Вьюга

13 января. -33°C Ночь стояла над лесом. Ночь необычная, наступившая посреди бела дня, будто солнце задернули плотной шторкой. Однако мрак под этой шторкой был самый что ни на есть настоящий – густой, клубящийся, вязкий, переливающийся перепадами глубин: в одном месте наступишь – уйдешь по колено, наступишь в другом – провалишься в чёрную пучину, будто и не было тебя никогда. И в этом самом болоте из мглы, под мощными порывами морозного ветра, осыпающего все вокруг дождем из мириадов сливающихся с мраком и острых как бритва снежинок и взглядами сотен ночных существ, обрадованных внеплановой возможности выползти из теней, подсвечивая себе путь огоньком керосиновой лампы, то и дело норовящей погаснуть под натиском завывающего ветра, дрожа и кутаясь в одежду от холода, тревожно вглядываясь в густую мглу по сторонам, в любую секунду ожидая увидеть в океане мрака слабое свечение волчьей шерсти и опричный оскал, по петляющей тропинке среди протыкающих темное небо пик стволов спящих елей медленно двигались три фигуры. Фигура впереди – чуть повыше своих спутников, хорошо освещённая керосинкой, которую та держала на вытянутой руке принадлежала седовласому старцу, одетому на старый военный манер. Серьезность намерений старика подтверждал высовывающийся из-за плеча и слабо поблёскивающий в жёлтом свете лампы ружейный ствол. Позади вооруженного деда шли, ёжась и кутаясь в относительно новые, но уже потрёпанные куртки две фигуры поменьше. Одна из них то и дело озиралась, нервно щупая скрытую в кармане куртки жёсткую рукоятку ножа. Вторая шла ровнее, спрятав нерусское лицо под капюшоном, будто улитка в домик. Внезапно парнишка в капюшоне наклонился к нервному товарищу и еле слышно спросил: - Узнаешь тропинку, Ромка? Та которая окольная, за часовню выводит, помнишь? Мальчик в кожанке кивнул, бурятенок продолжил: - Так вот, тропинка эта с прямо противоположной стороны леса от той, по которой мы Бабурина вытаскивали, понимаешь? Ромка недоверчиво посмотрел на приятеля и нахмурился: - Если не брешешь, то какой мы тогда крюк навернули пока от той хрени убегали… - А вы крюков и не наворачивали. Неожиданно в беседу встрял вездесущий Мурза: - Лес сам вас на другую сторону вывел. Бяша недоуменно моргнул: - Это как так: лес? Старик пожал плечами: - А вот так – лес. Скажи, вот, парень, - Мурза мотнул головой в сторону Бяши – ты, как я вижу эти места знаешь. Видел ли ты вчерась ночью тропинку которую ты ранее никогда не знал? Бяша неуверенно кивнул, дед как то спиной это почувствовал и продолжил: - Стало быть видел. Да будет вам известно, молодые люди, что той тропинки о которой вы говорите – нет в природе? Парни ошеломленно переглянулись: - Что значит: нет? - То и значит: нет. Не может путник просто так набрести на эту тропинку в лесу. Ее создают. - Кто? С замиранием сердца спросил Ромка: - Хозяин, кто ж ещё, будь он не ладен… За вами охотилась его свита, а он ей таким образом помогал – путал вас, дурил. Эта чёртова тропинка могла где угодно вас выплюнуть, хвала небесам, - дед перекрестился – что недалеко от меня объявились, а то быть вам Хозяину жратвой… Несколько минут прошли в молчании, пока Ромка тихонько не позвал: - Мурза?.. - Ой? Ромка прокашлялся и как можно более спокойно спросил: - А что это за Хозяин которого вы постоянно упоминаете? Старик вздохнул: - Ох, ребятки, рановато вам о таковом знать… Ох, глядите! Старик резко выбросил руку вперед. Проследив за направлением движения мальчишки обнаружили что там куда указывал дед тьма рассеивается и между спящими стволами брезжит яркая полоска света: - Скорее, на выход! Последние минуты – самые опасные! Подгоняемые заволновавшимся Мурзой, ломая ветви и