«Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.»
***
Amelie Avery. Три месяца. — Хватит, Адриан! — Закричала она. Ее легкие горели от усталости. У нее перехватило дыхание. — Прекрати, пожалуйста! Три долгих месяца. — Я больше не могу этого выносить. — Слезы вытекли из ее глаз, а губы покрылись фиолетовым оттенком. Она не могла дышать. — Адриан, я не могу… Три месяца сплошных пыток и боли. Ее глаза закатились, и она почувствовала, как ее душа просто на секунду покинула тело. Он снова душил ее. Он причинял ей боль всеми возможными способами, травмируя ее до такой степени, что она больше не могла жить свободно. Адриан хотел пометить ее, ранить и оставить шрамы всюду. Новые шрамы покрывали старые. Он хотел, чтобы она страдала, чувствовала невыносимую боль. Он хотел, чтобы она чувствовала себя так, словно умирает, только для того, чтобы быть тем, кто вернет ее к жизни, а затем он жаждал делать это снова и снова. Он хотел утопить ее всеми своими жестокими и греховными силами, а затем поднимал обратно, спасал от погружения, чтобы снова столкнуть вниз. Это была его месть за все месяцы, которые он провел, запертый в подвале Малфоев. За каждый акт пыток, которые Драко навлекал на него. Адриан наказывал ее, потому что понимал, что это причинит парню, которого она любила, гораздо большую боль, если Амелия будет расплачиваться за действия Драко. Амелия знала это, потому что он никогда не позволял ей забыть. Адриан напоминал ей об этом постоянно. Ни разу он не позволил ей забыть, что ее пытали, били, душили, прожигали, морили голодом, насиловали, издевались и причиняли боль из-за Драко. Ей казалось, что Адриан пытался вбить это ей в голову. Манипулировать ею, чтобы она думала и верила, что Драко был виноват. Что это была его вина. Что Малфой причинил Адриану такую сильную боль, что ему пришлось мстить Амелии, и по мере того, как дни превращались в недели, а недели в месяцы, она медленно, почти бессознательно начинала верить ему. Верить тому, что Драко — причина того, что ей так сильно больно. По крайней мере, так думал Адриан. Амелия подыгрывала его играм, и ему казалось, что она проникла в его порочный разум, но нет. Амелия была заперта в магических цепях в течение нескольких месяцев, и она едва могла продолжать называть себя человеком. Она не понимала, сколько на самом деле прошло времени с тех пор, как Адриан втолкнул ее сюда и запер за собой дверь. Однажды, не так давно, когда он выпустил ее принять душ, она увидела через маленькую щелочку в окне ванной, как растаял снег и как листья на кронах деревьях медленно покрылись зеленой краской. Она понимала, что почти началась весна, но не могла быть до конца уверена в этом. Адриан разрешал ей выходить из своей комнаты только раз в день, и когда он это делал, то все равно охранял ее, как ястреб. Первые недели он не позволял ей и шагу ступить за пределы четырех стен комнаты, в которой ее держали. Он приносил ей еду и все, что ей было нужно, чтобы оставаться в живых, но не более того. Когда он выходил из комнаты или даже из дома, он запирал ее и накладывал магию, чтобы, если кто-нибудь придет ее искать, они не смогли бы увидеть ее, и даже услышать. Он прятал ее ото всех, но однажды ночью ее почти нашли. Амелия едва запомнила это, потому что в начале пребывания здесь Адриан избил ее до бесчувствия. Она не была способна понять, что произошло, но смутно, маленькими, почти крошечными шажками почти начала вспоминать Драко и то, как он открыл дверь в ее комнату. Должно быть, это было несколько месяцев назад. Она не могла быть уверена в этом. Для нее больше не было ничего определенного, но она все еще могла вспомнить, как Драко открыл дверь, и он выкрикнул ее имя, но она не могла пошевелиться. Амелия была слишком ранена, чтобы даже сказать ему что-то в ответ, поэтому она просто наблюдала, как его глаза пробежали по комнате, которую он считал пустой, а затем ушел. Она должна была это увидеть. Она должна была видеть, как побледнела его кожа, а плечи опустились. Он был здесь, не зная, что она тоже в комнате, потому что она была скрыта под мантией магии Адриана. Это разбило ей сердце, и именно поэтому она так старалась поверить, что это сон, потому что было еще больнее, когда она думала, что это правда. Он действительно был здесь и смотрел прямо на ее покрытое синяками тело, выкрикивая ее имя. Он просто не знал, что она здесь. Она была невидима и плакала в смутной реальности своего собственного разума. Амелия знала, что она никогда не сможет рассказать Драко об этом, если он когда-нибудь вернется за ней, потому что это сломает его. Понимание того, что он был здесь, в одной комнате с ней, в то время как она изо всех сил пыталась дышать, а он просто не знал об этом. — Вставай! — Крикнул Адриан, заставив ее вздрогнут от своих мыслей, когда ее позвоночник