Всякая нагота оскорбительна, даже нагота души. Скрытность удерживает других на расстоянии от нас и охраняет нас. Это ширма, защищающая наши намерения. Фрэнсис Бэкон
– Касуми! От неожиданного крика девушка вздрогнула всем телом. Намыленная тарелка выскользнула из рук и непременно разбилась бы, если бы не быстрая реакция розоволосой. Облегченно вздохнув, Иваидзуми выпрямилась. Правда, сделала она это чересчур быстро и, в результате, ударилась макушкой о раковину. Матерясь и чертыхаясь, проклиная и тарелку, и Ойкаву, и эту жизнь, девушка, потирая набухающую шишку, выползла из-под мойки. – Касуми, твою мать, иди сюда! Закатив глаза, Иваидзуми, как ни в чем не бывало, продолжала мыть посуду, которой оставалась ещё целая гора. Ойкава Тоору, видимо, и сегодня решил довести её до белого каления. Четыре дня она только и делала, что слушала: «Касуми, сделай это!», «Касуми, сделай то!», «Приготовь что-нибудь», «Отвратительно, переделай!», «Слишком горячее», «Слишком холодное», «Слишком острое», «Слишком соленое», «Слишком пресное», «Убавь музыку», «Прибавь громкость», «Подай это!», «Подай то!» и так далее по списку. Причем, его вопли были постоянными, она даже присесть не успевала! Стоило ей отойти ненадолго, как очередной вопль: «Касуми!». Ойкава напрочь игнорировал просьбу называть её по фамилии, а она, как заведенная, повторяла одно и то же и делала всё, что он скажет. Кто бы знал, каких титанических усилий стоило ей сохранять на лице спокойно-улыбчивое выражение лица и не придушить Тоору во сне, чтобы не мучиться. Спустя какое-то время девушка поняла, что мужчина просто-напросто измывается над ней и стала игнорировать большинство его просьб. Солено? Пресно? Остро? Не колышет – жри, что дают. Ах, не нравится еда? Ну ничего не поделаешь, придется спать голодным. Учитывая, что Ойкаве было весьма проблематично что-либо приготовить, то ему ничего не оставалось делать, как, скрипя зубами, съесть всё до последней крошки. Касуми улыбалась, периодически отпуская едкие комментарии в его сторону и уворачиваясь от очередной тарелки, которая пыталась поцеловаться с её лбом. В общем, состояние Ойкавы было, мягко говоря, неважным. – Касуми, охренела что ли? – зарычал запыхавшийся мужчина, появляясь на пороге кухни. – Почему игнорируешь? – Я не игнорирую, а занята делом, – отметила она, демонстрируя намыленную кружку. – Если никто не умирает, а на улице не произошло землетрясение, то не вижу причин к спешке, – и в качестве завершения своих слов, обворожительная улыбка, которая буквально выбешивала Тоору. – Так что? Кто-то умирает или все-таки землетрясение? – с праздным любопытством поинтересовалась она, выключая кран и вытирая руки полотенцем. – Дверь, твою мать, отрой! Задрали стучать! Иваидзуми удивленно округлила глаза и побежала в коридор. «Что ж ты, придурок, сразу не сказал, а орать начал?», – мысленно отчитывала она мужчину, распахивая дверь. – П-прошу прощения, – пискнула она, во все глаза глядя на недовольного мужчину за порогом. – Вода шумела, я не слышала, как вы стучите. – А звонок, видимо, для красоты? – мрачно поинтересовался он, окидывая девушку быстрым, заинтересованным взглядом. Касуми пожала плечами. – В квартире давно никто не жил, полагаю, что и до звонка никому не было дела. Простите, ещё раз, – милая, извиняющаяся улыбка заставила мужчину тяжело вздохнуть и махнуть рукой. – А вы?.. – спросила она, вопросительно изогнув бровь. – Прошу прощения за бестактность. Савамура Даичи, мне сообщили, что здесь проживает мой подопечный, – и, видимо посчитав, что объяснений недостаточно, пояснил: – Пациент с ограниченными возможностями. Предполагалось, что я буду какое-то время помогать в уходе. Взгляд девушки прошелся от кончиков коротких черных и, безусловно, жестких волос, по смуглому мужественному лицу, тронутому усталостью, спокойным, но по-прежнему недовольным темным глазам, оценив широкие плечи, прямую осадку и сильные руки, которые в данный момент были