сучья на своем пути, как медведи, ребята в несколько секунд вырвались из плотного кольца тьмы, оказавшись на опушке леса, где в отличие от чащи царило солнце, пусть и застланное густой дымкой тяжёлых облаков. Сквозь беснующуюся метель проглядывались столь знакомые очертания серых панельных зданий поселка - угрюмых приветов из мёртвой страны. Мурза положил теплые ладони парням на плечи: - Вот он, поселок. Добро пожаловать домой. - Так, пацаны, слушаем внимательно. На фоне белой стены часовни, припорошенной белым-же снегом даже сквозь пургу были отчётливо видны три силуэта, вжавшихся в старинную каменную кладку возле небольшой деревянной дверцы, чуть ли не срываемой с петель могучим ветром. В руках один из силуэтов держал двуствольное охотничье ружье: - Хрен его знает какая чертовщина внутри этой часовни засела. Вроде и место святое, - старик осенил себя крестом - но как говорится: на Бога надейся, но и сам не плошай. На рожон не лезем, никуда без моего ведома не шарахаемся, усекли? Парни синхронно кивнули: - Ну с Богом. Мурза вскинул ружье, ударом ноги устранил преграду в виде двери и тактической поступью вошёл в часовню - сказывалась военная выправка 30-летней давности. Не услышав в первые несколько секунд ни пальбы, ни криков деда, ни рёва тварей парни решительно последовали за своим суровым предводителем. - Ох, ёб твою мать... Старик медленно опустил ружьё, Ромка вытаращил глаза, а Бяша схватился за живот и отвернулся, опершись на стену. В целом часовня сохраняла свой первозданный вид, заложенный ещё при Империи: тут тебе и деревянный помостик для священнослужителей, и величественные и красивые иконы, с которых святые смотрят в души праведников и грешников своими неживыми, но пугающе зоркими глазами, тут тебе и красочная лепнина на стенах и потолке и лик Иисуса с нижней стороны единственного купола, словом - все как у людей. Хорошо бы этим дело и ограничивалось, но был в часовне ещё один предмет интерьера. На помосте, прямо под ногами вошедших лежал труп. Мертвое тело бородатого мужчины средних лет, одетое в черную рясу на груди близ которой лежал крест с обрывком веревки от него - шея священнослужителя была нещадно разодрана чьими то острыми клыками. Самым кошмарным было то что священник не был единственной жертвой. На полу ниже помоста лежало ещё добрых полтора десятка тел с такими же следами страшной, мучительной смерти на шеях и животах. Видимо, опричное братство без ума от человеческих глоток и кишок. Дед присел на одно колено и закрыл глаза павшему священнику. Затем, бормоча какую то молитву спустился с помоста и проделал эту процедуру со всеми телами, не успевшими закрыть глаза перед кончиной: - Бедные миряне... Бормотал Мурза вперемешку с молитвой: - Знать, пришли в храм Божий когда Вьюга началась. Заступничества искали у Всевышнего, спасения... Старик горько вздохнул: - Не услышал их Господь. Надо будет их похоронить по-людски, хоть покой за чертой обретут... Закрыв глаза последнему несчастному, Мурза завершил свою мантру, вновь отошёл к помосту и несколько секунд печально молчал. Ещё раз тяжело вздохнув лесник обратился к парням: - Пойдёмте, ребятки. Тут нам делать больше нечего. До самого выхода Бяша не открывал глаз, идя оперевшись на Ромкино плечо и дергаясь каждый раз когда его ботинок с мерзким чавканьем наступал в лужу чей то холодной крови. Прозрел он лишь когда морозный возду с улицы вновь ударил в лицо через развороченный проем главного входа. Вслед за парнями из часовни вышел Мурза. Повернулся обратно к богодельне, поклонился, в очередной раз перекрестился и встал во главе колонны, вновь приведя ружье в боевую готовность. Очертив витьеватый путь по тропинке меж жутких