Личное пространство

Когда телефон Ванечки оказывается вне зоны доступа, Ваня чуть напрягается, но не слишком переживает. Скорее всего тот рванул решать свои очень срочные вопросики по работе, а в подземке, конечно, связь не ловит. Поднимется и наберёт. Через полчаса Ваня волнуется, потому что Светло, несмотря на весь долбоебизм, на редкость ответственный: он никогда не забывает написать, позвонить, уточнить и предупредить. Через час Ваня стучит в номер Мирона. В Питере некуда так долго ехать на метро. Открывает тот не сразу, но, видя Рудбоя, расслабляется и кивает внутрь: — Норм, Слав, это Ванька. Хотел чего-то? — Не могу до Ванечки дозвониться, спроси у Славы, он дома? Мирон повторяет вопрос в трубку, а Ваня очень надеется услышать, что Ванечка заебался, всю ночь работал и заснул, а телефон, скорее всего, просто вырубился. — Уехал куда-то, часа полтора назад. Слава скажет, чтоб перезвонил тебе, если приедет. Может, с телефоном что, Ванечка жаловался на днях Славе, что аккумулятор надо поменять, не грузись. Ваня кивает и уходит к себе в номер, но сидит как на иголках, в историю про сломавшийся телефон ему не верится. Кто угодно, но не Ванечка. Этот нашёл бы способ сообщить, зашёл бы в любое интернет-кафе и скинул сообщение в скайпе или вк. Ваня чекает мессенджеры, но Ванечка везде не в сети. К горлу подкатывает ком, Ваня прокручивает в голове их последний разговор, но ничего не намекало на проблемы. Они, как всегда, попрощались прямо перед концертом, как всегда договорились созвониться после. Ванечка был доволен и рад, они вот-вот должны были встретиться в Москве, самолёт у Ваньки был уже завтра в ночь, сразу после выступления. И не было ничего, что выбивалось бы из их привычного общения. Ваня ложится в кровать и долго всматривается в темноту. Ванечка сидит, свернувшись калачиком в огромном кресле в Мишиной квартире, и тоже смотрит в темную стенку. Свет включать совершенно не хочется, здесь совсем слегка добивает зажженная лампочка на кухне и в этом полумраке можно представить себе, что все почти нормально. Что ничего не было. Ванечка пока не понял, что легче представлять, что не было этого видео или что не было в его жизни никакого Рудбоя. Получалось одинаково паршиво. У соседей сверху звонит телефон, девушка высоким и звонким голосом выясняет у парня, через сколько он приедет. Ещё недавно Ванечка тоже ждал своего парня. А сейчас сидит и тихо ненавидит весь мир. Делать ничего не хочется, он кое-как перебирается на постель и ложится, упираясь коленками в стенку. Когда Ванечка не возвращается к ночи, Слава нервничает. Судя по тому, что Рудбой не знает где он, что-то случилось. Ну, или Ванечка на что-то обиделся. И то, и другое — паршивый расклад. Телефон выключен, но Славик не склонен впадать в панику попусту. Обзвонив знакомых, он выясняет, что у Ванечки есть ключи от квартиры свалившего отдохнуть Джигли, а приятель, живущий неподалёку, выяснил, что на кухне горит свет, и это неиллюзорно намекает ему на то, что в Ванечке говорит обида. Знать бы ещё на что. Слава делает глубокий вдох и набирает Рудбоя. Трубку тот снимает сразу же: — Да? — Скорее всего он обижен, Вань, я не уверен точно, но думаю, что он у Джигли, а телефон вырубил. Так что думай, где накосячил. Я к нему не поеду, концерт послезавтра и дёргать его я не хочу. Но если ты надумаешь — адрес я сейчас пришлю. Только хорошо подумай, Ванечка не склонен к пустым обидам. — Спасибо. Ваня вешает трубку, но это последнее «спасибо» он произнёс почти замогильным тоном, и Слава понимает, почему. Ему легко представляется, как Ванька радостно хватается за телефон, услышав звонок, и надеясь, что это Ванечка, у которого что-то сломалось, но вот, он доехал и вышел на связь. Слава думает о том, когда бы он начал паниковать, если бы Мирон перестал отвечать на звонки. По всему выходит, что не скоро. Сначала решил бы, что Мирон занят, потом, что он словил депрессивную фазу и к нему лучше не лезть, а потом просто отвлёкся бы, звонил бы иногда, проверял, и снова забивал. Слава чувствует фальшь. Не забил бы, не смог. Сейчас уже нет. Контакт Мирона светится в сети. Славик всегда недоумевал, как Вани непрерывно находятся на связи, сам он быстро уставал от такого объема