***
Прошло всего несколько месяцев, но Ости казалось, что минула целая жизнь с тех пор, как она осознала, что её мир снова разрушен. Однако в этот раз душевное спокойствие демоницы возмутили отнюдь не золотые крылья серафима Уокер. Люцифер был одним из немногих, кто продолжил относиться к ней как и прежде даже после падения её отца. Он продолжал спать с ней чаще, чем с остальными, но в тот год Ости, которой раньше этого казалось достаточно, поняла, что ошибалась. Она не хотела быть безмолвным обитателем его ложа. Она хотела быть равной сыну Сатаны. Разве она не заслуживала этого? Ответом на её вопрос стала Дианна Уокер. Когда непризнанная только появилась, Ости едва ли могла представить, во что это выльется. Напуганная смертью и перерождением девчонка таскалась за дочерью Мамона, как привязанная, и если демонице случалось взглянуть на эту убогую, то делала она это со всей жалостью и презрением, на которые только была способна. Эта мышь ни капли не походила на свою акулу-мать и из интересного в ней было разве их родство. Может, она приёмная? не раз смеялась Ости, и демоны вокруг смеялись вместе с ней. Не потому что находили её забавной. Потому что с ней спал Люцифер. Не более. Теперь пришло время Дианны Уокер смотреть на неё с жалостью. И если поначалу присутствие Ости смущало непризнанную, то ещё в крепости она взяла себя в руки настолько, что посмела диктовать ей свои условия. Тогда демоница стрелой выскочила из залы, не выдержав взгляда Люцифера. Ни наедине, ни в компании, даже в самые лучшие их времена он не смотрел Ости вот так. — Если бы ты только это видел! — демон Тиабальд в день появления Мальбонте лишился уха и уже второй день ходил с живительной примочкой на месте рваной раны, но защита Школы была повреждена и жуткий обрубок лишь бугрился под полотнищем, с трудом восстанавливая хрящи и кожу. — Если бы моя женщина встала между мной и серафимским клинком я б женился немедля! — Говорят, она сожгла руки до костей, зажимая рану Высочества! — его дружок Фернир восхищённо присвистнул. — Эй, Ости, — оба демона не сразу заметили её и уж тем более вообще не обратили внимания на то, что девушка вот-вот сползёт по стене, потому что ноги её уже не держали. Потому что о ней никогда не говорили вот так. С уважением, — а правда, что Люций настолько горяч, что о него можно обжечься? Она не ответила. Ушла, высоко подняв голову, словно ситуация всё ещё подчинялась ей. На самом же деле ситуация никогда не была верна Ости до конца, а теперь, когда о Дианне Уокер говорили с уважением даже старшекурсники — подумать только: серафимская дочь при всём честном народе спасает сына Сатаны, плюя на все законы так смачно, как не каждый демон смог бы — она и вовсе потеряла всякий контроль. Ости ненавидела Уокер за это. И даже сейчас, когда вела её в безопасное место, она чувствовала, как вскипает кровь всякий раз, стоит только взгляду зацепиться за то, с какой нежностью она смотрит на Люцифера и как тот отвечает ей тем же. Пожалуй, ещё больше демоница ненавидела только дочь Мамона. Будучи равными по отцам, но не по матерям, они никогда не общались достаточно тесно, но того, с каким усердием эта пигалица популяризировала фигуру подруги среди их фракции, Ости простить не могла. Теперь же Мими вышагивала в окружении Уокер и сына Фенцио и явно не чувствовала никаких угрызений совести по этому поводу. Ости было по настоящему трудно приспособиться к этой разномастной компании, но всякий раз, когда терпеть становилось совсем сложно, она вспоминала распоротый живот Тиабальда, с которым бежала в горы, и стаю оголодавших ветте, чавкающих над ним, пока сама Ости, кусая ладони до крови, пряталась в ветвях дерева. Если уж она пережила его мёртвый взгляд, прожигающий её на протяжении многих часов, пока хищники не добрались и до глаз, то и таких попутчиков стерпит. К четвёртому утру их пути ветер донёс до Ости знакомый запах. Пахло дымом, деревом и домом. Сердце демоницы бешено застучало, когда она поняла, что к полудню её ноги почувствуют знакомые перекаты гальки под подошвами сапогов. Когда она сообщила остальным, вся радость и облегчение их группы отразились на лице Уокер. — Спасибо тебе, Ости, — сказала она, улыбаясь, и в этот миг дочери Асмодея хотелось, чтобы дочь Ребекки проявила к ней хоть толику надменности или злости, на которых бы Ости продолжила взращивать свою нелюбовь к непризнанной. Но ничего из этого Уокер ей не предоставила. — Надеюсь, озера хватит, чтобы смыть с нас всю эту грязь. Ости ничего не ответила, потому что её слова никто бы не расслышал в смехе остальных. Близость цели позволила всем немного выдохнуть и в тот вечер Люцифер, Уокер, Мими и Дино разговаривали и смеялись больше обычного. Они делали это так естественно, что Ости поняла — эти четверо давно презрели древнюю иерархию их общества. Это открытие напугало демоницу. Мир действительно менялся, и, скорее всего, ей придётся принять новые правила игры, чтобы выжить.***
