Лучшее предложение

После закрытия, когда на кухне остались только они, за уборкой и приведением ее в порядок, Чарльз и начал запланированный разговор: - Ты серьезно оставил возможность работать в одном из ресторанов своего отца, чтобы самостоятельно пройти все от и до? - Да, шеф, - кивнул Питер, аккуратно расставляя тарелки по местам, - как в свое время мой отец. Как вы сами. Я хочу, чтобы все видели меня. Мои умения, мои способности, мой опыт. Чтобы все знали Питера Максимофф-Леншерра, а не просто «сына Эрика Леншерра». - Вечное проклятие детей успешных родителей? – хмыкнул Чарльз. - Типа того. Я, конечно, мог бы остаться под его заботливым крылом, сидел бы на теплом месте и не мыл бы посуду, а занимался, скажем, соусами, как Роуг. Но проблема в том, что все будут свято уверены, что у меня априори есть преимущество и куча плюшек по умолчанию, коль я родился с серебряной ложкой во рту и золотом подгузнике с бриллиантовыми застежками. Ксавьер невольно хихикнул, представив себе подобное зрелище, прекрасно понимая стремления Питера. Когда он только-только получил эту убитую забегаловку, он тоже был твердо намерен создать себе и своему детищу имя с нуля. И все вложенные в это силы определенно окупились и того стоили. - Сестренке в этом плане повезло больше. При подвернувшейся возможности она свинтила в Европу по программе обмена опытом. Сейчас она, кажется, в Италии… - Питер задумался, - да, в Италии, недавно присылала открытку. Я же просто ушел из дома. Да, не без небольшой семейной ссоры, но все же, как говорится, труден только первый шаг. Правда, моего папеньку кондратий бы хватил, узри он тот милый скворечник, который я смог себе найти. Потом я увидел ваше объявление и сразу же направился сюда. - Где заполнил анкету под другой фамилией, остальное же я и так знаю, - продолжил Чарльз, - но неужели все так плохо? Все-таки желать своим детям лучшего и оберегать их от повторения собственного пройденного пути – нормально. Или вы с сестрой настолько терпеть не можете своего отца? - Глупости! – возмутился Питер, - мы с Вандой любим его до дрожи, невзирая ни на что. Да, мы во многом не сходимся взглядами, можем спорить и ссориться, но потом все равно ищем компромисс и миримся. Это он открыл нам ресторанный мир еще в детстве, когда однажды взял с собой на работу. Тогда он еще был шеф-поваром у Себастьяна Шоу. - Он работал у Себастьяна Шоу? – Чарльз присвистнул, - черт побери, для того, чтобы работать у этого тирана нужно иметь железные нервы и стальные яйца. Питер хихикнул: - У отца за этим не застревает и сейчас, поверьте. Если обычно приличных еврейских мальчиков учат играть на скрипке или фортепиано, то, будучи лишенным музыкального дара, мой папенька заимел другой – умение виртуозно играть на чужих нервах, и на его словесные поединки с Шоу все работники ресторана делали ставки. Честно, я бы и последний цент на этого шлимазла не поставил против моего отца. Так вот, однажды он взял нас с собой на работу, и именно тогда я и погрузился в мир большой кухни и понял, что это мое. А вот Ванде больше пришелся по душе зал и в итоге, в дальнейшем она оставалась под присмотром у Эммы, повелительницы ресторанного зала*, а я отправлялся на кухню, где обосновался настолько, что мне находилась мелкая работенка, как и Ванде в вотчине Фрост. А потом нас запалил Шоу… - парень невольно улыбнулся воспоминаниям… Он старательно сушил вымытую зелень небольшим полотенцем, как показал ему отец, когда за спиной раздалось удивленно-веселое: - Так-так, у меня, оказывается, на кухне новый поваренок, а я не в курсе? Он обернулся. За спиной стоял темноволосый мужчина в белом костюме и, наклонив голову, с любопытством смотрел на него пронзительно-темными, кажущимися птичьими, глазами. Резковатые