обтянуты курткой. Удовлетворительно кивнув, девушка посторонилась. – Я догадалась обо всем, кроме имени, – слегка поклонившись, представилась сама. – Иваидзуми Касуми, приятно познакомиться. На секунду ей показалось, что мужчина вздрогнул, услышав её имя. Савамура окинул её пристальным взглядом и, видя непонимание на лице девушки, смущенно потупился. – Извините меня, просто ваша фамилия напомнила мне кое-кого… А у вас случайно нет брата? Удивленно захлопав глазами, Касуми растерянно кивнула. Среди знакомых брата она никак не могла вспомнить этого парня, да и мужчина не был уверен в своих предположениях, спросил наобум. – Иваидзуми Хаджиме, верно? – продолжал допытываться он, глядя на девушку с большим интересом. Касуми нахмурилась, отступила. Видимо поняв, что происходит нечто странное, Савамура поспешно замахал руками. – Нет-нет! Не поймите меня неправильно! Я пару раз сталкивался с вашим братом на соревнованиях в школе, когда в волейбол играли, – на губах его расцвела немного смущенная, но, тем не менее, радостная улыбка. – Просто удивительно, как тесен мир… – Кого принесло? – раздалось из зала. Девушка вздохнула и, повесив куртку гостя, поманила за собой. – Помощник пришел, Ойкава-сан. Шатен, развернув кресло, поднял на гостя мрачный взгляд, который, в ту же секунду сменился… А чем? Испугом? Негодованием? Удивлением? А, быть может, всё вместе? – Ты?! – прохрипел он, глядя на мужчину во все глаза. Не узнать его по прошествии четырнадцати лет было весьма затруднительно. – Привет, Ойкава, – спокойно произнес Савамура, вздыхая. – А я только девушке говорил, насколько тесен наш мир… Немая сцена. Тоору то открывал, то закрывал рот, всё намереваясь что-то сказать. Но, судя по всему, у него не было слов. А если и были, то весьма нецензурного характера. – Полагаю, вы знакомы, – хмыкнула Касуми, невольно поймав себя на мысли, что тискала в руках несчастное полотенце. Сложить два и два было не трудно, учитывая, что брат и Ойкава играли в одной команде, а значит и Тоору встречался с этим человеком. И не похоже, что они ладили… – Вы тут поговорите, а я пойду чай поставлю и Шина проверю, кажется, он уже должен был проснуться, – и прежде, чем мужчины отмерли, поспешила слинять из поля зрения.***
Скрывшись за дверью комнаты, девушка тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Откинув голову назад, тихо чертыхнулась: – Черт! Угораздило ж меня… – но мысль заканчивать не стала, понимая, что уже ничего нельзя изменить. Услышав тихий голос девушки, на кроватке заворочался Шин. – А кто это тут у нас проснулся? – быстро взяв себя в руки, заворковала девушка, аккуратно и бережно беря ребенка на руки. – Привет, малыш. Скучал? – улыбнулась, погладив Ойкаву-младшего по темно-каштановым волосам. Шин был идеальным ребенком в плане общения. И пусть он не говорил, но очень хорошо чувствовал настроение окружающих. Если были добры с ним, то он отвечал взаимностью и послушанием. Если к нему чувствовали неприязнь, то он инстинктивно боялся и начинал плакать. С Касуми он вел себя тише воды и ниже травы, казалось, что девушка ему даже нравится. И улыбался он ей так искренне и нежно, что невольно замирало сердце… Улыбку то он унаследовал от отца. Взяв любимую игрушку малыша, Касуми затараторила: – Знаешь, Шин, я сегодня такую вкуснятину на ужин приготовила, просто пальчики оближешь! Сейчас мы с тобой покушаем и пойдем на улицу поиграем. А твой папа пусть со своим старым соперником разбирается, не будем им мешать. Кстати, знаешь что, Шин? Я думаю, что из тебя получится неплохой волейболист. Шин, что насчет того, чтобы сегодня поиграть в мячик? В песочнице, к сожалению, не получится, вчера дождь был. Хотя нет… Песок ещё влажный, можно будет колобки полепить, а затем мы с тобой построим большо-о-о-ой замок. Девушка болтала без умолку. Ей хотелось, чтобы ребенок чувствовал себя участником разговора, хотя она сама задавала вопросы и сама же на них отвечала. Важно было постоянно