Madness.

panic at the disco — emperor new clothes I'm taking back the crown no I'm all dressed up and naked У Шигараки под ногами целый мир, который он продавливает под себя подошвами красных кед. Он вышагивает по головам, кромсает черепа, отдавливает руки, тянущиеся к нему и сравнивает эти ощущения с прогулкой по первому снегу или по мелкой гальке. Сломанный кости хрустят и трутся друг об друга, а кровь чавкает совсем как полуталая масса. Даби стягивает обувь с чужих ног, пачкая руки в крови, массирует стопы и тянется за поцелуем. Томура мягко перехватывает его за шею, контролирует дистанцию и мокро целует в губы, приглаживает жесткие волосы на затылке. В штанах от такого проявления власти крепко стоит, и пару раз Даби даже ерзает в попытках поправить член. Шигараки не особо эмоционален, но в такие моменты Даби замечает на его губах довольную улыбку превосходства. Улыбка спрятана за волосами, гримасой отвращения и иногда руками. Он знает Босса слишком давно, чтобы спутать это настроение с чем-то еще. Такое же лицо он делает когда доводит Даби до «собачьего кайфа», оседлав его бедра. Душит одной рукой, второй давит на грудь. Даби в ответ хрипит, царапает покрывало короткими ногтями, но продолжает благодарить и позволяет этой пытке длиться. Голову кружит, перед глазами мелькают картинки. Шигараки все еще как ребенок: капризный, не терпеливый, без каких-либо ограничителей. Даби узнает эти злые искры во взгляде и эту нервную чесотку, при докладе об измене Ястреба и стремится убраться подальше, чтобы не попасть под горячую руку. Тем не менее Томура холодно отчиканивает первый приказ: — Живым привезти в лигу, желательно разговорчивым. Даби скалится в ответ, строит планы мести и выполняет желание Босса. Практически. Живым получается, разговорчивым не очень. Красивое геройское лицо портит синяк на скуле, губы разбиты, геройская одежда изорвана и местами припаяна к коже, отросшие с прошлого раза крылья надежно связаны цепями. — Ты у меня на мушке, Пташка, — Даби проводит пальцами по перьям, чуть пускает огонь и тушит в знак предупреждения. Ястреб накаченный транквилизаторами болезненно стонет и дергается, стремясь уйти от горячей вспышки. Шигараки не церемонится: неповиновение — удар, похвалы ждать не приходится. Их герой облажался, ему нужен урок. Голос у Томуры ядовитый, даже кислотный, вскипающий на коже пузырями словно от химического ожога. Он лаского приглаживает волосы и тут же резко тянет на себя: — Героев никогда не забывают, но, знай, легенды никогда не умирают, — Шигараки шепчет Кейго это на ухо, поднимается и уходит, разрешая Даби закончить расправу. — Только не повреди его сильнее, он может быть полезен. Даби в ответ услужливо скалится — допрос проходит чудесно его меркам. Шигараки сыт расправой, это хороший знак, сегодня вечером ему перепадает.