***
Девушка прикрыла окна, чтобы дождь не был таким оглушительным, и задернула темный тюль. Она присела на белый стул с розовым сидением рядом с туалетным столиком и рассматривала себя: трогала пальцами нежную шею, касалась плеч с шелковыми розовыми лямками, поправляла влажные волосы и поглядывала на дверь комнаты через зеркало. Ждала кого-то. Нетерпеливо и нервно бегала глазами по комнате, не зная, чем занять себя. Встав, она прошла к кровати и улеглась на кремовое постельное белье, опираясь спиной о тёмное изголовье, пошарила между подушек в поисках пульта и нажала красную кнопку, чтобы полистать каналы и сделать вид, что занята. Спустя какое-то время девушка сделала звук тише и прислушалась: кто-то, наконец, начал приближаться к двери. — Наконец, мы можем провести время вдвоём, — проговорил сероволосый, войдя в комнату. Чонгук улёгся рядом с писательницей, обратив внимание на ее шелковую пижаму, которая ему всегда очень нравилась на ней. Он уложил свою тяжелую голову ей на грудь и, пока она листала каналы в поисках интересного фильма, редактор поглаживал нежные бёдра девушки, которые не прикрывали короткие ночные шорты. Мужская рука завороженно гладила мягкую кожу, а губы оставляли мокрые поцелуи у пупка. Пальцы пробирались по бедру выше, заставляя девушку неосознанно сводить колени. Поцелуи не прекращались, парень поднимался все выше, задирая майку сильнее. Но перед грудью он остановился и поднял игривый взгляд на девушку. Джисан старалась выразить безразличие, но редактору было все ясно. Он обеими руками нежно взял ее лицо и потянулся к нему. Целовал щеки, глаза — все, минуя только губы, зная, что девушку это неимоверно взбесит, продолжал. Пока Джисан, наконец, сама не схватила редактора за руки и не потянулась к его губам. Как и всегда, поцелуи были спокойными, медленными, они наслаждались этим моментом и желали выцеловать его в своей памяти. Никто и не думал о продолжении нахлынувшей страсти, пара наслаждалась губами и телами друг друга. Мужские руки оглаживали ягодицы, которые были видны из-под шорт, а женские —оглаживали шею и вздымающуюся грудь. Оба наслаждались этим временем вечером. Но девушка отстранилась от парня, когда он коснулся резинки ее шорт, и начала смотреть фильм, который до этого не интересовал её. Чонгук принял правила этой игры и повиновался им. Встав с кровати он стянул с себя футболку и оставил ее на стуле у девушки, а затем повернулся к ней, загородив обзор своим привлекательным телом. Рука с татуировкой была отчетливо видна и завораживала девушку, она равнодушно оглядывала его тело, кусая внутреннюю часть щеки, пытаясь таким образом подавить любое проявление эмоций, тогда как питала тайное желание скорее прикоснуться к нему, хоть и скрывала это от самой себя, хотелось почувствовать, как он обнимает ее. Парень оттянул шорты пониже и уверенным шагом приблизился к девушке, смотря на неё сверху вниз, он гладил ее щеку большим пальцем правой руки, пока она смотрела на него все таким же незаинтересованным взглядом. Тогда он решил, что она начнёт играть по его правилам. Он толкнул ее на подушки, и она повиновалась этому. Нависнув сверху, Чонгук встретился уже с насмешливым взглядом и коварной улыбкой, но сейчас его это не сильно тревожило. Мужская рука обхватила женскую шею, так что она вскинула голову вверх и блаженно закрыла глаза, приоткрыв рот, из которого она старалась не выпускать звуков наслаждения. Джисан не могла так легко сдаться. — Ммм... Гук-и.. — забыв об обещании данном себе, девушка ласково лепетала имя парня. Чонгук млел, когда она делала так, и не мог понять, играет ли