частоколов могил и несколько раз вступив в черные следы от волчьих лап стопы трёх путников наконец вступили на замороженный снегом асфальт, что означало то что они вступают в каменные джунгли. Осознание того что эти каменные джунгли с недавних пор приобрели багряный оттенок скромно скрывалось за первым же поворотом... Ветер чуть утих и будто стало чуть теплее. Мягкий снег, совсем недавно бывший белым сочно, с причмокиванием хрустел под подошвам трёх пар обуви. Медленно проплывали мимо людей уродливые и гротескные панельные коробки пятиэтажек с выбитыми окнами на нижних этажах и буро-алыми шлейфами, тянущимися внутрь (или наоборот - из) оголённых пастей подъездов, двери от которых всякий раз либо ввалились внутрь, либо валялись неподалеку. Было видно что те кто заставил посёлок замолчать были прекрасно осведомлены о строении людских жилищ. Такие знакомые уютные дворики с печального вида детскими площадками и такими привычными автомобильными покрышками закрытыми наполовину в землю. Когда на посёлок напали, какой то малыш попытался спастись под одной из таких покрышек, и ему это удалось, правда не целиком... Сами автомобили стояли тут-же неподалеку. Все как на подбор отечественные, иномарок не было видно, да оно и логично. Кому в маленьком посёлке близ Уральских гор, выживающем лишь за счёт этих самых гор и окрестных лесов хватило бы денег на иностранную машину? "Волги", УАЗ-ы, "Москвичи", "Запорожцы" и ещё несколько моделей унаследованного Федерацией советского автопрома попадались тут и там с завидной регулярностью, однако больше всех, разумеется было различных "Жигулей". Они-же оказались и самыми прыткими, но далеко все равно не уезжали. Какая-то "шестерка" намотала себя на столб, пытаясь удрать от погони - это было видно по обилию волчьих следов по маршруту ее следования. Другая, на этот раз уже "семёрка" - на полном ходу влетела в витрины магазина. В гастрономе, сохранившем в себе остов той самой "семёрки" единогласно было решено устроить короткий привал. Трудно было есть еду с прилавков, какой бы вкусной она не была, осознавая что кассир и охранник всё ещё находятся здесь. И пусть они не в той кондиции чтобы что то предъявлять воришкам, но кто знает какая ещё чертовщина может случиться в этих проклятых местах? Может распотрошенные и почти обезглавленные тела сейчас выйдут из-за прилавка и суровыми голосами из глубин помятых туловищ потребуют плату за товар? А даже если не выйдут, призраков ведь никто не отменял? Стараясь гнать от себя эти мысли, пока ещё живые люди оперативно доели свои порции, закинули в рюкзак ещё несколько съедобных штук и поспешили покинуть магазин, чтобы продолжить своё тихое путешествие по осколкам цивилизации... Оказывается, что иномарки в посёлке все-же были, правда все без исключения были припаркованы у стен местной администрации. Здание сильно пострадало - окна были побиты, повсюду валялась вышвырнутая в освободившиеся проемы мебель и бумаги, весело разлетающиеся на ветру, стены были исцарапаны настолько, что сквозь прорехи можно было видеть коридоры внутри, где также царила анархия. Позолоченный двуглавый орёл чуть накренился, был заметно помят, но вреда ему было нанесено куда меньше чем остальным объектам вокруг, а трехцветный флаг, который по идее должен был стать первой жертвой мистических вандалов не был потревожен вообще. Странно это все... Возле администрации также стояло и первое свидетельство того что они приближаются к цели - милицейский УАЗ-ик, опасно остановившийся на сплошной полосе. Двери и окна автомобиля были выломаны, салон залит кровью, шлейфы от которой тянулись в переулок, откуда доносились отвратительные чавкающие звуки. Однако, милиционеры