протащили по полу. — Я сказал, вставай! Амелия попыталась вдохнуть, но это было почти невозможно из-за ощущения жжения в легких. Было так больно дышать. В комнате было темно, и свет мерцал, когда он схватил ее за горло и бросил на кровать. Как и обычно он это делал, он привязал ее запястья и лодыжки к раме кровати и облил ее тело ледяной водой, а затем горячей, отчего пошел пар. Все для того, чтобы заставить ее кричать. Позже, когда она успокоилась и ее тело остыло, он захотел изнасиловать ее. Он понимал, что у Драко с Амелией что-то было, они были близки друг с другом, и он стремился забрать все, что Драко дал ей. Он хотел разрушить ее тело и для нее, и для Драко, но не мог. Адриан не мог даже смотреть на нее так после того, как узнал, что она была с Малфоем. Он презирал ее за то, что она отдалась блондину. Вместо этого он избивал ее еще более жестоко. Адриан пытался сломить ее. Тем не менее, она делала все, что могла, чтобы отгородиться от всего этого, думая о Драко и Тедди. Не думать о грешных руках, которые постоянно прикасались к ее телу. Он действительно мучил ее, больше, чем когда-либо прежде, но теперь она была сильнее. Амелия знала, что на самом деле ее любили, лелеяли, и она того стоила. Адриан никогда не смог бы отнять это у нее. — Я блять ненавижу тебя! — Выплюнул он в нее, прежде чем его ладонь ударила ее по щеке, и он оставил ее в этой холодной комнате, с промокшей одеждой. Челюсти Амелии сжались, когда она задрожала. Все ее тело тряслось, и с помощью многочисленных попыток, ей все-таки удалось выскользнуть из грубой хватки веревок. Ее разум и мысли всегда возвращались к девушке, которая потеряла свою жизнь в ту ночь, когда забрали Амелию. Она не могла, как бы ни старалась, выбросить Пэнси и ее нерожденную дочку из головы. В глубине души, она все еще надеялась, что Тедди и его умения исцеления, спасли их. Но она не была глупой и понимала, что это лишь ее мечты. Ни один маг не смог бы помочь тому, через что пришлось пройти Пэнси. Пэнси и Айми были мертвы, и Амелия винила в этом себя. Если бы они с Гермионой уехали раньше, если бы они не остались на Рождество, с ними все было бы в порядке. Ничего подобного бы не произошло. Но Пэнси осталась ради Амелии, и теперь она винила в этом только себя. Ее кожа горела, а кости прогибались изнутри, но это было ничто. Ничто по сравнению с болью, которую испытывало ее сердце. С того дня, как Адриан привел ее сюда, и с того дня, как она могла поклясться, что видела Драко, она читала тот маленький дневник, который купила им, совершенно незаметно. Она прятала его в углу комнаты, под кроватью, где одна из половиц сдвинулась. Так что всякий раз, когда ей становилось слишком тяжело, и ее жизнь казалась совершенно бессмысленной, она доставала его. Когда она верила, что проще всего было бы просто покончить с собой и унести с собой в неизвестность свой самый безжалостный кошмар, она перечитывала его, напоминая себе, что они ее ждали. Что у нее был кто-то, к кому она могла вернуться. Слезы текли по ее щекам, когда она смотрела, как Драко пишет в нем. Она могла чувствовать то же, что и он. Он был более чем несчастен. Он был так же потерян, как и она. Ему было больно, даже больнее, чем когда-либо раньше. Амелия изучила его разум, и она давно поняла, что такое боль для Малфоя. Она понимала все его самые глубокие и мрачные мысли, но то что ему пришлось пережить сейчас было самой большой пыткой, через которую он когда-то проходил. Ее глаза блеснули, когда она скользнула вниз вдоль стены, подтянув колени к груди. Обхватив себя руками, она открыла дневник. Это было больно. Это было больнее, чем любое насилие, потому что она не смогла даже попрощаться. Ей не удалось снова поцеловать его и запустить пальцы в светлые пряди его волос. Она не смогла почувствовать его запах и вдохнуть всю эту безопасность. Ему нравилось, когда она так делала, но она не могла вспомнить, как от него пахло. Она не могла вспомнить, что чувствовала, когда они в последний раз целовались. Она больше не чувствовала его рук на своей коже. Все, что Амелия могла сделать, это наблюдать, как он писал, и как это полностью разрушало его. Я люблю тебя. — Я люблю тебя больше. — Прошептала она себе почти неслышно. Это было все, что она могла сделать, потому что ей нечем было ответить. Амелия пыталась поцарапать ногтями страницы, но ничего не выходило. Я люблю тебя. — Я люблю тебя больше. Я люблю тебя. — Я люблю тебя намного больше. Я люблю тебя. — Я люблю тебя, Драко. Она говорила это так, как будто он мог это услышать. Ей нужно было произнести это вслух. Я найду тебя. — Я знаю, что у тебя получится. — Снова прошептала Амелия. Ее нижняя губа задрожала. Я люблю тебя, и я найду тебя. Я обещаю. