***
Руки Дино ныли, распоротые канатами до самого мяса. Привалившись к стене, он тяжело выдохнул, откинул со лба волосы и взглянул вверх. Небо над их головами было чистым, из-за стен тянуло сыростью и весной и, казалось, утро совершенно игнорировало толпу солдат Маля и василиска у Чёрного озера. Зеркала на стенах были неповоротливыми, страшно скрипели наспех собранные вращательные механизмы, а демоны Асмодея смотрели на Дино, как на порождение выгребных ям. И всё же, его слушались. Проклиная, кроша собственные зубы в негодовании, демоны ворочали зеркалами под звуки голоса Дино, улавливая в их бездны солнечные лучи и направляя их прямо в морду василиска. Впервые в жизни сын Фенцио участвовал в сражении, впервые в жизни он управлял кем-то и никто не управлял им. И его кровь от осознания этого кипела, как колдовское варево в котле. Дино читал о василисках не так много, но с тех пор, как его отцу пришлось распродать их библиотеку из Линдана, он делал это в библиотеке Ада — нейтральной территории, где хранились труды, о которых ни одному престолу, ни одному серафиму даже мечтать не приходилось. Те знания, что он получил там были действительно бесценны, но Дино никогда не думал о том, что ему придётся применять их. — Где я возьму вам столько зеркал? — Асмодей выглядел оскорблённым до глубины души, когда Дино заговорил первым, озвучивая свой план. — У меня здесь не бордель! Люцифер остро улыбнулся в ответ. — В этой крепости издохли все заклинатели? — спросил он, оглядываясь. Но Дино знал: Люцифер следит за тем, как Мароция уводит за собой Ди Уокер. Был ли этот свободный взгляд ветром новых, куда лучших времён или подобное низвергнет их в Ничто? — Никто не в состоянии размножить парочку зеркал? Серьёзно?! — Нет, разумеется, но… — Асмодей скривил полные губы в неприязненной улыбке. Однако старик Хильперик не выглядел таким уж недружелюбным. Поглаживая бороду, он внимательно выслушал ангела, но не сказал ни слова. Только в глазу мелькнуло что-то похожее на одобрение. — Вы собираетесь доверить защиту моей семьи… сыну Фенцио?! Люцифер проследил за взглядом хозяина крепости. Упёрся в Дино. Ангел знал, что оба они видят в нём: сына предателя и мота, сироту без средств существования или громкого имени, чужака. Дино был готов к этому. Дино был кем угодно, кроме как глупцом. Дино научился встречать подобные взгляды с обнажённой грудью и иногда ему казалось, что даже настоящие стрелы не смогли бы пробить его кожу. И прямо сейчас он готовился принять очередную порцию презрения. Но вместо чего-то знакомого, оружия, которое давно затупилось о броню гордости Дино, Люцифер нанёс удар чем-то совершенно немыслимым. На какое-то мгновение ангелу показалось, что тот над ним просто насмехается, но рубиновые радужки горели такой серьёзностью, что недоверие Дино лишь слегка булькнуло в горле и тут же затихло. — Если вы думаете, что сын Фенцио жаждет демонической крови, то спешу напомнить: последнюю неделю ваша дочь питалась с его рук. Мы с дочерью Мамона делили с ним еду и кров намного дольше, — Люцифер вскинул голову. Никто не смел оспаривать выбор Его Высочества. — На мой взгляд этого достаточно. Дино выдохнул с трудом. Это действительно Люцифер? Это тот, кто отравлял его жизнь, тот, чьим именем его попрекали в детстве и юности? — Достаточно для чего? — нахмурился Асмодей. Принимать в свои ряды ангела мужчина никак не хотел, но Дино практически не слышал его голоса, слишком поражённый произошедшим. Неужели стены Школы для многих из них стали тюрьмой на расстоянии? Неужели Люцифер выбрался, а он — нет? — Смотря на что вы оцените преданность наследнику Пандемониумa, — пожал плечами Люцифер и, едва заметно ухмыльнувшись собственным мыслям, направился в сторону крыльца. — Можете не провожать, — он обернулся, смерив хозяина горящим взглядом, — комнату найду сам. Жизнь по эту сторону дрожала, как огонь на ветру, но всё же разгоралась, трещала, волновалась, и Дино требовал от себя такого же огня внутри. Он не позволит ему погаснуть. Отлипнув от стены, как лист — от мостовой, он взлетел, чтобы окинуть взглядом проделанную работу и глазам ангела предстала прекрасная и страшная картина: Апофис — тёмная трещина на фоне сияющей в солнечном свете озёрной глади — выгибался и выл, бросаясь из стороны в сторону и не имея возможности ни подойти к крепости, ни опуститься вниз. Берег остался далеко позади, и как бы василиску не хотелось вернуться назад, всадник на его спине продолжал, разрывая уздами пасть зверя, удерживать его перед на месте. Раздался рёв. Зверь вскинул морду, когда ему ответил боевой рог, и Дино увидел, как в сторону нападавших полетели стрелы. Но тёмные фигуры за спиной василиска не дрогнули. Не попадали в пучины Чёрного озера. Ни-че-го. Словно призрачные фигуры, сотканные из тумана и теней, они продолжали монотонно взбивать воздух крыльями, совершенно не реагируя на происходящее. Кажется, василиск — не самая большая наша проблема, промелькнуло в голове Дино. В два мощных взмаха он оказался у той части стены, которую занимали Хильперик и лучники. Слишком мало лучников. — А, книгочей! — начальник гарнизона коротко кивнул ангелу, ни на мгновение не выпуская из поля зрения неприятеля. — Может, у