Дианна немногое знала об окружающем её мире, хоть в школе всем непризнанным и преподавали географию. Но ей нравилось изучать старинные карты, представлять себя путешествующей по Разрушенным горам и Белому лесу на севере или плавающей среди лотосовых зарослей в четырёх великих реках Юга. Дианна думала, что после собственной гибели и появления Мальбонте её впечатлит только что-нибудь по-настоящему невероятное. Но она ошибалась.
Городок Петранум, в который они отправились за припасами, лежал в дне перелёта от школы. И даже этого небольшого селения хватило, чтобы поразить бывшее некогда смертным сердце. Здесь не было роскошных вилл Цитадели, зато в избытке водились колоннады, мостки и комнаты, выбитые прямо в породе. Сады распологались выше, на плоских навершиях сонно дрейфующих в полуденном небе скал. Некоторые деревья давно покинули отведенные им территории и теперь штурмовали склоны, переплетая свои корни с древними барельефами. Свет лился сквозь их кроны, путался в них, наводняя пространство между жилищами золотистым маревом, и в какой-то момент Дианне Уокер подумалось, что именно так и должен выглядеть Эдем.
— Добро пожаловать, — тонкий, как швейная игла, ангел встретил отряд на подлёте к городу. — Вы, верно, те, кто должны забрать припасы?
— А вы — управитель Захарий, который прервал поставки в школу, как только появился риск быть ограбленным? — на лице Астра лежала тень праведного гнева, когда он обратился к мужчине, и Дианна полностью разделяла это чувство. Город не был разграблен и не страдал от нехватки продовольствия — вон, сушённые яблоки в гирляндах и без змия-искусителя отлично зазывали на здоровый перекус — однако за последние несколько недель в школу не поступило ни унции припасов. К мягкому аромату прогретой солнцем земли вдруг резко добавился приторно-гнилостный запашок малодушия.
— Слухи ходят тревожные, говорят — война, — рыжие кустистые брови Захария взлетели ко лбу, придав лицу максимально невинное выражение. Даже неопытной в общении с бессмертными Дианне было ясно: перед ними тот ещё уж. Родись он на Земле, наверняка бы сколотил капитал, продавая наивным старушкам заряженную лучами Луны воду. — Кто ж осудит простых фермеров за желание обеспечить себя в это непростое время? Вы же понимаете, ребят…
Он не даст нам столько, сколько нужно, догадалась Дианна.
Возможно, они ждали воинов — им бы и отдали, но не школьникам.
Она бездумно прикусила губу. С пустыми руками не вернёшься, а до следующего, подписавшего договор со школой, города — четыре дня бодрой рысью, если не бегом. Конечно, бессмертные гораздо позже людей начинали чувствовать голод, но были же ещё амулеты, эликсиры, мази… Дианне друг вспомнился жуткий порез на шее Люцифера, кровь из которого туго вырывалась прямо ей в руки, и то, как щипало кожу ладоней от терпкой мази, которую непризнанной передал молодой демон из свиты Мамона. Дианна не спрашивала откуда и почему, только успевала смачивать примочки да прикладывать к разорванной коже. Благо демон не возражал, пребывая в самой обыкновенной отключке. Небесное золото критически замедлило регенерацию, но у Люцифера, как оказалось, были покровители. Сколько же из обитателей школы уповали лишь на её запасы? А ведь они не собирались взять больше, чем обычно!
— Главное, — Дианна вывела Фыра, на котором путешествовала, из-за спин товарищей, всеми силами стараясь походить на мать: плечи расправлены, подбородок надменно вздёрнут, глаза смотрят с кошачьим прищуром, — чтобы в Цитадели не подумали, что вы хотите обеспечить кого-нибудь другого.
Захарий и Астр, готовящиеся вступить в словесную перепалку, уставились на неё одинаково удивлённо. Наконец, на губах старшекурсника проступила улыбка, в то время как лицо управителя сморщилось, словно ему на язык капнули лимонного сока.
— Дианна, дочь серафима Ребекки? — Управитель смерил её холодным взглядом. — Наслышан, наслышан…
Дракон под ней беспокойно клацнул зубами, словно на вкус пробуя слова ангела. И, кажется, этот вкус ему не очень понравился.
— Решаем вопрос полюбовно, и можете продолжать только слушать обо мне и матери, — Дианне не нравилось вести подобные беседы в подобном стиле, но она продолжала давить из себя «золотую девочку» как умела. По другому Захарий не понял бы. Будучи тем ещё скользким типом, этот дяденька, родись он на Земле, наверняка бы сколотил капитал, заряжая воду для доверчивых старушек через телевизоры. — У нас мало времени.
