колледже в Дэнвере. Он считал себя взрослым и мудрым, может даже крутым мужиком. Мужчиной, не мальчишкой. Но, кажется, он погорячился, потому что прямо сейчас совершенно точно краснел, как девятилетка, и блеял какой-то невнятный бред перед самой прекрасной женщиной в целом мире. Как-то так некстати вышло, что этой прекрасной женщиной оказалась тетка его лучшего друга, Джера Гилберта — Джер был его соседом по комнате в общежитии, отличный парень. Они сдружились мгновенно, и конечно же Стив с радостью принял предложение Гилберта сгонять к нему домой на один из уик-эндов перед Днем Благодарения. Дженна Соммерс сразила его наповал мгновенно — вся эта тупость про любовь с первого взгляда внезапно оказалась правдой, и Стив был ошарашен и даже будто немножко пьян от этого волнительного осознания. Когда-то он слышал сплетни о Билли Харгроуве и матери Нэнси — Нэнси эти слухи страшно раздражали, да и Стив тоже никогда им не верил. Миссис Уилер была слишком взрослой, вряд ли Билли в самом деле мог увлечься ею. Но глядя на тетушку Джереми Стив вдруг очень остро осознал — она наверняка примерно одного возраста с миссис Уилер. И она так потрясающе, так невыносимо прекрасна, что не имеет абсолютно никакого значения, сколько ей лет. Может, и с Харгроувом было так же? Может, он тоже испытывал это будоражащее чувство, будто у тебя почву выбили из-под ног?.. Конечно же, не могло быть и речи, чтобы вести себя по-скотски и заигрывать с тетушкой лучшего друга. Да и у него бы вряд ли это получилось — Стив имел репутацию дамского угодника, но у него с девчонками обычно ладилось само собой. Пожалуй, девчонки даже чаще сами как-то проявляли инициативу. Стив просто понятия не имел, как привлечь внимание взрослой женщины — назвать ее деткой, позвать выпить по молочному коктейлю, подмигнуть или удачно пошутить?.. Нет, вряд ли с Дженной бы это сработало. Весь уик-энд Стив вел себя как идиот — краснел, говорил невпопад и постоянно путался у тетушки Джереми под ногами. Один раз она даже шутливо потрепала его по волосам и назвала милашкой — Стив потом полтора месяца по ночам в общежитии смаковал это воспоминание, как последний влюбленный кретин. Прежде, чем он отважился написать Дженне в Фейсбуке, прошло семнадцать недель — он считал. И он совершенно не ожидал того, что Дженна Соммерс считала время с их разлуки тоже.

***

Наваждение — вот что это было. Дженна просто не могла перестать думать об этом парне, о приятеле Джереми. О Стиве. Его звали Стив Харрингтон, и она буквально спятила, потому что вольно и невольно снова и снова возвращалась к нему мыслями. Он снился ей, черт побери! И в этих снах они отнюдь не в шахматы играли — да, она спятила! Он был младше ее на целую вечность. Ладно, может и не на целую, но на половинку вечности точно — и речи быть не могло о том, чтобы завязать интрижку с другом собственного племянника. Но перестать думать об этом и представлять это Дженна не могла — некоторые вещи просто выше наших сил, и точка. Семнадцать недель. Четыре с небольшим месяца. Ровно столько времени прошло с их первой и последней встречи, прежде чем ей пришло сообщение от него на Фейсбуке. «Мисс Соммерс, простите меня за наглость, но я больше не могу молчать. Я понимаю, что это неуместно и насмешит вас, но я должен признаться вам. Я все время думаю о вас с тех пор, как увидел вас. Я не могу перестать думать о вас, потому что вы необыкновенная — вы просто потрясающая, я никогда прежде не встречал кого-то, как вы. Это глупо и по-детски, наверное, но знайте это. Я схожу по вам с ума.» Дженна Соммерс молчала целый день, перечитывая это сообщение снова и снова. Она то нервно смеялась, то счастливо улыбалась, и бесчисленное количество раз начинала что-то писать в ответ, а затем стирала подчистую. Но она все же пришла к компромиссу с самой собой. Это оказалось просто. Ее бурное прошлое наверняка и без того обеспечило ей билет в ад, так отчего же изображать из себя святошу, когда сердце отчаянно рвется из груди? «Зови меня просто Дженна, Стив.» — вот что она ответила. Для Стива эта фраза была словно ярчайший фейерверк, внезапно расцветающий темной ночью. Для Стива эта фраза была обещанием любви. И любовь была сладкой для них обоих.