тебя и на счёт этих ребят мыслишки появились? А то, паскудники, сдыхать никак не хотят. От солдатской ухмылки веяло могильным холодом. Старик понимал: творится что-то неладное. Дино — тоже. Смущало даже не то, что у разгромленного на голову полукровки вдруг нарисовалось ещё больше воинов, смущала их мало поддающаяся объяснениям живучесть. Даже в этом «бессмертном» мире такая невосприимчивость к стреле в груди запускала по спинам свидетелей сего чуда табуны неприятных мурашек. У Дино плана не было. Старый воин был прав: он провёл жизнь за книгами, а не в боях. Он не умел планировать вылазки, не умел командовать легионами, даже шутку с зеркалами придумал не сам, а притаранил из какой-то исторической хроники. Запал от первых удач остывал. Следом за василилском Маля к ним приближалось что-то тёмное, что-то необъяснимое и, к великому разочарованию всех собравшихся, трудно убиваемое. — Нужно их встретить, — Дино почесал бровь, задумчиво наблюдая за тем, как лихо Апофис рушит ряды воинов за собой и как ловко они собираются вновь, чтобы двинуться вперёд с молчаливой решимостью самоубийц. — Иначе разобьют зеркала. Их может контролировать магия? — Никогда такой не видел, — покачал головой Хильперик. — А если амулеты?.. Повисло молчание. Краем глаза ангел заметил роскошно убранные крылья Асмодея где-то внизу; двор казался таким же далёким, как дно колодца, а через мгновение грузная фигура демона опустилась рядом с начальником стражи и ангелом. — Я видел, — проговорил он, не глядя ни на кого из собравшихся. — В руках мальчишки Кубок Крови. Очевидно крысёныш разрыл какое-нибудь капище и пополнил свою армию его обитателями.  — Милорд, вы же не хотите сказать… — единственный глаз Хильперика горел огнём. И Дино определил его как вовсе не как пламя победы. — Что на нас движется толпа оскверненных трупов? — Асмодей огладил украшенную крупными камнями бородку с таким пугающим спокойствием, что Дино пришлось себе напомнить: перед ним ветеран первого Восстания. Асмодей стоял перед Жемчужными вратами Эдема плечом к плечу с мятежником Самаэлем, застал время обретения королевских регалий Пандемониума: Огненного меча, зачарованного перстня и Кубка. И уж точно он видел каждый из предметов в деле. — Именно это я и хочу сказать. — Лилит испила из Кубка, насколько я знаю, — нахмурился Дино, — но она ведь не стала… зомби? Зелень взгляда Асмодея резанула по Дино, словно кинжал. Ещё бы чуть-чуть и на древние камни просыпались снопы искр. — Сразу видно, что вопросы крови для тебя — пустой звук, — скривившись, произнёс он. — Артефакты были закалены кровью предыдущего Сатаны, ему они и подчинялись. Теперь в должной мере они будут покорны лишь его наследникам, — от этой формулировки Дино скривился. Уверенность Асмодея в том, что его права на престол равны правам других свободных советников или правам Люцифера коробила ещё больше презрения, которое демон выказывал всем вокруг. — Мальчишка управляет Кубком лишь потому что является наполовину демоном. Это можно сравнить с тем, что слепой ходит, лишь потому что у него есть ноги, как и у лучшего бегуна. Хильперик вскинул руку, крикнул. Очередная волна стрел обрушилась на противника. Очередная неудача ожидала стрелков. — И как же мы их? — спросил воин. — Огнём, — неожиданно выпалил Дино. — Можно использовать огонь, чтобы разрушить тела! Он и сам не понял, как память выудила из своих недр воспоминание о том времени, когда фамилия Уокер ещё не висела над этим миром дамокловым мечом, а серафим Ребекка была всего лишь Беккой Гловер, ещё не повстречавшей своего дальнего родича по бессмертной крови — Натаниэля Уокера. Тогда по всему миру смертных в кинотеатрах обитали фильмы про оживших мертвецов и юный Дино, с восторгом погружающийся в бестиарий людей. Асмодей вскинул брови в жесте среднем между одобрением и скукой. — Прикажу заклинателям подготовить клинки, — сказал он и вновь спустился в сумрак двора. — И что, возьмёт? — очередной залп так же остался без особого внимания со стороны непрошеных гостей, так что теперь на Дино поглядывали без привычного недовольства. — Не знаю, — признание больно царапнуло Дино по нёбу. — Другого варианта нет. Надо пробовать. Хильперик кивнул. — Кто? — оглядел своих подчинённых, не потревожив рассветное марево ни одним лишним словом. Это у него, у Дино в голове — каша, а у такого, как Хильперик — каждая мысль не то что по струнке, по гарроте ходит. — Кто со мной? — Нет, не с вами, — он покачал головой. — Защищайте крепость. Вам туда нельзя. — А тебе, стало быть, можно? — демон дураком не был. Сразу понял. — Послушай, сынок… — Одну работу я сделал, — Дино повёл крыльями. Неужели это и вправду так легко? Знать, что больше некому и брать на себя, хоть колени и ходят ходуном? Знать, что Асмодею не покинуть крепости, знать, что Люциферу нельзя на передовую, что Уокер не сможет, а Мими он просто не позволит. Ведь это его, ангельская работа: запрещать, верно? — Пора взяться и за другую. Образ демоницы гарпуном взрыл мозг и грудную клетку. Люцифер отправил её к Уокер. Дино полностью поддержал его решение. Ему было страшно представить её здесь, когда начнется битва. Уж лучше пусть сидит в относительной безопасности. Так нельзя, ты ей