она с ним сейчас или нет. В любом случае, он был доволен тем, что добился этого от неё и его начал захлестывать азарт. — Тебе нравится? А? — наигранно спрашивал парень, продолжая сжимать женскую шею и покрывать плечо поцелуями. Проходясь по каждой ключице губами, он спускался все ниже к сплетению. С его голой груди свисала цепочка, которая крестом попадала в середину между ее грудей. Металл был холодным и ещё больше заводил девушку. — Мм... Перестань, я смотрю фильм-м... — пыталась Джисан отвлечь парня и себя за одно. Она повернула голову в сторону телевизора, продолжая смотреть фильм, но Чонгук опередил ее руку, которая потянулась к пульту, схватив пульт, он нажал красную кнопку и экран телевизора погас, а Чонгук ухмылялся в ключицы. — Теперь нет, — посмеивался он, томно вздыхая. Он уткнулся носом в неё, вдыхая запах ее кожи. Это вызывало улыбку на его лице, расслабляло. Джисан все же решила отдаться начатой Чонгуком игре и оседлала парня, когда он не был к этому готов. Чонгук слегка удивился, вскинув брови, но затем снова расслабился, когда девушка припала к его розовым губам, продолжая оглаживать живот, все ближе и ближе к паху. Оторвавшись от его губ, она поднялась, начиная медленно ерзать на бёдрах, половыми губами проезжаясь по ширинке шорт. Джисан вскинула голову к верху, касаясь своей шеи, а затем рукой спускаясь ниже. Чонгук поднялся на локтях и проделал тоже самое, заставляя девушку издать томные вздохи, да и сам не скупился на приятные ее слуху звуки. — Ммм.. — протягивал парень, подаваясь навстречу девичьим бёдрам. Услышав одобрительное мычание снизу, писательница придумала кое-что для него. Она давно не игралась, и сейчас ее захлестнуло желание. Поёрзав на бёдрах ещё немного и сымитировав глухие стоны, девушка слезла с бёдер, раздвигая ноги парня. Она опустилась на колени у кровати. Глаза у Чонгука были закрыты, ему нравилось гадать, что же сейчас выкинет девушка. Желание заставляло его нетерпеливо ерзать и кусать губы в ожидании. Но после нескольких секунд ожидания, он насторожился: его брови изгибались, а сам редактор прислушивался к звукам в комнате. В один момент он даже начал слышать своё сердцебиение, настолько в комнате было тихо. Вскоре парень услышал, как вскипает чайник на кухне. Раскрыв глаза, полные желания и злости, он тяжёлыми ногами ступил на холодный деревянный пол, уверенно двигаясь в сторону кухни. Джисан, облокотившись о столешницу, помешивала чай в кружке, лукаво улыбаясь. — Хочешь поиграть? — грозно прошептал он, подойдя к девушке. Редактор схватил писательницу за локти, подвигая ближе к своей груди. Джисан чувствовала его тёплое дыхание на своих груба и переводила взгляд с них на глаза. — Я хочу досмотреть тот фильм, — улыбаясь и прищурив глаза, уведомила она, когда смогла отделаться от навязчивых мыслей. Конечно, желание поцеловать его снова никуда не ушло, оно лишь загорелось с новой силой. — Сейчас будет тебе фильм, — шептал Чон, хватая ее за затылок и прижимая к себе, прижимаясь к любимым губам снова. Не церемонясь, он раскрыл ее рот, проникая языком внутрь, заставляя танцевать с ним страстное танго. Поцелуй был сладким, очень громким и мокрым, Джисан забывала дышать, а Чонгук не давал ей опомниться, когда отстранялся, чтобы взглянуть на ее разморенное от возбуждения лицо. Припал снова, грубее лаская ее. Он был зол недавно, оттого, что она не хотела с ним играть, но теперь успокоился, когда вот так сжимал ее маленькое тело в своих огромных руках, как большой плюшевый медведь. Отстранившись, он усадил её на темную холодную столешницу, так что она дернулась от соприкосновения