Сердце Кобры

Воскресенье Аллен проснулся, как ему показалось, посреди ночи. На часах, если бы он смог их быстро нащупать и рассмотреть в темноте, он увидел бы часа четыре, от силы половину пятого, а за окном — первые, незначительные, почти неразличимые рассветные лучи. Все вокруг, кажется, было как обычно. За стеной тихо наигрывала что-то на старом пианино пожилая соседка с бессонницей. Несмотря на весьма почтенный возраст, на самом деле, назвать ее пожилой Аллен не мог: невысокого роста, худая женщина всегда держалась строго, бойко, но сдержанно, с беспрекословно ровной осанкой и чуть приподнятым подбородком, из-за чего даже самым высоким казалось, что смотрит она на них сверху вниз; впрочем, взгляд у нее всегда был за всей своей строгостью добрый и понимающий. Сама она, кажется, была из ученых, но жила в корпусе для военных, как вдова какого-то офицера. С улицы доносились громкие разговоры ребят, разбредавшихся по домам после ночного дежурства — служащих воинской части неподалеку. «Рекрутские» — безошибочно опознал в них Аллен "свежих" выпускников военного училища, только-только принятых в рекрутский корпус и вступивших на службу. Кто-то из жильцов ругался на них за хохот и обсуждение командиров, но увещевания, похоже, не слишком на них действовали. Церт никак не мог понять, что же его разбудило, но тут среди множества привычных звуков снова раздался один, которого быть не должно: негромкий, но протяжный и болезненный вой из соседней комнаты. — Ты как? — шепотом спросил он, подходя к постели омеги, хотя и сам видел, что плохо. Оз лежал, скрутившись чуть ли не бантиком, уткнувшись лицом в подушку; вместо ответа он только простонал что-то совершенно неразборчивое и, судя по интонации, совершенно ругательное. Аллен принес брату обезболивающие, сел рядом с ним на кровати и — больше от незнания, что делать, чем с какой-то целью — начал осторожно растирать напряженную спину. Вскоре немного полегчало; когда усталость наконец перевесила боль, Оз даже ненадолго уснул. Сегодня ему почему-то особенно плохо. В нос бьет какой-то незнакомый мятный запах: сильный, острый, металлически холодный. Заполняющий, удушливый, будто заворачивающий внутренности омеги в тугой болезненный узел, он не давал стоять на ногах и даже ровно сидеть. Голова кружилась и болела, отзываясь на каждый удар легкого осеннего дождя в окно. — Можешь стол к кровати подвинуть? — решительно выдал Оз, когда Аллен снова зашел его проведать. — Ты уверен? — настороженно переспросил тот. — Нет, если у тебя есть идеи получше. Аллен хотел возразить, но никакой "идеи получше" у него действительно не нашлось, поэтому он молча перетащил небольшой рабочий стол, заваленный чертежами и приборами, и коробки с оставшимся оборудованием к постели омеги, чтобы тот мог работать не вставая. За работой Аллен старался младшего не трогать и только периодически приносил ему поесть и обезболивающее. Последнее, правда, не помогало, да и поесть Оз себя за весь день так и не заставил. Понедельник Оз лежал, вперев пустой взгляд в одну точку на потолке, вот уже минут тридцать: бессонная ночь и голод от головной боли явно не помогали. — Утра, — последовало за негромким хлопком входной двери и легким шуршанием петель, с которым открывалась дверь в его комнату, — Не спишь? — Аллен сегодня в офисе, — не поворачивая головы по привычке ответил он, как-то забыв отреагировать на то, что кто-то сейчас просто зашел к нему домой. — Я знаю, я к тебе пришел. Оз наконец оторвался от потолка и посмотрел на гостя. — Тесс? — удивился он, увидев друга, — Что-то случилось? — Аллен сегодня в офисе, — пожал плечами тот. Тесс прошел на кухню, немного погремел посудой и вернулся с кружкой травяного чая, который его жена передала для Оза. — Все помнят, что мне девятнадцать, а не девять? — пробурчал Оз; он плохо умел принимать заботу, даже от близких, хотя и сам был человеком весьма заботливым. — Было бы тебе девять, у тебя бы этих проблем не было, — мягко возразил Гудвин, — Пей давай. Оз так и не понял, какие конкретно травы подсунула ему Алекс, но его это не сильно волновало: он доверял ей достаточно. Да и что бы это ни было, оно помогало. Работа шла медленно, но шла. Тесс тоже не сидел без дела и возился в каких-то отчетах. — Ты этот запах тоже не чувствуешь? — без особой надежды спросил Оз, когда дыхание в очередной раз сперло от перечной мяты. — Только твой, — удивленно подал голос Гудвин, затем получше принюхался и, указав на рубашку, в которую кутался от холода омега, добавил, — Ну, и Алом попахивает. — Значит, крыша катится, — вздохнул разведчик, откладывая приборы и откидываясь на кровать. — Должна же когда-то. — Кстати, тебе тут нормально? — дернулся вдруг Оз, будто только теперь вспомнив, что Тесс альфа, а он — течный омега. — На меня только один запах действует, — отмахнулся тот, рефлекторно потянувшись к аккуратному следу зубов. — Метки правда так работают? Я думал, это просто больно и романтично. Гудвин негромко рассмеялся и вернулся к отчетам. Вечером с работы вернулся Аллен, и Тесс, после недолгих посиделок с обсуждением текущих дел на службе, ушел. Церт же уткнулся в документы, в которых не успел разобраться в офисе. — Ал, где дефростор? — позвал его из комнаты Оз. — Кто? — непонимающе переспросил Аллен; Оз ничего не ответил, и в этой тишине Аллен отчетливо какими-то фибрами души ощущал, что тот сейчас разочарованно вздохнул, махнул на майора рукой и полез искать свой деф-что-то-там самостоятельно. — Я нашел зло! — с гордостью кота, нашедшего сметану, заявил минут через пятнадцать Оз, ставя перед Алленом какой-то коробочкообразный прибор с линзой. — Поддельные чертежи? — с надеждой уточнил Аллен. — Ну... Меньшее зло.