не дали себя убить просто так. Снег вокруг машины был усыпан пистолетными гильзами, а вокруг лежало несколько странных кучек, похожих на таковые от пепла. - Они защищались. Заключил Мурза: - Такие кучки остаются на месте убитого опричника. Сам такие оставлял, хе... Невесело усмехнувшись, старик повел парней подальше от этого страшного места. Завернув за угол вся троица оказалась у заветного здания с облицованной синим крышей, у которой на обороте желтыми, потрепанными буквами значилось: МИЛИЦИЯ. Тяжёлая металлическая дверь с лязгом закрылась за спинами вошедших. В ноздри проник резкий свежий запах, усреднённый между аптечным ароматом и запахом в метро. Хрупкий кафель зацокал под ботинками. Проведя быструю разведку снаскока все трое импровизированных разведчиков пришли к единогласному заключению что милицейский участок абсолютно пуст. Причем он был не просто пуст, как пусты были обагренные кровью улицы посёлка, а был пуст совсем, даже трупов не было видно - видимо, люди отсюда ушли ещё в самом начале Вьюги. В пользу этого предположения говорило то что в околотке абсолютно не было следов бесчинств слуг Хозяина, что впрочем легко компенсировалось бесчинствами самих людей. Судя по всему, покидали отделение в страшной спешке: все перевернуто вверх дном, вешалки опрокинуты, папки с делами разбросаны по полу, перевёрнуты даже некоторые шкафчики, словом, сущий кошмар перфекциониста или проверяющего офицера. Однако, не с ревизорской проверкой они сюда пришли, хоть парни и начали с повышенным интересом осматривать помещение. Приглядывая за ними одним глазом, другой свой визор Мурза наставил на вожделенную цель их сегодняшнего похода. Минуя разбросанный хлам, старик беспрепятственно вошёл внутрь диспетчерского пункта и, на ходу вспоминая как пользоваться этой диковинной аппаратурой настучал на клавишах зазубренный коммуникационный номер ближайшей военной части, и, пока из висящей над полом на проводке трубки раздавались раздражающие гудки, быстрым движением рук выудил откуда-то из недр шинели потертую дискету, которую столь же ловко вставил в едва заметный паз внизу стола. Гудки затихли, старик одобрительно ухмыльнулся: - Вот теперь услышали. Считайте, помощь уже в пути, ребятки. - А что вы сделали? Больше из уважения осведомился Ромка, рассевшийся на приемном стуле и увлеченно листающий подробности какого-то уголовного дела: - Опять колдуете? - Колдую помаленьку. Хохотнул старик и пояснил: - Солдатиков в гости позвал, не более. На этой дискетке обращение записано, тревожное. Заранее к такому сценарию готовились, а халтура новой власти и впрок пошла: аппаратуру заменили, а паз остался. Старик постоял у пульта ещё минуты с две и убедившись что дежурный офицер принял сигнал, вновь подал голос: - Понимаю конечно что тут уютно, ребятки, но надо бы тикать по быстренькому. Хозяин Леса - волшебная тварь, может и радиопередачу ухватил, а тогда ведь целая орда опричников сюда сбежится - не одолеем. Пойдёмте-пойдёмте. Перехватив поудобнее рюкзак на плечах дед подошёл к входной двери, ещё раз подозвав ребят. Ромка скривился, но все же встал со стула, отложил недочитанную папку и покорно подошёл к старику. Бяша-же продолжал возиться у одной из бетонных стен: прикладывался к прохладной поверхности и прислушивался: - Ну сколько можно ждать, а? Ты что там в штукатурку втрескался? Старик демонстративно бряцнул ружьём: - Сам не пойдешь, пушкой погоню, вот те крест. Бяша неуверенно повернулся к стоявшим у двери и ещё менее уверенно процедил: - Слушайте, мне кажется, за этой дверью кто-то есть... Старик сделал шаг назад, встав в в боевую стойку, вскинув двустволку и заслонив считающего ворон Ромку: - Фу ты, чёрт, и