Я хочу

Хосок явился Юнги два года назад. Тогда он бился в истерике, кричал и плакал, пытаясь понять, что он сделал не так. — З-за что?! За какой грех ты послан мне?! Что я сделал?! — Захлёбываясь и задыхаясь слезами кричал он, сидя перед демоном, стараясь отползти подальше. — О-о-о, ты не сделал абсолютно ничего. — Хо мягко улыбается. Эта улыбка должна успокаивать, но что-то в его взгляде было… опасное. — Ты такой чистый и невинный мальчик. — Пальцами Чон нежно берёт мокрые от слёз щёки и томно вздыхает, блаженно прикрывая веки всего на секунду, что бы снова распахнуть их и уставиться в заплаканные и напуганные глазки Мина. — Мх… Такой невинный, что кожи касаться одно удовольствие… — Ч-что… Ч-что тебе нужно? — Всхлипывая едва говорит юный священник, дрожащим от страха голосом. — Ничего. — Хосок отпускает нежные щёчки и щёлкает Юнги по носу. — Я просто развлекаюсь. — Р-развлекаешься? — Юн недоумённо сводит брови к переносице. Что значит «развлекаюсь»? Юнги не игрушка! — По-почему именно я? — Почему? Ну-у… — Демон направляет взгляд в высь, будто ответ упадёт на него с неба. — Ну, а почему нет? — Снова устремив пронзительный взгляд на Мина, Хо пожимает плечами, наклоняясь к нему ближе. — Ты вон какой хорошенький, к тому же только вступил на должность священника, настоящее чудо! — Чон хватает Юнги за щёку, больно оттягивая её в сторону. Мин хнычет болезненно, принимая свою не лёгкую судьбу. Он был уверен, что это небольшое испытание от Бога, может месяц или два, но вот Хосок таскается за парнем второй год и мешается своим постоянным присутствием. Первое время Юнги думал «надоедливый демон! Пусть он исчезнет наконец!», когда Хо разговаривал с ним во время службы, смеялся над детьми и стариками в храме и мешал спать своей непрекращающейся болтовнёй. — Какая тут скучища! — Досадно восклицает Хосок, облокачиваясь о скамью рядом с пожилой молящейся женщиной. — И ты стоишь так целый час и смотришь на них? Тебе вот не скучно? — Чон быстро поднимается к Юнги, стоящему в самом дальнем ряду. Тот чуть хмурится. Он не может ничего ему сказать сейчас. — Да ты посмотри на эту бабулю! Она сейчас развалится! — Мин продолжает смотреть вперёд. Может Хосок прав, это невыносимая тоска, стоять вот так и смотреть в одну точку, но Юн делал это уже несколько лет и даже не мог позволить мысли об этом промелькнуть у себя в голове. Хосок продолжает носиться по церкви, выскакивая то тут, то там, иногда тыча в людей и получая искренний детский восторг от их недоумевающих лиц, пытающихся найти того, кто нарушает их покой. Ведь кроме молодого священника, демона не видит никто. Случилось однажды кое-что, что заставило Юнги посмотреть на Чона не как на простого демона, а как на доброго друга. Сжимаясь от холода, Мин открывает глаза. Непривыкшие к темноте глаза выдают расплывчатые силуэты окружающих его предметов, но слух напряжён достаточно, что бы отчётливо слышать пугающий скрежет. Священник пытается повернуться в сторону звука и понимает, что не может пошевелить даже мизинцем. Скрежет стихает, будто понял, что Юн больше не спит и тут же быстро приближается, становясь громче. Юнги бы и рад закричать, позвать на помощь, хоть Хосока, кого угодно, но как бы он не напрягал связки из горла вырывались лишь тихие хрипы. Мин смотрит перед собой и в темноте видит как перед ним вырастает фигура и близко не напоминающая Чона. Страшно. Юнги очень страшно. Он чувствует как мурашки бегут по всему телу, сосредотачиваясь на затылке. Чудовище скрипит и хрипит, раскрывая рот на не существующем лице. Хосок появляется будто из неоткуда, сбивая фигуру с того, чем можно было бы назвать ногами. Глаза Мина уже привыкли к темноте и он чётко смог разглядеть серьёзное выражение лица демона, ведущего борьбу с чудовищем в ногах его кровати. Хо вместе с фигурой исчезает в темноте и через небольшой промежуток времени Юнги слышит задушенный писк, а после стук дорогих туфель по паркету. — Ах, святой мальчик так испугался. — Хосок присаживается рядом с кроватью, поглаживая Юна по волосам. — Весь бледненький. — Демон мягко