голых бёдер и холодной поверхности. Медленно развёл ей ноги, чтобы было удобнее протиснуться к ней ближе, ещё ближе, но девушка сомкнула ноги, не дав парню придвинуться ближе и, оттолкнув его, спрыгнула. — Нет, милый, — оправившись от поцелуя и вернув себе игривое лицо воина, проговорила она лукаво улыбаясь, словно намекая, что он должен бороться, идти против ее правил. Чонгука разрывало от негодования, возмущения и сильнейшего возбуждения. Почему он должен играться, неужели просто нельзя продолжить то, чего они оба хотят. Девушка будто не хотела с ним продолжать игру, поэтому отстранялась от него. Но ладно он видит, как она смотрит на него. Не в силах противиться ее правилам, он продолжил играть в эту игру. Отпустив руки девушки, редактор направился в сторону ванной, а девушка победно ухмылялась, доставая из холодильника вкусностей к чаю. Спустя пятнадцать минут душа Джисан услышала, как дверь ванной комнаты захлопнулась и от неё последовали хлюпающие шаги. Она обернулась, наивно полагая, что парень уже сдался, и на секунду обомлела. Чонгук стоял в паре шагах от неё мокрый и обнаженный. Капли холодной воды стекали по его щекам, красивой шее, на которой не мешало бы оставить пару укусов, торсу, катились с больших плеч и тяжело вздымающейся груди, пробегались по чётко очерченным бёдрам. Волосы были растрёпанными и влажными, а глядел он на неё, как оборотень спрятавшийся в темном лесу, сверкая одними лишь глазами. — Воду с пола сам сотрёшь, — проговорила Джисан спустя пару секунд разглядывания парня и отвернулась. Он вальяжно прошагал к ней, укладывая свои руки на талию, притягивая к пульсирующей плоти ближе. Джисан подняла голову и обернулась к нему. Его мокрое, горячее тело было очень близко к ней. Чонгук упирался руками о столешницу по бокам от девушки, глядя на неё сверху вниз, словно спрашивая: Что будешь делать теперь? — Не дождёшься, — будто отвечая на его вопрос; только и смогла выговорить она, стараясь не смотреть вниз, знала, что не сможет отвести взгляд. Писательница чувствовала, как его член упирается в ее живот и недовольно отвела голову в сторону, когда редактор наклонился ближе к ее уху и прошептал: — Посмотри, — приказывал он, — Посмотри я сказал, — Чон знал, что сейчас у неё подкашиваются ноги от его выходок и не мог не радоваться. Он коснулся ее подбородка, чтобы повернуть к себе и заставить смотреть на него. А затем глазами приказал посмотреть, и она повиновалась. Перед ней был смоченный водой вперемешку со спермой мужской член. Значит, парень не терял времени зря в душе. Сперма сладкими, манящими каплями стекала с головки по всему стволу. Залюбовавшись им, Джисан не заметила, как Чонгук взял орган в руку, медленно двигая. — Нравится? — спрашивал он, сделав пару движений рукой. Ему нравилось смотреть, как она разглядывает его, смотрит на то, как он ласкает себя, его это только больше заводило. Чон чувствовал, что она не хочет отрываться, более того, сама хочет прикоснуться. — Оденься, — неожиданно для него проговорила она, подавляя своё возбуждение, подняла темные глаза полные притворного недовольства. — Потрогай его, — словно не слушая ее, Чонгук закинул голову и прикрыв глаза, приказывал дальше, — Я сказал потрогай, — не выдержав непослушания. Прежде чем исполнить его приказ, она вновь осмотрела его: мокрое подтянутое тело, его серые влажные волосы, он возбуждён и ласкает себя у неё на глазах. Джисан подчиняется, касаясь пальцем головки. Она не может уступить ему место доминанта, поэтому немного поиграет с ним и его нервами. Девичий палец нежно обводит головку, уделяя особое внимание