***
Молли выписали из больницы. Они возвращаются к своей тихой размеренной жизни в Мэне, но они больше не одни. Как кошмар наяву, Уилл всюду носит с собой призрак любви. Он засиживается допоздна и напивается, когда Молли ложится спать. Уолтер с ним не разговаривает. Наступает весна, тёплая не по сезону. Уилл рыбачит целыми днями и пьёт по ночам. Он всё чаще спит на диване, а рядом — неизменная початая бутылка. Уинстон печально наблюдает за ним через комнату. — В чём бы ни была причина, завязывай, — говорит Молли. — Я так больше жить не могу. В начале июня, три месяца спустя после их последнего прощай, Уилл проезжает одиннадцать часов прямо от озера Мусхед до Балтимора. Ещё примерно час он тратит на попытки убедить Алану просто впустить его. — Это не то, что ты думаешь, — говорит он. — Это именно то, что я думаю. Он молча пододвигает стул ближе к стеклу со своей стороны. Ганнибал плавно скользит за стеклом, пташка, слишком уютно устроившаяся в своей клетке. — Я бы хотел возобновить терапию. — Уверен, и рядом с твоим домом найдётся множество квалифицированных специалистов. Специалистов, у которых по-прежнему есть лицензия. Уилл разрывается между скорбью, гневом и стыдом. — Они не поймут. Ганнибал садится за рабочий стол и складывает руки. Комната вокруг них изгибается, меняя свои очертания, пока оба они не оказываются в его кабинете в Балтиморе, высокие окна смотрят на них, как огромные глаза, красные от заката. — С радостью порекомендую тебе хорошего семейного психолога. Проблемы в спальне? — Прекрати, — голос Уилла срывается. — Просто перестань. — Ну так поведай же мне, что тебя тяготит. Почему ты проехал полдня только для того, чтобы сесть здесь напротив меня. — Мне нужно, чтобы ты научил меня, как перестать кого-то любить. Должна же быть какая-то когнитивная терапия или вроде того. Ты успел предостаточно покопаться у меня в голове, чтобы понимать, как это работает. — Собираешься бросить жену? Губы Уилла кривятся от отвращения. — Нет, — отвечает он. — Тебя. Мне нужно выбросить тебя из головы. И на этот раз навсегда. Ганнибал обдумывает слова Уилла. Он переводит взгляд на окна. Свет пробивается сквозь шторы множеством кровавых осколков. — Ты влюблён в меня, Уилл? — Да. — Твоя жена в курсе? — Я не говорю о тебе со своей женой. — Любовный недуг поражает и лучших из нас. Это не психическое расстройство, лекарства от любви не существует. — Тогда сделай что-то, что заставит меня тебя возненавидеть. Скажи что-нибудь. Что угодно. Ганнибал встречается с Уиллом взглядом, пламя, горящее в его глазах, неуклонно влечёт его вперёд, испепеляя. — Я предал твоё доверие и нашу дружбу, накачивал тебя наркотиками, подставил, едва не свёл с ума. Я против твоей воли скармливал тебе плоть своих жертв. Я на твоих глазах убил нашу суррогатную дочь. И бросил тебя умирать. Я бы распилил тебе череп и съел твой мозг и всё остальное, если бы не вмешалась квестура. Я пытался убить твою семью. Я безмерно бы наслаждался фактом их смерти. Что ещё осталось мне для тебя сделать? По щекам Уилла катятся обжигающие крупные слёзы. — Скажи, что не любишь меня. Что ты на это не способен. Скажи, что больше не хочешь меня видеть. — Я люблю тебя, Уилл, — голос Ганнибала струится с его губ к ушам Уилла, как вода. — Люблю, как не любил никого и никогда. Каждый день без тебя — пытка. Просто воспоминаний о тебе никогда не будет достаточно. Уилл встаёт, отпинывая стул в сторону. Офис вокруг них тает, их снова разделяет стекло. Уилл подходит к перегородке и просовывает дрожащие пальцы в одно из отверстий. — Позволь мне к тебе прикоснуться. Ганнибал огибает стол и подходит к стеклу. Он опускается перед Уиллом на колени и прижимается лицом к его ладони. Щека его под пальцами кажется такой горячей от румянца. Он поворачивает голову и целует внутреннюю сторону запястья Уилла. Уилл отдёргивает руку, будто обжёгшись. — Жена собирается меня бросить. Ганнибал поднимается на ноги. — И это, похоже, наименьшая из твоих забот. Дай мне руку. Пожалуйста. Уилл повинуется, и Ганнибал, сжимая его запястье, подносит его к губам и снова целует в самую середину ладони. Уилл позволяет себе насладиться теплом и не отстраняется. — Я люблю тебя, Уилл, — повторяет Ганнибал. Ещё один поцелуй. — Скажи мне, что делать, — шепчет Уилл. Ганнибал улыбается. — Скоро.***