никто, рациональная половина ангела вспенилась негодованием в тот самый миг, когда в голове сформировался этот липкий клубок крамольных мыслей. Давай, какой-то совершенно альтернативный Дино поднял голову в его сознании, окно башни не так уж далеко. Всего лишь пара минут. Заклинатели не успеют даже передать оружие, как ты вернёшься. Давай, всего несколько минут… Для чего? Чтобы сказать? Чтобы увидеть? Увидеть глаза и броситься в бой с памятью об их серебре, как под знаменем? Только это. Не больше? Утопающего спасло недовольное кряхтение Хильперика. Если он и увидел, что Дино буквально завис, проводя репетиционное сражение сам с собой, то никак это не прокомментировал. Отошёл нехотя. Окинул взглядом собравшихся. — Провались я в Ничто, если вы не почтёте за честь сражаться с этим парнем, ребята, — проговорил он, до побеления поджимая губы. — Что нам понадобится, командир? — один из солдат, медноволосый парнишка, посмотрел на Дино. Остальные, словно ждали того самого, первого из первых, тоже зашелестели крыльями и голосами, готовые к битве. — Много огня, — Дино расправил плечи. Ураган из вне, грозящий перемолоть его бренное тело в пыль, стремительно приближался, и Дино готовился отдаться ему с улыбкой на губах. Лишь бы заглушить первые завывания той бури, что зрела в нём самом уже достаточно давно.***
Отряд Дино растаял над озёрной гладью, как россыпь снежинок над костром. Посредственного качества купол, раскинувшийся над Чёрным озером, туманил взор и фигурки храбрецов виделись нечёткими. Но Люциферу и не нужно было досматривать все представление. Он и так знал: ангелок не вывезет. Что бы там Мальбонте не наворотил с Кубком и мертвяками, разгрести такое было явно не под силу сыну школьного учителя. Люцифер взглянул на свою руку. Смуглая кожа на темном камне казалась болезненно бледной, а вязь чернил под ней и вовсе походила на щупальца какого-то паразита. Пальцы согнулись, разогнулись. Люцифер нахмурился. Запястье ныло с тех пор, как они переступили порог дома Асмодея — это Ребекка, само того не ведая, дёргала за незримую цепь, напоминая о клятве. Место, конечно, не выглядело подходящим, да и обстоятельства складывались не слишком удачно, но Люциферу хотелось верить, что он пустит на мясо зверюшку полукровки до того как серафим оторвёт ему ладонь. Мальчик-дух дёрнул ремень на его плече, заставляя демона отвлечься от мыслей о Ребекке Уокер. Доспехи, что сыскались ему под стать, оставляли желать лучшего. Руны, скрепляющие их части магией, давно истерлись и при надевании приходилось надеяться на пажа. Рукава кольчуги были широкими, нагрудник — тёмным от времени и погнутым с правого бока, и Люциферу невольно вспомнились сокровищницы Пандемониума, где его ждало совершенно иного вида одеяние. — Это что? — шестнадцатилетнему Люциферу не удается скрыть разочарование даже при том, что Сатана стоит за левым его плечом и одобрительно кивает головой, оглядывая работу придирчивым взором бывалого воина. — Как же, В’ша Милость? — кузнец икает, не зная, кого ему бояться больше: холодного, словно дыхание озера Коцит, государя, или его сыночка, закипающего тем больше, чем сильнее собравшиеся нахваливают работу мастера. — Известно, доспехи ваши… — Я хотел не такие, — Люцифер складывает руки на груди, кривит губы. — Вы не видели эскиза, мастер? — О, я видел. Как же, видел, да, — старик продолжает что-то лопотать, но темные глазки уже все сказали за него, и Люциферу хочется что-нибудь разбить. Отец, Его грёбаное Величество снова изволили вмешаться. Волею Владыки заменили практически всё. Не осталось на нагруднике оскаленной морды виверны с золотыми зубами и глазами-рубинами, сошли с наплечников и наручей орнаменты, полностью повторяющие татуировки наследника. Осталась только чёрная сталь, гладкая, словно зеркало, пожирающая свет, будто морская пучина. Не было в этом доспехе ничего, что воспело бы их хозяина. Лишь недовольно поблескивали глаза пары морских драконов, покоящихся на шлеме. Тела их были также черны, и не за что было зацепиться глазу, кроме как за качество работы. Люциферу это не нравилось. — Тебя отвращает простота, понимаю, — рука Сатаны опускается на его плечо в притворном лёгком касании. Люцифер поджимает губы, сдерживая негодование, и всем собравшимся резко хочется покинуть выставку кузнечного дела. — Но разве на именины ты просил дамское платье? — Нет, отец, — юный принц ведёт головой; не в его природе покоряться, но острые ногти Его Величества так сильно впиваются в его плечо, что Люцифер понимает: сейчас не время. Он точно не идиот, и пусть гости видят в нём благодарного сына — его мало интересуют их постные рожи, ведь юноша точно знает, что видит в нём Сатана: бурю, которая обязательно взвоет, как только показуха закончится. — Конечно, нет. — Принц желает примерить подарок? — глаза кузнеца лихорадочно блестят то ли от испуга, то ли от предчувствия скорой награды. — Мои помощники с радостью… — Нет, нет, — Сатана скупо улыбается, сохраняя на лице маску уставшего отца Народа и Люцифера, — такого чуда нужно быть достойным. Ещё не время. Люцифер кривит губы и сбрасывает с плеча отцовскую длань. Заметно легчает. Алея щеками и взглядом он покидает почтенное собрание, готовый разложиться