Лисья улыбка

Вэй Усянь склоняет голову набок, тихо затаившись за открытым окном, наблюдая за точёной ровной спиной, окутанной белыми нежно-голубыми одеждами. Он слышал его зов десять дней, пока шёл на него, не представляя того, кто мог так отчаянно звать. На границе сознания он знал, но полностью отгонял эти мысли, сам не понимая, чего боясь. Тихая музыка лилась нежным потоком, омывая его и заставляя на языке ощущать кислую горечь чужой тоски. Вэй Усянь тихонечко стукается лбом о стену, будто это ветка чуть стукнула по дому из-за ветра, переводя дух. Ему не верилось до конца, пока он не увидел это своими глазами: прекрасный небожитель, что застрял в прогнившем людском мире, Лань Ванцзи, тосковал по нему так больно и мучительно, что у Вэй Усяня невольно разрывалось сердце от чужих эмоций, что передавались ему через песню. «Расспрос» звучал тоскливо и жалобно, что нельзя было сказать по прямой спине заклинателя. Вэй Усянь прикусил нижнюю губу и провёл языком по укусу, собираясь с силами. Он задул единственную свечу, что разгоняла мрак вокруг столика с гуцынем и Лань Ванцзи. Музыка в ту же секунду резко затихла — слышался только ветер, треплющий кроны деревьев. Вэй Усянь, не скрываясь, под пристальным холодным взглядом медленно сел на подоконник, закрывая свет бледной луны собой. — Невидимой красной нитью соединены те, кому суждено встретиться, несмотря на время, место и обстоятельства. Нить может спутаться или растянуться, но никогда не порвётся, — хриплым шёпотом произнёс он, сверкая в ночи ртутными глазами, будто подсвеченными изнутри. — Тебе не кажется, Хангуан-цзюнь, что эта мудрость слишком близко похожа на нас? Успевший подняться на ноги заклинатель так и замер. Вэй Усянь слегка расстроился, что во тьме не может разглядеть его глаза точно, чтобы узнать об эмоциях, что сейчас скорее всего льются через край. И он готов поспорить, что на лице не дрогнула даже чёрточка — Вэй Усянь невольно нежно улыбнулся от этих мыслей. — Вэй Ин?.. — сорвался с губ Лань Ванцзи неверящий шёпот. Его руки чуть дрогнули, будто он хотел протянуть их и схватить ночного гостя. Вэй Усянь качнул головой, поражаясь этой неуверенности, которую раньше не замечал, хотя она была написана прямым текстом и тыкнута ему прямо под нос. — Это я. — Он лукаво склонил голову набок, чуть сощурив глаза. — Я пришёл к тебе. Фигура перед ним резко приблизилась, а руки сковала сильная, но не потерявшая нежности хватка. Лань Ванцзи молча вглядывался в его лицо, Вэй Усянь для его удобства чуть повернулся, чтобы одну половину лица осветил лунный свет. Холодный луч попал на глаза заклинателя. Вэй Усянь с жадностью впитывал его хрупкую надежду вперемешку с болью и неверием. Вэй Усянь невольно прыснул. — Вэй Ин, — прошептал Лань Ванцзи уже благоговейно, больно стиснув его запястья от волнения. На лице Вэй Усяня ничего не дрогнуло. — Ты правда пришёл? — со щемящей надеждой сипло выдыхает он. — А к кому ещё? — весело вполголоса проговорил он, чуть сощурив глаза, полностью походя на лиса. — Только ты меня звал, вот я и пришёл. Неужели не хотел? — на последнем вопросе он наигранно скорбно опустил веки и голову. — Я так мчался, так мчался… а меня оказывается не ждут. Как… Вэй Усянь замолкает, когда его руки отпускают и неожиданно для него прижимают к тёплой груди, где заполошно бьётся сердце. Вэй Усянь прикрывает удивлённо распахнувшиеся глаза, вслушиваясь в размеренные громкие толчки. — Я ждал. Я верил. — Грудь под его щекой ощутимо дрогнула. — Вэй Ин… Вэй Усянь, открыв глаза, чуть отстранившись, толкнул его в комнату, чтобы встать с подоконника, и посмотрел в его лицо. Он громко сглотнул и нежно, как хрупкую ценность, обхватил чужое лицо, во всю рассматривая блики луны на мокрых дорожках. — Не плачь, — трясущимися губами говорит он, невольно полностью ощущая его эмоции. — Я не исчезну, не бойся, буду рядом. Обещаю, что не