уретре, проходится по всему стволу, размазывая воду смешанную со спермой по всему члену. Чонгук снова шумно выдыхает. Она берет член в ладонь, резко сжимая. — Ааа... Черт.. — сдерживая стон смехом. — Ммм... нравится, да? — ухмыляясь спрашивает она, смотря на блаженно прикрытые глаза парня, — прям как во мне, — шепчет девушка, поднимаясь на носочки ближе к его ухо. — Возьми его в рот, — рычит парень, приказывая. Девушка чувствует, как что-то приятное разливается по всему телу, когда он вновь приказывает. Опустившись на колени, она нежно целует головку, слюнявя. — Ооо.. — мужская рука укладывается на женский затылок, но не насаживает на мокрый орган. Девичий язык начинает вырисовывать различные узоры по всех длине возбужденной плоти. Желая самой быстрее попробовать его на вкус, девушка заглатывает большой мужской член, слегка давясь. — Ооо.. Господи.. — громко стонет парень, — Ааа... да.. боже.. быстрее.. — просит парень, а девушка исполняет. Спустя время парень грязно, шумно кончает в её сладкий, мокрый рот. — Поцелуй меня, — снова требует он, как только девушка поднимается с колен, не успев проглотить сладкую сперму, — Моя сперма на твоих губах так красиво выглядит, — громко стонет он, поправляя серые вспотевшие волосы. — Ты такой сладкий, Гук-и, — мурлычет девушка, собираясь уходить, но парень закидывает девушку на плечо, укладывая на холодный кухонный стол. — Ты думала, что мы закончили? — коварно ухмыляется парень. Он снова припадает мокрыми холодными губами к женской шее, облизывая ее и размазывая собственную сперму по коже и слизывая ее. Его грубые руки медленно исследовали её тело. — Ах... ты такая влажная.. — вздыхал парень, пальцами дотрагиваясь до влажных от смазки и пота коротких розовых шорт. — Здесь так тепло.. ахах.. — громко вздыхал он. — Ммм... Гук-и, Гук-и... Ах.. — стонала писательница, запрокидывая голову и закатывая глаза. — Ты хочешь этого? — шептал он на ухо, смеясь, издеваясь, облизывая кожу рядом с ухом. — Скажи... скажи.. — вновь приказывал парень. — Д-да... ах.. — запнулась, пытаясь скрыть смущение. — Эй, — шлепая по голому бедру, наслаждаясь женским вскриком, — проси правильно, — усмехался он, чувствуя всю власть над ней. — Господин, я хочу кончить от вашего языка... пожалуйста, — смущаясь и злясь, из-за того, что он смущает её. Она ненавидит, когда он выигрывает. — Можешь, когда хочешь, — он знает, чего она хочет, как сильно она хочет, но дразнит, за то, что она отказалась ощутить горячий член в себе. Грубые мужские руки с лёгкостью стянули шортики с трусиками с маленьких женских бёдер. Коснувшись мокрой, вспотевшей кожи, он услышал громкий стон одобрения его действий. Парень видел, как новая волна смазки вытекает из девушки, пытаясь её остановить, он нежно слизывает капли сладкой жидкости. Ещё и ещё. Девушка почти кричит, просит о большем. — Я слизываю, но сразу появляется ещё больше. Неужто ты так возбуждена? — издевается, смеётся. Чертов дьявол. Губки Джисан вновь открываются и издают громкий звук, а по краям стекает слюна. — Чонгук... пожалуйста.. — молила она; её лицо приняло мученическое выражение, как перед казнью, она требовала спасения от мук. Влажный от слюны мужской язык начал грубо ласкать клитор, подбирая новую волну сладкой смазки, стекавшей из лона. Хлюпающие звуки и женские стоны ударялись о стены квартиры, кажется разносясь по всей лестничной клетке. — Да, милая... стони громче, чтобы все знали как тебе хорошо... — проговаривал он, выдыхая. Язык быстрее и грубее ласкал девушку, а она почти срывалась на крик. — Я.. я кончаю.. Чонгук, я.. ах.. — стонала девушка сладким