Чёрное озеро было одной из крепостей, построенной его отцом на границе с землями Цитадели. Учителя рассказывали Люциферу о различных регионах подвластных Пандемониуму земель, поскольку Сатана считал, что его преемник обязан великолепно ориентироваться в своих подданных. И хотя Люцифер полностью выполнил это желание отца, на берег Чёрного озера он вступил впервые. Деревья, обступившие водоём, были поддёрнуты зелёной дымкой, и воздух пах сладостью раскрывшихся почек, но демон едва ли мог позволить себе насладиться открывшимся видом. Все его чувства были сосредоточены на тёмной громаде крепости, виднеющейся вдалеке. Островок, служивший Асмодею тюрьмой и домом, был полностью лишён какой-либо растительности, и стены, казалось, поднимались прямо из глубин озера. — Видите? — Ости выступила вперёд. Водопады Летающих остров больше не отягощали небеса и горизонт просматривался просто отлично. — Знамёна на башнях! Мы успели! — Если Апофис добрался сюда раньше, он мог загипнотизировать всех, кто находится внутри, — покачал головой Люцифер, — а если — Цитадель, то их просто заставили создать такую видимость. — Нет! Были бы видны следы сражения! — возмутилась демоница. — Отец бы никогда не сдался без боя! Люциферу хотелось закатить глаза. Преданность Ости тем, кого она удостоила этого дара, порой утомляла. Пытаясь отвлечься от её недовольства, он взглянул на Ди. Стоя в тени леса, она выглядела встревоженной, но ни в движениях Уокер, ни в её тихих переговорах с Мими и Дино демон не нашёл нервозной суетливости или откровенной дрожи страха. Её энергия источала запахи камелий и зелёного чая, и Люцифер в который раз поразился этой маленькой непризнанной. Ты хорошеешь на глазах, Ди, хотелось сказать ему и когда-нибудь он обязательно произнесёт это вслух, казалось бы куда больше, а вот сюда — в самое сердце, которое уже просто не может биться без вот этого всего: от вздёрнутого подбородка до превращения в лучшую версию своей пуленепробиваемой мамаши. — Дамы, — он оборвал словесную тираду Ости, — у вас не найдётся зеркальца? Дино нахмурился, но Мими была той, кто первая догадалась о его плане, и через минуту в руках Люцифера оказалось миниатюрное зеркало в оправе, на стоимость которой можно было купить пару деревень у границы. Озеро перед ними лежало гладкое, как стекло, и солнечный свет, играющий на нём был ослепительным, так что Люциферу не потребовалось особой ловкости, что захватить его малую часть для своих нужд. Сначала ничего не происходило. Луч, посланный им вперёд, метался по стенам, заглядывал в узкие окна-бойницы, но никто, казалось, не замечал этого вторжения. Люцифер прикусил щёку. Что если они всё же опоздали? Кто обогнал их? Успеют ли они скрыться, если поймут, что на сигнал среагировал враг? Ветер шептался с лесом за их спинами, и его бормотание скрыло вздох облегчения демона, когда он, наконец, увидел, что от стен крепости отделились несколько фигур и направились в их сторону. Когда они приблизились, Люцифер разглядел кошачьи морды на их нагрудниках, но напряженное ожидание подвоха лишь на немного отступило от его сердца. — Именем лорда Асмодея, кто такие? — первым на землю опустился высокий и широкоплечий демон, лишённый правого глаза. Его движения головой были похожи на змеиные, когда он поворачивался так, чтобы лучше видеть. — О, леди Остара! Какое счастье! И вы, милорд! Люцифер приветствовал воинов кивком. Дела вырисовывались сомнительными. Даже если Асмодей всё ещё был хозяином этих мест, права сына прошлого Сатаны он признавать не спешил. По древнему праву каждый из семи советников имел минимальные права на трон Пандемониума, которыми они могли воспользоваться в случае отсутствия прямого наследника. Или в случае его смерти, невесело усмехнулся про себя Люцифер. — Как мой отец, Хильперик? — голос Ости прозвучал взволнованнее, чем ожидали все собравшиеся. — В здравии, моя леди, — Хильперик расправил и сложил отливающие зеленью крылья, когда он подставил ей свой единственный глаз. — Он очень беспокоился за вас, с тех пор как до него дошли новости о вашей пропаже. Несколько минут спустя Ости отступила от него с нескрываемым облегчением на лице. И сколько же поисковых отрядов послал навстречу