Фатальная реальность

Шок понемногу сошёл на нет, и она даже оказалась рада тому, что на её тупой вопрос не последовало ответа. Ну конечно он спит, он же с самого начала об этом сказал. Перевернувшись к нему лицом, та начала сверять его взглядом. Так близко, блять, и так далеко. Она всё ещё не верила в происходящее. В то, что вот он прямо перед ней лежит, пытается уснуть или уже спит. Он здесь. Рядом. Не выгоняет её, не кричит, не высмеивает. Просто позволяет ей находиться в опасной, но не настолько, близости. Она настолько не верила в эту иллюзорную сказку, что руки сами потянулись к нему, едва ли дотрагиваясь. Однако движения становились увереннее, но не слишком — она не планировала его будить. Да, это правда он. Очертания его тела были столь же резкими, как и он сам. Окончательно обнаглев, она зарылась рукой в его волосы. Что она творит? Сердце продолжало нещадно колотиться, щеки горели не хуже, чем пламя от свечи, но ей доставлял дикий кайф подобная наглость, эти прикосновения… Нет, нужно заканчивать. Она медленно убрала руку и свернулась калачиком, пытаясь успокоиться. Сна не было ни в одном глазу, сознание всё ещё находилось в ебанутом состоянии, но оболочка усиленно требовала отдых. И только лишь поэтому она сомкнула веки и провалилась в сон — нужно отдохнуть, ведь впереди ещё более ебанутый день. Но, конечно же, не тут-то было. Она проснулась от внезапных объятий и прижиманий. Находясь в гостях, у Сони всегда был чуткий сон, а особенно рядом с теми, с кем она по близости испытывает ебучий фейерверк из эмоций. Он нежно обвил её руками и прижал к себе, словно боялся того, что она убежит от него, что её тут нет и ему нужно было убедиться в её присутствии, прижать и никогда не отпускать. Теперь-то точно сна ни в каком, блять, глазу не было, хотя она и не знала сколько она проспала, но на выспаться времени точно не хватило. Однако она совершенно не жалела. К чёрту сон, ТАКОЙ шанс выпадает раз в тысячелетие. Здравый смысл кричал о том, что он это делал лишь во сне, по какой-то привычке (неужели у него действительно выработалась привычка кого-то обнимать во сне?), либо же от внутреннего чувства одиночества, который он никогда не показывал, но которое проявлялось в самом уязвимом для тебя состоянии — в состоянии сна, когда ты точно не контролируешь свой лунатизм. Но сердечная сторона уверяла в том, что, возможно в этом жесте что-то есть. Ведь если собрать все эти жесты воедино, вырисовывается нихуёвая такая картина. Но даже если так — она не могла в это верить. То, что сейчас происходит — ничего не значит, ведь это происходит даже вне его сознания. И то, что происходило раннее — точно такая же пустышка. …Соня не понимала, в чем конкретно она пыталась себя убедить, занимаясь этим тщетным самовнушением. Однако в объятиях было так тепло, даже жарко, но Соня не смела шевелиться — она боялась спугнуть его, словно кота, который пристроился на тебе и который убежит, если задеть его. К чёрту самоанализ, к чёрту мысли, эти объятия — то, что делало её счастливой. И такой же несчастливой одновременно. Думая об этом, ей хотелось рыдать, кричать, колотить его по лицу — ну нечестно это, блять. Все эти игры с её сердцем очень хуёво сказывались на ней, но она всё равно упорно шла у него на поводу, внушая себе то, что ей похуй и что она ни о чем не жалеет. Ей тошно цепляться за эти ниточки надежды, которые он подкидывает, но именно эти ниточки спасают её от кромешного отчаяния, в которое он также погружает её своими колкими словами и отталкивающим поведением. Она несмело положила свою ладонь поверх его руки. Тяжело выдохнула — всё-таки это кайф, как бы больно не было. Неужели она и правда тот человек, который кайфует от боли? Нет, ей не нравилась та боль, что он ей приносил. Она не была мазохисткой никогда. Но, похоже, сама себе причинить боль она не была против. Ведь несмотря на всю боль, она готова