«Твоя мама.»
***
Amelie Avery. — Амелия. — Закричал Теодор, бросаясь за ней. Торопливые шаги по покрытой гравием земле эхом отдавались от каждого дерева на территории Малфоев. — Амелия, подожди! Она остановилась, а ее сердце бешено забилось внутри. Приступы неверия пронзили каждый прилив крови в ее сосудах. Она больше не хотела этого. Неважно, что она сделала или не сделала. Она всегда была той, у кого сердце разбивалось на бесконечное множество осколков. И сейчас. Сейчас она стояла перед его поместьем, где он держал ее взаперти почти две недели, в самом начале, против ее воли. Но, тем не менее, ее разум был измучен им, Драко, и тем, что он ей сказал. «Уходи, Амелия.» «Я не хочу, чтобы ты была здесь.» «Я использовал тебя.» «Ты мне больше не нужна.» Амелия заслуживала большего, намного большего, но это, кажется, труднее всего для девушки, которая большую часть своей жизни провела в насилии. Она не знала. Она понятия не имела, чего заслуживает, а чего нет. Для нее было и благословением, и проклятием чувствовать все это. — Ради Бога, Амелия. Подожди! — Снова закричал Теодор, когда холодный осенний ветерок коснулся ее обнаженной кожи, а дрожь пробежала по спине, пока слезы покалывали глаза. — Я не хочу… — Заикаясь, пробормотала она. Ее голос надломился на самой высокой ноте. — Забери меня отсюда. — Амелия остановилась, ее глаза были плотно закрыты в попытке бороться с соленой жидкостью. — Просто забери меня отсюда. — Снова заговорила она почти шепотом, когда Теодор встал перед ней. Его руки переместились к ее щекам, а его теплые большие пальцы погладили заплаканную кожу. Он посмотрел на нее с таким состраданием, как будто мог чувствовать ее боль. Как ее сердце постоянно страдало из-за людей, которые никогда не могли ее заслужить. Ее глаза распахнулись, когда слеза, совершенная, чистая слеза скатилась по бледной коже. — Пожалуйста, Тедди. — Снова тихо попросила его Амелия. Руки Тео обхватили ее дрожащее тело, притягивая ее прямо к своей груди, когда он сжал свою палочку. — Для тебя все, что угодно. — Прошептал он, прежде чем зажать палочку между пальцами. — Трансгрессируй.***
Draco Malfoy. Он застыл во времени, когда уловил звук ветра, кружащегося в бурном действии снаружи. Драко узнал этот звук. Она ушла. Она ушла от него, и даже если это он сказал ей сделать это, почти требуя, чтобы она ушла, ему было больно. Это было больно. Больно, что единственный человек, который принес эту маленькую частичку добра в его разум, человек, которого он надеялся спасти, ушел. И он был во всем виноват. Ветер врывался в парадную дверь, пока занавески, изящно висевшие на массивных окнах, колыхались, как всегда делали ее волосы на летнем воздухе. Распущенные волосы, падающие на ее плечи, всегда танцевали в теплом порыве ветра. Драко покачал головой, пытаясь выкинуть ее образ из головы. — Это был безрассудный поступок с твоей стороны, сынок. — Мягко произнесла его мать, стоя на расстоянии нескольких шагов. — Она бы осталась с тобой. Он поднял голову, глядя прямо на нее, и сглотнул. — Я знаю, что она бы осталась. Именно поэтому ей и пришлось уйти. — Пробормотал Драко, все еще преследуемый ее образом, приклеенным к его сознанию. — Тогда зачем, Драко? Зачем ты… — Его мать попыталась заговорить. — Потому что здесь ей небезопасно. Я не могу сосредоточиться, когда она рядом. Я… — Он оборвал себя, закрыв глаза. — Рано или поздно это должно было произойти. Я был глупцом, что держал ее здесь так долго. Нарцисса приглушенно фыркнула, слегка кивнув на слова, сказанные ее сыном. — Тогда это было действительно самоотверженно с твоей стороны, Драко. — Ее теплая рука легла