— Стоит ли мне ждать, что я и завтра увижу тебя здесь? — спрашивает Алана, и это даже не столько вопрос, сколько жалоба. — Камеры следят за ним круглосуточно, ты знаешь. Уилл отворачивается. — Знаю. — Возвращайся к семье, Уилл. Уилл уходит в оцепенении, места, куда Ганнибал поцеловал его, горят: пламя облизывает ладонь и запястье. Он снимает номер в том же мотеле, в котором останавливался несколько месяцев назад. Поспать удаётся урывками, сон накатывает волнами. Посреди бесконечной ночи Уилла будит телефонный звонок. — Уилл, — раздаётся отчаянный голос Аланы на другом конце провода, — он сбежал! Ганнибал сбежал. Туман в голове Уилла мгновенно рассеивается. Он вскакивает с кровати. — Что ты имеешь в виду? — Он упал в своей камере спустя час после твоего ухода. Пульса не было. У нас не было выбора, пришлось его переместить. Мы думали, он… — И ты думаешь, что сейчас он здесь, со мной. — А куда ещё он мог пойти? — Уилл слышит помехи на линии, а после: — Что он тебе об этом сказал? — Ты слышала каждое слово, Алана. Даже не притворяйся, что это не так. — С вас двоих станется понимать друг друга и без слов. Уилл включает лампу на прикроватной тумбочке и трёт глаза. — Его здесь нет. Я не знаю, куда он собирается. — Если он ещё не с тобой, значит, будет. И тогда я… Уилл моментально вешает трубку и бросается к двери, оставляя телефон на тумбочке. Поворот ключей в замке зажигания. Резина колёс загорается в темноте. Он знает, что Ганнибал наблюдает. Если он не будет двигаться быстро, другие тоже нападут на его след. Он едет бездумно, просто куда глаза глядят. Несколько часов он петляет по объездам, один раз останавливаясь, чтобы украсть новые номера, снова заправиться и наконец-то заснуть на обочине пустынной просёлочной дороги. Он просыпается с рассветом, Ганнибал дремлет на пассажирском сиденье. На нём свитер не по размеру. — Ты знал, что я найду тебя, — бормочет Ганнибал, приоткрывая глаза. — Я надеялся, что ты успеешь до того, как это сделают они. — Уверен, что за тобой не следили? — Только ты. Не знаю, как я понял. Что-то мелькнуло в твоих глазах перед тем, как я ушёл… Как тебе это удалось? — Позже у нас будет предостаточно времени для этого. Поезжай. И Уилл едет. Ганнибал направляет его к дому на утёсе в паре часов езды в противоположном направлении. Уилл стоит на краю обрыва и наблюдает за тем, как волны бьются о подножье скалы, неистово пожирая его. Ганнибал кладёт руку Уиллу на плечо и разворачивает его к себе. Их глаза встречаются в утреннем свете. В ладони Ганнибала блестит ключ. — Пойдём в дом. Всё в доме сплошь стекло и острые углы. Едва за ними успевает закрыться дверь, Уилл толкает Ганнибала спиной к окну и наконец крадёт дыхание из его лёгких. Их поцелуй — безудержный голод, годы боли, рушащейся, как утёс в море, льющейся, как кровь из вен. Пальцы Ганнибала расстёгивают пуговицы на рубашке Уилла, и он жадно целует его горло, спускаясь к ключицам. Ганнибал заваливает Уилла на стол, покрытый пылезащитным чехлом. За стеклом приглушённо зовёт море, плеск волн смешивается с шумом крови в ушах Уилла. Ганнибал ненасытен, оставляя отметины от зубов на его груди. Он обводит языком затвердевшие соски, и с губ Уилла срываются