была любить его, повторять его действия, поведения, повадки и привычки. Просто ради того, чтобы окружить себя иллюзией его присутствия в своей жизни, ведь его самого не должно быть в её жизни, его и не было всё это время. Может быть, поэтому он и презирает её. Конечно, счастье длиться долго не может, поэтому почувствовав, как он начал шевелиться, она притворилась что спит. Он отскочил от неё, что подтвердило её теорию о том, что это просто дело привычки, и сознательно он никогда бы так не сделал. Это пиздецки разбивало сердце, но хуй с этим, она привыкла. Очередной курс самовнушения по поводу того, что она «никогда не надеется на его чувства к ней» должен успокоить её. Как и всегда. Когда он вышел из комнаты, она смогла наконец по-настоящему расслабиться. Ещё бы, засыпать рядом с парнем, которого пиздецки любишь и охуеть как ненавидишь, просыпаться от нежных объятий, от которых готова целовать его и хуярить его ножом одновременно — нихуёвый такой стресс для бедной Сони, которая уже устала от подобного дерьма в жизни. Жизнь решила нихуёво пранкануть над ней, верно? «Пранк блять социальный эксперимент ракамакафо антигрифер шоу, нахуй». — пронеслось в голове у Сони, и она мимолетом улыбнулась своей мысли. И тут же она поняла одно — она пиздец как хотела выговориться единственному человеку, который как никто другой понимал её и всегда поддерживал в этом карнавале пиздеца. Да и она по-любому переживает, так что надо ввести в курс дела. С трудом найдя телефон, Соня открыла соц. сеть и стала хаотично печатать сообщения. Отправив порядком 50+ сообщений, с облегчением отбрасывает телефон и устремляет взгляд в потолок. Пролежав так минут пять, девушка учуяла запах еды. Подавать признаки жизни ей было охуеть как боязно, но сделать это придется, и лучше сделать это сразу, чем оттягивать этот процесс. Поэтому она незамедлительно встала и поплелась на кухню. Впрочем, ничего удивительного, стоило ей зайти на кухню, он тут же вылетел из неё, бросив что-то там про посуду. Просто охуеть. Хуй с ним. Ну хоть хавчик хуйнул, уже за это спасибо. Она тут же принялась уплетать еду, краем глаза заметила свою пачку сигарет. И на том спасибо — самое то после еды. Покончив с ней, она прикурила, размеренно попивая кофе. Пыталась вслушаться в шум из комнаты, но ничего информативного не услышала. Да и чёрт с ним. Она решила прибраться и вымыть посуду, но не потому что он так сказал, и не чтобы получить одобрение — это был жест её благодарности за то, что приютил на ночь, ещё и накормил сверху. Ей стало ужасно стыдно за это, но опять же — он сам её сюда потащил, она же говорила ему идти нахуй. Правда, за эти слова ей тоже стало стыдно. Она решила отвлечься от столь гнусных мыслей приборкой всей кухни — смотреть на этот свинарник было страшно. Да и она понимала, что видеть он её не хочет. «Очень жаль, дорогой, но нам ещё проект делать, так что придется тебе терпеть моё существование весь день» — заключила она и принялась мыть посуду. Спустя продолжительное количество времени, кухня наконец приняла божеский вид, и от холостяцкого стиля жизни не осталось и следа. Ну, на время точно сойдет, дальше пусть сам свой срач прибирает, она в служанки не нанималась, как бы ей там не было стыдно за свои выкидоны. Соня вновь прикурила, награждая себя никотиновым расслабоном после неплохой такой работы в роли домохозяйки. Но не суждено ей было спокойно покурить — Саша зашёл на кухню. «Пизда котёнку, срать не будет…» — промелькнула мысль. Кажется, не только он избегает встреч друг с другом, находясь в удушающе тесной квартире. И причины обоих были вполне себе ясны. — Нихуя себе, внатуре прибралась? — его брови поднялись от удивления, но он сразу же принял нейтральное выражение лица. — Воспринимай это как благодарность за гостеприимство. Надеюсь, этого достаточно. — Соня отвела взгляд, стряхивая пепел в пепельницу. — Конечно недостаточно, но