общения, ему требовался перерыв, прочистить мозги, продышаться, подумать о своём. Может, это значит, что у них все несерьезно? Хотя сейчас это не важно, сейчас Славе просто хочется позвонить. Мирон отвечает не сразу, и по голосу кажется, что он засыпал: — Слав? Случилось что? — Нет, я просто…прости, случайно. Мирон невнятно бормочет что-то и отключается, а Слава откладывает телефон. По всему выходит, что он не может позвонить просто так. Или не может признаться в этом, что, в сущности, почти одно и то же. Слава выключает свет и закрывает глаза. В конце концов, они не спешат. А сон Мирона вновь прерывается, на этот раз стуком в дверь. Федоров чертыхается и сползает с кровати, лениво волоча ноги в сторону выхода: — Кто? — Это я, Мирон. Открой. Ваня взволнован, и Мирон быстро впускает его в номер, силясь придать лицу менее заспанное выражение. Все же Ваня заслужил внимание к своим проблемам. — Я хочу уехать сейчас. Я знаю, завтра концерт, но мне нужно быть сейчас в Питере, смотри. Перед лицом ярко мерцает экран, где на чьей-то сторис с прошедшего концерта Евстигнеев целуется с незнакомой девицей. Мирон распахивает глаза: — Это кто ещё? Ваня вздрагивает: — Не знаю, подошла вчера, что-то там про то, как все офигенно прошло рассказывала и кинулась с поцелуем. Я сначала опешил, потом отодвинул, извинился, сказал, что в отношениях. Только на видео это смотрится так, словно я с ней трахаться пошёл, когда камеру выключили. И я думаю, Ванечка увидел это. Мирон кивает: — Езжай. Я справлюсь, Вань. Один концерт, это мелочи. Езжай. Евстигнеев порывисто обнимает его и выбегает в холл, а Мирон тупо смотрит перед собой. Ванечка решил, что Ваня изменяет ему в туре. Интересно, Слава тоже считает, что Мирон не прочь поразвлечься с девчонкой в гримерке? Или верит, что Мирон не такой? Хочется думать, что все же второе. Когда самолёт приземляется Ваня не может найти себе места, на часах почти шесть утра, а это значит, что Ванечка уже целую ночь провёл с мыслью о том, что Рудбой ему изменяет. Ваня запрыгивает в первое такси и совершенно не торгуется, называя уже заученный адрес, который Слава прислал вчера. Машин ещё немного, так что доезжают они довольно быстро, Ваня взбегает по лестнице, благодаря вселенную за сонную женщину, вышедшую с утра погулять с собакой и придержавшую ему дверь в парадную. Звонок в квартире звучит мерзкой трелью, и Ваня почти не дышит, настороженно прислушиваясь к шорохам, доносящимся из квартиры. Глазка нет, и Ваня удивляется, когда дверь распахивается без вопросов типа «кто там», но натыкается на сонного и измученного Ванечку и не выдерживает, делает шаг навстречу, втягивая того в объятие: — Прости меня. Ванечка дергается, но не отстраняется, смотрит пристально, а в глазах плещется испуг, и Рудбой тут же поясняет: — Не за измену, ничего не было. За то, что тебе пришлось так думать. Там девчонка налетела, я отодвигал ее, но обрезали видео хорошо. Правда ничего, Ванюш, я сказал ей, что я в отношениях и не планирую изменять. Ванечка молчит, прижимается только сильнее, а сердце в груди колотится быстро-быстро. — А она что? Ваня улыбается и притягивает его, жадно целуя. Он уже успел поверить, что это может правда стать концом их отношений. — Извинилась, конечно, сказала, что не знала, а может и еще что, я не вслушивался. Я подумал как раз, что надо будет тебе рассказать, но отвлёкся, Женька подошла, я ей что-то объяснял, потом, пока все собрались, мне пришлось машину вести, и я не позвонил сразу. А потом было уже поздно. И я полетел. Ванечка только сейчас понимает, в чем дело: — Погоди, Вань, у тебя концерт сегодня же! Ты что тут делаешь?! — Мирюсь? Мирон все понял, отпустил. Ванечка фыркает: — Какой великодушный! Понимающий. Тащи свою задницу на кухню, свари кофе, и закажи нам билеты в… где вы там сегодня выступаете? Я с тобой поеду. И обратно в Москву на меня тоже возьми, а то Славик-то не такой всепрощающий, как твой Яныч, если я московский концерь пропущу — он из меня кишки достанет и узлом завяжет. Чтоб трахаться не мог. Ваня смеётся и кивает, а Фаллен, гордый своими указаниями, скрывается за дверью ванной и включает воду. Ваня слушает шум в трубах и думает о том, что это самое счастливое утро в его жизни.