ему на плечо, заставив его вздрогнуть от неожиданного прикосновения. — Я горжусь тобой, сынок. — Не стоит. — Огрызнулся он, отмахиваясь от прикосновения матери и направляясь к входной двери. Тяжелые шаги застучали по кафельному полу. — Ты можешь делать все, что угодно, мам, но только не гордиться мной. Рука Драко ударила по дереву, захлопнув дверь, прежде чем его кулаки ударили по ней, снова, снова и снова. Его дыхание было прерывистым, воздух в легких сжался при мысли о том, что он сделал. Он рухнул внутрь, кожа, покрывающая его тело, внезапно почувствовала себя скованной, как будто он был пойман в ловушку собственного разума. — Драко… — Его мать пыталась позвать его, чтобы он перестал причинять себе боль. — Драко, пожалуйста. — Умоляла она. Он резко втянул воздух, чувствуя теплый запах Амелии, все еще витающий вокруг него, когда он повернулся лицом к Нарциссе. Его пальцы погладили окровавленные костяшки пальцев, но это не причинило боли. Ничто не могло ранить сильнее, чем то, что он сделал несколько мгновений назад. Он должен был забыть об Амелии. Это был единственный способ, которым он мог должным образом служить Темному Лорду, но как он вообще мог это сделать. Забыть кого-то такого очаровательного, завораживающего и пленяющего. Драко никогда не был тем, кто прислушивается к своим чувствам, эмоциям, которые испытывал бы другой человек, но он ощущал это все к ней. Слезы, навернувшиеся на глаза Нарциссы, вернули его к реальности. Ее щеки побледнели, пока она смотрела, как ее сын тихо разваливается прямо перед ней. — Нет, мам. — Выдохнул он, прежде чем сделать шаг к ней. — Прости. Его руки полностью обхватили ее, прижимая дрожащее тело прямо к своей груди. Драко обнял ее, точно так же, как она обнимала его, когда он нуждался в утешении. — Я не хотел тебя расстраивать. — Пробормотал он в ее волосы, холодная рука скользнула по ее спине, успокаивающе поглаживая мягкую ткань ее рубашки. — Прошу, не расстраивайся. — Продолжал он, крепко обнимая ее в течение нескольких минут. Он чувствовал, как колотится ее сердце, как прерывается дыхание при каждом резком вздохе, чтобы не поддаваться эмоциям. — Мне нужно позаботиться о нашем… — Драко замолчал, проводя языком по внутренней стороне щеки, прежде чем отвернулся от нее. — Нашем госте. Серые глаза метнулись вверх по лестнице на второй этаж, вспоминая, что парень, вторгшийся в их дом, все еще лежал без сознания на полу. — Будь осторожен, пожалуйста. — Взмолилась Нарцисса, когда он полностью отстранился от ее объятий, убирая со лба растрепанную прядь волос. — Буду. — Пробормотал он, взбегая по лестнице, в полном понимании того, что только что солгал своей матери. Во всяком случае, Драко никогда не был бы осторожен с парнем, который причинил боль девушке, о которой он так глубоко заботился.***
Amelie Avery. Подтянув колени к груди, обхватив их руками, она совершенно неподвижно лежала на диване. Ее глаза были прикованы к пламени, сверкающему в камине перед ней. Теодор привел ее в свою семейную хижину, глубоко спрятанную в лесу, о котором знали немногие. Здесь было безопасно. Никто не мог их побеспокоить, пока они отдыхали в тихом покое птиц, поющих на раннем рассвете, и листьев, прижимающихся друг к другу, когда сгущались сумерки. Здесь она была в безопасности. Она знала это, но все же не могла не вздрагивать каждый раз, когда ее лучший друг приближался к ней, каждый раз, когда вилка падала на деревянный пол, каждый раз, когда он что-то бормотал себе под нос. Ее разум был беспокойным, измученным, почти побежденным попытками Драко поработать внутри него, и он это сделал. Он исследовал ее разум до такой