Влюбиться не значит любить. Влюбиться можно и ненавидя. Ф. Достоевский
– Так… Так-так-так! – Касуми скрестила на груди руки, от возмущения притопывая ножкой. Её, не предвещающий ничего хорошего, взгляд, заставил подругу и Савамуру вздрогнуть и сделать робкую попытку сбежать. Увы, девушка предусмотрела этот шаг, заранее заперев дверь. – И как это понимать? – холодно осведомилась она, переводя тяжелый взгляд с одной на другого. Блер и Даичи переглянусь, не зная, с чего начать. – Мы переживали, – буркнул парень, виновато поглядывая на Иваидзуми, которой он солгал несколько дней назад о том, что занят работой. – Мы? – усмехнулась девушка. Взгляд её смягчился, и теперь она смотрела на друзей с неким любопытством. Подруга закатила глаза, а затем поспешила пояснить: – Я направлялась к вам, хотела удостовериться, что все в порядке, – недвусмысленный посмотрев на молчаливого Ойкаву, Блер вновь повернулась к подруге. – Я не собиралась мешать вам, правда, думала, просто проведаю, а затем, по истечению путевки, вместе вернемся. Один черт к тебе в гости собиралась, – фыркнула, откинув с груди две шикарные длинные косы с канекалонами. – А тут в аэропорту этот. – Ага, ты меня взглядом всю дорогу буравила, – хмыкнул Савамура, едва не рассмеявшись. Касуми удивленно выгнула бровь, отметив, как быстро они перешли на «ты». – Это точно, – улыбнулась Блер. – Ты же мне фото показывала, – напомнила она, – а я весь перелет голову ломала: он или не он. А когда мы оба сели в такси и назвали адрес – сомнений вообще не осталось и… Ой, а кто это у нас такой хорошенький? – запищала Блер, увидев, как из спальни выходит заспанный Шин. Увидев незнакомую девушку, мальчик, испугавшись, прильнул к протезированной ноге отца. Тоору погладил ребенка по голове, успокаивая. – Божечки, где мои манеры? – воскликнула Блер, неискренне всплеснув руками. Касуми сделала мысленное напоминание о том, что стоит поговорить с подругой, которая больше походила на взбешенную кошку, нежели на человека. – Блер Торн, подруга Касуми, мы учимся в одном универе. Приятно познакомиться, много слышала о вас, – девушка протянула руку для рукопожатия. Осторожно пожав её руку, мужчина чуть заметно поморщился, когда длинные ногти американки царапнули тыльную сторону ладони. – Ойкава Тоору, наслышан. Взаимно, – хмыкнул он, понимая, что оба абсолютно неискренни в своих словах. Не желая, чтобы взаимный обмен «любезностями» затянулся, Касуми хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. – Что ж! Поскольку всё сложилось таким образом, что все мы, так или иначе, знаем друг друга и собрались именно здесь… Предлагаю провести приятный вечер и отметить наше «воссоединение». – Согласна! – обрадовалась Блер, запрыгав на месте, точно маленький ребенок. – Хочу пригласить на танец этого молодого человека, – подмигнула она Шину. Смутившись, мальчик отвернулся. – В очередь, подруга. Первый танец мой, – стараясь придать голосу как можно больше возмущения, уперла руки в бока Касуми. Впрочем, не скрывая озорной блеск глаз. Савамура и Ойкава лишь обреченно переглянулись между собой, а в воздухе так и повисло многозначительное: «Женщины!». Их-то никто не спрашивал, да и ответа никто не требовал. Блер и Даичи ушли в свои номера, чтобы привести себя в порядок, после перелета и немного отдохнуть, а Касуми нервно улыбнулась, ожидая очередной вспышки раздражения. Однако, мужчина был необычайно задумчив. Он отошел к окну, скрестив на груди руки и напряженно глядя на голубое море с белыми барашками тихих волн. – Что-то не так? – осведомилась девушка, осторожно подходя к Тоору со спины. – Просто задумался, – голос его был бесцветным, приглушенным, и Иваидзуми вдруг