Захарий неохотно кивнул. Пригласил в город. Вблизи Петранум оказался ещё более сказочным, но в изломе тонких трещин Дианна больше не видела ничего, кроме рук Дино, опутанных слишком медленно заживающими ранами. Для всех они служили напоминанием о том, что энергетический купол школы повреждён, а исцеляющих мазей хватает не на всех. Именно с этими словами сын Фенцио велел ей распределить благодарственные подарки от отца Мими между теми, кто действительно нуждался в ускорении регенерации. Для Дианны — напоминанием, что никто в этом мире, за исключением единиц, не заслуживает зваться святыми ангелами или порочными демонами.
Интересно, подумалось некстати,
чтобы на такое сказал наш пастор? Ангелы, воскрешающие древнее зло, ангелы, оставляющие на произвол судьбы детей и раненных, демоны, готовые выслушивать стенания смертной и отпаивать чаем до просветления, демоны, посылающие исцеление своим прямым врагам. Нашлось бы в его многоумном томике объяснение этому бардаку?
— Неприятный тип, да? — проговорил Астр, когда вся их компания пролетала мимо небольшого водопада. В водных струях резвилась ребятня, и ничто в этом месте не говорило о страхе перед войной. — Но ты молодец. Я даже не ожидал…
— Это было не совсем по-ангельски, Ди, — лицо Энди от восторга отнюдь не светилось. — Почти шантаж.
— У этого Захария мышление застряло в районе Тёмных веков, — отмахнулась Дианна. — Он ценит только деньги и власть, — поморщилась от пафосности собственных слов. — Ребекка же идеальный вариант. Грех не воспользоваться.
На самом деле, не идеальный. Идеальный вариант ворвался в её новую спальню со взором горящим, мыслью кипящей и такой порцией сквернословия в сторону нового директора, что Дианна убоялась за целостность стен и собственного тела. И всё это за два часа до вылета!
— Решила повыпендриваться перед мамашей, Уокер? — излив основной поток негодования в атмосферу, а затем излившись непосредственно в непризнанную, Люцифер лежал на скрипучей, как кости мойр, кровати и совершенно по-детски не позволял Дианне подняться, придавив багровой громадой крыла.
— Она доверяет мне, — рука привычно скользнула по рёбрам к спине, пальцы утонули в почти чёрных перьях у основания крыльев, породив где-то в глубинах изукрашенного татуировками тела почти восторженные вибрации. В ответ мужская рука лениво опустилась на девичью талию, шероховатые подушечки уверенным мазком прошлись по бедру к колену. — Не выпустишь, да?
— Я готов сломать тебе обе ноги, непризнанная, — тлеющие глаза, смотрели прямо в её собственные. — Если это то, что удержит тебя на месте.
— Почему ты так против?! — Дианна возмущённо сдула с лица русую прядь. Вгляделась в лицо напротив, едва не отпрянув. — О, только не говори, что ещё и к матери ходил!
Угрюмое молчание было ей ответом.
— Зачем, Люцифер? — она вспыхнула, попыталась освободиться от пальцев, неспешно поднимающихся по внутренней стороне бедра. — Ты настолько в меня не веришь?
— Сколько раз ты падала со своего пони на этой неделе? — наглющий, что котяра, демон скривил губы, без слов обозначив вопрос: какого чёрта она не ощущала их прикосновений уже дольше трёх минут?
— Фыр — не пони, — ногти прошлись по туго обтянутым кожей мышцам как раз в том месте, где физиология смертных и бессмертных расходилась особенно сильно. — А ты не ответил на вопрос, хтоническое чудо.
— Не доверяю, — приподнявшись на локтях, Люцифер коснулся края её губ, — тебя. Никому.
На общий сбор отряда в то утро Дианна Уокер опоздала самым бессовестным образом.
— Захарий повёл себя, как последний мудак, — согласился с ней Астр. — Мы ему просто подыграли, Энди.
Непризнанный неуверенно покачал головой, и никто из них больше не разговаривал до самого дома управителя. Вырезанный в небольшой глыбе, он имел широкую террасу с навесом цвета фуксии и узкие окошки-бойницы. Прислуживала Захарию всего одна женщина с крыльями, перья которых давно уже потеряли цвет и форму. Она же встретила гостей и развела их по комнатам.