степени, куда, возможно, она не смогла бы добраться самостоятельно, но все равно этого было недостаточно. И все же она так и не нашла то скрытое место, которое, как она знала, он искал. Амелия все еще не понимала, что ему от нее нужно, и нашел ли он это сам. Ей должно было быть все равно. Ей не следовало беспокоиться. Здесь, с Теодором, она была в безопасности. С единственным человеком, который ни разу не подвел ее за все годы, что она провела на этой земле. — Копаешься в мыслях? — Голос Теодора плавно прорвался сквозь оцепенелый транс, в котором она оказалась. Она наклонила голову, чтобы посмотреть на парня, стоящего в дверях с двумя чашками синеного фарфора в руках. Она не ответила, просто кивнула, когда он вошел в гостиную, слегка согнув шею, чтобы не удариться головой о дверной проем. Это был одна из многих вещей, которые она обожала в этой хижине, — ее устройство. Она была почти такой, которую можно было встретить в старых пыльных детских книгах. Ее руки поднялись в воздух, и она осторожно взяла чашку у друга, прежде чем упасть обратно на мебель. — Спасибо, Тедди. — Сказала Амелия, посылая ему улыбку, которая, как они оба знали, не была настоящей. — Не за что. — Улыбнулся он в ответ. На его щеках появились ямочки, и ее сердце растаяло. Она так сильно скучала по нему, больше, чем когда-либо раньше. Для нее было странно быть привязанной к другому человеку так, что это причиняло боль, когда она не была близка с ним. Запах меда был единственной вещью, в которой она находила утешение, и теперь, вот он, сидит рядом с ней, и они оба немного более сломлены, чем в последний раз, когда видели друг друга. Но это не имело значения. У двух лучших друзей была привычка склеивать друг друга по частям. Ее голова повернулась к яркому пламени, пробивающемуся низко между кирпичами. Запах горелого дерева успокоил ее, когда она поднесла фарфор к губам, делая глоток чая. — Завтра должен быть дождь. — Теодор нарушил успокаивающую тишину, заставив ее посмотреть на него, когда он сладко усмехнулся. — Мы можем пойти прогуляться. Как раньше, м? Она улыбнулась, фыркая про себя, когда придвинулась ближе к нему. Ее голова легка к нему на плечо. — С удовольствием. — Прошептала Амелия. Ее пальцы нервно обхватили нагретую керамику. Она хотела спросить его кое о чем. Ей нужно было знать, почему он был так расстроен ее возвращение в поместье Малфоев, почему он вел себя так, как никогда раньше. Но она не хотела ничего портить. Она боялась вывести его из себя, заставить уйти так же, как все остальные люди уходили от нее раньше. — Я просто скучаю по запаху дождя, травы, деревьев, всего этого, понимаешь? — Продолжал Теодор, аккуратно положив свою голову на ее, а руку ей на ноги. — Тедди… — Амелия чуть не задохнулась от сомнений. Его голова поднялась, когда он наклонил ее, глядя на девушку с любопытством. — Да? Даже ее дыхание было неуверенным. Легкая заминка застряла в горле, когда она попыталась выдохнуть, заставив его нахмурить брови, а лицо исказилось в гримасе. — Что случилось, Амелия? — Спросил он ее, полностью смотря ей в лицо. Амелия испуганно заправила прядь волос за ухо, глядя вниз в свою кружку. — Ты знаешь что-то чего не знаю я? — Спросила она. — Я имею в виду, обо мне? На лице Теодора отразилось замешательство, когда она подняла на него глаза, и ее взгляд встретился с его. В зеленых честных глазах промелькнул отблеск вины, в которых она всегда искала правду. — Например? — Парировал Теодор, его тон стал намного жестче. — Я не знаю, что ты… — Я думаю, ты понимаешь. — Оборвала она его, все еще глядя прямо в глаза. — Я думаю, что ты знаешь, Тедди, и ты лжешь