надломленные жаждущие стоны. — Скажи это, — умоляет Ганнибал, тяжело дыша возле бедра Уилла, возясь с его ремнём. — Скажи, что любишь меня. — Я люблю тебя, — слова вырываются прерывистым всхлипом, пока Уилл отчаянно хватается за плечи Ганнибала. — Люблю. Не теряя времени даром, Ганнибал стягивает с Уилла брюки вместе с нижним бельём и швыряет их на пол. Он заглатывает член Уилла с тем же отчаянием, какое кипело между ними с момента, как они переступили порог дома. Уилл трахает его в рот, прямо в горло. Ганнибал со стоном впивается в бёдра Уилла, оставляя на них синяки. Слёзы текут по щекам Уилла, когда он ошеломляюще ярко кончает. Утёс продолжает медленно сползать в море. От мощности оргазма кровь Уилла вскипает в жилах. Ганнибал целует Уилла, делясь его собственным вкусом. Уилл наощупь тянется к ширинке Ганнибала. — Ты мог сбежать в любой момент, когда бы только захотел, — шепчет Уилл в шею Ганнибала. — Ведь так? — Пленённый лишь твоим сердцем, — уверяет его Ганнибал. Они целуются снова, пока Уилл вытаскивает член Ганнибала. Он дрочит ему медленно и нежно, заставляя признания слетать с его губ. — Я прождал бы тысячу лет, — выдыхает Ганнибал. — И даже дольше. Теперь без тебя мне нет жизни. Влажные звуки наполняют комнату, пока Уилл доводит истекающий смазкой член Ганнибала до разрядки. Кончая, он едва не воет, когда Уилл умело выцеживает его до последней липкой капли, покрывающей его пальцы. После оба цепляются друг за друга, пытаясь устоять на ногах, и Уилл подносит пальцы к губам, чтобы попробовать. Он закрывает глаза и проводит кончиком языка сперва по одному пальцу, а затем и по другому, и вскоре он уже жадно засасывает каждый палец, негромко постанывая. Ганнибал не отрываясь наблюдает за ним, его широко распахнутые глаза сияют. — Каков я на вкус? — спрашивает он у смакующего последнюю каплю Уилла. — Почему бы тебе самому не сказать мне? Теперь их поцелуй томный, неспешный и независящий от времени или обстоятельств. Море, кажется, снова шепчет через стекло, приглашая в свои объятья. Пока они с Ганнибалом сплетаются языками, Уиллу отчасти любопытно, что может таить в себе этот огромный бескрайний океан. Смогла бы его могучая сила сравниться с той, что сейчас течёт между ними. Наконец, они отстраняются удовлетворённые. Ганнибал снимает чехлы со столов, стульев и прочей мебели. Дом будто застыл во времени. Уилл стоит у окна, наблюдая, как солнце танцует за тонкими облаками. — Куда мы поедем? — спрашивает он после того, как Ганнибал переоделся сам и принёс стопку подходящих Уиллу вещей. — Куда пожелаешь. Думаю, здесь мы будем в безопасности, по крайней мере, сегодня. Но мы очень скоро отправимся в путь. Ганнибал помогает ему переодеться, и со стороны это, должно быть, выглядит довольно нелепо: Уилл сидит на краю обеденного стола и позволяет Ганнибалу застегнуть его рубашку, белую и хрустящую, сшитую точно по фигуре. — Ты собирался привести нас сюда. Меня и Эбигейл. — Ваши паспорта до сих пор лежат у меня в чемодане. Одежда и предметы первой необходимости для всех нас. Уилл протягивает руку и, притянув Ганнибала к себе, прижимается лицом к его груди. — Оставь её вещи здесь, когда мы уедем. — Конечно же. — Когда я сказал, что прощаю тебя, я действительно имел это в виду, ты знаешь. Думаю, ничто не заставит меня отказаться от своих слов, что бы ты ни сделал. — И это взаимно. Уилл крепко прижимается к Ганнибалу, зажмурившись от утреннего света, в одном его ухе колотится сердце Ганнибала, другим он слышит зов океана. Он уже погрузился в его пучину, он понимает это, погрузился в его бескрайние ужасающие неизведанные глубины. Просто сдаться на его милость, думает Уилл, легче всего. Морские птицы, сбиваясь в стаи, галдят над океаном. Сердце Ганнибала продолжает биться.