И тишина имеет шум

Улыбаешься всем своей самой искренней улыбкой, пока внутри всё неприятно скручивается в один общий клубок боли. Киваешь имениннице, подальше отходя от большого семейного стола. Уходишь в гостиную, где открыто окно, и жадно глотаешь свежий воздух. Упираешься плечом в стену, ненадолго закрыв глаза, и думаешь лишь о том, как не рассыпаться на кусочки из-за не дающего покоя токсикоза. Ты устала и очень хочешь спать, но расстраивать Людмилу своим состоянием в её День рождения тебе совсем не хочется. — Милая, всё хорошо? — ласковый голос заставляет тебя повернуться. Она вся светится от счастья видеть семью в полном составе в такой особенный день. Понимаешь, о чём просил Дан, когда звонил тебе несколько дней назад с просьбой приехать к родителям на два дня, чтобы отметить юбилей мамы. У него, видите ли, не было времени сказать, что ваши отношения полетели к чертям ещё два месяцев назад. Ты стараешься не думать о том, что врать матери — нормально. Ровно как и скрывать беременность от Дана. — Да-да, просто… — она гладит тебя по плечам своими тёплыми ладонями, стоя сзади, словно закрывая от всех. Не хочешь врать ей ещё и по таким пустякам, поэтому просто замолкаешь, утопая в её заботе. Весь день она не оставляет тебя одну, всякий раз оказывается рядом, когда тебе становится нехорошо, ищет глазами, сидя за столом. Как будто оберегает тебя от чего-то. Зовёт всех на большой белый диван, занимая место возле тебя. Дети резвятся с дедушкой, пока тот старается внушить мужской части семьи нечто определённо важное. Дан изредка поглядывает в твою сторону и, заметив перемены в твоём настроении, подходит к вам, рассматривая чёрно-белые фотографии. Элиза совсем выматывается к концу дня, ложится головой к тебе на колени, подоткнув сложенные ладошки под щеку, и соловьиными глазками наблюдает за фильмом на экране телевизора. Ты перебираешь её мягкие волосы, собранные в хвост, пока Людмила рассказывает тебе очередную историю из школьной жизни её любимого сына. Ты сегодня особенно молчалива. Оправдываешь это в голове усталостью после перелёта, а теперь ещё и спящим ребенком на твоих ногах. — А кто эта девушка? — твой ноготь касается фотографии, на которой компания молодых людей отдыхает на каком-то диком пляже. Тебе кажется, что ты уже видела это лицо, но всех близких людей семьи Балан ты уже запомнила благодаря частым застольям. — Это Рада, Дан встречался с ней какое-то время, там такая история была, — Людмила машет рукой, не желая вдаваться в подробности. — Расскажите мне о ней, пожалуйста, — всё-таки просишь уделить время, и женщина специально ищет фотографии, чтобы сопровождать ими рассказ. В полусонном состоянии не замечаешь, как Санда с мужем забирают детей, а Дан с отцом перемещаются на кухню, убирая всё со стола. Ты не упускаешь ни одной фотографии, держишь в руках аккуратно, едва ли не боясь прикасаться к ним. — Девочка моя, ты вся бледная, — замечаешь, как в глазах Людмилы заражается испуг. Она нежно проводит тыльной стороной ладони по твоей скуле, а затем и по сжатому кулачку. — Ты не беременна часом? От неё скрывать что-либо нет смысла. Тем более, если она начала подозревать. Поджимаешь нижнюю губу, закрываешь глаза и тяжело дышишь. — Двенадцать недель, — едва слышно слетает с твоих губ. Чувствуешь прикосновения на щеках и понимаешь, что плачешь. Она уводит тебя подальше от мужчин, закрывает за вами дверь в комнате и заключает в объятия. Ты плачешь пуще прежнего, не обращая никакого внимания на попытки Людмилы успокоить тебя. — Дану не говорила? — она поднимает твоё лицо, боязливо вглядываясь в глаза. Переживает за твоё состояние, всё ещё не до конца понимая, что происходит. — Нет, — хрипишь ей на ухо. Пугаешься своего же голоса и резко прекращаешь плакать. Моргаешь несколько раз, узнавая в очертаниях комнату Дана. — Мы с ним… — Ну всё, успокаивайся, — гладит тебя по голове, — я и сама поняла это. Она уходит через полчаса, дождавшись, пока ты окончательно придёшь в себя. Помогала тебе застелить кровать, рассказывала смешные истории во время беременности и смотрела полными слёз глазами. Ты так и не рассказала ей, что боишься отныне смотреть Дану в глаза, боишься не увидеть там той любви, которую видела в его глазах на старых снимках. Тебе кажется, что вся его вновь появившаяся в больших объёмах работа — это нежелание проводить с тобой время, засыпать вместе и, как раньше, считать звёзды под светом Луны. Слышишь, как дверь в комнату открывается, и только благодаря высокому силуэту понимаешь, что это Дан. Он крадётся чуть ли не на носочках, проходя ближе к кровати. — Я не сплю, — разрезаешь тишину и поднимаешься повыше, принимая сидячее положение. Катаешь на языке слова, пока мужская футболка летит на кресло. — Мы можем поговорить? — Конечно, — поворачивается к тебе, но ты опускаешь голову, рассматривая и покручивая кольцо на пальце, — только я сначала схожу в душ. Ты ощущаешь что-то мягкое на плечах и открываешь глаза. Первое время теряешься в темноте, но потом видишь одеяло на своём теле и наклонённого к тебе Дана. Тут же подрываешься, пугая его, и опускаешь одеяло ниже. — Тише, ложись, — он помогает тебе лечь на подушку и поглаживает предплечье. — Я хочу поговорить, — накрываешь его руку своей ладонью, фиксируя её в одном положении. Ты скучала по его заботе. — Ты уже спишь, давай завтра, — старается выскользнуть из-под твоих пальцев, но ты сильнее их сжимаешь, протягивая ещё и вторую руку. — Дан, пожалуйста, — умоляешь его, не давая отстраниться от себя. Замечаешь в темноте его кивок, отзеркаливаешь движение и продолжаешь молчать. Он сидит рядом с тобой минуту, а ты не понимаешь, как должна ему обо всём рассказать. Может, это вообще не подходящий момент? Он поворачивается, чтобы лечь под одеяло, а ты подрываешься, боишься, что он сейчас уйдет. — Я беременна. Всё ещё держишь его руку, никуда не отпуская. Как и он тебя, глубоко в сердце. Тянется к твоим губам, оставляя на них трепетный поцелуй. Чувствуешь его каждой клеточкой, каждым сантиметром своего тела. Ложишься рядом, впервые за несколько месяцев ощущая лёгкость. — Луна сегодня красивая, не правда ли? — смотрит в твои глаза, пересчитывая все свои персональные звёзды. Ты — его космос. И ваша на двоих Вселенная ещё только-только зарождается, минуя туманности и большие взрывы.