голоском. Мужская голова перестала двигаться между раскрытых женских ног, а смазанные смазкой и слюной губы потянулись за поцелуем. — Ты такая громкая.. хаха.. — смеялся он, пытаясь восстановить дыхание. Она как ни в чем не бывало слезла со стола, что-то недовольно бурча себе под нос, пытаясь задеть парня. Наклонившись, чтобы подобрать выкинутое им белье, она почувствовала все такой же горячий стояк возле, вновь мокрой дырочки. Пытаясь не издать звук вновь и не дать понять ему, что она хочет его, она проговорила, быстро обернувшись: — А-а-а, — качая указательным пальцем, — С тебя хватит, — лукаво улыбалась она. — Посмотрим как ты заговоришь, когда снова возбудишься, — кинул Чон вслед девушке. — У меня есть резиновые друзья, — кричала девушка из ванны. — У меня тоже есть резиновая подружка, — смеялся он, обижаясь. Девушка проснулась посреди жаркой летней ночи, шумно дыша. Она пугливо посмотрела по сторонам и убедилась, что это всего лишь сон. Возбужденная писательница дёргала футболку, потому что очень вспотела от возбуждения ли, или от жары — неясно. Коснувшись ногами холодного пола, она прошла к окну и распахнула его, чтобы впустить воздух и освежиться. Улёгшись обратно, она прикрыла ладони руками, посмеиваясь со стыда. Но возбуждение никуда не исчезло, поэтому девушка, стыдясь этого желания, медленно опустила руку вниз, забираясь под белье, и начала медленно ею двигать, прикрыв глаза, а другой рукой сжимала собственную шею, шепча его имя в темноту.***
Первый день июля встретил девушку палящей жарой, от которой начинает кружиться голова. Джисан проснулась, словно в бреду, учащенно дышала, обильно потела, а голова изредка постукивала. Приложив палец к виску, она почувствовала, как он бьется. Заботливая сестра внесла рано утром вентилятор, чтобы девушка не задохнулась, и распахнула балкон с видом на мамин сад. Поднявшись с кровати, Джисан прошла на балкон, сжимая мокрые волосы на затылке. Заметив темноволосую женщину, склонившуюся над каким-то растением, она любовно улыбнулась. — С добрым утром, мам, — крикнула девушка с балкона, приветливо махнув матери. — О, проснулась, — женщина приняла недовольную позу, знаю, звучит странно, но, я думаю, всем известен перечень таких поз. Она насупилась и упёрла руки в боки, опираясь локтем о лопату, — Уже час дня, а ты все дрыхнешь, лентяйка, — посмотрев на часы, чтобы указать точное время дня, ворчала женщина, возвращаясь к работе. — Да, мам, и я тебя люблю, — кинула Джисан вниз, отходя от балкона, на что получила в спину приказ не умничать. Спустившись вниз на террасу с видом на мамин садик, в котором была маленькая яблоня, самостоятельно выращенная, некоторые любимые цветы и овощи, писательница встретила сестру, занятую чтением. Джиен уложила ноги на фарфорового гнома, что стоял в теньке; белый ее топ был абсолютно мокрым, так что сестра дергалась и чесала спину, пока вентилятор обдувал ее лицо, развевая волосы, и листал за неё книгу. — Доброе утро, — услышала Джиен за своей спиной, когда сестра прошла к плетёному столику и уселась напротив. — Скорее день, — не отрываясь от книги, произнесла младшая. На это недружелюбное приветствие Джисан закатила глаза и улыбнулась такому поведению сестры. — Мое утро начинается тогда, когда я открываю глаза, — гордо произнесла писательница, опираясь локтем о спинку стула. — Утро начинается тогда, — подвинулась ближе сестра, закрывая рукой рот от матери, — когда мама начинает цапать. Эта шутка заставила сестёр немного похихикать, что вызвало интерес работящей матери, которая с новыми нравоучениями приближалась к девочкам. — Чего