черты тонкого лица могли показаться пугающими, но на его взгляд незнакомец действительно был чем-то похож на сказочную хищную птицу с человеческим лицом, как в одной книге славянских мифов, что они недавно читали с Вандой. - Добрый день, мистер, - вежливо заметил Питер, - я просто помогаю здесь. - Прошу простить, Себастьян, - заметил подошедший отец, - последнее время мне не с кем их оставить, поэтому… - Их? Значит, та юная леди, показывающая впервые пришедшим, где что находится и провожающая к столикам – сестра твоего юного помощника? - Черт, Ванда… Незнакомец рассмеялся: - Расслабься, Эрик. Сам знаешь, в зале ничего не происходит без ведома и одобрения Эммы, так что все в порядке. А то, что готовишь себе смену с малых лет, это похвально. Но только аккуратно – не хватало еще слухов об эксплуатации детского труда. Он же продолжал сушить зелень (осталось совсем чуть-чуть, даже раньше, чем ждут!) и думал о том, что разве помогать – плохо? - Потом мы вернулись на кухню уже будучи постарше, чтобы официально подрабатывать во время учебы в школе. Так что мы с сестрой действительно любим его и благодарны ему за все. И да, мы знаем, что он тоже нас любит и хочет, как лучше. Но в этом-то и проблема: он хочет дать нам практически все и сразу, все блага и возможности, которых сам был лишен. Может, кто-то бы сейчас покрутил пальцем у виска и сказал, что я полный придурок, но это не так. Просто папа не учел того, что мы с Вандой стремлением быть самостоятельными и добиваться всего самим пошли как раз в него, а теперь исправлять все поздно – что выросло, то выросло. Ну и упрямство мы тоже от него взяли, чего скрывать. Но, думаю, однажды до него это дойдет. И, кстати о его упрямстве, - тут Питер посерьезнел, - если он твердо решил что-то, то не отступит. - И чего мне ожидать? – спросил Ксавьер, ничуть не возмущаясь смене темы разговора. - Для начала – проверьте всю документацию, - подумав, заметил Питер, - чтобы не за что было зацепиться. Потому что сюда могут нагрянуть кто угодно: налоговая, страховщики, пожарные, санитарная служба, миграционный контроль… Да все, кто только можно и кому не лень. Если у вас там есть знакомые – устройте их визит к вам. Главное, чтобы они не ели с двух рук. - То есть? - То есть, не были прикормлены и моим папенькой, - пояснил Питер, - которого, я, конечно, люблю, но это место мне тоже стало очень близким и дорогим. - Понятно. Ладно, будем все решать по мере поступления, а пока - пора по домам. Может, подвезти тебя? Уже поздно. - Нет, я на байке. - Хорошо. Жду завтра, как обычно. И не езди без шлема! - Ой-вей, папа вроде ушел, а вайбы остались. Спокойной ночи! - И тебе, Питер. Глядя вслед вышедшему из кухни Питеру, Чарльз подумал о том, что, вполне вероятно, он только что нажил себе крупные неприятности. А может, и нет. В любом случае, нужно будет узнать как можно больше об Эрике Леншерре и действительно, подготовиться к неожиданным визитам. День спустя Эрик вошел в небольшую квартиру и с интересом осмотрелся. Да уж, с жильем Питеру явно повезло больше, чем ему, когда он только начинал свой путь к большой кухне. У него такового вообще не было – он делал вид, что уходит вместе со всеми, потом скрывался в людской толпе, чтобы, сделав крюк, вернуться и переночевать в уже обустроенной подсобке. Потом нужно было проснуться пораньше, сбегать в дешевую круглосуточную забегаловку за отвратительным, но тем самым еще сильнее бодрящим кофе и сочащимися маслом пончиками с приторной розовой глазурью в качестве завтрака и прийти вместе со всеми так, словно он тоже трясся в толкучке метро или заполненном утреннем автобусе. Но все это стоило того, чтобы оплачивать учебу Лорны, тоже выбивающейся из семейного дела, решив посвятить себя механике. И если сейчас у