нестерпимо захотелось обнять его. Чтобы не поддаться соблазну, поспешила убрать руки за спину, крепко сцепив пальцы. – О чем? Мужчина повернулся к ней лицом и принялся долго, пристально вглядываться в знакомые с юношества черты лица. Касуми вопросительно склонила голову к плечу и замерла, мол, любуйся сколько хочешь, только скажи что-нибудь. Взгляд его карих глаз будто был направлен не на нее, а вглубь нее. На ту Касуми, которую он не знал, которая была слишком далека от него. Ойкава понимал это. Понимал, что жизнь с чужими людьми заставляет приспосабливаться под разные ситуации, но… Но становилось не по себе от того, что девушка, которую он знает – лишь маска. И нахождение рядом с ним лишь вынуждает быть такой, какая она есть сейчас. А настоящая Касуми – эта та, что живет беззаботной жизнью в Нью-Йорке. – Ни о чем, – буркнул, вновь отворачиваясь. Девушка прищурилась. Ласково попросив Шина поиграть в соседней комнате, все-таки подошла к мужчине, нерешительно коснувшись его руки. Ойкава вздрогнул, но возмущаться и вырывать руку не стал, хотя и не отрицал, что прикосновения девушки ему приятны. Ощущение нежной кожи пальцев на его израненной руке всегда были мимолетны и невинны, но всегда разжигали то, что он изо всех сил пытался подавить. Тоору тяжело, рвано вздохнул и медленно выдохнул через нос. – Если захотите поговорить, я буду рядом, – Иваидзуми ободряюще улыбнулась, слегка сжимая его запястье. – Но сейчас нам обоим нужно расслабиться. Мужчина скупо усмехнулся, про себя отметив, насколько двусмысленно звучит подобная фраза. Однако, Касуми вряд ли придавала ей какое-то скрытое значение. Или же он её недооценивает? В целом все, что делала девушка – не укладывалось в его голове. Она то отталкивала, то приближалась настолько, что хотелось выть. И порой вела себя так, будто они были не чужими… А порой смотрела так… Ну, со снисхождением, как на капризного ребенка. На больного человека, которого надо понять и простить. Впрочем, таким он и был. Но было в этом взгляде что-то еще. Отчуждение? Грусть? Или даже тоска? Потаенная злоба, направленная на него. Странно, она жалела его, принося боль, но он не чувствовал неприязни. Она боялась, но он не мог её винить. Она ненавидела, и он отвечал ей взаимностью. Но разве они могли отрицать, что их нестерпимо тянет друг к другу?.. Отвратительное чувство зависимости, чувство, что ты еще кому-то нужен. И будет больно узнать, что это не так. – Расслабиться… – задумчиво повторил он, покосившись на девушку. – Ну давай… расслабимся. Касуми как-то странно улыбнулась, и было в этой улыбке понимание. Как в тупом анекдоте: «Я обернулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтобы посмотреть не оглянулся ли я», а здесь стоило ответить двусмысленностью на двусмысленность, чтобы понять, что это действительно была двусмысленность. Темные глаза насмешливо прищурились, и Тоору действительно едва не взвыл. Отвратительная двусмысленность, которая заводила, и которую оба переворачивали с ног на голову, отрицая её подтекст. – Так, я переоденусь, а потом спущусь в бар заказать нам еды и выпивки, – быстро отпрянув, девушка подмигнула ошалелому мужчине и унеслась в комнату к Шину. Зара-а-аза, знает, что он не пойдет за ней, поскольку там ребенок. Со стоном плюхнувшись в кресло, Ойкава устало потер глаза. Немного посидев, послушав, как весело смеется девушка в соседней комнате, мужчина бросил недовольный взгляд на шкаф. – Да блин, – фыркнул он, поднимаясь. – Подписался, на свою голову… Переодевшись в темную рубашку с коротким рукавом, и стараясь не сильно зацикливаться на шрамах, застегнул на запястье часы. Терпеть не мог эти часы, в которых он был в момент