Фатальная реальность

В то время, как ледяной дождь пьянил ещё сильнее, ледяной душ внезапно возвращает сознание в своё русло. Заебись как бы, он всего лишь хотел помыться, в итоге отрезвел. Трезветь в принципе не было в планах на этот вечер; так ещё и эту дуру домой припёр. И как с ней сосуществовать сейчас? Им ещё и завтра целый день… О, боже, какой же это пиздец, блять. Ещё и поце… Бля-ять, поцелуй. Пиздец, хватило же мозгов. Она же ещё и по любому надумает что-нибудь, навоображает, будет мозги ебать. Отлично, просто нахуй замечательно. Отправив её в душ, он наотъебись оформляет поесть (Не голодная, конечно. Дойдёт или нет до тебя когда-нибудь, что ты не умеешь пиздеть?), по привычке забирает сигареты в комнату и цепляет её пачку на автопилоте, даже не заметив этого. Видимо недостаточно отрезвел. Точнее будет сказать: отрезвел не там, где надо. Бросает сигареты у компа, выключает свет, падает на кровать, расслабляется, тело обволакивает слабая ломота. И от пережитого за день напряжения, и от пережитых пиздюлей. Хах, вроде протрезвел, а всё равно ещё слегка пританцовывает азарт в груди от мысли о том, как легко спровоцировал её. Чё за нахуй? Вот прикол, если в трезвом виде она чувствует тоже самое, находясь на стороне избиваемого. Ну, то есть, когда он её буллит, получается. Граница реальности потихоньку размывается, ебучий самоанализ наконец-то отступает и уступает место каким-то мутным сновидениям. — Ты, блять, где? — звучит не то во сне, не то в реальности. Сознание медленно-медленно возвращается в тело, он хмурится, безуспешно пытаясь поймать источник звука где-то у себя в голове. Окончательно в чувство приводит следующая великая цитата: — Ответ убил. — Чё? — искренне не понимая, что от него надо, он не без усилий открывает глаза и видит её силуэт в проёме. — Ты чё там стоишь? Ложись, блять, я спать хочу. Что за вопросы? Где. В пизде. Сейчас бы в однушке потерять человека. — Куда? Я нихера не вижу. — Боже, блять. — он неохотно заставляет уже лужицей растёкшиеся мышцы напрячься, поднимается с кровати и идёт за ней. Он какого-то хрена всё видит, а она, блять, не видит. Может, конечно, он кот, но скорее всего она просто ещё не отрезвела толком. Жаль, что только ему так повезло. Сопровождает её до кровати, как слепого котёнка, и с наслаждением рушится обратно в объятия одеяла и подушки. — Ты куда мои сиги дел? Даже с закрытыми веками он умудряется закатить глаза. — Нахуй мне всрались твои сиги? — Ебу что ли, они были на кухне, теперь их нет. Он чуть хмурится, пытаясь сообразить, что за мистика, с трудом раздупляет, куда дел, и обессиленно выдыхает: — Да ёбаный в рот, завтра покуришь. Улягся уже и не еби мозги, только засыпать начал. Она недовольно фыркает, но молчит. Вроде как укладывается, наступает тишина. Он прислушивается к её дыханию довольно долго, но оно никак не выравнивается. Блять, и то, что она уснуть не может нормально, тоже его бесит. «Вот тебе не похуй?» — мысленно спрашивает он сам себя, и с трудом заставляет себя отключить от неё своё внимание. Не спит и не спит, хуй на неё. Её тут нет. Есть мягкая кровать и сильное желание выспаться перед самым тяжёлым выходным. Только-только он начинает проваливаться в сон, его опять выдёргивает в реальность её голос, будь оно неладно. — Спишь? — она говорит тихо, почти шепчет, и задерживает воздух в лёгких, видимо, прислушиваясь к его дыханию. Он изо всех сил дышит максимально тихо и размеренно, лишь бы избежать очередного тупого разговора или допроса, да и вообще всего, что не даст ему уснуть в ближайшие минуты. Она отмирает, ничего не произнеся больше. Кажется, поверила. Только он собирается расслабиться, она переворачивается, и он начинает ощущать спиной её пристальный взгляд. Блять. Несколькими мгновениями позже ощущает едва заметное прикосновение. Снова закатывает глаза и пытается игнорировать, но не выходит. Всё внимание само фокусируется на её руках. Она кончиками пальцев медленно очерчивает каждый позвонок, контур лопаток, скользит выше, по плечу, по шее. Заворожённо изучает каждый его изгиб, словно он памятник какой-то. Адекватная, нет? Пиздец. Ещё пару тщетных попыток расфокуса и он уже готов взорваться, но в этот момент она осторожно зарывается в его волосы, почти высохшие, но всё ещё совсем немного влажные. Аккуратно перебирает пряди, укладывая их плюс-минус в одном направлении, и это тоже какой-то ебанутый прикол, но это пиздец как приятно. Прочёсывая волосы пальцами, щекочет ногтями голову, и это охуительно убаюкивает. Ёбнутая, конечно, но ладно, пусть. Вновь начинает засыпать. Уже на грани сна и реальности чувствует, как она убирает руку. Одновременно облегчение и разочарование. Но в большей степени похуй, конечно. Медленно начинает ощущать реальность, а так не хочется. Хоть он и выспался, хоть и похмелья почти нет, но хочется подремать ещё пару часиков. Или хотя бы просто не шевелиться, продолжить валяться, пока не пригорит делать дела. Чуть позже до мозга доходят сигналы о слишком ощутимо щекочущем обоняние аромате шампуня с едва уловимыми нотками краски для волос. Он открывает глаза и к своему ужасу видит, что обнимает её со спины, крепко прижимая к себе. Одёргивает свои руки от неё, приподнимается на локте и боязливо заглядывает в лицо. Вроде спит. Ну нахер, никаких валяний. Спешно выкарабкивается из кровати, берёт сигареты и трогается в сторону кухни. Уже в проёме бросает ещё один взгляд на неё. Уголки губ чуть-чуть тянутся вверх, но он поджимает губы и хмурится сам на себя, отворачиваясь. Ничего, блять, такого. Она выглядит как самая обычная спящая девка, вот и всё. Поджигает сигарету, ставит чайник, ставит сковородку на плиту. В холодильнике за ночь опять не организовался ресторан, да и хуй с ним. Яичница с помидорами и ветчиной, которая составляет девяноста процентов его рациона и уже на самом деле порядком подзаебала, сейчас вдруг кажется самым прекрасным кулинарным творением, которое только можно сообразить. Крепкий кофе и ещё одна сигарета расставляют мысли в голове по полочкам и расслабляют. Но ненадолго. Кое-кто просыпается и слетается на запах готового завтрака, как мотылёк на свет уличного фонаря, так что весь расслабон незамедлительно идёт нахуй. Он стряхивает пепел, зажимает сигарету в зубах, ставит перед ней её порцию и её кофе, берёт пачку и трогается в комнату, снисходительно бросив: — Как похаваешь, разрешаю помыть посуду. Вряд ли она станет, конечно, но, если станет, будет заебись. Будет заебись, если она и чистую посуду помоет, и ещё чем-нибудь да займётся там, на кухне, лишь бы как можно дольше не заходила в комнату. Он включает ноутбук, находит где-то за ним пепельницу, тушит сигарету, поджигает новую. Блять, её привычка.