улыбается, и священнику кажется, что как будто даже искренне. — Не волнуйся, я всё уладил, можешь спать спокойно, конфетка. — Игриво ухмыльнувшись, Чон коротко целует Мина в щёку, выпрямляется и исчезает в темноте. Кажется с «другом» Юнги погорячился. Друзья ведь не целуют друг друга в щёки? Совсем странные ощущения появились, когда Хосок вдруг явился в церковь полностью голым. — Жарко сегодня, а? — Заявляет он, прохаживаясь вдоль скамеек. Щёки Юнги горят огнём и он совершенно не понимает почему. Может от того, что раньше ему не доводилось наблюдать голых парней (кроме себя самого), а может от чего-то другого. — Тебе в твоей рясе не жарко, м? — Улыбаясь как-то чересчур игриво, говорит Чон, мягко касаясь порозовевших щёк Юна. — Что такое, конфетка? Температура поднялась? — Демон дразняще ведёт рукой по чужому затылку к шее, пальцами проникая под высокий воротник. — Да ты весь горишь. — Юнги и правда жарко. Он бы и рад списать это на высокую температуру, на душный воздух в церкви и на чёрную, плотную рясу, но тянущее чувство внизу живота делает всё таким греховным, что священнику хочется исчезнуть. Что они оба позволяют себе в храме? — Хосок! Мы-мы же в исповедальне! — Кричащим шёпотом говорит Мин, старательно отпихивая настойчивого демона подальше от себя. — Ну и ладно. Тут столько грехов отпущено и ты свой отпусти. — Находя в себе силы, Хо прижимается к Юну всем телом, заставляя того вжаться в угол. — Х-хосок! — Юнги некомфортно. Хоть Хосок довольно щуплый, прямо сейчас он казался просто огромным, нависающий сверху, с расправленными чёрными крыльями. Священник не может сопротивляться, не получается. А может он просто не хочет? — Мы не можем!.. — А что? Боишься Бога разгневать? — Чон насмехается до тех пор, пока не замечает смущенное, но вполне серьёзное выражение лица. — Ты ведь знаешь, что ему похуй на вас всех? Он просто балуется, иногда играясь с вами. Как это у вас называется? Симс? — Н-неправда! О-он любит нас! — Юнги пытается возражать, на подкорках сознания прекрасно понимая, что спорить с кем-то действительно приближенным к религии, всё равно, что оспаривать наличие Луны. Хосок снова смеётся. — Он тебе так сказал? Никто из вас Его даже не видел. — Демон плотоядно ухмыляется, резко приближается к чужому уху, обжигая его горячим дыханием. — То ли дело я. Ты видишь меня. Ты чувствуешь меня. — Он нагло кладёт руку Мину на бедро, скрытое под длинным подолом рясы. — Ты слышишь меня. Я тут и я люблю тебя. — Юн удивлённо охает. Вот уж чего он точно не ожидал, так это признания в любви. Нравится ли ему это? Возможно. — Я… Я не гей. — Уверенно (он надеется) говорит священник, слыша над ухом ещё одну усмешку. — Ну конечно. Маленький мальчик однажды спросил у папочки о геях, а святой отец убедил его в том, что это греховно. — Юнги хмурится, вспоминая этот диалог, больше похожий на монолог, с отцом. Но откуда демону об этом знать? — И ты поверил ему. Тоже так считал. Но ведь ничего не скроешь. — Мин чувствует, что Хосок улыбается ещё шире. — Как же звали того красивого мальчика из твоего класса, м? — Та… Тэ… — Тэхён… — Сдавленно произносит священник. Он помнит его, хорошо помнит. Тот парень, что заставлял его чувствовать себя странно, когда Юн смотрел на него. Он пытался скрыть это даже от самого себя, потому что был напуган этими чувствами. Но Тэхён давно не занимает место в его сердце. Тогда кто? — Может мне принять его облик? Конечно, я могу, посмотри. — Юнги не хочет смотреть. Он краем глаза видит, как лицо Хосока меняется и старательно избегает его. — Посмотри на меня, Юнги. — Даже его голос изменился, звучит прямо как у его первой любви, но он больше не вызывает мурашек по спине. — Нет… Не надо. — Мин обнимает себя руками. — Почему не надо? Разве он не нравится тебе больше? — Н-не нравится. — Священник уверен, что демон просто издевается над ним, он ведь всё прекрасно понимает. — Ах, я так и думал. — Последнее что он шелестит голосом Тэхёна, возвращаясь в свой привычный облик. — Расслабься, невинный мальчик, я просто шучу. — Откуда… Ты всё знаешь? — Не меняясь