аварии, ведь на них было ни царапины, в отличие от него, однако глупо было отрицать, что они ему шли. – Ойкава-сан, я… – Касуми выглянула из комнаты, но тут же, замерла, явно забыв о том, что хотела сказать: – Вау, – выдала она, с восторгом разглядывая скривившегося мужчину. – Выглядите потрясно! – взгляд её упал на его обнаженные руки. – Форму не растеряли. Погодите! – она вновь скрылась за дверью, послышался грохот, ругань, визг молнии, а затем вновь вернулась к нему, сжимая в руках ножницы. – Давно пора подстричься. – Может не надо? – мужчина недоверчиво покосился на инструмент в её руках, а рука невольно потянулась к своим кудрям. – Надо! Садитесь, – велела она, указывая на стул возле зеркала. – Не бойтесь, честное слово, я не так плохо стригу. Честно говоря, я давно планировала отвести вас в парикмахерскую, но так даже лучше. – Почему? – Потому что только я помню, как вы выглядели в юности. – Аргумент, – признал он, надеясь, что бешеный стук сердца не слишком сильно слышно.***
Через какое-то время в дверь робко постучали. К тому моменту Касуми уже закончила с прической Ойкавы и теперь довольно разглядывала результат своих трудов. Судя по тому, с каким неверием пялился в свое отражение мужчина, конечный итог его удовлетворил. – Касуми, а мы к вам, – не дождавшись ответа на свой стук, Блер зашла сама. – Ого, да вы тут прям гримерку развели. На показ мод собираетесь? – А сама-то разоделась, как на вечеринку, – парировала выпад Иваидзуми, не оборачиваясь к подруге. – Но у меня все равно такое ощущение, будто чего-то не хватает… – Все нормально, – Тоору наконец отвернулся от зеркала, кивнул вошедшим, и повернулся к девушке: – Что там по поводу Рэма? Розоволосая непонимающе захлопала глазами, а затем стукнула себя по лбу. Хлопок получился что надо, Касуми даже поморщилась, болезненно потирая отбитую голову. – А я игру принес, – Савамура достал из пакета большую коробку, демонстрируя окружающим. – О! "Твистер"! Вот это я понимаю, – Блер предвкушающе потерла руки. – Мальчики, не скучайте, мы быстро, – и бегом выволокла подругу из номера. Первым делом, девушки направились на этаж ниже, где располагалась комната Рэма. Несколько раз стукнув костяшками пальцев по двери, Касуми отступила, давая возможность хозяину комнаты отреагировать на вторжение. – Привет, – улыбнулась она, окидывая парня оценивающим взглядом. – Есть идея. – Слушаю, – усмехнулся кореец, прислоняясь спиной к косяку и скрещивая на груди руки. А вот Блер как-то подозрительно странно замерла за её спиной и, кажется, даже перестала дышать.. Быстро разрекламировав перспективы сегодняшнего вечера, который можно провести в проверенной компании новых знакомых, а не в кругу светомузыки и пьяных посетителей, девушка просительно посмотрела на парня. – Ну хорошо, уломала. – Прямо-таки «уломала»? – хмыкнула она, взглянув на часы. – Не прошло и десяти секунд. – Тогда, уговорила, – исправился Рэм, – через десять минут приду. Дверь не закрывайте. – Окей, ждем. Мы пойдем пока за едой сходим, – кивнула Касуми, утягивая за собой подругу, которая до сих пор стояла как вкопанная. Спустившись в бар, девушка заказала фрукты, мелкие закуски, типа арахиса и чипсов, сыра. Решив, что желудку будет не очень хорошо, заказала мяса и немного краба. Не забыла Касуми и про Шина, заказав малышу детское меню и несколько видов сока Поскольку она плохо представляла, что будут пить мужчины, попросила принести пива, виски и мартини. Себе же с Блер взяла шампанское и клубнику, решив начать с чего полегче. Расплачиваясь за бар картой, девушка успокаивала себя, что так надо, и что на один вечер можно и хорошенько раскошелиться. В Америке они с одногруппниками