дочурке сгорающий от страха отец? Люцифер постарался скрыть этот не озвученный вопрос в своём взгляде. — У нас срочные новости, — демон тяжело взглянул на одноглазого воина. — Немедленно проводите нас к вашему хозяину. — Пусть ваши спутники прежде назовут свои имена, — Хильперик не выглядел довольным его командным тоном. — Времена не те, чтобы лорд Асмодей пускал в свой дом всех без разбора. Люцифер обернулся. Этого нельзя было миновать. Всё, что сейчас зависело от него самого: оскорбит ли он тех, кто прошёл с ним этот путь? Оскорбит ли он Ди? Год назад, может быть, он бы извернулся, но не сейчас. Прямота его отца сделала его уважаемым в народе, но у его сына не было за спиной целой страны. Только эти трое. — Это леди Мими — наследница лорда Мамона из Дита, Дино — сын ангела Фенцио из Линдана, и Дианна Уокер, дочь серафима Ребекки, — на мгновение слово застряло в его горле, и Люцифер нахмурился. Он действительно никогда его не произносил? — моя невеста. Дианна вышла вперёд, когда Люцифер протянул ей свою руку, и её русые волосы в свете солнца казались почти медными. Только посмотри на лицо старика, Ди, Люцифер чуть наклонил голову, выжидающе уставился на Хильперика. Спутники воина, казалось, были совершенно выбиты из колеи. Сам же демон демонстрировал на своём обезображенном лице такой спектр эмоций, что на мгновение Люцифер испугался за солдата. — Прошу за мной, — воин, кивнув гостям, поднялся с земли, взметнув в воздух облачка пыли. Остальные последовали за ним, и вскоре берега исчезли из виду, оставив пред их взорами лишь тёмные воды. Полёт проходил в полной тишине, и Люцифер позволил себе погрузиться в размышления. Асмодей заседал в Совете с момента его основания, Сатана ценил его слово, но в юность Люцифера любвеобильный отец Ости решил достать для очередной своей любовницы немного земли. Внутренний конфликт наложился на очередную стычку с Эрагоном, и после долгой тяжбы молодая серафим Ребекка Уокер и Сатана подписали бумаги, согласно которым Асмодей никогда не покинет своей резиденции на краю мира. Но эта ситуация не обманула никого. Отец Ости никогда бы не позволил загнать себя в угол, если бы к охоте не подключился сам Сатана. Прокручивая всё это в голове, Люцифер не мог не задаваться вопросом о том, насколько Асмодей будет «рад» встретить детей своих погубителей?***
Асмодей оказался высоким мужчиной со следами былой красоты на полном лице. Его волосы были коротко острижены, а подбородок обрамляла острая бородка, украшенная короткими золотыми нитями. Такие же, только отягощённые драгоценными камнями, лежали на его крыльях, и Дианна вспомнила, что Люцифер презрительно отзывался о тех, кто носит подобные: это говорило о том, что бессмертный использует дар Шепфы не по прямому назначению, а как дополнительное место для ношения пустых побрякушек. Одетый в подобие восточного халата, подбитого дорогим мехом он ожидал гостей под сенью арки ворот, над которыми, как звезда, сияла сложная руна — замок, который хозяин крепости не смог бы отпереть, как бы ни пытался. Рядом с демоном Дианна увидела женщину с красивым южным лицом, главным украшением которого, без сомнения, являлись глаза: голубые и ясные, ярко горящими на фоне смуглой кожи и в обрамлении густых ресниц. Её золотые волосы были украшены яркими лентами и лежали на голове, как настоящая корона. Образ дополняло такое количество мехов на её плечах, что Дианна не сразу разглядела младенца на руках женщины. — Дочь, — Асмодей протянул Ости руки, и она, сияя от счастья, переступила порог родного дома, чтобы получить по паре призрачных поцелуев на каждую щёку. Со смятением Дианна подумала, что эта встреча совсем не похожа на то, как приветствовали друг друга Мими и Мамон, — я рад видеть тебя целой и невредимой. — Благодарю, отец, — Ости почтительно склонила голову. — Леди Мароция? Златоволосая женщина кивнула в ответ, и младенец заворочался на её руках. — Рада, что ты добралась до нас, дорогая, — проговорила она, и её голос был похож на течение сладкого мёда. — Было бы жаль, если бы малыш Валериан так и не узнал своей сестры. — Эта женщина — не мать Ости? — спросила Дианна у Мими, стараясь, чтобы её голос звучал как можно тише. — Нет, конечно, — демоница отмахнулась от подруги, словно та переспрашивала у неё прописную истину. — У Асмодея женщин столько же, сколько провинций в Пандемониуме, а детей и того больше. Но лишь Мароция и Ости согласились отправиться за ним в изгнание… Мими хотела добавить что-то ещё, но тут внимание Асмодея переключилось на них. — Уокер? — его зелёные глаза сузились, когда он