на первый раз сойдет. — он присел на табуретку, вынимая сигарету и прикуривая, попутно включая чайник. Тишина, сопровождаемая лишь шумом нагревающегося чайника. Ему было похуй на это, но её это напрягало. Опять ей нехуй сказать, ну что ж ты будешь делать. А надо ли что-то говорить? С ним всегда было сложно, сложно было выносить даже его блядское присутствие в её френдлисте. Сложно, но как же, блять, грело сердце. — Давай приступим к проекту и закончим его побыстрее, чтоб не мозолить тебе глаза лишний раз своим присутствием. — серьёзно процедила Соня, почти деловито. — Охуеешь, но я его уже начал, пока ты тут натирала несуществующую грязь. — усмехнулся парень, делая себе очередную порцию кофе. «Охуел. Пошёл нахуй просто.» — опять он выводит её своими язвительными замечаниями, но она старается не вестись на это. Докурив, она встала и ушла в комнату, ничего ему не сказав. Когда он пришел, она вовсю уже шерстила информацию по проекту, выписывая какие-то пометки в текстовый документ. — Я смотрю ты охуительно устроилась тут как у себя дома? — этот вопрос должен быть намёком на то, что Соне не следовало садиться за его компьютер внаглую и работать так, словно она действительно была у себя дома. Однако, она проигнорила его выкид, лишь протянув ему какие-то распечатки. — Вот это найди и сообрази че-нибудь, я пока с этим разберусь. И поверь, мне нихуя в твоем компе не нужно, для тебя же стараюсь сделать работу как можно быстрее и съебаться отсюда. — опять же деловито отчеканила она, мимолётом взглянув в его глаза, и тут же уткнулась обратно в ноутбук, продолжая работу. От таких речей он нихуёво опешил, но возражать не стал — действительно, катись нахуй. Наконец они принялись за работу вместе, полностью откинув чувства по поводу друг друга. Соне, конечно, было немного труднее, но всё-таки она влилась в работу и совершенно игнорировала тот факт, что работает она в паре с ним. Пока он что-то писал, она же в свою очередь рисовала дизайн для проекта. Он признал то, что с её, хоть и ничтожными, но навыками рисования, их шанс получить хорошую отметку в разы повышаются, ведь он бы не смог нарисовать ровным счётом нихуя. Не то чтобы его волновали вообще хорошие отметки, но и отлететь из шараги он не хотел. Правда ему вовсе не понравилось то, как она настаивала на том, что ей жизненно необходимо установить на его компьютер САИ, в котором она смогла бы нормально нарисовать нужный дизайн, дабы он был в цифровом формате. Шарага была не из бедных, и приносить работу на бумажке тоже было сомнительной затеей, поэтому после парочки препираний он сдался. И то лишь потому, что он понял — скорее всего, ему и самому пригодится эта программа. Графдиз, хули. К вечеру проект был сделан, осталось написать лишь защитное слово. — Защитное слово я напишу уже дома, так что на сегодня мы всё. — выдохнула она и закрыла все программы и вкладки, однако оставила то, что было до начала работы над проектом. Осторожно встала, взяла свои вещи и ушла в ванную. Он спокойно выдохнул, ведь она наконец-то съебется с его хаты. Да, он сам позвал её сюда, но её присутствие охуительно утомляло его. Но стоит отдать должное — работать с ней было легко и даже плодотворно, она мало тупила и давала неплохие рекомендации. Конечно, и он её всячески критиковал в своём стиле, от чего она затыкалась и устремляла злобный взгляд в экран ноутбука, из-за чего ему приходилось смягчаться, иначе она бы хуй заговорила. В конечном счёте они доделали проект, который даже по его меркам был неплохим. Осталось эту хуйню защитить, и после их дорожки спокойно разойдутся. Верно? По крайней мере настолько спокойно, насколько это возможно. Соня вышла из ванной уже в своей одежде, которая успела высохнуть за столько времени. — Я пошла, — бросила она, собрав все свои вещи и направившись в прихожую. Какая-то она дохуя серьёзной была. Он вышел вслед за ней. — Чё злая