поддерживать с ним контакт, постоянно напоминать о том, что она разговаривает именно с ним, а не с кем-то другим, мальчик должен чувствовать, что он часть её мыслей, и всё, что она делает, она делает не одна, а вместе с ним. Но также Касуми надеялась, что Шин, слушая ее болтовню, начнет разговаривать… Мальчик будто дал самому себе обет молчания, или же держал какой-то, известный лишь ему одному, бойкот. Разговаривая с его бабушкой, она знала, что ребенка осматривали врачи на наличие аутизма или других неприятных заболеваний, связанных с развитием. Но нет, Шин был совершенно здоров. Он без труда различал цвета, складывал крупные паззлы, тянулся к знакомым, обнимал и улыбался, если был счастлив, складывал и раскладывал выдвижные фигурки, но он был очень тихим, не отвлекал, не мешал, а если ему что-то было нужно, терпеливо ждал, когда Иваидзуми освободится. Касуми знала одну девочку, которая в три года была довольно-таки смышленой, хотя та, порой, очень сильно капризничала. Как-то раз девушку попросили приехать в ночь, потому что матери нужно было с утра на работу, а приглядеть за девочкой было некому. Касуми согласилась, но… Проснувшись утром, она с ужасом поняла, что проспала будильник, а ребенка в кровати не было. Девочка нашлась в зале. Спокойно взобравшись на диван, она включила по телевизору мультики и тихо смотрела. У Иваидзуми тогда отвисла челюсть: это был первый раз, когда маленький ребенок не стал на ней прыгать с утра пораньше, а вместо этого дал выспаться. Девочка сама чистила зубы, знала, какое лекарство ей нужно принимать от кашля, и где оно лежит, спокойно играла сама с собой. Всё, что нужно было сделать девушке, это накормить её и проследить за тем, чтобы не каталась на самокате по квартире. У Касуми не было слов. Совсем. Правда позже, когда девушка пришла в очередной раз, ребенку было настолько скучно, что она изрядно попрыгала на ребрах розоволосой, попав пяткой куда-то в район печени, зарядив маленьким кулачком в нос и едва не выбив передние зубы. Вернулась домой Касуми помятой, с синяками во всему телу. Случай с Шином был чем-то похож, единственное, что он не тараторил что-то себе под нос и не интересовался всем на свете. Глубоко задумавшись, девушка не сразу заметила, как на кухне появился посторонний. – Не помешал? Ойкнув, Изваидзуми резко развернулась, едва не выронив ребенка. Лицо Савамуры тут же приняло виноватое выражение. Немного помявшись на пороге, он все-таки зашел на кухню. – Черты Ойкавы всё же прослеживаются, – задумчиво произнес он, кивая в сторону Шина. Смутившись, малыш сильнее прижался к груди Касуми, обвив маленькими ручками её шею. – Да, они похожи, – опустив голову, девушка аккуратно отцепила от себя мальчика, посадив на стульчик. – Вы уже поговорили? – деловито поинтересовалась она, разливая по чашкам чай. – Вы голодны? Будете удон? Кивнув, мужчина сел на другой конец стола, чтобы не пугать ребенка. Подперев ладонью щеку, принялся ритмично постукивать пальцами по столу, с легким прищуром глядя на спину девушки. – Вы во мне сейчас дыру просверлите, – заметила она, быстро разливая ароматный бульон. – Хотите что-то спросить? – Полагаю, что это не моё дело, – улыбнувшись, мужчина поблагодарил за еду. А затем, оглянувшись в сторону зала, недоуменно уточнил: – Ойкава не будет с нами есть? – У него нет аппетита. В принципе, как и настроения. Савамура деликатно не стал уточнять причину и, опустив глаза в миску, продолжил есть, периодически поглядывая на девушку, которая аккуратно вытирала щечки Шина, когда тот слишком обильно пачкался. Наступило неловкое молчание, которое нарушали лишь тихий звон посуды и тиканье часов. – Вы согласились на эту работу, зная обо всем? – вдруг неожиданно нарушила молчание Касуми, подняв на мужчину напряженный взгляд. Поперхнувшись, Даичи поспешил прикрыть рот рукой. Взгляд темных, почти что черных глаз девушки не то, что пугал, скорее, напрягал. Было в нём что-то такое, что брюнет никак