посмотрел на Дианну. — Как ты посмела появиться здесь? — Если вы действительно так хорошо знакомы с серафимом Ребеккой, как все говорят, то вам должно быть ясно, что меня не волнует чьё-либо мнение по поводу моей семьи, — Дианна вскинула голову, чувствуя, как желудок прилипает к позвоночнику. — Как и все, я здесь лишь для того, чтобы предупредить вашу семью об опасности. — Сюда движется отряд Мальбонте или Цитадели, — Люцифер едва заметно расправил крыло в защитном жесте. — А может и все сразу. Прикажите своим людям готовиться к атаке. — Это вы их сюда привели? — Мароция недовольно нахмурила густые брови. — Как вы могли?! — Обвиняйте нас сколько хотите, — Люцифер дёрнул головой, словно отгоняя назойливую муху. — Сейчас нужно подумать о том, как защитить вас и всех остальных, миледи. — Я не склонен заключать перемирия с теми, кто загнал меня сюда, Люцифер, — Асмодей сцепил пальцы на животе. — А так же с детьми предателей и прочим сбродом, который ты таскаешь за собой. Мими зло оскалилась, и только рука Дино, опустившаяся на её плечо, не позволила демонице совершить глупость. — Если мои слова не убеждают вас, милорд, — Люцифер продолжал оставаться убийственно спокойным, хотя солнечные блики бродили по его перьям, как по лезвиям сотен ножей, — взгляните на мои воспоминания. Вместо демона к нему приблизилась Мароция. Передав ребёнка Ости она выступила вперёд с грацией королевы и, кутаясь в меха, встала напротив Люцифера. Её макушка едва доставала тому до подбородка, но глаза смотрели так остро, что Дианна решила никогда не недооценивать этой женщины. Их связь продлилась не дольше минуты, но, когда она прервалась, лицо Мароции уже не было таким надменным. — Если вы откажете этим бесстрашным молодым людям, милорд, — проговорила она, — то никогда больше не увидите не только меня в своей постели, но и себя на троне Совета. Асмодей не выглядел довольным столь внезапным предательством своей спутницы, но энергия Мароции — вишнёвая и тягучая — так легко выскользнула из головы Люцифера, что Дианна сразу поняла: перед ней прекрасный чтец воспоминаний, мнением которого не стоит пренебрегать. Однако Уокер не могла не заметить искры интереса, вспыхнувшей на дне тёмных демонических зрачков. Может, Мароция и не носила крылатый перстень Асмодея, именно она оказалась способной прервать грозящее всем гибелью топтание на пороге. — Когда всё уляжется, вы, разумеется, снарядите нас в дорогу до последней крошки хлеба — Люцифер скупо улыбнулся. — Потому что, как верно заметила очаровательная Мароция, вам стоит быть заинтересованным в моём выживании. Моём и моих спутников. — О цене, я полагаю, мы сможем договориться, — фыркнул Асмодей, и золотые цепочки в его бороде тихонько зазвенели. — Прошу, — он чуть посторонился, ни на миллиметр не нарушив границы своего узилища, — будьте моими гостями. Никто из путников не стал скрывать своего облегчения, когда, миновав ворота, они очутились посреди ладно обустроенного двора. Воздух здесь показался Дианне не таким лёгким, как в лесу. Здесь его заметно отягощали запахи дерева, дыма и выпечки. На мгновение память отбросила Уокер в другое место, где пахло досками и дымом, и капли холодного пота выступили на её спине. Но она заставила себя отбросить прочь эти воспоминания. Что нас не убивает, то закаляет, вспомнила Дианна слова бабули Энн, и это заставило её улыбнуться. Уж если что она и узнала в лагере Мальбонте, так это то, что взгляды убивать не могут, иначе бы, пережившая Фенцио, непризнанная точно пала на дворе Чёрного озера. Все собравшиеся здесь воины и простые слуги знали, кто она. Всем это не нравилось. — Я займусь девушками, — сказала Мароция, принимая раскапризничавшегося сына у Ости. — Господа остаются на вашей совести. Асмодей лишь кивнул в ответ. Его внимание было сосредоточено на том, о чём говорили Люцифер и Дино. Кажется, у последнего появилась какая-то идея по защите крепости. Такая, что даже Хильперик, чёрным монументом маячавший за спиной хозяина и готовый в любой момент снести головы гостям, выглядел приятно удивлённым. — За мной, прошу, — глаза Мароции сверкнули, и она ступила на широкое крыльцо. Её тёмно-синие соколиные крылья показались Уокер продолжением её роскошного наряда. И Дианна послушно шагнула под кров врага своей матери.***