него была сеть ресторанов, то у нее – сеть своих автомастерских. И, черт побери, Эрик был свято уверен, что семья гордится ими обоими, хоть и ворчит за то, что они предпочли начать что-то свое. Хмыкнув, мужчина прошел вглубь квартиры. Питеру определенно удалось же даже этот оплот минимализма сделать уютным. Пара плакатов на стене комнаты, являющейся, судя по всему, и спальней, и гостиной. Пестрый плед в стиле пэчворк на диване – подарок Ванды на прошлое Рождество, знающей, что Питер обожает такие вещи. На небольшой тумбочке – лампа с расписанным вручную абажуром и фотография – они все на отдыхе прошлым летом. Улыбнувшись воспоминаниям, Леншерр продолжил изучение и решил посмотреть кухню. Осмотрелся и одобрительно кивнул. В том, насколько чисто там было, сразу чувствовалась его школа. Это было первое правило, которому он научил сына – кухня должна быть чистой. Но вместе с тем в ней не было обезличивающей хирургической стерильности. Вязаный чехол на заварочном чайнике – Эрик помнил, как Питер сам вязал его, устроившись на диване со схемой, путаясь в нитках и вполголоса ругаясь, когда что-то не получалось. Стикеры с напоминаниями на холодильнике, солонка и перечница на подставке на столе. Небольшой плеер с колонками на подоконнике. Кухня была…обжитой, и Эрик мог легко представить Питера, готовящего себе завтрак под любимые треки, доносящиеся из колонок. Правда, чего он не ожидал увидеть на подоконнике, так это пепельницу, и явно используемую по назначению. Интересно, когда это Питер начал курить? Неодобрительно покачав головой и сделав себе пометку непременно вернуться к этому вопросу, Эрик вернулся в комнату и, устроившись на диване, приготовился ждать. Если верить заметкам Азазеля, скоро Питер должен быть дома. Ждать, впрочем, долго не пришлось – спустя минут десять, как раз в отмеченное Азом время, раздался звук отпираемого замка, затем хлопок закрываемой двери и вздох облегчения. - Хвала Всевышнему, я дома! – объявил сам себе Питер, входя в комнату и… Замер, глядя на сидящего на диване отца. - Воистину, хвала, - невозмутимо кивнул тот, - милая квартира. - Спасибо, - Питер бросил рюкзак у стены напротив дивана и сам сел на пол рядом с ним, - узнал, где я работаю и решил проследить, где я живу? - Да. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что у тебя приличное жилье. - Ну, это не хоромы, но на что хватает, там и живу. - И сколько тебе платят? - Для моей работы – достаточно. - Разве это работа? - А почему нет? Я генерал вилок! Адмирал ложек! Ведущий эскадрильи тарелок и… - Мойщик посуды. - Вот вечно ты, папа, все приземлишь и опошлишь! – фыркнул Питер, - А хоть бы и мойщик посуды. - У меня ты бы посуду не мыл. - Но и не думал бы сам о том, как двигаться дальше. - Питер…. - И да, мы снова упираемся рогами в этот камень преткновения, папа. Ты хочешь как лучше, знаю, но нам нужно быть самостоятельными. Каким был ты. Пусть для этого и придется помыть какое-то время посуду и побыть на побегушках. Повисло неловкое молчание. Эрик действительно хотел, чтобы Питеру и Ванде не пришлось испытывать на себе все тяготы, что выпали ему и Лорне, чтобы у них было больше возможностей. И, похоже, они выбрали подходящие, пусть они и отличались от тех, что ожидал сам Леншерр. Так может, стоит это принять и дать им идти своей дорогой? Ведь однажды им предстоит покинуть родное гнездо, так не потому ли они стремятся быть готовыми к этому? - Тебя, кстати, какими судьбами сюда привело? – нарушил молчание Питер, - Если ты думаешь, что я начну для тебя обрабатывать шефа или шпионить, то… - Возвращайся, - перебил этот возмущенный словесный поток Эрик. Питер осекся. - Прости, что? - Возвращайся домой, Питер, - устало вздохнул Эрик, - хватит. Мешать тебе в твоих самостоятельных