довольно часто зависали в клубах, приходя (точнее, приползая) под утро. С девочками то себя контролировали, зная свою меру, а вот парни каждый раз проклинали выпивку, клятвенно заверяя, что никогда больше и… через неделю повторялось всё по-новому. Честно говоря, первые полгода для Касуми в Нью-Йорке были настоящим мучением, ей тяжело было привыкнуть к новому обществу, а еще тяжелее оказалось жить по чужим правилам и законам. Домашней девочке, вырвавшейся в большой мир, не находилось места среди чужих. Точнее, чужой была она. Ей повезло найти тех, с кем было комфортно. Повезло, что ребята оказались настолько добры, что нянчились с ней, уча, объясняя. Постепенно она влилась в общество, а общество приняло её. Ей повезло, Ойкаве нет… Касуми вновь прикусила губу, ловя себя на мысли, что вновь думает о нем. Когда она постригла его, ей стоило немалых усилий, чтобы сохранить лицо. Этот Ойкава, как никогда прежде был похож на себя прежнего. Сильный, красивый, уверенный в себе, немного ироничный, лишь немного старше. Если бы мужчина еще и полюбил жизнь, как и прежде, цены б ему не было. – … как вообще произошло? – в сознание проник голос Блер и, вздрогнув, Касуми удивленно захлопала глазами, понимая, что все прослушала. – Прости? – Ты меня вообще не слушала? – возмутилась подруга, но поскольку злиться долго она не умела, терпеливо повторила: – Я говорила: как ты вообще с Рэмом познакомилась? Иваидзуми пожала плечами. – Да в баре пересеклись, потом он в комнату к Ойкаве помог пробраться. А что? – В смысле, «что»? – Блер вытаращилась на нее так, будто девушка сморозила какую-то глупость. Затем в её глазах промелькнуло что-то вроде понимания, которое сменилось недоверием. – Погоди, так ты не поняла, что это за парень? – А должна? – Касуми аж притормозила, быстро прокручивая в своей голове, что произошло такого криминального. – Он что айдол какой-то? – судя по тому, как у Блер дернулся глаз, попала в точку. – Ой-ёй… Реально? – Я в шоке, что ты его не узнала, – буркнула подруга, беря её под локоть. – Он довольно популярен в Корее. – Скорее я в шоке, что такая звезда путешествует один, – заметила Касуми, хмурясь. А ведь действительно… Если подумать, Рэм, в первую их встречу, тоже удивила её реакция. – Полагаю, не стоит говорить, что мы в курсе. Мало ли, он расслабиться от своей аудитории хочет, а тут мы подвернулись, которые не вешаются на него и автограф не требуют. – Ну, учитывая, как он смотрел на тебя, тебе бы он с удовольствием дал, – подмигнула Блер, – и не только автограф. Касуми фыркнула и шутливо пихнула подругу в бок, та ответила тем же жестом, и обе девушки заливисто расхохотались.***
Все мужчины уже были в сборе, от мала до велика. Зайдя в номер, Иваидзуми услышала, как Савамура хватил новую-старую прическу Тоору, отметив, что тот стал выглядеть так, как когда они виделись на волейбольной площадке. А это, без много-без малого, было четырнадцать лет назад. – Ого, волейбол? Это клево! – воскликнул Рэм, который, похоже, чувствовал себя как дома, забравшись в кресло с ногами. – А я по молодости плаванием занимался. Оба мужчины скривились, ведь по сравнению с ними кореец был совсем мальчишкой. – Спорт обсуждаем? – спросила Блер, приземляясь прямо на пол. Поскольку они с Касуми решили, что не станут влезать в личную жизнь парня и раскрывать его личность, американка вела себя вполне свободно, воспринимая его как обычного симпатичного азиата. – А мы вот большим теннисом занимаемся, – кивнула она в сторону подруги. Иваидзуми подтверждающе кивнула, привлекая к себе Шина и положив подбородок на его макушку. – Правда со всеми переездами этой мадам с тренировками сейчас туго. – Касуми, а у тебя с