Вальс багровых теней

Великобритания

Лондон, особняк Мориарти

июнь, 1879 год

      — Всего хорошего, счастливого круиза! — радостно помахав вслед экипажу, я выдохнула с неким облегчением, пока Льюис рядом был более опечален, но всё-таки пытался не подавать вида.       — Берегите себя, — уже скорее не братьям, а себе тихо произнес он, отчего я подбила его локтем в бок.       — Они вернутся менее, чем через неделю, всё будет хорошо. План на «Ноевом Ковчеге» должен пройти идеально, ребята справятся. Как и всегда. Ты ведь знаешь это, — пытаясь подбодрить блондина, я спокойно обернулась и направилась медленно в сад, где хотела немного отдохнуть после утренних сборов и уборки, снимая на ходу белый фартук. — Славная погода, но я всё равно упарилась. Почему после Морана постоянно такой ужасный бардак?       Тем временем Льюис вовсе не спешил возвращаться в дом, проигнорировав мои слова, продолжая стоять у ворот и смотреть вслед исчезнувшему экипажу, словно в ожидании чуда. Из-за этого я остановилась и глянула на парня, молча проследив за ним. Впрочем, его поведение было для меня очевидными и вполне объяснимым.       Прошло уже полгода с того момента, как я осталась в доме Мориарти, и за это время случилось довольно много происшествий, однако, они не повлияли на мою жизнь негативно. Другое, более важное на мой взгляд, это то, как сложились мои отношения со всеми под этой крышей. С Альбертом и Уильямом я никогда не вступала в спор, пускай язык чесался порой, но я держалась. Самым спокойным из них был всё-таки Фред, приятный юноша, поэтому мне нравилось проводить время в оранжерее вместе с ним за обсуждением ухода за цветами, ведь я и сама знала достаточно после подработки в цветочном магазине миссис Хоуп. Другое дело уважаемый мистер Моран и Льюис, – с этими джентльменами мне приходилось несладко. С первым, – из-за горячей крови и амбиций, со вторым – хоть головой об стенку, но я никак не могла найти общий язык, что не было для меня сюрпризом. Иногда казалось, что мы наконец-то пришли к согласию, но это только казалось. В основном, всё заканчивалось нашими попытками прикончить друг друга столовыми приборами или чем потяжелее, но Уильям каждый раз разнимал нас словно бродячих псин. И сколько бы мы не обещали, что больше так не будем, всё повторялось вновь.       Однако, наши склоки не мешали мне на себе ощутить переживания Льюиса по поводу Уильяма. Вновь и вновь меня грызло неприятное чувство внутри, словно мой брат действительно плевал на меня ещё тогда, в далёком детстве, и оставить меня одну ему было проще простого. Пускай я ушла первая, но факт оставался фактом. И чем больше я наблюдала за отношениями братьев, тем больше чувствовала себя брошенкой из-за Эдварда.       Ощутимо это было как раз в моменты, когда Уильям покидал нас, чтобы выполнить новое дело в качестве Лорда Преступности. Стоит отметить, что с декабря прошлого года ни я, ни Льюис больше не участвовали в миссиях, оставаясь на месте скромного наблюдателя, изредка выполняя небольшие поручения. Уильям довольно ловко избегал нашего участия в своих планах, пускай я замечала порой, что мы ему нужны позарез, уверена, Льюис также это понимал, но продолжал твердить, что сделает всё возможное, дабы брат не беспокоился и не отвлекался на мелочи, вроде порядка в доме или полных тарелок вкусных блюд за ужином. Мне пришлось согласиться с ним, поэтому теперь я занимала место горничной в поместье Мориарти, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания вне. В этом доме гостей действительно встретить было на диво редким чудом, безопасности ради, но всё-таки, походы на рынок или в магазины никто не отменял, а люди плетут языками быстрее опытной бабули со спицами. Первое время я долго плевалась, ведь в моих планах не было пункта «прислуга», чего я избегала после окончания пансиона, но кое-как под убеждениями Альберта и Уилла смирилась и надела чёрное платье с белым воротничком. Другой проблемой оставалось то, что Льюис всё так же был управителем дома, поэтому я зависима от него, и естественно, меня это раздражало. Он не упускал возможности упрекнуть меня в чем-то, если я делала ошибки, постоянно хмурился, бросал колкие комментарии и холодные взгляды во время работы, что изрядно выводило меня из себя. Редко, но его попускало на фоне усталости, и лишь тогда мы могли спокойно поговорить, хоть длилось это недолго. Всё его внимание было приковано к Уильяму, все силы он отдавал заботе о брате, да так, что загоняя старшего спать, забывал это делать сам.       