изысканиях я больше не буду. И тем более не стану вплетать тебя в наши с твоим шефом разборки. Хотя ты и так сунул в них нос. Та бисквитная свинка – твоя работа? - Да. Недавно вспоминал, как мы делали похожие фигурки для Ванды. Что, понравилась? - Очень, - Леншерр улыбнулся в ответ, но тут же посерьезнел, - я серьезно, Питер, возвращайся. Ванда уехала, ты – ушел, я остался один. И, говорю откровенно, мне тоскливо и тяжело приходить в опустевший дом. Да и мне так будет спокойнее. К тому же недавно звонила Лорна и спрашивала о тебе. Представляешь, сколько я выслушал от твоей тети, когда та узнала, что мне неизвестно где ты? Питер фыркнул, прекрасно зная характер их тети и то, как она обожает их с Вандой и волнуется за них. Потом наклонил голову, задумчиво глядя на отца. Хмыкнул: - А ключи от машины дашь? - Не наглей! – Эрик фыркнул, - когда на своем двухколесном монстре, который ты по недоразумению называешь мотоциклом, нормально ездить научишься, тогда и поговорим о твоей езде на моем четырехколесном. - «Ртуть» не монстр! – возмутился Питер, но уже скорее по привычке, - ты хоть представляешь, сколько мы с тетей над ним корпели? – однако встретив смеющийся взгляд отца, хмыкнул, - ладно. Я подумаю. - Хорошо. Буду ждать, - мужчина поднялся с дивана. Питер подскочил: - И куда это ты собрался? Может, поужинаем? Бьюсь об заклад, что обед у тебя уже давно стал воспоминанием. Идем! – с этими словами он решительно направился на кухню. Эрик с улыбкой последовал за ним. Кажется, он на верном пути. Во всяком случае, в решении семейных проблем. А вот что до рабочего - время покажет. А пока… - И с каких пор ты начал курить? – поинтересовался он у уже успевшего поставить на огонь сковородку сына. - С чего ты взял, что я курю? – удивленно обернулся тот. Леншерр указал на стоящую рядом с колонкой пепельницу: - По ней не скажешь, что она тут для красоты. На щеках Питера выступил румянец. «Черт!» - Ну… Я не курю, но некоторые мои друзья да, - небрежно, даже как-то подозрительно небрежно, ответил Питер, возвращаясь к готовке, - для них и держу. - Что ж, я рад, что ты не спешишь следовать их примеру. - Леншерр решил сделать вид, что поверил в эту сказку, а потому не стал спрашивать, почему в ванной, куда он зашел вымыть руки, две зубные щетки, и откуда в шкафчике увиденная мельком начатая бутылка виски, которое, как он помнил, Питер терпеть не может. И вместо рвущихся с языка вопросов Эрик предложил помочь, заметив, что вдвоем готовить определенно быстрее и веселее. Неделю спустя Совет Питера был как нельзя вовремя. Чарльз только-только успел все проверить и перепроверить, и уже планировал начать договариваться со знакомыми ревизорами, когда спустя неделю после визита Леншерра и которая, собственно, и прошла за решением всех этих вопросов, грянул гром. Нападение началось с тяжелой артиллерии – визита Уильяма Страйкера, инспектора санитарной службы. При всем уважении к важности его работы и работе в целом, Чарльз терпеть не мог этого высокомерного и дотошного говнюка. И даже то, что он действительно был хорошим инспектором, отнюдь не умаляло в глазах Ксавьера мерзость характера Страйкера. И в своей неприязни он был не одинок – этого инспектора терпеть не могла вся его команда, и не без причины. - С-с-страйкер, - почти прошипел он, усилием воли растягивая губы в вежливой улыбке. - Ксавьер, - сдержанно кивнул тот, - право, даже неловко от того, что сваливаюсь, как снег на голову, но у нас внеплановая выборочная проверка ресторанов. Вот документы, - с этими словами мужчина протянул Чарльзу папку. - Вроде говорит, но я почему-то слышу свист, - прошептал Логан. Питер подавил смешок: - Не ты один, Логан, ведь он же, как там, говорят русские? А! Свистит, как Троцкий. - Вообще-то в оригинале это