мне. — Его розовые губы сжались в плотную линию, когда он потянулся к кофейному столику и поставил на него чашку. — И я так устала от того, что люди врут мне, так что, пожалуйста, Тедди. Пожалуйста, просто будь честен со мной. Он судорожно сглотнул, зная, что слова, вырвавшиеся из ее горла, были реальностью. Все всегда держали девушку в неведении. — Что ты хочешь знать? — Проворчал он. — Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Амелия медленно кивнула. — Адриан. — Заговорила она. — Он говорил тебе, почему не хотел, чтобы я шла с Драко? До того, как мы уехали? Ее руки крепче сжали напиток. Она знала, что в действиях Адриана в тот день было что-то подозрительное, но Драко никогда не отвечал на ее вопросы об этом. Он сделал то, что у него получалось лучше всего. Он игнорировал каждый раз, когда она пыталась заговорить с блондином о другом парне, за которого обещала выйти замуж. Он отгораживался от нее. — Говорил. — Кивнул Тео, бросив на нее недоверчивый взгляд. — Это было потому, что ему было не все равно? — Спросила Амелия, чувствуя, как беспокойное чувствовала желания узнать правду кипит внутри — Или это было что-то другое? Теодор колебался. Он оторвал от нее взгляд, уставившись в пол и размышляя, что сказать, как это выразить. Потому что он знал, почему Адриан хотел защитить ее в тот день, но он также знал, почему Драко забрал ее. Он знал, чего он хочет от нее. Адриан рассказал ему это однажды вечером в общей комнате, когда вернулся после ночной прогулке. Он нашел Адриана отдыхающим на одном из диванов со стаканом алкоголя в руке. И этот напиток сменился вторым, третьим, пятым, седьмым. А после голова Адриана закружилась настолько, что парень открылся и рассказал ему все, что он хотел и знал. — Что-то другое. — Выпалил Теодор, все еще избегая зрительного контакта со своей лучшей подругой, чувствуя, как ее глаза прожигают его насквозь. — Что? — Выдохнула она, сжимая его руку. — Скажи мне, в чем дело, Теодор. Он знал, что она заслуживает того, чтобы знать. На кону стояла ее жизнь, ее будущее, но он понимал, что у его лучшей подруги было сердце, более хрупкое, чем у любого другого, и то, что он собирался ей сказать, разобьет его больше, чем что-либо еще когда-либо. — Ему было все равно, Амелия. — Вздохнул Тео, положив руки на локти и спрятав голову в ладонях. — Он хотел защитить тебя из-за клятвы. Если с тобой что-то случится, или если ты пострадаешь, или еще хуже, то он… — То он тоже. — Закончила она за него, ее голос заикался. Он хотел спасти себя. — Да. — Тео подтвердил то, чего она так сильно боялась. — Он хотел защитить себя. Амелия не думала, что боль в ее сердце, острая боль, разливающаяся по ее крови, может стать еще сильнее, но она стала. В этот момент так оно и было. Слезы выступили у нее на глазах, когда она быстро заморгала, чтоб скрыть их. Ее дыхание затаилось. — А Драко? Ты знаешь, чего хотел Драко? Какое воспоминание он искал? Теодор снова сглотнул, его голова повернулась, чтобы посмотреть на нее. — Знаю, но не думаю, что это хорошая идея… Ее глаза расширились, а кожа посерела. — Скажи мне. — Почти потребовала она. — Скажи мне прямо сейчас. Он замер, когда его губы приоткрылись. Он хотел спасти ее от этого, и, очевидно, Драко тоже. Иначе он рассказал бы ей об этом еще несколько недель назад. Он знал, так же как и Теодор, что это может стать ее концом. — Пожалуйста. — Умоляла Амелия. — Просто скажи мне, пожалуйста. Ее глаза наполнились слезами, а его челюсти сжались. Битва, которую он чувствовал внутри, едва не разорвала его надвое. Он мягко кивнул, положив руку поверх ее дрожащей. — Твоя мама, Амелия. Она жива.