на атомы и собраться снова где-нибудь не здесь, лишь бы на него не смотрели вот так, как на того, кто нуждается в утешении. Ветер донёс до него предчувствие скорой битвы, словно это был запах приближающейся грозы. Взяв в руки Огненный меч, Люцифер взглянул на свой отряд: не слишком много обленившихся от долгой жизни на окраине цивилизации отчаянно пытались делать вид, что достойны сражаться с ним бок о бок. Пора было вылетать. Пора было становиться достойным. Люцифер уже расправил крылья, когда почувствовал её энергию. Очнулась, слава Ничто! Обернувшись он увидел, что перелетая и перебегая двор к нему мчится Дианна Уокер, сверкая белизной нескольких маховых перьев на левом крыле, будто кинжалами. Мими неотступно следовала за подругой, продираясь через встревоженные и недовольные голоса, как сквозь чащу, но на её лице отчётливо читалось облегчение: теперь-то она точно ничего не пропустит. — Люцифер!.. — Непризнанная влетела в него со всей силы. Обвила руками плечи. Отодвинула сражение и мир на задний план. — Мальбонте… Он был на Земле, у отца! Он как-то вызвал меня туда через кровь… Кто-то дал ему амулет, я знаю. Это что-то… я никогда не слышала… — Саферия берём живым, — бросил демон в сторону. Не выпуская из руки жарко горящего клинка, не упуская из виду смятенные белыми перьями лица своих будущих боевых товарищей, Люцифер погрузил руку в копну русых прядей на макушке Дианны. Разве он мог упустить эту возможность? Разве он не был вправе просить её благословить его крылья, его оружие на битву, как делали это давным давно? Но все, чего ему хотелось, так это чтобы на той стороне сражения Дианна Уокер все так же стояла перед ним, отражая в своих глазах всю синеву неба. Прошу, просто дай мне возможность вернуться к тебе, дай почувствовать себя… твоим героем. Просто переживи этот день, чтобы потом рассказать о том, как эпично-сопливо-романтично мы стояли здесь перед этими муднями, точно грёбаные Тристан и Изольда. Переживи этот день и пусть об этом сложат песни! Ты дашь послушать их своей мамке, Эрагону, праху моего батюшки. Да хоть наследникам нашим, преукрасив все донельзя! Только не умирай! Однако слов, как это бывало, когда дело касалось Ди, у него не нашлось. Вместо этого Люцифер лишь коротко прижался губами к её лбу, вдохнув знакомый запах. Пусть он будет с ним, когда мир пропитается кровью и потом. — Тебе стоит вернуться обратно в крепость. Разыщи Мароцию и будь с ней, — Люциферу хотелось залепит себе затрещину. Он серьезно? Но что плохого в попытке? Не то чтобы боль в руке причиняла ему неудобства, но попытаться стоило. — Решил от меня отделаться? — Голубые глаза блеснули почти удивлённо. Я? Сидеть? Помилуйте, уважаемый! — Решил вернуться к тебе живой, — Люцифер тяжело выдохнул. Восхищение и страх горели в горле, мешая прорываться словам. — Мимз меня прикроет, обещаю, — Уокер тоже было страшно. Он видел. То, как она прикусывала внутреннюю сторону щеки навевало мысли о поцелуях со вкусом крови, то, как её пальцы комкали подол кольчужной куртки, заставляло задумываться о наличии в них костей. Но это всё ещё была дочь Ребекки; так что, если она решала карать врагов, то ничто не могло удержать её от этого. Но это всё ещё была его Дианна, и если её родные и близкие шли на смерть, она следовала за ними без промедления. Люцифер посмотрел на демоницу. На ее бескровном лице тёмно-серый глаза горели решимостью, как две далёкие звёзды, и эта преданность почти восхитила его. Мими всю жизнь растили слугой престолу, но в их отношениях с Уокер не было ни грамма политического расчета. Только дружба, переросшая в преданность, с ощущением которой обычно и кидаются на меч во имя другого. Она в хороших руках, подумалось ему. И тут же кольнуло: неужели Мамон был настолько же предан его отцу, что устроил побег Лилит, или наследница золотых копий Дита решила перещеголять героического предка? — Что тебе нужно? — Люцифер знал ответ. Дракон. — Этот говнюк полез к моему отцу. Так что пусть седлают дракона, — Уокер вскинула подбородок, и её лицо в утреннем свете казалось Люциферу чем-то нереальным. — Я разорву его сраных ходоков на части. Люцифер улыбнулся сквозь боль в запястье. Пусть его проклянёт сам Шепфа, если он когда-нибудь предаст эту женщину. — Я буду рядом, — тихо сказал он. — Я знаю, — ответила она и, тревожно улыбнувшись, вместе с Мими и одним из демонов умчалась прочь, как видение.***
Энергия Ости пахла коньяком и апельсинами, и когда-то это смешение нравилось Люциферу. Конечно, он ни разу не сказал ей об этом, но Ости провела достаточно времени рядом с ним, чтобы научиться понимать все без слов. Теперь, как ей казалось, все изменилось. Что-то сломалось внутри нее той ночью, когда ветте, мерзко воющие и чавкающие слюнями в тенях, набрели на скромный лагерь, который они с Тиабальдом разбили у звонкого ручья. Они оба отчаянно сражались, пока прожорливые твари, которых с каждой минутой становилось все больше, не свалили молодого и сильного демона наземь и не превратили сначала его живот, а затем и лицо в кровавые руины. Ости знала — геройствовать глупо, поэтому и успела скрыться вечнозелёной хвое, но что-то все равно не позволяло ей бросить уже мертвого товарища и заставляло