Внутри жилище было обставлено просто, но с претензией на достаток. Каменные стены были задрапированы узорчатыми тканями, огни под потолком горели в дорого сработанных светильниках, над камином висело чучело гигантской рыбины явно экзотичного толка. Захарий велел им собраться в этой комнате через час, за который на кухне приготовится трапеза, а дорогие гости вымоются и переоденутся.
Проследив, чтобы Фыра устроили со всеми удобствами в соседней скале, Дианна приступила к выполнению намеченного плана. Горячая вода смыла с её крыльев пыль, а чистая одежда подарила ещё одну вечность на жизнь. Когда она вышла в гостинную, Захарий и Астр уже склонились над столом, изучая списки необходимых для школы вещей. Торг шёл бойко: управитель божился, что Петранум настолько обнищал, что храмовые мыши смеются над его жителями, ангел, сверкая пламенным взором, потрясал договором на снабжение школы, который Захарий подписал не далее, чем месяц назад, давая понять: его вотчина способна прокормить не только своих жителей, но и ещё несколько сот ртов.
— Донна, — Управитель едва удостоил её взглядом. — Ужин запаздывает, но вы можете составить нам компанию. Или своему непризнанному другу. Он на террасе.
— Благодарю, — Дианна лучезарно улыбнулась, надеясь, что это не выглядело оскалом. — Я пойду, проведаю Энди.
— Я позову, когда подадут ужин, — слова Астра настигли её уже на выходе из комнаты, но девушка не обернулась. Она спешила покинуть гостинную, которую тщедушный Захарий под завязку набил своими амбициями и жадностью.
Её однокурсник и впрямь отыскался в тени навеса, сидящим на каменной балюстраде и наблюдающим за тем, как яблоневый цвет осыпается прямо в бурлящее под скалами облачное море.
— Выглядишь… сомнительно, — проговорила Дианна, подходя ближе. Вокруг благоухали декорации Ривенделла в полную величину, но Энди не казался ими впечатлённым. — Почему? Всё складывается не так уж и плохо.
— Я часто думаю о ней, Ди, — тёмные глаза непризнанного блеснули из-под полуприкрытых век, когда он повернулся на её голос, — о Лоре. И о её роли во всём этом.
Сердце пропустило удар, а может и два. Клонящийся к вечеру день преступно накренился в сторону траурной ночи, когда Дианна подумала о том, что из них троих бедной Лоре досталось за всех.
По крайней мере, мы с Люцифером живы.
— Понимаю, — она вся внутренне съёжилась под гнётом собственного лукавства. — Ты скучаешь.
— Едва ли ты понимаешь, — усмешка Энди была полна скрытых в тумане боли шипов. — Вы не успели стать подругами, знаю. Иначе бы ты не нарушала закон, который создали только чтобы не допустить подобного кошмара.
— Прости, Энди, но я не собираюсь перед тобой оправдываться, — сухо сказала Дианна. — Если ты действительно считаешь, что кровь, а не воспитание делает нас теми, кто мы есть, то мне тебя жаль.
— Совсем недавно ты тоже так считала, когда давила на Захария авторитетом своей матери, — перебил её Энди. — Повезло, что он не знает о ваших натянутых отношениях. Так что если ты до сих пор считаешь, что в этом мире кровь не играет роли, то это мне тебя жаль.
Фраза:
ты не понимаешь, это другое застыла на губах непризнанной тонким приторным слоем наводняющей воздух пыльцы.
Дианна прикрыла глаза. Сердце ломилось прочь из грудной клетки. Ты просто не видел его, загнанного, напуганного, обиженного жизнью, хотелось сказать ей, но язык не двигался с места. Резонный вопрос —
а ты видела? — Уокер предпочитала оставить без ответа, потому что не было в её новой жизни ни дня, когда бы она не пожалела о своём сострадании к мальчику-из-башни.
— Я всего лишь волнуюсь за тебя, Ди, — тёплые руки Энди легли ей на плечи. — Даже если твой выбор пугает меня, можем ли мы остаться друзьями?
— Угу, — от толстовки непризнанного пахло успокаивающе пахло сандалом и кофе. — Я правда люблю его, Энди.
— Как мать Мальбонте любила его отца, не сомневаюсь, — шёпот опалил ей ухо буквально за секунду до того, как служанка Захария позвала их к столу. Непризнанный грустно улыбнулся, выпустив девушку из объятий и скрылся в доме.