— Это джинсы?! — ванна с дымящейся ароматной водой внутри чуть не пала под натиском восторженной Дианны. Взметнув крыльями, она подняла вверх целый сном пузырей и перепугала прислужницу-духа, которая до этого так расслабляюще чистила Уокер перья, что та едва не уснула. Мароция мягко улыбнулась. Она оставила свои роскошные меха и теперь щеголяла в чём-то похожем на древнеримскую тогу, хотя Уокер могла бы поклясться, что наряд спроектирован и сшит на её родной Земле. Очень уж практичным казался фасон, который совсем не обременяли ни золотые застёжки на женских плечах, ни пояс, отделанный камнями, которые непризнанная определила к сапфирам. Сама Дианна уже настолько привыкла к этому полуфентезийному стилю, что её действительно куда больше поразили самые простые джинсы, чем всё богатство одеяний Мароции. Последний раз она надевала что-то по-земному простое очень давно, а в пути довольствовалась той одеждой, которую сумели унести из Школы её спутники или которую они крали у местных. В основном это были простые и грубые ткани, от которых зудела потом вся кожа. Бегать же по лесам в роскошных платьях расшитых жемчугами было как-то не с руки. — Я знаю, каково это скучать по прошлой жизни, — Мароция сложила одежду на стульчик у стены и дала знак прислужнице продолжать свою работу, — и я не враг тебе. — Вы были непризнанной? — спросила Дианна поражённо. Ей с трудом верилось, что Асмодей мог обратить внимание на бывшую смертную. Ой ли, мысли в голове Уокер отозвались материнским голосом, такие ли высоты наши не брали? — Очень давно, — сказала демоница. — Я была одной из немногих, кого преображение застало прежде официальной церемонии. Говорили, что я вела настолько греховную смертную жизнь, что здесь она отразилась на моей новой природе. Последняя реплика явно развеселила Мароцию. Пройдясь из угла в угол, она усмехнулась и, перекинув через плечо одну из увитых лентами кос, посмотрела на Дианну. — А что же ты наделала, раз твои крылья готовы побелеть хоть сейчас? — изогнув бровь, поинтересовалась демоница, и Дианне захотелось раствориться в пене, окружавшей её тело. Начинались закономерные вопросы, на которые у неё не было ответов. — Всякое, — непризнанная неопределённо качнула ногой. — Хотя меня и саму удивляет такой выбор Шепфы. — Поступки Шепфы вообще нельзя предсказать, — пожала плечами Мароция. — Ты не замечала? Зачем он посадил в Саду дерево, плодов которого бескрылые дети не должны были касаться? Зачем эта лазейка? — Я… я не знаю, — Дианна и вправду почувствовала себя смятённой. Что эта женщина от неё хочет? Не подружиться же! — Что вы хотите сказать? — Что лазейки есть всегда, — демоница загадочно повела плечами, но тут же нахмурилась, когда поняла, что Дианна и не собирается скрывать своей подозрительности. — Послушай, непризнанная, я правила Римом, пока мои любовник и сын по очереди носили папскую тиару, — Мароция гордо проигнорировала округлившиеся глаза Дианны, — и если Асмодей или еще кто-то скажет тебе, что ты не имеешь права на своё место в этой жизни, не спеши слать их подальше. Постарайся выяснить их желания и удовлетворить их. С Ости у тебя получилось неплохо, но её отец — рыба посерьёзнее. Действовать в лоб тут не получится, а одной должницы тебе может не хватить. Понимаешь? — Кажется, да, — Дианна перегнулась через край ванны, подставляя духу второе крыло. Выдохнула. Улыбнулась максимально вежливо. — Чем могу помочь, леди Мароция? Демоница довольно кивнула. — Меня волнует судьба Валериана, — сказала она, прямо глядя на девушку. — Я прекрасно понимаю, что Люцифер сделает наследницей Асмодея мою падчерицу, если случится страшное. Она, конечно, не выставит нас на мороз, но я не хочу, чтобы мой сын рос приживалкой при неродной сестре. — И я ваша лазейка к… Люциферу? — Дианна чуть склонила голову на бок. Думала ли она когда-нибудь о такой власти? Была бы довольна дочерью Ребекка, если бы узнала, кем она становилась? А отец? Натаниэль всегда растил её для мирной жизни в пригороде с мужем-дантистом и тремя с половиной детьми. И тем не менее всё сложилось совершенно не по его сценарию. — Можно и так сказать, — Мароция не лукавила. Она говорила прямо, словно обсуждала сделку с деловым партнёром, и её золотые волосы горели на фоне каменной серости стены. — Поговори с ним. Пусть у моего сына будет свой угол в этом мире. Взамен я обещаю настроить Асмодея на более лояльный лад. Дианна задумалась. Видимо, теперь такой была её роль — плести паутину из договорённостей, чтобы все её близкие оставались в безопасности. Что ж, это было не самым худшим вариантом развития событий. — Сделаю всё, что в моих силах, — Уокер предположила, что Люцифера вряд ли удивят подобные просьбы переданные через неё. — Рада, что мы нашли общий язык, — Мароция чуть заметно кивнула и направилась к выходу. — Теперь отдохни. Если ты уснёшь до ужина, я передам твои извинения Асмодею. — Было бы очень кстати, — проговорила Дианна. Она действительно чувствовала себя очень уставшей.***