сидеть на месте, посылая в сгорбленные спины зверей метательный нож раз за разом в бессилии и гневе. Это была худшая ночь в ее жизни. Надломленные нечто внутри болело тем больше, чем меньше мяса оставалось на костях Тиабальда. Когда же ей удалось спуститься, наступило утро, и кости демона покрылись сияющий росой. Ости действительно считала ту ночь ужаснейшей и пока ни одна из последующих ночей не смел оспорить этот титул. Но она сглупила, когда отдала титул самого отвратного утра тому, когда повстречала в лесах непризнанную Уокер. Оказалось, что это было лишь репетицией. Она стояла на высоком крыльце и наблюдала за тем, как вид полупобелевших крыльев непризнанных вспенивает умы воинов, толпящихся на дворе и стенах. Её кольчуга с оскаленным котом на плече переливалась на солнце, словно сотканная из звёзд, но сама она — дочь первородного демона — не ощущала ничего, кроме запаха мокрой древесины, который так и остался с ней, хоть служанки и выкупали её с особой тщательностью. Жизнь Ости гнила, как то дерево, на котором она пряталась, пока Люцифер держал Уокер в объятиях при всем честном народе, выглядя величественен и опаснее рассвета над полем битвы. Он победит, с тоской подумала демоница, сожжёт всех к чертям и ему все простят, даже Уокер. Ножи, которые она до этого тщательно затачивала задрожали в стиснутых до побеления пальцев и холодное онемение тоски растеклось по её телу. Захотелось все бросить и спрятаться в самом темном углу самого дальнего подвала, чтобы никто не отыскал её растерзанную морально ни после битвы, ни когда либо вообще. — Это не то, за что я сражался когда-то, — цепи на крыльях Асмодея зазвенели, когда он сложил их, встав рядом с дочерью. — И не то, чего бы я хотел для тебя. Он тоже смотрел на стену, где происходило нечто на грани фола. Ости оставалось лишь вздохнуть. — Я проиграла эту битву, отец, и не хочу это обсуждать. Асмодей взглянул на дочь из-под тяжёлых век. Где-то за пределами крепости раздались первые звуки битвы, но взгляд его оставался равнодушным. — Битва — не война, дитя, — покачал он головой. — Ты же не думаешь, что единственное проигранное сражение заставит Мальбонте вернуться в башню, все бросив? Ости нахмурилась. Неужели отец считал ее слабой после всего, через что она прошла? Асмодей никогда не был идеальным отцом, посвящая больше внимания любовницам, чем своим детям, но когда-то он взял ее из жизни куда более худшей, так что Ости была верна ему и его слову. — Что ты предлагаешь? — спросила она тихо. — Продолжать сражаться, — Асмодей скупо улыбнулся. В руке его возник скромного вида кинжал. — Девчонка не идёт ни в какое сравнение с тобой… — Это — убийство! — прошептала Ости встревоженно. Да, Уокер мешала ей, да, она не раз мечтала, чтобы дочурка Ребекки провалилась в ту дыру, откуда выползла. Но она никогда не помышляла об убийстве. Было ли сердце Люцифера достойным подобного? Даже большего, подсказал ей внутренний голос. Была ли она готова совершить это? Конечно, нет, ответила она сама себе. — Мы и так в дерьме по самые уши! Нам нельзя!.. — Ты глупа, если думаешь, что ради твоей судьбы я прилюдно перережу сучке горло, — Асмодей скривился, вызвав в Ости почти детский страх перед его недовольством. — А меж тем, сражение — дело такое… Опасное. Ости это не сильно убедило. — Ты никогда не посвящал меня в свои дела, — заметила она, хмурясь. — Почему сейчас? — Чтобы ты была готова утешать нашего принца, — пожал плечами Асмодей и, прежде чем покинуть дочь, с силой стиснул её запястье. — И помни, если ты решишь предать меня и рассказать обо всем Люциферу, я сделаю так, что последние минуты моей жизни станут для тебя самыми мучительными из всех. Ты поняла меня, до-чень-ка? Ости едва заметно кивнула, чувствуя неприятное пощипывание в пазухах носа. Она ненавидела Уокер. Уокер делала её слабой.***
Вблизи они выглядели почти живыми и от этого казались ещё более жуткими. Дракон по имени Корибант не был таким послушным, как Фыр, но Дианна использовала достаточно уловок Мисселины для того, чтобы заручиться его поддержкой. К тому же, как и всадница, он чувствовал странную опасность, которая исходила от воинов Мальбонте, и с огромной охотой изливал на них своё серебряное пламя. Мими, сидящая за спиной Дианны, разила копьём, словно Зевс — молнией, и, в целом, их дуэт верхом на шестидесятифутовой машине по производству огня чувствовал себя в относительной безопасности. Но так не могло продолжаться вечно. Они обе это знали. Дианна как раз вышла из виража — Дино был совсем рядом, так что она решила помочь ему — когда мир заволокло пурпурной пеленой и перед Корибантом возникла громадная туша Апофиса с Саферием в седле. — Иди ко мне, — волшебные глаза с веретёнами зрачков уставились прямо на Дианну, и легко различила в них своё отражение. Её замутило. Вспомнился далёкий Петранум и разорванные мышцы ног, вспомнились пальцы Малая там, где им быть не полагалось, и Дианна поспешно отвела взгляд в сторону. — Давай же, дитя. Повелитель ждёт нас! — Скажи повелителю, чтобы шёл на хер! — Дианна до боли закусила щёку, приводя себя в сознание, и, воплощая её ярость, Корибант выдохнул столб пламени прямо в морду василиска. Тот с рёвом уклонился и с такой прытью