сюда нечисть пробралась... Сюда иди скорее, раз твари за стенкой! Бяша быстро замахал руками: - Не, никакие не твари, там люди! Бля буду на, если не люди! Мурза погрозил Бяше сухим кулаком: - Ты мне ещё поругайся тут. Ну ка дай послушать... Старик приложился ухом к бетонной кладке, несколько секунд напряжённо молчал и наконец неохотно пробормотал: - Похоже и вправду люди... Ну ка где тут дверца... Дверца быстро отыскалась на обороте коридора: массивная, железная, тюремного типа, над ней красовалась табличка: "Детская комната милиции". - Детишек, значит, держали гестаповцы... Дед усмехнулся: - А мозгов-то с фюрера усы. Ключ в замке торчит. А ну, взяли... Несколько раз с трудом провернув ржавый ключ в ржавом-же замке дед с силой потянул дверь на себя - металл со со страшным звуком протерся по бетону, соскочил и железная преграда медленно отворилась... Когда железная ширма со страшным звуком уехала вовне, а мрак неосвещенной камеры был слегка прорежен тусклым светом, но даже от него глаза пришлось закрывать рукой, в появившемся окне я ожидал увидеть кого угодно: милиционеров, солдат, простых выживших, да хоть бандитов или самого Чёрта, однако вырисовавшиеся в полумраке физиономии наших заклятых "друзей" из местного юношеского криминального круга ввели меня в порядочный ступор. С одной стороны то что они живы и здоровы - это хорошо, ведь теперь старший лейтенант Тихонов не может мне ничего предъявить, хотя, не все ли равно сейчас? Жив ли вообще пресловутый участковый? Гораздо больше меня волновало другое: эти ребята вполне могли в текущих обстоятельствах сколотить из своих подручных некое подобие ОПГ. А зачем им тогда забираться в милицию? Ясен пень - за оружием, и скорее всего они его уже добыли. Но зачем им тогда открывать детскую комнату? Захотели расквитаться за вчерашнее? Однако по их ошеломленным лицам нетрудно понять что и для них эта встреча сюрприз, но что им теперь мешает совместить приятное с полезным? Будто чтобы укрепить мою догадку за Ромкиным плечом мелькнули легкоузнаваемые очертания двуствольного ружья. Я крепче обнял Полину и постарался закрыть ее собой, Антон застыл у окна, вжавшись в бетон, будто рассчитывая на то что сольется с ним и жестокие враги ничего не заметят. Внезапно все мои теории разбились на тысячу осколков. Из-за спин пацанов послышался голос, никак не сходящийся со сформировавшимся в моей голове образом юного бандита: - Ишь ты, сидят. За плечом Ромки показалась седая голова: - За что сидим, клопики? Айда на выход, только шмотки не забудьте. Осторожно, следя за каждым действием людей у входа мы собрали наши немудреные пожитки и организованной кучкой вывалились в коридор. По дороге к выходу буквально лучившийся позитивом дед, представившийся нам Мурзой, тараторил что-то про радость встречи, про их с пацанами путешествие через посёлок, про то зачем они в принципе пришли в милицейский участок... По идее я бы должен был жадно слушать такой брифинг, однако мысли мои непроизвольно концентрировались на том что парни вовсю пытаются заговорить или еще каким-то образом привлечь внимание идущей рядом со мной Полиной, это порядком нервировало и заставляло отвлекаться, уделяя столь мало внимания анархии творящейся в околотке и словам старика. Лишь когда жалобно скрипнула входная дверь и морозный воздух с улицы ударил в лицо - я снова переключил внимание на внешнюю среду и как раз вовремя. Мурза более не тараторил и даже не смеялся. Он, высунувшись в приоткрытую входную дверь молча вглядывался в метущуюся вакханалию из снежинок. Выглянув из-за седой головы старика (да, высокий рост - это вещь) я тут-же заметил то что привлекло такое пристальное внимание старика - из недр