Впервые за много месяцев Дианне приснился дом. Затихло мягкое шуршание шин, скрипнула дверца подержанного форда, и Уокер вышла из машины без единого намёка на крылья или не пережитую аварию. Дом был таким, каким она видела его последний раз, когда навещала отца под чужой личиной. Однако заметные следы тления не смогли укрыться от взгляда Дианны: проступивший местами из-под снега газон явно не знал косилки с прошлого лета, чуть завалился на бок почтовый ящик. И вся картина, открывшаяся перед девушкой, была какой-то тревожной в своих мелочах. Предчувствуя неладное, Дианна поднялась на невысокое крыльцо и положила подрагивающие от волнения пальцы на ручку двери. Облака над её головой тянулись серой резиной, а из парка, лежащего буквально через дорогу, не доносилось ни единого звука. Казалось, мир замер в ожидании чего-то, что самой Дианне вряд ли пришлось бы по душе. Это всего лишь сон, сказала она себе и, открыв дверь, шагнула в полумрак родной гостиной. Отец спал, укрывшись пледом. За то время, пока они не виделись, Натаниэль Уокер постарел ещё сильнее. Кожа его истончилась, собралась морщинами у глаз и губ, на лбу пролегла горестная складка. Тонкие пальцы, которые при жизни Дианны, любили перелистывать страницы древних фолиантов теперь сами казались сделанными из пергамента, под которым угадывались тёмные переплетения вен. Прошёл почти год с момента смерти его дочери, а Натаниэль так и не оправился. Губы Дианны предательски задрожали, когда она подумала о том, что её отец никогда не узнает, что, пусть сейчас она и находится в опасности, она любит и любима, у неё есть друзья и даже мать. Он никогда не узнает о том, что вместе с Ребеккой относится к древнему роду бессмертных, и что кровь их семьи прямо сейчас творит великие и ужасные дела в ином мире. Дианна от всей души понадеялась, что смерть придёт к Натаниэлю через много-много лет, что они с матерью встретят его в высокой траве Летающих островов во времена, когда от восстания Мальбонте останутся лишь легенды. И пусть они уже никогда не станут той семьёй, которую Ди Уокер потеряла много лет назад, они хотя бы снова будут вместе. Кожу её щёк стянуло от соли, когда она всё же нашла силы для улыбки отцу. Пусть он спал, пусть она спала, пусть сон её готовился обернуться кошмаром — она чувствовала это, словно приближающуюся грозу — но Дианна не смогла удержаться от прикосновения к его прохладной сухой щеке. Когда всё закончится, пообещала она ему, я снова навещу тебя. Не знаю как, но я донесу до тебя, что счастлива и, может, тогда ты не будешь так хмуриться во сне. Дианна могла бы простоять так вечность, но скрип половиц на втором этаже разрушил её планы. Кто-то нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая её. И хотя во снах энергия бессмертных почти не ощущалась, Уокер быстро поняла, кто находится в единственной комнате второго этажа — её спальне. — Если ты пришёл покопаться в моём нижнем белье, — крикнула она, зная, что незваный гость расслышит всё до последнего слова, — то зачем тебе все эти декорации?! На мгновение скрип прекратился, но лишь для того, чтобы смениться шагами: спешащими и тяжёлыми. Гость направился к лестнице, и вскоре в строгой раме из перил показались сначала длинные ноги, обтянутые кричащими о своей дороговизне брюками, затем туловище с неполным набором рук, но наряженное в не менее вычурный пиджак, и, наконец, голова с глазами и улыбкой безумца на красивом лице. — Намиловалась? — Мальбонте попытался скрыть свою спешку, прислонившись к стене. Носки лакированных туфель, дополняющих его смертный образ, тускло блестели в свете настольной лампы. — Классный я трюк провернул, да? — Какой ещё трюк? — Дианна осторожно обошла диван, загораживая собой отца. Мышцы её спины непроизвольно напряглись, и она не без страха поймала себя на том, что ей до чёртиков не хватает крыльев. — Создавать иллюзии во снах учат на втором курсе Школы, герой. Мальбонте рассмеялся, и Натаниэль Уокер заворочался во сне и перевернулся на другой бок, запустив бегать по телу дочери целый сном колючих мурашек. Либо это очень хорошая иллюзия, пронеслось у неё в голове, либо я не знаю, что за хрень тут творится. — Это не сон, милая Ди, — полукровка горделиво вздёрнул подбородок. — Это призыв на крови. Благо, мы все тут одна большая семья и он не потребовал от меня много сил… — Ты взял кровь у моего отца?! — Дианна почувствовала, как закипает ярость внутри грудной клетки. — Ты в его доме?! — Я — да, — Мальбонте