кинулся на морского дракона, что тот едва не оказался во власти его когтей. Выдыхая клубы густого дыма, Корибант заложил вираж и опустился ближе к воде. В облаках пара сверкнуло лучом и тут же исчезло копьё Мими, посланное в сторону Апофиса — Иди ко мне! — магия василиска тугим корсетом давила на рёбра, умоляла разжать пальцы и сделать шаг навстречу судьбе. — Иди! Иди! Дианна выдохнула, когда Мими больно дернула её за волосы, приводя в сознание. Корибант, послушный её воле, тут же пошёл в атаку, оглушительно клацая зубами и, врезавшись в Апофиса, закружил его в диком вихре, взметая хвостом брызги с глади озера. Реальность пошла пятнами. Лицо Саферия смазалось и стало похоже на погребальную маску. Дианна улыбнулась, чувствуя, как адреналин бурлит в уголках губ розовой пеной, и закричала. — Где твой хозяин? Или он доверит тебе меня трахать, когда получит?! Саферий не ответил. Обнажив клинок, он подался вперёд, вынув ноги из стремян и готовясь перебраться на Корибанта. Но тут мелькнуло совсем рядом что-то огромное и тёмное. Демона унесло прочь, словно волной. Запахло огнём и железом. Апофис завыл, разрываясь между всадником и противником, и зубы морского дракона высекли искры, прокусив его чешую. — Подойди с боку! — несмотря на то, что Мими сидела прямо за спиной Дианны, ей пришлось кричать, чтобы та расслышала её в буре сражения. — Я убью говнюка! — Поняла! — Дианна силой заставила Корибанта разомкнуть челюсти и отдалиться от василиска. Ещё больше усилий ей потребовалось для того, чтобы дракон не столкнулся взглядом с глазами Апофиса. — Осторожнее! Мими похлопала её по плечу и снялась со спины зверя, когда Дианна подвела его к василиску под нужным углом. Вскочив на спину Апофиса, Мими резво подобрала ноги, не давая ему вонзить в них шипы и держа в одной руке вернувшееся к ней копьё поползла в сторону морды. Корибант узлом вился вокруг беснующегося василиска, не давая тому сбросить непрошеную гостью и Дианне казалось, что она вот-вот потеряет сознание — столько энергии вкладывала она в каждое его па, в каждый удар и каждые клубок пламени. Где-то там — она чувствовала — пульсировала энергия Люцифера, а значило, он всё ещё был жив. Это всё, что имело для неё сейчас значение; он и Мими, пытающаяся прицелиться в для единственного верного удара. Но тут Апофис вскинулся на дыбы и начал стремительно падать спиной вниз, потащив за собой и демоницу. Дианна закричала. Слезы страха слепили не хуже магии василиска. Корибант под ней пошел волной и метнулся вниз. Прочные когти вонзились в шею василиска. Потянули и едва не отпустили, когда тварь изогнулась и вцепилась в тело дракона. Глаза-аметисты оказались так близко к Дианне, что та не смогла уклониться от их губительного взора. Привиделось жуткое, привиделось болезненно-горькое, разрывающее и томящее. Дианне показалось, что она вновь стоит в высокой траве Летающих островов, внизу темнеют вывернутые кости Разрушенных гор, а рядом с ней отец и мать. И оба они проклинают её за выборы, которые пришлось ей сделать когда-то. Затем картинка сменилась и Дианна обнаружила себя на выжженной земле с руками горящими от крови. Перед ней лежал Люцифер с дырой в груди размером с кулак и глазами пустыми, как небо в беззвездную ночь. Ужасные видения парили вокруг неё, как бабочки. Дианне казалось, что тело предало её. Тепло, исходящее от Корибанта, чувствовалось, как сквозь одеяло и она почти уже разжала руки, когда оглушительный рёв сотряс стремительно растущий кокон из кошмаров. Дымящаяся кровь брызнула из глазницы Апофиса. Дианна вынырнула в мир, тяжело дыша, и тут же челюсти её дракона заработали с таким остервенением, какое, верно, напугало и его самого. Ошмётки мяса василиска падали вниз жутким снегопадом и скрывались во тьме вод, пока он сам из последних сил цеплялся за крутую шею врага. Кровь хлестала фонтаном, а копьё Мими торчало из глазницы, как древко знамени. И хотя второй глаз всё ещё бешено вращался, оглядываясь, вой Апофиса все больше напоминал жалобное бульканье. Корибант под Дианной дрожал, как струна. Тёмное и горячее нутро виднелось в многочисленных прорезях его брони и с каждым вздохом его движения становились всё слабее. Полумёртвый Апофис висел на нём, точно приклеенный. Нужно прыгать. Дианна до скрипа сжала челюсти. Корибант изогнулся и выдохнул в изуродованную морду столько пламени, что девушку стошнило от запаха палёной плоти. Вынув ноги из стремян она легко соскользнула со звериной спины. Что-то липкое и солёное текло из рассечённого лба, мешая проникнуться ужасом открывшегося её глазам картины: два изуродованных чудовища из последних сил вонзали в друг друга клыки и когти, изрыгали пламя и выли, выли, словно все ветра мира столкнулись в их развороченных до мяса глотках. Через несколько секунд всё стихло, обнажив звуки не далёкого сражения. Две огромные туши вздрогнули и, обмякнув в объятиях друг друга, камнем полетели вниз, на встречу водной бездне. Дианна проводила их долгим взглядом и огляделась. Мими с лицом, ошпаренным кровью зверя, тяжело висела в воздухе неподалёку. Её серые глаза вспыхнули серебром, когда Корибант в последний раз сжал зубы на шее Апофиса и исчез во тьме озера. Припадая на одно крыло, она подлетела к переводящим дух дракону и его всаднице. — Поздравляю, Ди! — улыбнулась она. — Мы грохнули василиска.***