не мог понять… Недоверие? Усталость? Раздражение? Отложив палочки в сторону, Савамура обхватил ладонью остывшую кружку чая и задумался. Он догадывался, что именно хочет услышать девушка. Знал ли он обо всем? Нет, вопрос стоял иначе: знал ли он, что Ойкава – это тот самый Ойкава? – Честно говоря, сперва у меня действительно мелькнула такая мысль… «Неужели тот самый Ойкава Тоору?», но, несмотря на то, что я не был достаточно близко знаком с этим человеком, почти сразу отбросил эту мысль, – тщательно подбирая слова, проговорил мужчина. – Наверно, просто-напросто не мог поверить… Никак в голове не укладывался образ яркого и самоуверенного парня с инвалидным креслом. Да и потом, сколько угодно людей с одинаковыми именами. Так я думал, хотя, возможно, просто успокаивал самого себя. Честно, не ожидал, что моя первоначальная мысль окажется верной. Вот так вот, к сожалению, повернулась жизнь… Касуми кивнула, принимая такой ответ, и, казалось, немного расслабилась. – Тем не менее, кажется, он не особо рад моему появлению, – смущенно улыбнувшись, брюнет невольно взъерошил и без того растрепанные волосы. Иваидзуми хмыкнула, покосившись в сторону зала. Нисколько не сомневалась, что Ойкава сейчас во все уши подслушивает их разговор. Как по-детски… – Если вдруг встретите человека, на которого он хотя бы рычать не будет, пожалуйста, дайте мне знать. Мужчина рассмеялся, оценив черный юмор девушки. – В любом случае, – кряхтя, Савамура поднялся с места, помогая девушке убрать со стола. – Я здесь всего лишь на пару месяцев. Уверен, скоро Ойкава встанет на ноги. «С такой затяжной депрессией? Что-то я сильно в этом сомневаюсь», – подумала девушка, улыбаясь. – Кстати, как… Хм, как мне обращаться к тебе… вам? – вконец смутившись, Даичи отвел взгляд. Невольно улыбнувшись, розоволосая подмигнула. – Зовите меня по имени, будет нормально. Я долгое время жила в Америке, и мое отношение к формальности немного изменилось. К тому же, вы старше меня, поэтому будет нормально обращаться ко мне неформально. – Хорошо, Касуми-сан, – произнес он, на что девушка лишь рассмеялась и махнула рукой. – Кстати, можно задать вопрос? – удивленно округлив глаза, розоволосая аккуратно кивнула, не совсем понимая, что именно его интересует. – Как поживает твой брат? Касуми, явно не ожидая подобного вопроса, замерла на месте. Её тонкие бледные пальцы обхватили горячую ручку чайника, но девушка, казалось, не чувствовала ни жара, ни боли. Савамура невольно вздрогнул всем телом, будто в комнате моментально понизилась температура, и тут же пожалел о своем вопросе. Ни по её взгляду, ни по выражению лица нельзя было понять, о чем она думает в данный момент. Даичи собирался было извиниться за свою бестактность и попросить забыть её о вопросе, как лицо Иваидзуми посветлело. – Полагаю, что хорошо, – губы её тронула легкая улыбка, а сама она виновато развела руками. – Я просто сама его давно не видела, — мужчина потупил взгляд и поспешил извиниться. – За что вы извиняетесь? – вполне искренне изумилась она. – Вы ведь не могли об этом знать… – Ты. – Что? – Не «вы», а «ты», – улыбнулся брюнет, мысленно радуясь, что смог перевести тему разговора. – Раз уж нам придется какое-то время работать бок о бок, то не считаю нужным относиться ко мне слишком уж уважительно. Кстати, тебе не горячо?.. – Что? А, ой! Блин! Жжется! – болезненно вскрикнув, Касуми запустила руку под струю холодной воды и, морщась от боли, прошипела: – Черт, дурацкая привычка… Мудро рассудив, что не стоит спрашивать её о происхождении такой привычки, мужчина помог ей обвернуть руку полотенцем. Маленький Шин в ужасе соскочил со стула и, семеня на своих двоих, подбежал к Касуми. Большие глаза малыша застилали слезы, не обращая на них внимания, мальчик заставил девушку наклониться и стал изо всех сил дуть на обожженные пальцы. Розоволосая искренне улыбнулась, стараясь по-честному не морщиться, ведь от горячего дыхания было ещё больнее. Но откуда