смеётесь? — шумно дыша, стирая пятерней пот со лба и поправляя шляпу, — над матерью смеётесь? — выпивая законный стакан холодного апельсинового сока. — Нет, мам, ты что, мы бы не стали, — саркастично отвечала старшая, поедая холодную яичницу. — Так, — проговорила мать, осушив стакан, — тяпки в руки и помогать матери, — махнула она рукой в сторону цветов и огорода. — Нет, — проговорила старшая, засовывая кусок в рот. — В смысле? — удивленно произнесла женщина, — для чего я вас, по-вашему, рожала? — Чтобы были, — произнесла Джисан, указывая пальцем на сестру, давая понять, что нужно продолжить. — Потому что дети — цветы жизни, — не отрываясь от чтения. Джиен чувствовала, как мать вот-вот взорвется от ярости. Так прошло две недели жизни с родителями. Став самостоятельной, Джисан отвыкла от жизни с родителями. Давно она не слышала в свою сторону упреков, неочевидных оскорблений и ещё много чего другого, поэтому удивлялась тому, как здесь выживает сестра. По правде говоря, Джисан не смогла погостить у родителей подольше, поэтому в последние два дня приняла решение уехать, и причиной этому послужил такой вот разговор. — Ты серьезно? Писательница? Право, дочь, я думала ты шутишь! — возмущалась закостенелая мать, стоя у стола. Все произошло как обычно за ужином, когда враждующие стороны собрались за одним столом, но не для переговоров. — Нет, мама, я абсолютно серьезно, — девушка старалась сохранять самообладание. Зная, что матери только это и нужно — эмоции, драма. — Боже, ну что скажут люди, меня же засмеют. Почему ты не думала обо мне? — А почему я должна о тебе думать? — горячась, — Это моя жизнь, и мне решать кем быть. Я снимаю квартиру, взяла машину, и скоро закрою кредит. Я говорила тебе, у меня есть запасная работа, — успокаивала она мать. — И какая же? — фыркала мать, складывая руки на груди, насмешливо глядя на дочь. — Я работаю репетитором по корейскому, помогаю детям, которые не справляются с учебой, — запнувшись на секунду. Тут-то мать и нашла слабое место дочери. С каждым разом она била по этому месту с новой силой. Тяжело слышать от родной матери, что ты бездарька и ни на что не годишься, а главное позоришь её. — Неужели ты не могла выбрать нормальную профессию? — негодовала мать, вскидывая руки кверху, словно призывая помощь. Джисан не стала все это слушать. Поднявшись на тяжёлый ногах, она яростно протопала наверх, громко хлопнув дверью. Девушка подлетела к шкафу, раскрывая его и вываливая все свои платья и шорты наружу, яростно комкая и запихивая их в сумки. Оры матери тут же утихли, когда дочь ушла к себе. Сестра острожно проникла к старшей, оставив крики матери приглушённым радио на фоне, складывай руки на груди и наблюдая за действиями сестры. — Да ладно тебе, Джи, ты ведь знаешь, что ей только это и нужно, чтоб ты злилась, — пыталась утешить Джиен, облокачиваясь о проем. — Я знаю, — вскричала девушка, обернувшись, — Она энергетический вампир, который высасывает мои ебучие эмоции, — она злилась, негодовала, хотела кого-то ударить или ещё чего хорошего убить. — Прости, Джи, я была рада видеть тебя снова, ты ведь так выросла, — подбежала писательница к сестре, хватая за руки, — Мы снова команда ДжиДжи, — со слезами на глазах продолжала она, — но я не могу уже терпеть, — опуская руки сестры и свои. — Я понимаю, — ласково произнесла младшая. В начале второго июльского дня Джисан, не завтракав, набрала номер человека, который, как она думала, поможет ей отвлечься, развеселит. Гудки были долгими, но когда мужской голос ответил, писательница, ничего не объяснив, произнесла: — Чонгук, ты можешь меня забрать?