звучит не совсем так, - заметил проходивший мимо Петр Распутин, держащий в руках ящик с овощами для Хэнка, - это цензурная версия. - Ну так и я не свист слышу, - парировал Логан. - Что ж, внеплановая, так внеплановая, выборочная так выборочная, - невозмутимо заметил Чарльз, просматривая документы, - с чего планируете начать, инспектор? С осмотра или проверки документации? Страйкер сделал вид, что задумался: - Давайте лучше с осмотра, пока нет посетителей. А потом спокойно и без излишней спешки просмотрим документы. В принципе, я ведь не впервые здесь, и хорошо все знаю, но… - Начальство решило, а вы выполнили, - кивнул Ксавьер, закрывая и возвращая папку, - и в таком случае не будем терять время. Конечно, Чарльз терпеть не мог этого засранца. Но при всем своем мудачизме Страйкер был хорошим инспектором, и, в первую очередь, уже хорошо знакомым засранцем. «Да, я знаю, что вы за глаза считаете меня сволочью, - однажды проницательно заметил он, - но ваш ресторан безупречен, мне не к чему придраться, так почему бы мне не быть уже знакомой вам, проверенной сволочью?». Скрипнув про себя зубами, Чарльз был вынужден признать, что это не было лишено логики, а потому мог только согласиться. После окончания визита Страйкера (полдня, по сути, впустую, потому что тому при всем его желании прикопаться было не к чему, как бы он ни пытался) Чарльз решил сработать на опережение. - Питер, кто может быть следующим? Парень задумался: - Лучше звоните всем, кому можете, если хотите сработать на опережение. Ксавьер вздохнул и достал телефон, открывая список контактов, думая, кому позвонить в первую очередь и прикидывая, насколько замедлится работа ресторана из-за таких вот «спонтанных» и спонтанных проверок? А в том, что она и вовсе может застопориться, Чарльз не сомневался. Он уже переживал что-то похожее, в первый год после открытия, когда все, будто сговорившись, решили попробовать новый ресторан на зуб и на предмет, что они с него могут получить. В итоге получили все кучу ответных претензий, потому что Чарльз не мог позволить превратить свое детище в дойную корову подобных личностей. Именно тогда он и познакомился с Мойрой МакТаггерт – инспектором фискальных служб, с которой он и решил начать. - Привет, Мойра. - О, привет, Чарльз, давно не слышались, - в голосе Мойры чувствовалась улыбка и радость от его звонка. - О, да, а уж как давно не виделись, - невольно улыбнулся Чарльз. Ему нравилась Мойра, но, увы, только как интересный и неординарный человек, и хороший друг, а не как привлекательная женщина, с которой кому-нибудь обязательно повезет. - Что-то случилось или ты просто вспомнил старого друга? - Все вместе, - рассмеялся Чарльз, надеясь, что его смех не звучит натянуто или нервно, - можешь говорить? - Я вся внимание. - Скажи, у вас случайно не планируется какой-нибудь внеплановый рейд по ресторанам? – осторожно поинтересовался Ксавьер, - а то от меня буквально с полчаса назад ушел Страйкер, говорит, их руководство дернуло устроить выборочную внеплановую проверку, так, думаю, уточню у тебя, может и вашим такая же вожжа под хвост ударила? - Хм, до меня пока никаких распоряжений на этот счет не доходило, - Чарльз буквально видел, как Мойра озадаченно нахмурилась, - давай я разузнаю, что и как, все уточню и свяжусь с тобой позже, хорошо? - Это просто идеально. И… - Разумеется, я застолблю твой ресторан себе, - рассмеялась Мойра, - все будет в порядке, вот увидишь. - Спасибо, буду ждать звонка. Дальнейшие разговоры с другими знакомыми из различных инстанций дали точно такой же результат. Никто еще ничего не знает, но узнает и непременно сообщит. Ни Бобби Дрейк из пожарной инспекции, ни Джуби Ли из миграционной службы, ни Китти Прайд – курирующий их страховой агент, ни другие