Дианна осталась одна. Шумно выдохнув поправила тунику, волосы. В последний раз взглянула на хитросплетение каменных узоров на противоположной скале: воины Адского Легиона и Небесного воинства навеки замерли в сердце битвы. И никому из них не было дела до того, что никто не выйдет победителем из этой войны.
***
— Не желаете ли проведать своего дракона?
— Пожалуй, — Дианна встретилась взглядом с Захарием и отложила вилку.
Сидеть в компании сконфуженного управителя и жующего себя за разговор на терассе Энди становилось невыносимо. Из всех ужинающих только Астр по-настоящему наслаждался процессом: герой, смог приструнить скупердяя.
— Ди… — впервые за вечер однокурсник поднял на неё глаза. Большие. Тёмные. Виноватые.
— Всё нормально.
Встала из-за стола. Неспешно вышла на улицу. Нечего показывать Захарию их недомолвки.
Энди нагнал её у самого края, когда Дианна уже готовилась расправить крылья.
— Ди!
— Отстань! — Уокер сделала шаг в стремительно густеющие сумерки. Но не смогла. Обернулась. Энди смотрел на неё так, словно непризнанная отрастила себе хвост. — Извини. Я просто побуду одна, окей? Прогуляюсь, проведаю Фыра.
— Я пойду с тобой!
— Я пойду с тобой, — силуэт Люцифера был выхвачен из-за тонкой ширмы первыми лучами восходящего солнца. — Плевать на твою мамашу.
— Нет, не пойдёшь, — Дианна подавила желание приблизиться к нему, обхватить руками торс, уткнуться в шею и молиться, чтобы всё вокруг перестало существовать. Всё, кроме них. — Ты нужен здесь.
— Это кому же? — Сын Сатаны вышел в пространство комнаты полностью соответствующий латинскому прочтению своего имени. Остановился перед кроватью, на краю которой сидела Уокер всё ещё восхитительно растрёпанная, с блестящими глазами.
— Своим, — ей пришлось забраться с ногами на постель и опереться на его плечи, чтобы заглянуть в лицо. Ну прямо-таки «Поцелуй» Зичи, только вот перед Дианной — не изгнанный страдалец, да и сама она никак не тянет на благочестивую грузинскую княжну. — Цитадель запретила им покидать школу. Им тяжело. Им нужен их лидер.
Дианна ждала, что он её поцелует, как умеет целовать только Люцифер: до расплавленных костей, до отречения от кислорода во славу его губ и языка. Но вместо этого демон всего лишь провёл пальцами по её лицу, словно снял одному ему видимую вуаль.
— Вернись ко мне, Уокер.
До этого момента она честно думала, что выражение «упало сердце» было придумано для красного словца.
— Энди, вон — скала, — Дианна указала на цель прогулки. — Тут даже улицу не перелетать. Близко.
Непризнанный нахмурился, кивнул. Отступил, следя за тем, как загораются в необычных домах Петранума золотистые искры окон.
— Возвращайся по-скорее, — Энди зябко поёжился.
Дианна неловко улыбнулась и нырнула в объятия ветров, глотая сладкий весенний воздух так, что заболело в горле.
Рассеянно хлопая крыльями, Уокер скользила над гирляндами прошлогодних сушёных фруктов и трав и думала, если хоть ещё одну секунду потратит на обмусоливание слов Энди — точно сойдёт с ума. Бонт, вон, уже тронулся. Что ей-то помешает? Нет, нет, ей нельзя. Как же Люцифер, друзья, мать?
Она не свихнётся, потому что они у неё есть. Она не встанет на сторону этого безумного мальчишки, потому что он сам упустил возможность приобрести это всё, оказавшись на свободе. Восстановив свою личность, мальчик из башни стал ещё большим рабом системы, чем все бессмертные разом.
Система диктовала ему стать злом.
Он им стал.
И Дианне было действительно дурно от того, что она принимала в этом участие.
За этими мыслями она сама не заметила, как оказалась в скале. Думать в движении было куда приятнее, чем лёжа на чужой кровати в чужом доме и гадая, сверля взглядом потолок: обвалится или пронесёт? Сложив крылья, юркнула в каменный рукав, где, вытянувшись во весь свой немалый рост, дремал Фыр. Накрыла ладонью бирюзовую черепицу чешуй, устлавших морду. У самых ноздрей она была неровная, с глубокими выбоинами, которые оставили клыки других драконов и… стрелы.