ребенок может об этом знать? Шин же таким образом пытался облегчить её боль, и она это прекрасно понимала. Погладив здоровой рукой мальчика по голове, Касуми как можно веселее произнесла: – Спасибо, Шин, мне уже гораздо лучше. И всё благодаря тебе! Смотри, уже не болит, – и девушка показательно стала сгибать и разгибать пальцы. – Савамура-сан, мы пойдем с Шином погуляем немного. Не теряй и, пожалуйста, проконтролируй, чтобы этот поел, – кивнув в сторону зала, Иваидзуми скривилась. – На провокации не ведись. Шин, пошли одеваться. Захлопнув за собой дверь, розоволосая девушка облегченно вздохнула. Скинув легкий домашний свитер, потянулась к черной толстовке с капюшоном. Ноги, в районе бедра коснулись маленькие ладошки. Опустив голову вниз, Касуми улыбнулась. – Что такое, Шин? Тебя напугал большой дядя? – но мальчик отнюдь не выглядел испуганным. Взгляд его был удивленно-сосредоточенным, а сам он разглядывал тонкие бледные запястья девушки. – Всё хорошо, малыш, мне уже не больно… – поспешив надеть толстовку, Иваидзуми натянула рукава до самых ладоней. Шин смотрел недоверчиво, но, вздохнув прямо как взрослый, позволил няне переодеть себя в уличную одежду.***
Погода стояла чудесная. Касуми с наслаждением вдохнула свежего воздуха и с шумом выдохнула. Мир пах недавним дождем, листва с наслаждением впитывала в себя теплые солнечные лучи, а само солнышко игриво отражалось в больших лужах. Девушке до ужаса захотелось пробежаться по этим лужам, пугая голубей, как в детстве… Потянув ребенка на площадку, розоволосая бегло осмотрела присутствующих людей. Поскольку время было к вечеру, народа было достаточно. И не сказать, что большинство из них были настроены дружелюбно… – Гляньте на неё, снова пришла. И выродка с собой притащила? – Так это ведь не её, а той шлюхи… – Бедный отец… Жена нагуляла этого ребенка и притащила в дом, а он еще и инвалидом стал. – Да ты что? Откуда знаешь? – А, так ты же недавно только переехала. А я тут с момента их переезда. Жена Ойкавы-куна шлюхой той еще была, изменяла, нагуляла, так еще и посмела в дом этого отпрыска притащить. А он и простил! И ребенка, как своего собственного воспитывал! А она еще, стерва, черной неблагодарностью отплатила – с другим умотала, вот и померла. Видать, карма все-таки существует! – Видимо, вокруг бедного парня только такие женщины и водятся… Хотя, сейчас, наверное, и не удивительно. Кто его кроме шлюх ублажать будет? Заплати кругленькую сумму, и они закроют на всё глаза… Настроение начало стремительно портиться. Касуми прикрыла глаза и, изо всех сил растягивая губы в улыбке, ласково произнесла: – Шин, малыш, иди пока на качельках покатайся, а я к тебе скоро подойду. Если начнут приставать, то немедленно найди меня. Хорошо? – мальчик кивнул. – Вот и умница. Ну, беги. Дождавшись, пока ребенок отойдет на достаточное расстояние, девушка медленно повернулась к курицам, которые скрывались под маской заботливых мамаш. – А теперь, уважаемые, будьте так любезны повторить то же самое еще один раз… – розоволосая сделала шаг вперед, глядя на них исподлобья. Три кумушки дружно икнули и отступили. От ярости скулы девушки заострились, делая её похожей на хищную птицу, лицо, обычно освещенное яркой улыбкой, потемнело, а глаза стали совсем уж черными, как два жутких провала в черепе. Касуми было плевать, как она выглядит в их глазах, плевать, что говорили про неё лично, но она не могла просто взять и проигнорировать столь отвратительные слова. – Скажите, навык сквернословия приобретается с возрастом, или же когда-то давно вы слышали подобное в свой адрес, а теперь не можете жить спокойно, чтобы не подстроить никого под свою жизнь? Женщина, которая болтала больше всех, едва не задохнулась от возмущения. – Да как ты?.. Но Иваидзуми перебила: – Неприятно. Правда же? О нас думают лишь те, кто хуже нас, а те, кто лучше нас… Им просто не до нас. Еле собравшись с мыслями, женщина скривилась: – Полагаешь, самая умная? – Полагаю, что