такая? — опёрся он на дверной косяк плечом. — Чё? Я не злая, просто загруженная. В вк меня, кстати, разблочь, или я хуй знает, напиши мне, я не ебу твою страницу. — Нахуя? — Ахуеть лес в сперме. Чтобы я скинула тебе защитное слово. — Чё нам одной бумажки мало будет? — Я много прошу что ли? — заглянула она ему в глаза весьма раздраженным взглядом. Его это тоже начало подбешивать, но он не стал обрушивать на неё все свои эмоции, которые разом вспыхнули от такого глупого диалога. — Дохуя просишь, хуёвый ты предлог выбрала для того, чтобы я вновь писал тебе. — скрестил руки. — Корону сними нахуй, я хочу нормально проект защитить, поэтому мне надо скинуть тебе блядские слова, чтобы ты их хотя бы раз зачитал и запомнил, о чем вообще речь будет идти, если ты, конечно, не хочешь как ебанутый истукан стоять перед всеми и щелкать ебалом. — брови её нахмурились, злилась она не хуже чем он. — В отличии от тебя я не буду как ебанутый истукан стоять, потому что мне даже заранее написанные слова нахуй не упали, чтобы чё-то пиздануть. — Саша вложил в эту фразу нечто большее, чем то, о чем они говорили. Соня слегка покраснела, ведь он приблизился к ней и смотрел сверху вниз в её искрящиеся гневом глаза. — Блядь, просто иди нахуй. — она развернулась и открыла дверь, моментально вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью. — Ебать как драматично, за дверь расплатишься, уебище. — поворчал парень и закрыл дверь на щеколду. Наконец-то спокойствие. А вместе со спокойствием и чувство одиночества.

***

Соня шла по улицам, а на глазах выступили слёзы. Всё-таки выдерживать его было абсолютно невозможно — он был невыносим. Как же он бесил её, что она просто хотела его задушить. Но к чёрту сантименты, есть кое-что, с чем нужно расправиться. Она прошла нехилый путь, но пришла куда нужно — берег, на котором никого не было. Подойдя ближе к воде, она грустно уставилась на собственное выражение лица в отражении. — Уёбок… — слетело с её губ в полушепоте. Она вспомнила про ту самую вещь, которую забрала из его дома. Лучше бы не вспоминала, но тогда хуй знает, чем бы это кончилось. — Жаль, что это не какая-то милая вещь на память. Хотя, походу, это именно та вещь, которая тебя описывает лучшего всего, да, уебок? — она открыла рюкзак и достала оттуда эту вещь. Это были три пачки-зиплока с разными веществами. Она осматривала эти пакетики с большим презрением и ненавистью. Она его ненавидела за то, что он губит себя и свою жизнь, хотя и понимала все причины этого. Но это нихуя не оправдание, ровно как и не оправдание то, почему она почти без остановки глушит алкоголь, пытаясь хоть как-то забыться. Открыв одну пачку, она высыпала всё содержимое в воду. Та же участь последовала и с оставшимися пачками. Вещества тонули и растворялись в течении воды. В пачки она запихнула камни и кинула далеко в воду. Она понимала, если он заметит пропажу — ей пизда. Он убьёт её на месте. Но ей было поебать абсолютно. Нельзя так нахуй. Не хотела она, чтобы с ним происходило нечто подобное. Да, её желания могут пойти нахуй, они нихуя не значат для него, и вообще это не её дело, но она не могла себя остановить, не могла это оставить просто так. Вот тебе и открытая завеса тайны его блядской жизни, чтоб его. Вот тебе и машина за два ляма. И долго он так будет подрабатывать? Долго он так будет сам себя губить? Рано или поздно ему самому пизда наступит, хуй знает от чего быстрее — от ментов или от этой отравы. Скорее всего это даже неизбежно, и потому её попытка действительно была ничтожной, но хоть что-то. Даже если это просто вызовет лишь ярость — хоть от небольшой части этого дерьма она избавилась. Ей надоело бояться. Не похуй ей на него, и потому она будет действовать так, как посчитает нужным. Неважно сколько гнева он взвалит на неё — поебать. «Идиот, я люблю тебя, я, блядь, не могу тебе позволить заниматься этой хуйнёй… Я не могу.»