***
Я сидела на привычной скамье и задумчиво рассматривала дорогой букет черных роз на столе передо мной. Я едва отыскала подходящую по высоте вазу в баре у Бурдуса, чуть не перевернув бутыль с дорогим огневиски, который пили только залетные в Ардам богачи, и окончательно решила, что больше за барную стойку без особой надобности не сунусь. Цветы были холодно красивы, с острыми длинными шипами, которые срезали только на половине длины стебля, чтобы букет можно было держать в руках. Но там, где отсутствовали колючки, образовались капельки мутной застывшей смолы, напоминавшие слезы. И от этого розы уже не казались столь прекрасными. Курьер, доставивший их, оказался молодым и статным полувампиром в отличного качества мундире. На левой поле серебряной нитью была вышита эмблема цветочной лавки, которая располагалась в самом сердце города и славилась своими баснословными ценами. И уже тогда я пожалела, что открыла вовсе: страшно было представить, сколько стоила доставка этой лавки, и я молчу о самих цветах посреди зимы. Но полукровка успокоил меня, что все оплачено. Он нетерпеливо вручил мне букет, недовольно подрагивая от холодного ветра, и стремительно умчался в крытой коляске в снежную метель, опустившуюся на Ардам. И вот теперь мне предстояло решить, что делать с этими розами. Еще на пороге я оглядела их сверху, но так и не нашла никакой записки или открытки, что путало меня еще больше. Выкинуть их — рука не поднимется, но что сказать Бурдусу и Сел? Роскошный букет едва ли вписывался в общую атмосферу таверны. Со вздохом поднявшись из-за стола, я уже собралась идти умываться, как вдруг заметила яркое светло-бежевое пятно среди черных бутонов. Подцепила его аккуратно, будто боясь потревожить сами цветки, и вытянула наружу. Почти что крохотный конверт был запечатан алой печатью.Сегодня в 11 вечера в Золотом фениксе. Дорогу ты знаешь. Р.Т.
Кожа покрылась мурашками. Снежная вьюга ударила в окна, затмив свет.***
Сел и Бурдус напряженно молчали, создавая видимость бурной деятельности. Хозяин таверны принялся пересматривать бутылки алкоголя и записывал в свой излюбленный блокнот список недостающего. Но каждый раз, когда он отрывался от шуршащей бумаги, взгляд его падал на букет, гордо занимавший свое место на барной стойке. И лицо мужчины становилось все более хмурым. Сел просто ушла на кухню, сказав, что хочет проверить, достаточно ли чистой посуды. Я же готовила зал к открытию, протирая и накрывая столы. Эта молчанка длилась второй час и медленно начинала действовать мне на нервы. Стрелка часов близилась к девяти вечера. Еще днем я решила, что вечером никуда не пойду. Обострился инстинкт самосохранения, и он шептал, что нечего самой бросаться в ловушку. Если темному лорду вздумалось поиграться, то пусть хотя бы на моей территории. Здесь Бурдус и Сел, и добродушные полуоборотни: вряд ли, конечно, они хоть как-то помогут, но моральной составляющей никто не отменял. Полностью уверенная в своих намерениях, я спокойно проработала до десяти, и меня начали одолевать сомнения. Последний месяц был полон надежд найти ответы и понять, что произошло. Но как только я получила редкую возможность узнать чуть больше обычных сплетен, сама же сунула голову в песок. И это мне не нравилось. Еще через полчаса я окончательно поняла, что совершаю ошибку. Возможно, это был мой единственный шанс дойти до сути и не застрять в этом мире навсегда. — Бурдус, прости, — я облокотилась на стойку, — но мне нужной уйти. Прямо сейчас. Предвкушение раскрытия какой-то непонятной тайны охватило меня легкой дрожью тревоги. До назначенного времени оставалось пятнадцать минут, и я ощущала себя неправильной версией Золушки: складывалось впечатление, что в тыкву превращусь именно я. Старик не стал перечить. Он просто кивнул и продолжил наливать брагу в крепкую деревянную кружку. Лишь когда я заходила на кухню, чтобы переодеться, через плечо заметила его недовольный взгляд на ароматные розы. В тесной каморке, выделенной специально для хранения формы, я, не теряя времени, переоделась в свою одежду, в которой когда-то и очутилась на улицах Ардама. Прохладные свободные джинсы непривычно ощущались на коже после грубой льняной ткани форменного платья, а теплый вязанный свитер пах легкими духами, подаренными когда-то мамой. Воспоминания о ней заставили меня двигаться еще быстрее; как будто близящаяся встреча могла обеспечить мне возвращение домой. Обмотавшись теплым палантином и накинув пальто, я выглянула в зал, чтобы предупредить Сел. Она как раз ждала меня у служебной двери. Вздохнув, она поправила шарф и притянула меня в свои крепкие объятия. — Будь разумной. — тихий и заботливый шепот на ухо заставил улыбнуться. — Я не бегу за толпой, Сел. — и, отстранившись, добавила: — Но есть нечто важное, что я должна узнать. Сейчас или никогда. Она нахмурилась, но кивнула, принимая мой выбор. Я последний раз оглядела зал таверны, как будто прощаясь. И прежде чем дверь окончательно отсекла меня от него, я увидела бледное лицо Дэи, снова пришедшей в «Зуб дракона». Она мрачно смотрела на букет, отчаянно сжимая тонкое стекло в своих руках. Уже пробегая по узким проулкам, я пыталась понять. Неужели он сделал это специально?