в лице, спрашивает Юнги. Не смешно, совсем не смешно. — Что ж, пришло и моё время исповедаться. — Хосок присаживается на небольшую табуретку, подпирая голову рукой. — Ага, Намджуна-а, за детишками любишь подглядывать? — Чон появляется неожиданно, совершенно не пугая этим Джуна. — Чего тебе нужно? — Спокойно отвечает ангел, продолжая наблюдать за мальчиком, играющим с мячом во дворе небольшого дома. — Просто пришёл навестить друга. С тех пор как меня изгнали, мы с тобой так мало видимся! Совсем не любишь меня? — Жалуется Хосок, так же направив свой взор на ребёнка, заинтересованно рассматривая его детские черты лица. — Кто это? — Мин Юнги, сын священника в местной церкви. Он и его мама попали в аварию и его отец так сильно молил о том, чтобы его сын был в порядке, меня прислали сделать чудо. Я решил остаться тут на какое-то время, чтобы убедиться, что ничего не случится. — Ким смотрит на друга, замечая его хитрое выражение лица. — Даже не думай, Хосок, он же ребёнок. — Какой красивый парень из него может вырасти… — Задумчиво произносит Чон. — Хосок! Ни стыда, ни совести! — Намджун не отказывает себе в том, чтобы дать Хо не слабый подзатыльник. — Ай! — Демон обиженно дует губы, поглаживая ушибленное место. — Ну-у, Намджун-а… Я обещаю, что с мальчиком ничего не случится, пока он не вырастет. — Ангел внимательно смотрит в честные глаза Хосока, стараясь найти в них подвох. Но не находит и позволяет демону делать всё, что ему захочется. Отказать лучшему другу язык не поворачивается и не важно, что его давно изгнали из Рая. — Эй, почему ты плачешь? — Хо присаживается перед мальчиком на корточки. Слёзы катятся по его круглым щекам ручьями, капая на землю. Восьмилетний Юнги поднимает на Чона заплаканные глаза. — Я-я… Потерялся! — Мальчик едва выдавливает из себя слова, пытаясь перекричать собственную истерику. — Я-я был с мамой на-а площади, о-отошёл и-и потерялся. — Вдохи давались ему тяжело из-за слёз, растираемых по лицу. — Ну, малыш, не плачь. — Чон успокаивающе гладит мальчишку по волосам, нежно ему улыбаясь. — Всё будет хорошо, я отведу тебя к маме. — Он берёт детскую ручку в свою, заставляя Юнги посмотреть ему в глаза. — Пойдёшь со мной? — Мин смотрит с недоверием. Ему всегда говорили не ходить никуда с незнакомцами, но сейчас он настолько в отчаянии, что он готов на что угодно, лишь бы вернуться к маме. Юн неуверенно кивает и крепче сжимает чужую ладонь. — Так… Это был ты? — Юнги смотрит в пол пустым взглядом. Раньше, как бы он не пытался вспомнить того человека, его лицо никак не хотело принимать чёткость, но сейчас, в своей памяти он отчётливо видит Хосока, с той мягкой, действительно доброй улыбкой, прямо как в ту ночь сонного паралича. — Я. Я всегда был рядом, ты даже не всегда это замечал. — Чон самодовольно улыбается. — Изначально это был просто сексуальный интерес… — Мне было 5 лет! — Интерес к тому, каким красивым парнем ты вырастешь! — Хо обиженно дует губы, тут же хитро прищуриваясь. Встав, он снова направляется к Юну, сопротивляется чуть меньше, чем раньше. — И посмотри, не прогадал. — Демон растягивает губы в соблазнительной улыбке, пальцами проводя по розовой от смущения щеке. — Это был лишь интерес, но знаешь… — Хосок больше не улыбается, смотря священнику в глаза тем серьёзным взглядом, которого Юнги почти никогда не видел. — Я действительно люблю тебя. — Он мягко касается губами тонкой кожи на чужой шее, заставляя непроизвольный вздох вырваться из губ Мина. Снова становится жарко и Юнги практически чувствует как высокий воротник душит его. — Мх… Хосок, оставь это до дома. — Юн пытается оттолкнуть демона снова, в этот раз совершенно не прилагая усилий, будто даже не хочет этого. — Мне расценивать это, как взаимность? — Нагло улыбаясь, Хо оставляет ещё один невесомый поцелуй на мочке уха. Жарко. Очень жарко. — Делай… Что хочешь… — Мин шумно выдыхает, когда горячий язык касается его уха. Он всегда был очень чувствительным, но он никогда не мог подумать, что настолько. — О-о, я хочу. — Смеётся демон, прежде чем перенесёт невинного священника в дом.