Дракон спал, но Дианна не ощущала усталости. Организм, пребывающий на взводе, требовал действий и променада до драконьего убежища таковыми не признавал. Погладив животину по морде, Уокер огляделась в поисках решения. Взгляд упал на отдыхающего в соседней кишке дракона с чешуёй, отливающей в свете светильников сизым, точно голубиная шейка. Аметистовые глаза следили за непризнанной без тревоги, удила свободно свисали до самого пола. Не смотря на поздний час дракон был полностью сёдлан.
Шепфа милосердный, какие глаза...
А это идея! Прогулка верхом, совсем недолгая, не выходящая за черту города, вот что ей было нужно. Тогда-то последние шарики точно встанут в правильные ролики и можно будет отправлять спать.
Кажется, Мисселина называла это динамической медитацией.
Можно ли? внутренний голос осторожно поскрёб череп с той стороны, и Дианна даже послушалась. Почти.
Наверное, нет. Роскошный, видимо, чей-то, не общинный, мысленно сказала она себе, глядя в гипнотический бледный пурпур змеиных глаз,
Ладно, просто поглажу. Просто поглажу. И сразу уйду. Какие же у него глаза…
Утопая в вязком драконьем взгляде, она вдруг ловко, совершенно не ожиданно для самой себя, перемахнула на отливающую зеленью спину — Мисселина, обучающая её езде верхом осталась бы довольна. Пальцы стиснули поводья, пурпурный туман — голову, и Дианна послала дракона вперёд. Тот повиновался легко, даже не собираясь разобраться, что за полуночный гость тянет его прочь с налёжанного места.
А в следующую секунду всё, абсолютно всё, самым паскудным образом полетело субантре под хвост.
Потому что дракону и впрямь было глубоко плевать на того, кто сидит на его спине. Настолько плевать, что вырвавшись на волю, тварь совершенно отказалась повиноваться всаднице и припустила с такой скоростью, от которой у Дианны заложило в ушах.
Василиск, запоздалая догадка обожгла внутренности,
это — василиск! Кто держит василиска в драконьем логове, мать вашу?! Да ещё и осёдланным?!
Уокер попыталась соскочить с василиска, но тот, взбешённый одному ему ведомым раздражителем, вдруг раскрыл полупрозрачные перепонки на своих крутых боках, и острые шипы намертво прибили к горячему телу девичьи ноги. Издав утробный рык, зверь выгнулся под Дианной дугой и понёсся в лабиринт улиц.
Жители Петранума, высыпавшие из домов, честно порывались остановить взбесившегося зверя, но тот легко разметал их, и город, сделав перед глазами непризнанной умопомрачительный вираж, остался позади.
Дианне только и оставалось, что прижаться к драконьей спине всем телом и клясть себя на все лады. Себя и свою неуёмную жажду творить жесть.
Кровь, сочащаяся из ран на икрах, залила сапоги, а злые слёзы — глаза.
***
Свет в комнате Астра погас быстро. Захарий и его жутковатого вида прислужница тоже куда-то скрылись, оставив Энди в глубоком кресле и полном одиночестве.
Прошло полчаса, с с тех пор, как Дианна улетела к Фыру, и непризнанный несколько раз собирался отправиться восвояси, но всякий раз медлил. Не мог оторвать взгляда от двери. Вот сейчас, услышит шаги и сразу же уйдёт, сделает вид, что не ждал, что не высматривал. Сделает вид, что не чувствует себя виноватым за тот укор, что вырвался из его рта ранее.
Но Дианны не было.
Так, решил он,
ещё пару минут — и за ней.
Энди не считал себя трусом, но и быть поджаренным до кровавой корочки одним очень выборочно дружелюбным к непризнанным демоном ему не хотелось.
Зря я её отпустил, зря.
Он уже встал на ноги и даже прикрепил к поясу свой короткий меч, когда с улицы донёсся леденящий душу звук. Энди замер. Звук повторился, сгоняя с его лица краски. Рука машинально извлекла клинок из ножен, крылья раскрылись, готовые нести непризнанного хоть за летящей звездой, хоть за ветром Фидеро.
— Не так быстро, юноша, — тонкое лезвие охладило его пыл, уткнувшись в район шеи, и запустило по телу табун диких мурашек. — Вы пойдёте со мной.
Энди не нужно было оборачиваться. Не нужно было догадываться. Ему очень срочно нужно было сдохнуть прямо на месте со всем малодушием, со всей безответственностью, на которые только было способно его сердце, совсем недавно бившееся в груди простого паренька с окраины Огасты.
Потому что он не был храбрым только в одном случае. Только если на его пути вставал профессор Фенцио.