Огненный меч в руке Люцифера был одним из тех, что хранились в сокровищницах Пандемониума, но только этот принадлежал ему по-настоящему. Остальные были во владении первородных семей и хранились под бдительным надзором с руки предыдущего Сатаны, так как тот посчитал слишком опасным выдавать вечно беснующейся знати подобное оружие. Много лет назад клинки были приняты на хранение вместе с клятвами верности, и сегодня Люциферу удалось убедиться в том, что его отец не был параноиком. Крестовина, украшенная шестикрылой звездой, продолжалась металлом, тайну ковки которого было решено предать забвению. Чёрный и гладкий, он таил в глубине себя алые и рыжие всполохи, разгорающиеся тем ярче, чем больше крови орошало лезвие. По-началу мало чем выделяющийся среди прочих мечей, теперь в руках Люцифера он горел подобно жаркой заре, и солдаты Маля рассыпались под его ударами, словно сделанные из песка. Заговорённые мечи воинов Асмодея не шли ни в какое сравнение с этим благородным и древним оружием, хоть и выполняли свою работу более чем исправно. Демон уже сбился со счёта, скольких он рассёк, будто шёлковые ленты, когда почувствовал что-то неладное. Ветер трепал его волосы — шлем он давно потерял — и в нём присутствовала неприятная вязкость. Вскинув голову он без труда нашёл причину своего предчувствия: Апофис стремительно нёсся на дракона Дианны под углом, который превратил солнце из его врага в союзника. Не дожидаясь столкновения Люцифер опрометью кинулся наперерез. Плевать, кто в седле! Хоть Саферий, хоть Шепфа! Шевели крыльями, шевели! Саферий заметил его слишком поздно. Освободивший ноги, он стал лёгкой мишенью, и Люциферу не составило труда выбросить его из седла, протащив за собой ещё какое-то расстояние. Ты к ней и пальцем не притронешься! Клинок Саферия вспыхнул в солнечном свете, как молния, рождённая небесами. Лицо бывшего военачальника было бледным, как молоко, но Люцифер не дал себя обмануть. Сукин сын нисколько его не боялся. Напротив, казался довольным их встречей. — Я долго этого ждал, — рявкнул Саферий. Ветер трепал его волосы, и демон закружился, занеся меч для удара. Люцифер выругался, отскочил, увернувшись от стального вихря. Нанёс удар первым. Ещё мгновение назад лицо Саферия мелькало где-то поблизости, а теперь вдруг его чёрные глаза оказались совсем близко. Клинки со стоном сошлись среди россыпи искр. Бывший военачальник ухмыльнулся, подался вперёд, и Люциферу пришлось несколько раз сильно ударить крыльями, чтобы сохранить равновесие. — Влюбился что ли? — демон знал, что разговаривать во время боя на мечах — дурной тон. Так поступают лишь те, кому есть, что прикрывать громкими и пафосными речами. Его отец работал мечом молча и спокойно, как белошвейка — иглой, и Люциферу на миг стало противно от самого себя. Но его мысли вновь выстроились в нужном порядке, стоило ему почувствовать сильный удар по рёбрам. Саферий занёс меч для следующего удара. Сталь налетела на сталь. Люцифер, воспользовавшись мгновением, длившимся короче удара сердца, отскочил в сторону и стремительно взмыл вверх. Саферий приближался. Уже через секунду они бросились друг на друга, как собаки, тихо и гневно, без пафосных речей и призывающих победу криков. В воздухе смешались мягкий пар дыхания и острые трескучие искры. Слышались удары клинков. Люциферу казалось, что они звучат прямо в его голове. Кровь пульсировала под его кожей, туго вырываясь наружу через алый след, который оставил на его лице Саферий. Люцифер отступил. Хищная улыбка заострила черты его противника, а через секунду лезвие, напоенное огнём и кровью, просвистело над плечом воина и он закричал. Несколько тёмных перьев вспыхнули на его крыле. Запахло гарью. Саферий завертелся, словно волчок, окружённый мерцанием тёмного клинка и пламенем на крыле. — Убийца, убийца, убийца, — бывший легионер Пандемониума звучал, как стая воронов. Люцифер нахмурился. Вытер со лба едкий пот, розовый от крови. — Ты убил её! — Твою самооценку? — демон поудобнее перехватил клинок, готовясь нанести решающий удар. Чего бы там не бубнил этот умолишенный, он лишил жизни стольких за последнее время, что даже не желал узнавать, кого Саферий имеет ввиду. — Мою мать! — наконец, демону удалось потушить пламя. Его глаза горели бешенством, прилипшие к лицу волосы казались трещинами на белой коже. — Ты убил травницу Пию! Помнишь, Высочество?! В узких коридорах крыла для слуг сегодня было необычайно тихо и пахло сухими травами. Шестилетний Люций крался вдоль стены, поочередно заглядывая то в одну, то в другую дверь. Менее получаса назад он слинял из-под бдительного взора няньки Фреды и намеревался розыскать мальчишку, который обещал показать ему тайный выход на крышу. Однако вместо него он обнаружил странную женщину, склонившуюся над очагом. В свете огня её пальцы были похожи на сухие ветки и, шепча странные слова, она загребала ими что-то из разноцветных мешочков, чтобы отправить это в огромную чашу с кипящим варевом. В углу возился с дровами долговязый подросток. Это та ведьма о которой говорили за ужином? Люцифер приоткрыл рот в удивлении. Он совсем