волейболом как? – спросил Даичи, заметив, как вмиг омрачилось лицо Тоору. Однако, помнив о своем обещании, мужчина тут же расслабился и, пока девушка не успела ответить, произнес: – Вся в брата. Но Хаджиме был доигровщиком, а у нее, насколько помню, был талант к блокам. – В классе я действительно выделялась ростом, – хмыкнула Касуми, кидая хитрый взгляд на Блер. – Однако не ожидала, что встречу кого-то выше себя. – А почему забросила? – полюбопытствовал Рэм, переводя взгляд от одного к другому. Девушка открыла было рот, но замерла. А что она могла сказать? Что больше нет человека, который смог бы её тренировать? Что она разочаровалась в волейболе из-за обиды на Тоору? Нет, конечно же, она такого не скажет. К тому же, волейбол она действительно любила, даже в Америке три раза попадала на большие соревнования, в качестве болельщицы. Да и по телевизору не брезговала смотреть. Просто… Просто все так изменилось, ведь все напоминало ей о близких людях, которых она потеряла. Касуми могла заняться волейболом, и не отрицала, что у нее неплохо бы получилось, однако, это уже было не то. Пропала та искорка магии, которую приносили Тоору и Хаджиме. Исчезла та атмосфера, в которую можно было погрузиться без остатка. Больно не было, было тоскливо от осознания, что то время не вернешь. Девушка подняла голову, осознавая, что все ждут от нее ответ: Рэм, который не знал её, и которого не знала она; Блер, знавшая лишь половину правды; Савамура, который знал всё, но не мог ничего поделать; Ойкава, который не знал ничего, но который знал больше остыльных. Касуми было стыдно смотреть в эти пристальные светло-карие глаза, пытающиеся залезть в самое нутро. Он всегда читал её, как открытую книгу, и она научилась скрывать эту боль и свои потаенные страхи. А что толку? Тоору ничем не сможет ей помочь. Раны затянулись, хоть и саднили, но Касуми никого не винила: раз произошло – значит, это было неизбежно. Кому суждено разбиться, тот никогда не утонет… Но она знала Ойкаву. Знала, что тот никогда не сможет простить себя, будет считать себя обязанным, из кожи вон будет лезть, чтобы загладить вину. Касуми этого не хотела, и знала, что Хаджиме бы тоже этого не хотел. Потому не говорила, решив для себя, что, по возможности, унесет этот секрет с собой в могилу. Пусть Тоору думает, что хочет… Пусть решит, что друг отвернулся от него, после того, как Ойкава обидел её. Пусть думает, что связующий узел между ними слишком затянулся, и кому-то суждено было его разрубить. Пусть Тоору думает о чем угодно, лишь бы не увидел могильной плиты своего лучшего друга. Поэтому всё, что ей оставалось делать, это безразлично пожать плечами и, как можно более беззаботно ответить: – Стало скучно. Она видела, как дернулся Ойкава, будто она дала ему пощечину, и прикрыла глаза. Пусть думает, что это из-за него она перестала любить волейбол, хотя это не так. Касуми любила волейбол. Любила ту часть их жизни. Любила всех, кто был свободен… И не могла простить себя за ложь. Даже если она была во благо. Как раз вовремя раздался стук в дверь – принесли заказанную еду и выпивку, и народ несколько оживился. – Ну-с? За встречу? – провозгласила Блер, когда бокалы были наполнены до краев. – За встречу! – молодые люди чокнулись, закусили и довольно разулыбались.***
