Фатальная реальность

Она хлопнула дверью перед еблом так, что под одной из петель появилась нихуёвая трещина. Всё бы похуй, только это, блять, не его квартира. Либо придётся слушать мозгоеблю от хозяйки, либо менять дверь до её визита. Лучше на такую же, чтоб не спалиться вообще, только где он такую убогую древность найдёт сейчас? Хотя, как будто бы ему впервой слушать мозгоеблю от кого бы то ни было. Хуй с ним. А всё с чего началось? С того, что он не захотел писать ей в вк, заебись. До защиты проекта ещё три ебаных недели, за это время можно отдать ебучий листок на парах триста раз. Драма квин, ебать. Поджигает сигарету, расслабленно растекаясь по креслу. Вместе с умиротворением наступает какая-то опустошённость. Он заверяет себя, что это самое обычное чувство, которое появляется всегда, когда слишком долго не остаёшься в одиночестве. Чуть позже осознаёт, что не нюхал уже почти двое суток и усмехается. Ну конечно. Отсюда и опустошённость, точно не от этой ёбнутой. Только желания как-то не шибко много пока. Завтра с пацанами можно ёбнуть, а пока он тушит сигарету и выкапывает на дне одного из ящиков траву. Достаёт новую сигарету, стряхивает табак, забивает. Последние намёки на стресс и напряжённость быстро испаряются, сознание обволакивает приятное чувство эйфории. Хочется попиздеть. Он только собирается отрыть телефон, раздаётся стук в дверь. Без лишних сомнений идёт открывать, абсолютно уверенный, что знает, кто там. И не ошибается. — Как раз хотел тебе набрать, ха-ха, залетайте. — впускает двух парней в квартиру и закрывает дверь. — А я как раз тебе звонил раз десять, ты куда делся-то? — Я? Я тут, перед тобой, придурок, ха-хах. Да бля, занят был, беззвучку забыл офнуть видимо. — Ты накуренный? — А ты хуёво видишь? Чё звонил-то? Вам забить? — он обрушивается обратно на компьютерное кресло и поворачивается к ребятам, по-хозяйски разваливающимся на кровати. — Да, давай. Есть варик скинуть сегодня пару грамм, надо будет подлететь на хату к челику. — Понял, принял. А чё надо? — он забивает больше половины сигареты с запасом и протягивает собеседнику. — А чё есть? — Героин, мефедрон, амфетамин. — Герыч стопроц. Саша кивает, закидывает траву на место, задвигает ящик, открывает другой. Роется в нём минут пять, потом залипает на минуту. Может ослеп под трипом? Перерывает всё заново, ничего не поменялось. — Блять. — констатирует он, откидываясь на спинку и устремляя взгляд в никуда. Парни обмениваются смешками, прежде чем один из них подаёт голос: — Чё, хах, по съёбам дал? — Заткнись. Ща новый нарисую. — осматривает стол, раскапывает бумажки по учёбе, находит телефон, набирает номер. *** Сука, она как специально, весь день трётся то с одной девкой, то с другой. Будет, нет, момент-то, когда она одна останется? Социопат, ну да, конечно. Оно, блять, и видно. — Чё так пялишься, хах? Стесняешься подкатить? Он оборачивается на голос и видит одногруппника, с каких-то хуёв решившего, что они станут невъебенными друзьями, если он будет липнуть как банный лист. — Отъебись. — фыркает он без интереса и отворачивается обратно. Её уже в поле зрения нет. — Твою мать. — еле слышно цедит он сквозь зубы, резко замахивается на отвлёкшего пиздливого идиота, но не бьёт. Тот рефлекторно щемится и хмурится: — Сань, ты чё? Он игнором трогается в сторону кабинета. После пары она наконец-то пиздует на выход из вуза одна. Он догоняет её уже на улице и тянет за руку в другую сторону от общаги — к выходу с территории. — Куда? Он игнорирует, осматривается, проходит вдоль забора туда, где нет столпотворения, резко останавливается и разворачивается к ней. Она строит искренне непонимающие глазки, но он видит: она прекрасно знает, что сейчас услышит. — Не хочешь ничё мне сказать? Ты, блять, больная?! — Эм… — недоумённо хмурится и нервно усмехается, — Я-то как раз здоровая. А тебе чё за моча в голову ударила? — Какого хуя ты шарилась по моей хате?! Это во-первых, блять, КАКОГО ХУЯ, А? — он рычит буквально в паре сантиметров от её лица. Она невольно жмурится на секунду, и совершенно спокойно и невозмутимо сцеживает: — Во-первых, блять, не ори… — Да ты чё нахуй? — перебивает он, иронично вскинув бровь, — Ты ебанашка, а мне не орать?! — Да чё я сделала-то?! — Не делай вид, что не знаешь!!! Ты не умеешь пиздеть, уёбище, нехуй пытаться, ясно?! — он сжимает челюсти, когда даже эту фразу встречают притворно ни в чём не повинные глаза; играет жевалками пару секунд, медленно набирая полные лёгкие воздуха, также медленно опустошая их, с трудом держа себя в руках. Начинает говорить гораздо тише и сдержаннее, но выходит слишком нервно, почти на грани взрыва: — Куда ты дела сотню косарей денег? — Какие, блять, сотню косарей? — Нереализованных, блять. Три пачки дури по триста с хуем грамм, М? Куда? Она нервно сглатывает, но изо всех сил старается сохранять невозмутимый вид. Жалкое зрелище. Он с трудом подавляет в себе вспышку агрессии и продолжает рычать максимально тихо и максимально сдержанно, насколько это вообще возможно сейчас: — Ты думаешь, мне товар просто с неба сыпется? Чё за хуйню ты там исполнила, сука? — он прожигает её свирепым взглядом почти минуту и добавляет до жути низким тоном: — Я тебе переебу щас, если ты продолжишь молчать.