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. — Амелия зажмурилась от боли, которую она чувствовала. Ты моя. Ты моя. Ты моя. — Я твоя, а ты мой. Ее сердце пропустило удар. Даже если он писал одно и тоже каждый день, она читала все. И все же это каждый раз поражало ее, как вспышка чистой молнии. Ей казалось, что он умирает без не, и она тоже тонула без него. Ее взгляд упал на страницы, и слезы покатились по щекам. Моя. Моя. Моя. Моя. — Я твоя, твоя, твоя, твоя. — Она чуть не зарыдала. Тоска по блондину разрывала ее на части. Все, чего она хотела, это быть с ним, быть с Драко, снова чувствовать себя в безопасности. Я люблю тебя, Амелия. Моя Амелия. — Мой Драко. — Она больше не могла это контролировать. Ее тихие всхлипывания переросли в громкий плач. Я люблю тебя, и найду тебя. Моя. Я твой, а ты моя. Я обещаю. — Я люблю тебя. Ее слезы пропитали бумагу, и она сморщилась. Амелия скучала по нему так сильно, что это начало действовать ей на нервы. И она еще скучала по Тедди. Ее Тедди. Ее лучший друг и тот, кто всегда спасал ее. Она не могла себе представить, что он чувствовал во время всего этого. Даже если он никогда не говорил этого вслух, Амелия знала, что он сильно винил себя. Тедди всегда винил во всем себя. Она быстро захлопнула книгу, как только уловила легкую вибрацию, проходящую по деревянному полу. Амелия была заперта в этой комнате так долго, что научилась чувствовать все это в темноте. Она слышала тихое позвякивание, когда дверь качнулась, незаметно ударившись о дверной косяк, и обычно это означало, что Адриан поднялся по лестнице и пронесся по коридору. Он возвращался. Она научилась улавливать мелочи, и это спасло ее от многих неприятностей. — Что ты делаешь? — Прорычал Адриан, широко распахивая дверь. — Я слышал… шум. Амелия вернулась в постель как раз вовремя. Воздух застрял у нее в горле, она чуть не задохнулась от собственных слов. — Я просто… Зеленые глаза изучали ее, пытаясь понять, что она задумала, прежде чем его взгляд осмотрел комнату, и он нахмурился. Ей показалось, что он решал, что с ней сделать на этот раз. — Адриан, пожалуйста… — У нее болело горло, а во рту пересохло от вкуса собственной крови. Не прошло и часа с тех пор, как он был здесь в последний раз. — Я ничего не делала. Честно… — Муффлиато. — Громко прошипел он, и ее вены заледенели. Адриан никогда не уставал причинять ей боль. Он мог бы целыми днями мучить ее, доводя до отчаяния. Она знала, что без его особо заклинания, не только соседи услышали бы ее душераздирающий крик, но и все остальные в диапазоне нескольких миль. Но она все равно пыталась кричать сильнее, хоть это и было бесполезно. В любом случае, за ней никто не придет. — На следующей неделе. — Сказал он, и его лицо исказилось чистым злом. — Я знаю, что говорил, что было бы слишком любезно забирать у тебя воспоминания о Малфое… Взгляд Адриана пронзил ее насквозь, по спине пробежали мурашки, и она приготовилась к боли. Она дистанцировалась от реальности. Так было легче. — Но я думаю, что это лучшее, что можно сделать, потому что они, блять, не прекращают. — Адриан кричал, делая опасные шаги к ней. Его кулаки сжались. — Малфой просто продолжает преследовать каждого Пожирателя Смерти, которого только может найти, и Темный Лорд становится нетерпеливым. Адриан месяцами угрожал ей стереть все следы Драко из ее памяти, но не делал этого. Он считал, что с ее стороны было бы слишком легко забыть о светловолосом парне, который украл ее сердце. Разум Амелии вернулся к ней, после того, как она услышала его имя. — Что? — Спросила она шепотом. На ее лице появилось выражение замешательства. — Что он… Его сжатая рука ударила ее в челюсть, это заставило ее упасть на матрас, затаив дыхание. — Это твоя, блять, вина. Твоя и его. — Крикнул Адриан, забираясь на нее сверху, ставя колени по разные стороны ее тела. — И по какой причине? — Его руки снова обхватили ее горло. Ее кожа пекла, а лицо горело от боли. — Ты не стоишь ни одной из потерянных жизней. Даже бесполезные Пожиратели Смерти гораздо важнее, чем ты… — Он сжал свою ладонь, начиная душить ее. — Я хочу, чтобы Волан-де-Морт решил убить его. У Амелии не было времени на раздумья, ее глаза заполнились маленькими звездочками, сменяясь жгучими слезами, катящимися по ее подбородку. Ее руки вцепились в его, и она снова не могла дышать. — Но в любом случае… — Адриан усмехнулся, наслаждаясь тем, как она борется за свою жизнь. — Я заберу его у тебя из головы. Мысль об этом заставила ее запаниковать, и тревога из-за того, что он заберет ее воспоминания, захлестнула ее с головой. Амелии нужно было помнить его. Это было все, что у нее, казалось, было. Все, за что она могла держаться. Все, что делало ее человеком. — А сейчас давай поиграем в небольшую игру. — Адриан вытащил нож из кармана и прижал его к ее щеке. — И не стесняй кричать, сколько хочешь, дорогая. — Он мрачно усмехнулся. — Все равно тебя никто не услышит.