в два шага приблизился к ней, но не остановился и обошёл по дуге за спину. — А вот ты — нет. Так что не рекомендую дёргаться, иначе могут пострадать невинные. К тому же, у нас не так уж много времени. Твоя цацка блокирует нашу связь. Уокер спешно обернулась, не желая даже на миг выпустить из виду полукровку. Самый худший страх Дианны развернулся прямо перед ней во всей своей красе. Она задрожала. Не помогло даже ощущение перстня на пальце, хотя обычно его металлический холод помогал ей собраться с мыслями. Столько раз Дианна представляла себе этот момент, столько раз говорила матери, что нужно послать кого-то наблюдать за домом, но Ребекка была уверенна в том, что мальчишка слишком презирает смертных, чтобы спускаться на Землю. — Ну, говори, чего хочешь, — она взяла себя в руки не так быстро, как хотела бы. И всё же это был успех. — Скоро Саферий будет под стенами Чёрного озера, — Мальбонте задумчиво повертел в руках какую-то безделушку, присланную мистеру Уокеру из Европы. Под тканью его рубашки Дианна разглядела едва заметное алое мерцание. Амулет, подумала она некстати, кто-то дал ему амулет и научил пользоваться им. Кто? — Выйди ему на встречу и никто не пострадает. — И это всё? — Дианна чуть склонила голову, обошла диван. Явно зачарованный Натаниэль едва ли смог бы поверить в то, что вокруг его спящего тела сейчас кружат бессмертных существа. — Может, тебе ещё чего угодно? — Сними свою побрякушку, — Маль не растерялся. Желаний у него, по мнению Уокер всегда было больше, чем ресурсов к их выполнению, и в том была милость Шепфы. — Когда я выиграю эту войну, ты сможешь носить по два таких перстня на каждом пальце. — А больше мне ничего не снять? — выгнув бровь, поинтересовалась Дианна. — Рубашку там или лифчик? А может, всё сразу?! Маль растерянно захлопал глазами, когда она потянулась к пуговицам той рубашки, обгорелые ошмётки которой с её тела снимали трое специалистов. Мальчишка, усмехнулась про себя Уокер, не думает ни о чём, кроме своей войнушки да пары сисек. Его замешательство продлилось всего секунду, но этого вполне хватило Дианне, чтобы схватить с крюка кочергу и со всей силой направить удар прямо в грудь полукровке. Конечно, она не попала. Но и Маль допустил ошибку, решив, что дезориентирует её присутствием отца. Слишком крупный даже для бессмертных он оказался стеснённым для успешного манёвра границами крохотной гостиной мистера Уокера, который абсолютно презирал понятие порядка. Зацепившись ногой за груду книг, Мальбонте едва не рухнул на пол, но великолепные рефлексы заставили его удержаться на ногах. Да, он был едва ли не божеством по сравнению со смертными, но Дианна прекрасно осознавала, что и сама изменилась. Он никогда не причинит мне серьёзного вреда, напомнила она сама себе, иначе разобьётся драгоценный кувшинчик силы. Очередной замах провёл кочергу опасно близко от желанного артефакта. Изящная и привычная к бардаку отца, Дианна двигалась куда быстрее Маля. — Если ты не послушаешься, я распотрошу сатанинского ублюдка, как курёнка! — выкрикнул он и, наконец, споткнувшись, полетел вниз. Дианна, работавшая кочергой, как топором, безмолвно и сосредоточенно до кровавой плёнки на губах, рысью прыгнула на него с кресла. Удар получился таким сильным, что рёбра простого смертного не собрал бы ни один врач на свете. Малю же это доставило разве что дискомфорт. Изогнувшись, он схватил непризнанную за волосы и уронил на ковёр рядом с собой. Выругавшись, он с силой вдавил её в ковёр коленом. Дианна зарычала, но кочергу выпустила. — Опять много болтаешь! — Грудь Маля тяжело вздымалась прямо над её головой, и амулет из прозрачного, как слёзы ребёнка, стекла болтался прямо перед глазами Уокер. Внутри него плескалось немного крови, от которой и исходило это призрачное сияние. Он был так близко, что Дианна решила рискнуть. Верный любой попавшей в беду барышне удар в пах не подвёл её и в этот раз, умноженный в сто крат энергией, которую в него вложила девушка. Из груди полукровки вырвался гортанный вой, но время уже было упущено. Горящими от избытка силы руками Дианна сорвала с шеи Мальбонте заветный шнурок и отскочила в сторону. — Сука! — он было кинулся за ней и даже успел схватиться за девичью лодыжку, но с каждым ударом сердца вся его фигура становилась всё бледнее, и вскоре Дианна развеяла его по воздуху, как дым, несколькими движениями рук. Амулет в её руке продолжал пульсировать. — Дочка? — сквозь собственное сбитое дыхание голос отца показался Дианне почти неслышимым. Она даже не сразу повернула голову, памятуя, сколько раз ей чудился