умные вещи говорил Омар Хайям. Почитайте на днях его философию и поймете, и попытайтесь отыскать в себе хоть каплю совести. А то слишком уж много развелось «яжматерей», которые не замечают ничего и никого, кроме своего чада. Называть ребенка, которые только-только начал жить, который ещё ничего не понимает об устройстве мира, выродком? Да вам, дамочка, нужно контрацептивы на праздники нужно дарить, чтобы впредь не размножались. Окружающие ахнули, а кумушка аж побагровела от гнева. Естественно, Касуми знала такой тип людей, поэтому без проблем смогла перехватить руку, направленную ей в лицо. – Если хотите оскорбить человека – скажите ему правду. Прекратите распускать нелепые сплетни об этой семье. А если вы из тех людей, которым доставляют удовольствия чужие страдания и жизненные промахи, то мне искренне жаль ваших детей и ваши семьи. Взгляд её чуть посветлел, и в нем мелькнуло что-то вроде сочувствия, которое, впрочем, быстро сошло на нет. Сердце бешено колотилось в груди, кровь до сих пор стучала в висках, а Касуми не понимала, как люди могут такими злыми… Шин, как она и просила, катался на качелях. Дети его не дразнили, но и заводить дружбу тоже не спешили. Они просто-напросто не обращали на него никакого внимания, ну а сам мальчик не хотел навязываться. Увидев няню, направляющуюся к нему, Ойкава-младший радостно соскочил и потянул её в сторону песочницы. – Хорошо-хорошо, давай построим для тебя замок. Мокрый, чуть прохладный песок был идеальным материалом для лепки. Наскребя большую гору песка, девушка начала аккуратно формировать башни, а мальчик, тем временем, выкапывал глубокий ров. Когда начало темнеть, Касуми, довольно улыбнулась, разглядывая результат их совместных трудов. У большого песочного замка было три башни, каждая украшена веточкой с листьями, как флагом, маленькие окошечки, мост, под которым был ров. Наливать туда воду было бессмысленно, так как вода быстро бы впиталась в песок, но, на удивление, Шин придумал замену. Сбегав к траве, мальчик нарвал «головки» разных цветов и красиво разложил на дне ямки. Похвалив его за находчивость, девушка достала мобильник и, притянув к себе Шина, сделала селфи, а затем сфотографировала отдельно ребенка с замком, и отдельно замок, понимая, что «добрые» детки до завтра растопчут их старания. – Отправим твоей бабушке и тете, – сказала она, чтобы наверняка не забыть. – А теперь, Шин, домой, отмываться.***
– Ого, да с вас песок уже сыпется, – рассмеялся Савамура, встречая их на пороге. – Прогулка удалась? Вместо ответа девушка показала фотографии. О неприятном разговоре, естественно, рассказывать не стала. Бросив косой взгляд на Ойкаву, который демонстративно не смотрел в их сторону, листая каналы телека. Даже мышцы лица были напряжены до предела, лишь бы не повернуть голову. Фыркнув, Иваидзуми раздела Шина и сразу же понесла вещи в стирку. – Я сейчас его искупаю и приготовлю ужин. Савамура-сан, останешься? Брюнет кивнул и широко улыбнулся. – Не могу отказать себе в удовольствии ещё раз попробовать твою стряпню. Училась где-то? – Жизнь в общежитии научила, – хмыкнула она, подмигивая. – Всё остальное – врожденный талант. За спиной девушка услышала отчетливое фырканье, но, как и всегда, не обратила на это никакого внимания. – Касуми, погоди, – окликнул её Даичи возле самой ванны. – Ась? Что такое? Подойдя, мужчина наклонился и протянул руку к её лицу. Почувствовав неприятное стягивание в районе щеки, девушка ойкнула. – Извини, но у тебя вся щека в песке была, – спокойно отряхнув руку от оставшихся песчинок, Савамура покачал головой. – Как умудрилась не заметить? Пожав плечами, девушка нырнула в ванну, утаскивая за собой мальчика. Дверь захлопнулась, а брюнет подавился смешком. «Всё-таки, какая интересная девушка, – пряча улыбку за кулаком, заметил он. Искоса взглянув в сторону Тоору и заметив, как тот сжимает подлокотники так, что побледнели костяшки пальцев, отметил: – А ситуация еще интереснее».