покину. Лань Чжань, ты мне веришь? — Верю, — твёрдо срывается с его губ с немного робким кивком. Вэй Усянь, улыбаясь, стирает его слёзы, и Лань Ванцзи, не закрыв глаза, притирается к его руке. Вэй Усянь тихо смеётся и притягивает его к себе, заставляя уложить голову на своё плечо — благо, что Лань Ванцзи только чуть его выше и ему не нужно сильно горбиться. Заклинатель с тихим вздохом зарывается в его одежды, опаляя тёплым дыханием бледную кожу. Вэй Усянь счастливо жмурится, обнимая его за плечи, и медленно тянет одну руку вверх, чтобы после зарыться рукой в шёлковые волосы и наслаждаться их мягкостью, счастливо урча. В первую секунду этот звук заставил Лань Ванцзи насторожиться, но спустя долю секунды он расслабился полностью, начав отдаваться приятной ласке. Через какое-то время Вэй Усянь шевелит плечом, заставляя Лань Ванцзи недовольно отстраниться. Вэй Усянь, весело смеясь, разглаживает складку между чужих бровей и тянет его в сторону закрытой расписной ширмой кровати. Заклинатель, заворожённый теплом руки, что мягко сжимает его, идёт за ним. Остановившись, Вэй Усянь расцепляет их пальцы и небрежно сбрасывает с себя ханьфу, пояс и верхнее платье. Он никак не показывает, что заметил жадный взгляд Лань Ванцзи. Забравшись под одеяло, он, сидя, протягивает руки. — Иди ко мне. Лань Ванцзи невозмутимо кивает. Раздевшись, он чуть поспешно ныряет в его объятия и, только когда его голову прислоняют к тёплой плоской груди, позволяет себе громко выдохнуть, поджать губы и прикрыть глаза, полностью отдаваясь мерному стуку чужого сердца. Он обхватил его талию обеими руками и наконец-то расслабился. Вэй Усянь, чуть поёрзав, целует его в макушку и гладит по плечам. — Спи. — Лань Ванцзи чуть вздрагивает от его слов, но не открывает глаза, только сильнее прижимается щекой. — Спи спокойно, — чуть хмыкает он, — и увидишь, что завтра утром я также буду сжимать тебя в своих руках и это не сон, навеянный усталостью. Не бойся потерять меня, ведь я больше не исчезну. Ты веришь мне? — Верю, — срывающимся шёпотом произносит заклинатель, вдыхая его запах, стараясь действительно поверить, что всё происходящее вокруг него — реальность, а не очередной сон. Небеса, как же было много таких снов, когда Вэй Ин появлялся перед ним с яркой, даже ослепляющей лучше солнца, улыбкой. Но стоило только сжать его в объятиях, как наваждение пропадало, возвращая его в проклятую реальность, где Старейшина Илин мёртв, а все уже пятый год не могут нарадоваться его смерти. Его тошнит каждый раз, когда простой народ или другие заклинатели говорят о радости от того, что этого презренного пса больше нет. В эти мгновения Лань Ванцзи как никогда пропитывается ядом гнева. Стараясь им не захлебнуться, он каждый раз уходит, не веря в то, что такого замечательного, доброго, вечно говорливого человека больше нет. Он не верил, когда ему об этом сказал Лань Сичэнь со скорбным выражением лица. Не верил, когда рванул что есть мочи на гору Луанцзан и нашёл там замёрзшего и практически сгоревшего от лихорадки маленького А-Юаня. Не верил, когда продолжил лечение от ран, оставленных дисциплинарным кнутом. И не верил, пока последний год блуждал по свету неприкаянным призраком. Но сейчас… Он здесь. Рядом. Лежит, прижимая его к себе и мурлыкая ту самую песню, что он когда-то напевал, сидя в пещере и не зная, выживут ли они оба. Сейчас же она звучит из его уст, а они оба в комнате постоялого двора, где он остановился переждать ночь и выдвинуться дальше. Вэй Ин рядом, живой, со стуком ровно бьющегося сердца в груди и ласково перебирающий его волосы, постепенно выплетая из них заколку, что он забыл снять, когда ложился. Вэй Ин рядом. Он рядом. Лань Ванцзи не замечает, как, убаюканный тихим мурлыканьем, засыпает. Вэй Усянь, заметив это, прикрывает глаза и сам старается заснуть в неудобном положении, потому что не хочет тревожить хрупкий сон заклинателя.