пурги, оттуда, докуда не доставал различающий объекты визор человеческого глаза на выглянувших из домика людей смотрели два густых, крупных, ярко выделяющихся на фоне белеющей пурги черных пятна, на уровне где у волка или очень крупной собаки находились бы глаза. Вокруг глаз и на территории где у гипотетического волка было-бы тело раздавалось мертвенное, едва заметное бледно-зеленое сияние. Спустя несколько секунд ветер чуть стих и в белесой мгле проявились очертания таких-же смутных силуэтов с черными провалами вместо глаз и зеленым свечением вокруг чёрного (как оказалось), покрытого телом волчьего тела. - Твою-ж мать... Только и успел сказать Мурза, когда два силуэта отделились от белой мглы и мощными рывками преодолевая расстояние двинулись в нашу сторону. Успев крикнуть нам что-то типа "Назад!", Мурза отточенным движением сорвал с плеча двустволку и почти не целясь, навскидку выпалил в дверной проем из одного ствола. С улицы послышался жалобный скулеж - старик действительно был мастером. Уложив одну тварь, дед попытался захлопнуть дверь, но косматая, грязная черная вытянутая морда с черными провалами вместо глаз и огромной пастью с кривыми зубами, похожими на орудия пыток из арсенала стоматолога, будто слезшая с полотна художника-иллюстратора к какому ни-будь жуткому роману, успела протиснуться в дверной проем, оказавшись прижатой между дверью и стеной. Полина вскрикнула, Ромка с Бяшей к моему неудовольствию потащили ее от двери, Антон впал в ступор и мне еле еле удалось оттащить его к ближайшему укрытию, откуда сам продолжал наблюдение. Аки самый настоящий Рэмбо, Мурза приставил к дергающейся монструозной башке ствол ружья и выпалил вторым стволом в упор, оглушив меня. Вместо крови и разбрызганных мозгов по приемной разлетелся черно-красный пепел. Обезглавленная туша грузно осела в проеме и также начала превращаться в пепел, но старик отпихнул биомусор ногой и захлопнул наконец дверь, в которую сразу же последовали огромной силы удары, а снаружи послышался мерзкий скрежет заточенной кости о металл. Следующие несколько секунд моей жизни я по праву считаю одними из самых кошмарных по всему ее протяжению. За окном завывает морозный ветер, в дверь ломятся и царапают неведомые твари, серые когти которых уже были видны сквозь процарапанный металл, Мурза, уже потерявший былой пыл дрожащими руками тщетно пытается перезарядить ружьё, сбоку сжавшись в комок пыхтит Антон, позади слышится плач Полины и голоса успокаивающих ее парней, головы бы открутил... И я, сидящий в прострации и прекрасно понимающий что какие бы отличные отметки не были у меня по физической культуре, как бы хорошо я не умел драться и какими-бы габаритами не обладал - эти существа убьют меня, вне зависимости от моих усилий. Вот гигантский волк вышибает дверь, вот торжествующе заливаются лаем его сородичи, волк фыркает, бьет лапой, выгибает спину покрытую грубой и жесткой, фосфоресцирующей зелёным шерстью, будто понимая - они никуда не денутся. Вот волк закончил все приготовления, ухмыльнулся на прощание зубастой пастью, где-то вдали раздался странный грохот, приготовил сильные лапы для прыжка и... упал замертво. Грохот и хлопки, а также человеческие голоса послышались уже ближе и с гораздо большей частотой - существа начали падать, скуля и извиваясь в агонии, в секунды превращаясь в черно-красный пепел. Избежавшие шальной пули - бежали. Смерть откладывалась в очередной раз. Надолго ли? Из вихрей пурги на свет вынырнуло несколько фигур: обычные мужчины в гражданской одежде, отличные лишь тем, что имели при себе оружие - по большей части пистолеты, но у пары человек присутствовали ружья. Один из таких тяжеловооруженных подошел