Без лица

Нотариус, пожилой кубинец с толстой сигарой в уголке рта, хмуро смотрел на меня, сидя по другую сторону стола. Он держал в руках завещание сеньоры Сапато, которое внимательно изучал все утро. Его седые кустистые брови сдвинулись на переносице, образуя глубокую морщину, разрезающую лоб надвое. Старинные часы, что висели за его спиной, громко отсчитывали секунды, сопровождая каждый удар стрелки длинным «дзынь». – Мистер Нортон, вы знаете, что сеньора завещала мотель вам? – Нет, – уверенно сказал я. – В последнее время ее дела шли неважно, и посетителей было катастрофически мало. Она задолжала за содержание здания, и теперь вместе с мотелем к вам переходят ее долги. Если вы хотите оставить собственность себе, вам нужно будет постараться. – У меня есть средства. Кубинец отложил бумаги на край стола и наклонился ко мне: – Зачем англичанину оставаться здесь? Что в вас нашла сеньора? Почему именно вы? – Сочувствие, – ответил я. – Она была одинокой, а мы принимали участие в ее жизни весь последний месяц. – Вы знали, что она умирает? Я тоже наклонился к нотариусу и увидел в серых глазах недоверие и раздражение. – Считаете, я повлиял на сеньору Сапато? Вы, живущие здесь всю жизнь, хоть раз предложили ей помощь? Вы, наблюдающие, как ее здание рушится, а она еле сводит концы с концами, приехали, чтобы дать ей возможность попросить о помощи? Вы сидите здесь, – я обвел взглядом кабинет нотариуса, – в мягком кресле, курите дорогие сигары, пьете домашний лимонад... Вы! Повлиял ли я на нее? Нет! Я даже не знал о завещании. Кубинец хмыкнул и протянул мне бумаги: – Подпишите здесь и здесь. Поздравляю, теперь вы владелец «Тихого места». * * * Сев в машину, я кинул папку с документами на мотель на заднее сиденье и улыбнулся. Уилл смотрел на меня блестящими глазами, боясь задать вопрос о нашем будущем. А я намеренно тянул, молча разглядывая его лицо. – Ганнибал?.. – прошептал он. – «Тихое место» теперь наше. Грэм засмеялся, обнажив идеальные зубы, и откинулся на спинку кресла, а я, взяв его руку в свою, поднес ее к губам и поцеловал пальцы, пахнущие персиками. Уилл коснулся рукой моей щеки и заправил прядь волос за ухо. – Наконец, – выдохнул он, – мы обрели покой. – Нужно обрадовать Джека. Теперь он может не платить за свой номер. – Думаю, он догадался, что сеньора отправилась к праотцам с нашей помощью. – Это и в его интересах тоже. Мы улыбнулись друг другу, и я завел двигатель. * * * Небо было чернее, чем обычно, а оттого звезды казались более яркими, крупными. Тишину ночи нарушали песни цикад да шум прибоя, ласкавшего горячий после жаркого дня берег. За крупными листьями пальм, стоящих на берегу, виднелись огни старого мотеля, который на время перестал принимать постояльцев, взяв полгода отдыха. Его стены дышали покоем, а тихие коридоры излучали уют и тепло. Стойка регистрации постояльцев пустовала, и ветер, залетавший в открытое окно, играл тонкими страницами журнала регистрации, перелистывая их то вперед, то назад. «Эдвард и Мия Нортон», «Марк Нортон», «Джек Кроуфорд»... Причудливый почерк сеньоры Сапато оставил в журнале имена, вошедшие в историю «Тихого места». Сейчас в мотеле жило всего три человека: больной раком мозга человек, любивший встречать рассвет на побережье, и пара мужчин, составляющих ему компанию. Они подолгу разговаривали, сидя в шезлонгах, пока дневной зной не вынуждал их скрываться в летней кухне, где пальмы дарят душную тень. Там они завтракали и пили кофе, а потом расходились по номерам пережидать зной. Двое мужчин занимались любовью в прохладном душе, долго, сладко... а затем дремали обнаженными на белых простынях. Ночью они обязательно будут любить друг друга вновь, более страстно, более жарко. И тогда мотель оживет и стены впитают их стоны и шепот, впитают их жажду... «Тихое место» сейчас и вправду тихое. Но кто знает, что ждет его впереди? Грубых людей много, и очень часто они встречаются среди постояльцев и туристов. Вы любите мясо? Любите вкусные ужины с обязательным бокалом красного вина? Тогда приезжайте отдыхать в Карденас, в мотель «Тихое место». – Ганнибал? – Да, Уилл. – Скажи, что любишь меня. – Безумно люблю. – Безумно... Я вижу тебя, Ганнибал...