недавно вернулся из Школы, но уже успел наслушался историй об очередной фанатке своего венценосного родителя — взрослые в Пандемониуме мало заботились о том, что могут подслушать дети. Неужели это была она? Люцифер знал, что её держат на потеху двору, но отца она раздражает до зубного скрежета. — Что вы делаете? — спросил мальчик, и его красные глаза по-кошачьи блеснули, отразив огненный всполох. — Готовлю лекарства для больных демонов, — ответила женщина, едва удостоив его вниманием. — Иди спать, дитя. Время позднее. Люцифер знал, что она лжёт. И то, что Сатана будет рад любому поводу избавиться от талантливой, но назойливой особы. Это был его шанс выказать сыновью преданность, и Люцифер поспешил им воспользоваться. — Твоя мамаша обезумела! Она хотела чего?.. Опоить своего господина? Занять место… — он не договорил. Место, о котором шла речь, пустовало так давно, что никто уже и не вспоминал о нём. — К тому же, ты сам отрубил ей голову, разве нет? Саферий зарычал. На мгновение Люциферу показалось, что в лезвии его меча он увидел распахнутые в ужасе женские глаза, но наваждение схлынуло слишком быстро. Увернувшись от очередного удара, Люцифер замахнулся и пылающий клинок выжег в щеке воина крупную зловонную рану, обнажил потемневшие от копоти зубы. Лицо Саферия из жуткого в миг сделалось безобразным. — Меня… — кровь и слюна пеной вырывались из раны, пока демон, отчаянно пытался отбивать атаки противника, — заставил… твой отец! Сказал, будь… верным. И Живи. Люцифер рассмеялся. — Тебе предложили купить свою жизнь, — воздух царапал его нёбо, как наждак. — Если бы ты не струсил, то лёг бы рядом со своей маманей и умер. — Хотел… отомстить, — речь Саферия потеряла всякую выразительность. Она стала похожа на бульканье болотной жижи, и в голову Люцифера вползла мысль продлить его мучения, не лишать ублюдка жизни. — Пиздёжь, — демон легко парировал очередной выпад. Он чувствовал себя невероятно уставшим. Крылья и руки ныли так, что казалось, будто мышцы в них вот-вот порвутся. Но он был крупнее Саферия и его удары чувствовались внушительнее, к тому же его броня была не в пример проще и легче. Она не сковывала движений, в то время как доспех Саферия значительно отягощал каждое его действие. — Ты хочешь убить меня, думая, что грохнешь виноватого и полегчает. Нет. Потому что ты знаешь, что маленький мальчик не был виновен в том, что в комнате твоей матери нашли всякой отравы на хренову Цитадель! Не я убил твою мать, а ты, говнюк! В чёрных глазах Саферия мелькнуло недоброе. Он опустил меч. Его лицо скривилось в гримасе, лишь отдалёно напоминающее улыбку. — Не буду убивать тебя… сейчас, — ему пришлось придерживать своё лицо, чтобы звучать хоть сколь-нибудь удобоваримо. — Хочу, — воздух со свистом выходил и входил сквозь дыру в щеке, — посмотреть тебе в глаза после… Сопряжения. Хочу видеть, как… оно уничтожит тебя. Люцифер моргнул. Опять Сопряжение? В последнее время слишком много совершенно несвязанных между собой ангелов и демонов упоминали его. При дворе Сатаны о нём практически не упоминали, называя катастрофой, которая уничтожит всё, что было построено, в Школе — то же. Никто не говорил об этом, никто не думал об этом, но со смертью его отца Люцифера буквально окружили коконом из шепотков, слухов, случайно оборванных фраз. Это начинало бесить. И тревожить. Его миссия была максимально понятна: вернуть трон, убить Мальбонте, достучаться до Шепфы. Никакого Сопряжения сфер на своей дороге Люцифер видеть не желал. — Как хочешь, — он пожал плечами. — Тогда я убью тебя! Саферий булькнул. Резко уйдя в сторону, он кинулся прочь, но Люцифер оказался быстрее. Ловко замахнувшись, он ударил по крыльям демона, и в следующую секунду Чёрное озеро приняло в жертву два дымящихся обрубка. Саферий с воплем полетел вниз, на прибрежные скалы. Люцифер не был идиотом. Он прекрасно знал, что такие, как Саферий не умирают вот так. Перехватив клинок поудобнее он собрался было спуститься и добить змеёныша, но тут на самой периферии своего сознания он уловил странное движение. Обернулся. В кутерьме стремительно затухающей битвы скользили двое. Одетые в простые плащи, казалось, они не имели абсолютно никакой энергии, но Люцифер знал, что такого эффекта можно добиться лишь при помощи самых лучших и самых дорогих амулетов. Двое, не обращая внимания на сражения, двигались по воздуху, взгляд Люцифера двигался за ними, пока не наткнулся на фигурку Ди Уокер отчаянно откидывающую от себя самых дохлых из мертвяков. Твою мать, какого хрена ты не вернулась в крепость?! Совсем рядом с ней орудовала своим золотым копьём дочь Мамона, но она смотрела совершенно в другую сторону. Предчувствие скрутило нутро Люцифера. Окинув беглым взглядом далёкий берег, он полетел в ту сторону, где на ветру, как знамя, плескалась русая коса Непризнанной. Он не сомневался, что эти уроды задумали не доброе. Он не сомневался, что успеет остановить их задолго до свершения задуманного. И, конечно, он оставит их в живых, чтобы узнать, кто это тут такой умный? А затем сверкнуло лезвие короткого метательного ножа. Щитом встала на его пути спина, обрамлённая белыми парусами-крыльями. И под ужасающий вопль Мими и Дианны ангел Дино камнем пошёл вниз.