Они пили, ели, разговаривали о жизни, да и вообще вели себя так, будто были знакомы очень давно. Савамура и Ойкава шутливо подначивали друг друга, вспоминая лихую юность, когда они соперничали друг с другом. Касуми не без удовольствия рассказывала о том, как ей жилось в Нью-Йорке, а Белр разбавляла рассказы веселыми байками из их студенческой жизни. Даже Рэм расщедрился и, сбегав за гитарой к себе в номер, сыграл несколько заводных песен. Затем были включены колонки и, выбрав на свой вкус несколько песен, ребята принялись танцевать. Как и обещали, Касуми, а затем Блер танцевали вместе с Шином, напрочь игнорируя нарочито недовольных мужчин. Расстелив «Твистер», молодые люди, под звонкий смех стали изгибаться на небольшой площадке с яркими кругами, слушая команды ведущего. Ойкава, по естественным причинам, не мог принять участия, потому на площадке их было всего четверо: Блер и Касуми друг напротив друга, Савамура и Рэм между ними. Конечно, Тоору играл не по правилам, хотя сперва честно старался следовать стрелке на круге. Но когда та начала показывать одно и то же, стало невыносимо скучно, и мужчина стал импровизировать, поглядывая на разноцветные круги. Надо отдать игрокам должное – держались они долго, умудрившись устоять в самых разнообразных позах. Рэм выбыл первым, за ним Касуми, которая случайно коснулась коленом площадки, но разочарованными они не выглядели. Гибкая Блер даже встала на мостик, дотянувшись до своего цвета, а Даичи, запутавшись в своих конечностях, оказался под ней, фактически прижатый к полу. Ребята хохотали, едва не задыхаясь от смеха и чуть не запоров игру с самого начала. Затем было решено играть по полуфиналам, где мужчины мужественно уступили дамам, предоставив им разбираться в финале. Команды разделились: Тоору с сыном болели за Касуми, а Даичи с Рэмом за её подругу. Победа досталась американке, когда Иваидзуми со стоном рухнула сама, заявив, что ей свело колено. Блер настаивала на матч-реванше, однако, время было позднее, и Касуми пошла укладывать засыпающего ребенка спать. К всеобщему счастью, малыш умаялся настолько, что почти сразу же уснул, стоило только его голове коснуться подушки. Чмокнув Шина в темную макушку, девушка подоткнула одеяло и, аккуратно прикрыв дверь, чтобы мальчика не разбудила их болтовня, вернулась к ребятам. Музыка была убавлена до минимума, а алкоголь полился в бокалы с удвоенной силой. – Может сыграем в «Правду или Действие»? – предложила уже нетрезвая Блер, подкидывая в виски лед. Оценив обстановку более трезвым взглядом, Касуми улыбнулась. – Я не против. – Я тоже, – Савамура отсалютовал бокалом, едва не расплескав половину. – Одобрямс, – мурлыкнул Рэм, допив остатки прямо из бутылки. – Согласен, – кивнул Ойкава, чувствуя небывалую легкость в теле. Настроение было приподнятым, а азарт требовал своего выплеска. – Ща, – достав телефон, американка быстро загрузила приложение на телефон. – Наказание сами будем придумывать, или алкашку пьем? Молодые люди переглянулись, оценили количество выпитого и… приняли решение сходить за добавкой. – Э, не, – Тоору дернул подорвавшуюся Касуми за руку. Ноги после выпитого были ватными, и девушка, не ожидая такой подлости, рухнула на мужчину, оказавшись в кольце его рук. – Ты, и ты, – ткнул он пальцем в Блер, – сидите здесь. – Ойкава прав, там сейчас не очень, – взглянув на часы, отозвался Рэм. – Я схожу. Учтите, буду заказывать на свой вкус. – И клубники пусть принесут! – махнула рукой Блер, отправляя в рот последнюю ягоду. Пока кореец ходил в бар, у ребят оказалось несколько свободных минут, чтобы привести себя в чувство. Залпом допив остатки минералки, с облегчением вздохнули. Касуми, поудобнее устроившись на коленях Тоору, бездумно таращилась в полоток. – О чем думаешь? – спросил мужчина, убирая с её лица розовые пряди. – Курить хочу, – призналась она, вздыхая. – Нельзя, иначе ваще унесет, – Блер привалилась на плечо Даичи и прикрыла глаза, чувствуя, как немного укачивает. – Служба доставки, не благодарите, – ввалившийся Рэм тряхнул упаковками чипсов и пояснил: – Я нам еще еды