его оклик и сколько боли приносило осознание того, что это лишь игра воображения. — Дорогая, это ты? Медленно, преступно медленно Дианна взглянула туда, где на диване всё ещё лежал Натаниэль Уокер. В его глазах виднелись остатки сна, но реальность проступала сквозь них так же неотвратимо, как выплывают из тумана мачты кораблей по утру. И в этой реальности мистер Уокер имел честь лицезреть дочь, которую хоронили в закрытом гробу, самым паронармальным образом живой и здоровой. Моргнул свет, и Дианна увидела, что в паутине его морщин близ глаз начали скапливаться крупные слёзы. Мужчина перед ней дрожал, не смея пошевелиться. Не шевелилась и она, опасаясь спугнуть этот момент. — Ты мне снишься, дочка? — тихо спросил мистер Уокер, отчаянно комкая в трясущихся пальцах край пледа. Дианна хотела ответить, но вместо слов из горла вырвался всхлип, да такой надрывный и протяжный, что она трижды прокляла своё желание снова увидеть отца и изверга Маля. Прижав руку ко рту, она стояла посреди комнаты не в силах прекратить эту пытку. — Ну что же ты плачешь, Ди? — отец попытался подняться ей навстречу, но непризнанная отшатнулась, словно он действительно мог навредить ей. — Неужели тебе там так плохо? Дианна качнула головой. — Н-нет, — слова прорывались сквозь плач, больно царапая горло. — Просто я рада тебя видеть, пап. Пусть даже и во сне. Мистер Уокер смерил её потухшим за долгие месяцы траура взглядом. Поджал губы, чтобы скрыть их неестественную белизну. Сел. — Значит, это всё же сон, — пробормотал он, совершенно не обращая внимания на то, что ворот его футболки потемнел от влаги, обильно струящейся по щекам. — Но как же?.. — Так иногда бывает, пап, — Дианна не знала, как она выдержит этот разговор, если наполнит его ложью про «подсознание». — Так делают, чтобы утешить… тех, кто о нас помнит. Она снова расплакалась. Если Шепфа ещё не испепелил её бренного тела, раз её душа всё ещё не пала в великое ничто, значит мироздание спокойно переживает этот разговор. В отличии от неё. — Пап, — вдох, выдох. Амулет в руке нагрелся, сигнализируя о том, что терпение мироздания всё же не бесконечно. — Там — мама. У нас… всё хорошо, правда. Я не знаю, когда снова смогу, но у нас всё хорошо. Если бы ты только знал! — Мама? — Натаниэль вскинул голову, будто слепец, услышавший спасительный звук. — Она правда с тобой? Она?.. — В полном порядке, — Дианна улыбнулась сквозь слёзы. — Мне пора, пап. Только не говори никому, что я… — Да-да, — Натаниэль бодро закивал, — конечно, я понимаю. Только один вопрос! Можно? Дианна осторожно кивнула. — Через несколько дней после… — он закрыл лицо руками, тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. — Тогда приходила девушка. Её глаза… — Были, как у меня, я знаю, — Дианна расправила плечи, хотя грудь болела под тяжестью горя и тоски. — Мне пора, пап. Прости. — Будь счастлива, дочка, — Натаниэль откинулся назад. Все силы покинули его, и рыдания вырывались из его горла, как кровь из раны, — и дождитесь меня с мамой. — Дождёмся, — Дианна отвернулась, понимая, что если не сделает этого сейчас, останется вечным призраком рядом с этим человеком. Бросив под ноги амулет Мальбонте, она с силой ударила по нему каблуком, и мир распался на миллиарды кровавых капель.***
Она не сразу поняла, что рыдает, уткнувшись в плечо Мими, пока та успокаивающе перебирает её спутавшиеся и мокрые от пота волосы. — Мимз? — Дианна осторожно взглянула на подругу. Та вопросительно подняла брови. — Я видела Мальбонте и… и отца. О боже, Мими, это было ужасно, я… — Ты проспала целые сутки, Ди, — демоница отвела с её лба русую прядь. — Мы не могли тебя добудиться, а Люцифер чуть публично не обвинил Асмодея в твоём состоянии… Её рассказ прервал протяжный звук горна, отозвавшийся где-то в желудке непризнанной. Стало жутко. — Что это? — спросила Дианна, нервно оглядываясь. — Саферия заметили на том берегу, — ответила Мими. — Скоро начнётся сражение. Я здесь, чтобы тебя защищать, если бы ты не проснулась. Она посмотрела в сторону, и, проследив за взглядом подруги, Дианна увидела, что рядом с кроватью стоит золотое копьё. Сама же демоница оказалась одетой в причудливую смесь кольчуги и кожанной куртки. Непризнанная нахмурилась. — Отведи меня к Люциферу, — потребовала она. — Что? — Мими тряхнула волосами. — Может, не надо? — Мимз, — Дианна выдохнула, успокаиваясь. — Этот ублюдок вломился в дом моего отца. Я не собираюсь здесь сидеть, пока там!.. — Хорошо, — демоница встала с постели. — Я тебя поняла. Одевайся и бежим. Они, должно быть, на крепостной стене. Звук горна повторился.