к крыльцу участка и громким басом позвал: - Эй, люди! Выходите сюда, пока нечисть не вернулась! За неимением другого выбора мы выползли из своих укрытий и нестройной колонной вышли к нашим спасителям. Полина вышла последней вместе с хулиганами, что опять подняло меня на нервы, однако беспокойство мое сошло на нет при виде лица Полины: ей явно было некомфортно находиться с этими людьми, посему я немного успокоился и повернулся к человеку, почему-то незамеченному мною ранее. Одетый в расстегнутый милицейский китель с погонами старшины рослый молодой мужчина со смехом в глазах смотрел на нас, играючи покручивая пистолет на одном пальце. Вдоволь насмотревшись на нас милиционер весело спросил: - Ну что, уважаемые, юные и старые, - он примирительно посмотрел на Мурзу - понравились аттракционы? Повторения желаете? Мы дружно и почти синхронно замотали головами. Старшина одобрительно кивнул и улыбнулся: - Тогда прошу следовать за нами. Все выжившие города собраны на нашей базе, так чем вы хуже? Это почти подвиг что вы продержались до нашего прихода, иначе, - милиционер усмехнулся - укусил бы вас волчок за бочок... Эй, Степан! Крикнул старшина своему товарищу с ружьем, стоящему далеко впереди, на грани видимости: - Как обстановка? - Все чисто, товарищ старшина. Степан показал большой палец. Весельчак еще раз кивнул и уже другим голосом приказал: - Так, группа, выдвигаемся на базу! Гражданские в центре, потерь не допускать, сопли не жевать, ясно?! - Так точно, товарищ старшина! Дружным хором гаркнули молодцы. И мы нестройной "мишенью" пошли по разрушенным улицам навстречу метели. Неужели кошмар закончился? А на другом конце улицы, на перекрестке, за спинами людей, на достаточном расстоянии чтобы те не увидели его даже обернувшись, за то он мог прекрасно рассмотреть их, стоял человек, одетый совершенно не по погоде - итальянские туфли, черно-серые брюки, перетянутые дорогим кожаным ремнём, тёмный пиджак под которым развевалась под порывами ветра сливающаяся со снегом рубашка с не застегнутым воротничком, однако человеку вовсе не было холодно. Ровные острые зубы сверкали в улыбке, когда люди скрылись за пеленой вьюги. За спиной человека послышались шаги. Молодой, приятный на вид мужчина в чёрном кафтане и такого-же цвета шапке встал на одно колено позади человека в деловом костюме. Приятный баритон виновато сказал: - Они отбились, благодетель. - Я знаю. Спокойно ответил хриплый тенор: - Прикажете начать погоню? - Не надо. "Благодетель" повернулся к опричнику: - Пусть идут. - Но как-же так, благодетель? Столько братьев пало у крыльца этого дома, а вы... Продолжать речь молодому опричнику не дала неведомая сила, сдавившая его горло. Дергаясь от асфиксии опричник заметил что положение пальцев его собеседника немного изменилось, будто он затягивает невидимую петельку, при этом с лица "благодетеля" ни сходила улыбка. Когда опричник начал терять сознание, тонкие пальцы разжались, оборотень повалился на снег без сил. Все также улыбаясь Надзиратель мягко спросил: - Есть еще возражения, сотник? При этом серые глаза блестели сталью и парень смог лишь прохрипеть, откашливаясь: - Никак нет, благодетель... Позволите идти? - Позволяю. Используя все оставшиеся силы на полную мощность опричник с третьей попытки встал на ноги и неуклюжа волоча их побежал подальше от своего "благодетеля", постепенно превращаясь в волка. Надзиратель лишь хмыкнул и вновь повернулся туда где уже далеко впереди шла вереница людей: - Все идет как надо. Подведя для себя эту немудреную истину, демон еще раз улыбнулся, а когда очередной порыв морозного ветра на секунду скрыл перекресток хлопьями снега, в следующий миг там уже никого не было.