заказал. – А выпивку? – с подозрением уточнила американка. – И выпивку, – подтвердил парень, усмехаясь. – Давайте уже играть. Конечно, все сперва старались выбирать правду. Та была вполне безобидна и, зачастую не требовала какой-то подробной информации. Но минут через двадцать такой игры стало тоскливо. Первым на действие согласился Даичи, а поскольку люди все были взрослыми, но и действия были далеко не детскими… Любимые позы во время секса, изобразить минет, раздеть кого-то не используя рук… Все это дико смущало, но невероятно будоражило. В конце концов, правду они и вовсе перестали выбирать, подначивая друг друга на более извращенные действия. Алкоголь напрочь отключил мозг, притупив чувства самосохранения и стыда. Но то была лишь игра… В тот момент никого не волновало, что определенные действия могут иметь за собой последствия. А то, что фантазия буянит? Ну дык не они придумывали правила и не ими они были писаны.***
Блер отключилась, и Савамура вызвался донести её до номера. У самого ноги подкашивались, и мужчина едва не свалился. Благо с другой стороны оказался Рэм, правда в еще большем состоянии нестояния. В результате Касуми плюнула на все, отправив всех троих в комнату Шина. Блер уложили рядом с малышом, Даичи предпочел лечь на полу, а корейцу разложили кресло, превратив тем самым в узкую кровать. Сама же девушка разложила диван, на который тут же увалилась, отказав шевелиться. Прежде чем лечь, Тоору пришлось повозиться с протезами, которые он так и не снял после прогулки. Спать вместе им было не привыкать, но сам момент… Дебильные воспоминая, соответствующая реакция организма и невероятное чувство вседозволенности. Иваидзуми отвернулась, а Ойкава изо всех сил смял пальцами простыню, словно собираясь разорвать её на мелкие кусочки. Терпеть не мог, когда девушка поворачивается задом, словно провоцируя на дальнейшие действия. Чтобы избежать соблазна, Тоору, прикусив губу, отвернулся, стараясь успокоиться и угомонить собственную эрекцию. – Спасибо, – внезапно раздался тихий шепот, и мужчина едва не свалился с кровати. До того это было неожиданно. – За что? – За что, что хоть на время, но позабыли о своих переживаниях. Сложно было? – Нет. Нет, даже немного приятно, – признал он. – Давно я так не смеялся. Даже забыл, какого это, когда тебе комфортно с кем-то. Касуми немного помолчала, но затем осторожно произнесла: – И, тем не менее, вам чего-то не хватило. Тоору прикрыл глаза, собирая мысли в кучку. – Тебя слишком мало в моей жизни. Девушка замолчала, обдумывая ответ. – Как и мне тебя. Но знаешь… Не стоит совершать поступки на пьяную голову. Я стерплю и даже может поддамся, но на утро я даже не взгляну на тебя. Сделаю вид, что ничего не произошло, и нам обоим будет неловко. – Ты знаешь, что я хочу тебя, но все равно будешь столь жестока? – Ойкава невесело усмехнулся. – Ты действительно беспощадна ко мне, Иваидзуми Касуми. Едва заметно, но девушка качнула головой. – Нет, просто я знаю, что ты наутро все забудешь. Я поддамся тебе, Ойкава Тоору, но не сейчас. Сейчас я лишь хочу, чтобы ты запомнил это чувство. Тоору не понимал, о каком именно чувстве она говорит. Но, должно быть о том, от которого сердце ходило ходуном, и от которого душа хотела пуститься в пляс. Чувство безграничного счастья, тепла и невероятной любви ко всему миру. Свобода от запретов. Свобода от себя. Ойкава тихо рассмеялся и, повернувшись, прижал девушку к себе, которая, оказывается, все это время внимательно на него смотрела. Плевать. Даже если это чувство всего лишь результат алкогольного опьянения. Плевать на это… Ведь, как оказалось, комфорт и тепло близкого человека – пьянят куда сильнее, чем бутылка виски.