вообще впервые слышали об этом от самого Чарльза, но обещали держать в курсе. Когда же на следующий день телефон Чарльза, казалось, был готов уже задымиться от предупреждающих о внезапных ревизиях звонков, Ксавьер взглянул на лист с датами и заметками по грядущим проверкам, потом поднял взгляд на Питера и объявил: - Твой отец просто злопамятный говнюк, так ему и передай. - Полностью согласен, шеф, - кивнул Питер, - и обязательно передам ему все слово в слово, - добавил он, думая о том, как бы эта война не вышла ему боком и одновременно о том, к чему она может привести вообще. Вечером, выслушав добросовестно передавшего ему слова шефа Питера за вечерним кофе, Эрик пожал плечами: - Ну, не я начал эту войну. - А с каких пор тебя так задевают отказы? – выгнул бровь Питер, - вроде бы наш ресторан не единственный, который дал тебе от ворот поворот. - Наш? – ответно выгнул бровь Эрик, мысленно же отметив про себя верность сына месту работы. Что ж, быть может, он действительно нашел тот, свой ресторан, который станет для него нужной отправной точкой. Местом, которое научит его всему, чтобы открыть и начать что-то свое. Новое. В этом Питеру определенно повезло больше, чем ему самому. Для него такой точкой стала работа у Шоу. - Ну, я же там работаю, - невозмутимо заметил Питер и продолжил, - и такую шоковую терапию ты устраивал не всем из них. Если же все из-за того, как над тобой смеялась вся кухня, то уж лучше дуйся на меня – это ведь я, уж извини, не удержался, чтобы тебя не подколоть. Эрик задумчиво сделал глоток кофе. Действительно, не все соглашались вступить в его сеть. И не на все рестораны он начинал ненавязчиво давить, делая идею присоединения привлекательной. И отступал, когда, невзирая на марафон проверок, некоторые из них продолжали стоять на своем, говоря твердое «нет». Да, шутка Питера действительно куснула его самолюбие за зад – не каждый день над тобой смеется ресторанная кухня всем составом, и опыт не самый приятный, но в его жизни бывали вещи и похуже. Леншерр лишь предпочел мысленно поаплодировать сыну, нежели «дуться» на него, как тот предложил. Но вот сам Ксавьер… Эрик хорошо помнил ехидный взгляд синих глаз после того, как тот «случайно» опрокинул на него ту злополучную пасту. И столь же хорошо помнил, что именно он задал Питеру все подходящие условия для шутки. Так что, если подумать, желание устроить ему «райскую» жизнь начинало отдавать чем-то личным, а присоединение его ресторана становилось делом принципа. Плохо. В своем бизнесе Эрик Леншерр всегда был хладнокровен и руководствовался только рациональными и взвешенными решениями. Но никак не эмоциями, твердой рукой отделяя их от работы. Сейчас же они начинали вмешиваться в ход дел, и если поначалу они казались Эрику своего рода движущей запущенный процесс силой, то после заставивших задуматься вопросов Питера они предстали в совершенно ином свете, намекая на то, что в дальнейшем из пользы они могут принести проблемы. - Посмотрим, что будет после ревизионного марафона, - уклонился от ответа он, - если же он и тогда скажет «нет», то давить дальше не стану. - Думаю, ты понимаешь, что так и будет, - заметил Питер, - наш шеф столь же упрям, как ты, а уж чем сильнее на него давят, то тем сильнее он…как бы это выразиться…а! быкует в ответ. Были прецеденты, мне рассказывали. - Значит, я отступлю, как и говорил. Питер прищурился, испытующе глядя на сохраняющего невозмутимое выражение лица отца: - И вот чувствую я где-то в этом гешефте подвох, но не могу понять, где. Ну да ладно, как ты сам сказал – посмотрим. Но я бы точно в таком тотализаторе не ставил. Эрик лишь хмыкнул. Самоуверенным он не был, а война, даже кулинарная, дело непредсказуемое. Он тоже бы не делал ставок, а просто шел к победе. Как сейчас.