𝙸'𝚕𝚕 𝚌𝚑𝚊𝚗𝚐𝚎 𝚎𝚟𝚎𝚛𝚢𝚝𝚑𝚒𝚗𝚐.. 𝙸 𝚙𝚛𝚘𝚖𝚒𝚜𝚎.

      Для начала нужно удачно приземлиться. Зажмурившись, я почувствовала, как камни жестко соприкасаются с ладонями.              Я не почувствовала ничего, кроме острой боли, а, значит, ничего не сломала. Ссадины ничто по сравнению с болью, ощутимой при переломе костей.              Если я все правильно помню, я должна была очутиться на собрании. Значит, предстоит еще много работы.              Для начала я должна была объясниться, и сделать это как можно быстрее. Не каждый же день у них люди с неба падают, так еще и в секретный штаб!              Языковой барьер нарушен, и мы понимаем друг друга. Возможно, я даже смогу свободно говорить с ними...              Пока я задумалась, меня уже окружили. Сверкающие, до идеала отполированные мечи уперлись в меня, угрожая моментальной расправой. Я начала объяснять, что я пришла с миром, однако с уст слетали лишь неизвестные мне ранее фразы. "Я все же разговариваю на их языке.." - пронеслось в голове.              Хотя.. Судя по всему меня поняли, и негласно, как один, убрали катаны от моего тела, не засунув ножны.              С опаской поглядывая на меня, они в любой момент были готовы разрубить мое тело на миллионы кусочков с ужасающей скоростью. Я же с облегчением выдохнула, ведь с приставленным у горла оружием, довольно.. Неудобно дышать, признаться честно.              Яркий свет солнца, слепящий глаза, и ясное, голубое небо с проплывающими по нему облаками оказались совсем не кстати, вразрез обстановке.              Не найдя ничего лучше, я дрожащим голосом произнесла:              — П-привет..              Серьезно?! И это я то к шифтингу так усердно готовилась, что даже сказать ничего толком не могу?              — Это что, все, что ты можешь сказать? — скрипя зубами, с явным раздражением в голосе проскрежетал Санеми.              — А... Ч-что? — я, без сомнений, была растеряна. Ни разу должным образом не продумывая появление здесь, я не знала, что могу сделать, чтобы развеять их недоверие.              — Я спрашиваю, какого хрена ты здесь делаешь?! Кто ты такая, черт возьми, и откуда пришла? Выкладывай! — сорвавшись на крик и направив свой меч на меня, Шинадзугава совсем не располагал к себе. Я вздрогнула, отступая назад.              Я не смогла вымолвить и слова из-за страха. Он парализовал все тело, проникая в каждую клетку, и не давал возможности спастись.              Пламенный столп, Ренгоку Кёджуро, и столп камня, Химеджима Гёмей, вступились за меня и оттащили разъяренного хашира ветра, угрожавшего мне расправой, после чего украдкой взглянули на меня, негласно посоветовав отойти в сторону.       Мицури с сожалением посмотрела на меня, и приложив руку к лицу, пробормотала:              — Бедняга.. Я буду надеяться, что она выживет..              Обанай сердито глянул на меня, обещая мучительную смерть, если я хоть пальцем трону Канроджи. В этот момент мне, к сожалению, было абсолютно плевать. У меня не было ресурсов, чтобы посчитать это милым, и я проигнорировала его.              Муичиро, казалось бы, вообще не был увлечён, и смотрел в небо. Что уж говорить, он последним подбежал к остальным, когда я только появилась. И даже тогда, он, судя по всему, не особо-то и интересовался мной. Наверняка дело в его амнезии.               Шинобу, так и вовсе раскрыв глаза, наверняка пыталась понять, каким образом я упала с неба. Ну, оно и ясно. С ее высоким IQ она единственная заинтересовалась этим вопросом. Неудивительно.              Тенген же приговаривал, что моя смерть путем отсечения головы выглядела бы просто блестяще, и наверняка стала бы интересным событием. Вроде бы добрый, но одновременно такой странный..              А Гию... Гию просто стоял. Потом же, повернувшись ко мне, он подошел. Камни под его ногами похрустывали, имитируя хруст костей. И я, возможно бы, испугалась, если бы не знала об его рассудительности.              На меня уставилась пара синих глаз. Будучи по уши влюбленной в него, я замерла. Возникло ощущение того, что я тону. Тону в его прекрасных, глубоких словно два озера глазах. Они не были ледяными, нет... В них все же оставалась частичка тепла, напоминающая о том счастливом времени, проведенным с семьей и горячо любимым другом.              — Успокойся. Обуздай свой страх, не дай ему управлять тобой. Направь его на защиту себя, и ты станешь в тысячу раз сильнее, чем сейчас, — его голос ненавязчиво проникал в душу, заставляя сердце трепетать от испытываемых к нему теплых чувств.              Он не улыбался мне, подбадривая. Не обнимал, чтобы успокоить, и даже не прикасался. Однако то, что он просто заговорил со мной, то, что он смотрел мне прямо в глаза действовало лучше любого успокоительного.              Наблюдая за нами, окружающие были удивлены. Томиока всегда был безучастен, так почему сейчас он разговаривал с неизвестной всем девушкой, призывая не сдаваться и взять себя в руки? Кто знает...              Я сделала глубокий вдох, мысленно собираюсь в кучу. Спокойствие, я смогу. В сдедующую минуту я выдохнула, будучи уверенной в своих действиях.              — Я пришла, чтобы спасти ваши жизни, и помочь одолеть Кибуцуджи Мудзана. Зная исход битвы, могу сказать что жертв будет много. Я предлагаю их предотвратить, —ровным и убедительным тоном произнесла я.              Гию, отошедший в сторону, удовлетворительно кивнул, и я, с благодарностью взглянув, кивнула в ответ. К сожалению, все еще было впереди.              — Почему мы должны тебе верить?              — Откуда у тебя такие сведения?              Сейчас каждый из них раздумывал об одном и том же. Стены, созданные из самообладания и сдержанности были в миг разрушены моим заявлением.              Что же, так тому и быть. Я не стану исправлять их положение, будучи в тени. Будем сражаться вместе.              Гомон стих, сменяясь тишиной. Я не сразу поняла резкую смену обстановки. Как оказалось позже, это были шаги.              Двух человек? Нет, трех. Тихие, аккуратные шаги. И еще одни. Складывалось ощущение, что один из них спотыкался, идя вслепую.              — Ояката-сама прибыл.              Эта девятка в миг уселась, демонстрируя абсолютное доверие и почет пришедшему. Это было видно даже со стороны.              — Доброго здравия, Ояката-сама, — все, как один, поздоровались с ним, ведь бесконечно уважали его.              Две девушки, пришедшие с главой, ровным тоном, словно по привычке отчеканили:       — Собрание столпов объявляется открытым.