Твою мать, Энди попытался разорвать контакт, уйдя из опасной зоны с изяществом и скоростью одного из лучших студентов Геральда в этом потоке.
— А-а-астр! — только и успел крикнуть он. А в следующее мгновение с руки бывшего профессора поднялось странно мерцающее облачко и, преодолев блок непризнанного, ворвалось в его ноздри колючим мятным запахом.
Кажется, Энди успел услышать крик Уокер, прежде чем свалиться под ноги отцу Дино.
***
Дианна обрадовалась. Обрадовалась жуткой, ноющей боли в левой ноге. Она означала свободу. Оставалось только разобраться с правой, наглухо пришпиленной к дракону изогнутыми шипами.
Тем временем зверь и не собирался сбавлять скорость, несясь на запад, словно стрела. Уокер осмелилась посмотреть вниз. Хребты Разрушенных гор тупели, их парящие в небесах куски редели и впереди серебрились пустоши, изрезанные каньонами и редкими нитками рек.
— Что ты видела? — шёпот в самую макушку. И плевать, что они в самом сердце Цитадели. И плевать, что на них смотрит Ребекка. Только руки, поддерживающие её на весу, имели значение. Руки и оплывающая перед глазами картинка.
— П-пустыню, — губы не слушались. — Не как Сахара. Как Невада.
Как Невада. Дианну пробрал холод. Да если бы не василиск, если бы не крылья за спиной, если бы не события последних месяцев, Уокер бы и на Страшном суде назвала бы стремительно приближающийся ландшафт пустыней Невады, куда отец возил её в одни из летних каникул. Не хватало только россыпи звёздочек-костров, мерцающих то тут, то там.
Страх заставил её забыть о боли. Заживёт. Дианна с силой дёрнула правую ногу, едва не завизжав от боли. Шипы поддались. Отпустили. Не позволяя издать себе ни звука, непризнанная легко соскочила со спины твари и, изо всех сил работая крыльями, понеслась прочь, в сторону Петранума.
Взмах, ещё взмах.
Огромное облако, надвигающееся на пустыню справа, зашевелилось.
Из груди непризнанной вырвался судорожный вскрик. В её сторону стрелами неслось восемь вооружённых до зубов бессмертных. Ангелы и демоны. Не разбойники, но в сто раз хуже — засада.
Желание драпать прочь от экзотичной животины переросло в нечто более древнее и истеричное — в желание не даться врагам без боя ли, просто не даться. Дианна резко сложила крылья, камнем падая вниз, почти к самой земле, так низко, что будь у неё время и охота покрасоваться, непременно сорвала бы веточку горько пахнущей полыни на память о таком великолепно исполненном свободном падении.
Уокер обернулась, пуская последние сомнения по ветру. Среди нагоняющих её воинов безошибочно угадывался сверкающий сталью доспех Саферия. И в этом блеске Дианна вдруг разглядела всё до последней мелочи.
Не желаете ли проведать своего дракона?
Деваться было некуда. До города не долететь. Демон и его отряд — всё равно быстрее. Не долго думая, непризнанная обнажила меч, судорожно вспоминая всё, чему её учили Геральд и Люцифер. Целиться в горло. В голову. В лицо. В крылья. Развернувшись, ударила мечом подоспевшего к ней белокрылого. Тот, явно не ожидавший такой прыти, завопил, цепляясь за раскроенный нос и начал снижаться. Но это не было победой. Даже не близко, ибо уже в следующую секунду меч над Дианной занёс сам Саферий.
И это был бы конец.
Это и был конец.
А потом откуда-то со звёзд прямо на них пала сизая туша василиска, несущая на спине могучую фигуру.
Глаза твари светились во тьме призрачным пурпуром, подчиняя, сковывая сознание, и Дианне стоило огромных усилий, чтобы снова не попасться в их плен. Прошлась по изогнотому телу, упёрлась в фигуру, сжимавшую поводья.
Мальбонте улыбнулся, когда понял: непризнанная смотрит на него с неподдельным ужасом.
— Здравствуй, милая Ди, — ветер донёс до Уокер чуть подрагивающий от избытка чувств голос полукровки.
Василиск под ним словно бы пошёл рябью, привлекая внимание. Дианна попыталась зажмуриться, чтобы не встречаться с ним взглядом.
Но было слишком поздно.
— Иди ко мне, — приказали пурпурные глаза.
И Дианна Уокер, выронив клинок в ночь, сделала первый взмах крыльями навстречу неотвратимости.