Думаю, самым странным в моих наблюдениях можно выделить то, что как бы я не огрызалась в адрес Льюиса, мне было его жаль. С временем я всё чаще замечала тоскливые взгляды с его стороны вслед остальным, стоило им покинуть поместье ради очередного великого дела; всё чаще он пытался завалить себя работой по дому, даже если десятый раз за день придется протирать фужеры, но в итоге никак не мог найти себе места в этих четырех стенах. В такие моменты вытянуть из младшего хоть пару слов считалось небывалым успехом, но его печаль заразила вскоре и меня.       Не убив ни одного человека по приказу за этих полгода, мне начало казаться, будто меня лишили кислорода. Тяжело так просто покончить с подобным прошлым наёмника, понимая, что ещё не пришёл конец кошмарам. Всё дело в том, что Крейг ничего так и не сделал за этот промежуток времени, но и легче мне от этого не стало.       Признаться, я даже начала переживать ещё больше, ежедневно размышляя над этим перед сном. Угроза с уст Фейта не могла быть ложью, особенно, после случая с убийством «Кречетов», а второй раз на те же грабли наступать мне не хотелось. Ожидание убивает, и я понимала, что все равно западня случится именно тогда, когда я расслаблюсь. И за эти полгода я ни разу не позволила себе этого. Всё дошло до того, что враги начали мерещиться мне практически везде, стоит выйти за пределы особняка. Некоторое время я даже не спала, страдая из-за кошмаров, до которых довела себя сама, поэтому Уильям настоял на том, чтобы я хотя бы неделю-две просидела дома и принимала успокоительное на ночь. Кое-как, мне удалось перебороть эту тревожность, хотя, некоторые походы на рынок заканчивались тем, что я едва не вскрывала глотки подозрительным личностям, которые на самом деле были обычными горожанами, пьянчугами и блудными девками. С тех самых пор Льюис на постоянной основе ходил со мной на закупы, чтобы контролировать подобные припадки, несмотря на то, что это выбивало его из личного графика. Даже бурчание блондина успокаивало меня больше, чем какие-то лекарства, ведь так я чувствовала связь с реальностью.       С другой стороны, упуская всё моё негодование, работать в доме было приятно. За исключением постоянной уборки, потому что у Морана вообще отсутствовало понятие чистоты и аккуратности. Именно в те моменты, когда полковник позволял себе гостевать в особняке, Льюис вместе со мной ополчался против Себастьяна и тогда начиналась бурная жизнь и ни минуты покоя. Пожалуй, на этой почве мне было даже приятно объединяться с младшим Мориарти, ведь тогда он перекидывал весь негатив на обнаглевшего Морана, игнорируя меня. Теперь же, когда мы остались один на один, пока остальные отправились вершить миссию на «Ноевом Ковчеге», я понимала, что эти несколько дней могут стать для меня довольно тяжелым периодом, так как Льюис любил запрячь дурной работой не только себя, но и меня. А это значит, нужно было отвлечь его от сих дурных мыслей любой ценой.       — И долго ты будешь там стоять? Они давно уже исчезли, Льюис, — пытаясь обратить на себя внимание, я с кислым лицом свернула белый фартук в руках, потоптавшись на месте в ожидании. Медленно, блондин всё-таки обернулся, неспешно направившись в мою сторону.       — Нас ещё ждёт уборка в гостиной, зачем ты сняла фартук? — вполне обыденно произнёс парень, подойдя ближе. Шумно выдохнув, я лишь скрестила руки на груди.       — Потому что я уже убрала гостиную, пока ты собирал семейство на морской променад. Если бы ты увидел срач, который оставил после себя полковник под диваном, уверена, на задание отправилось бы на одного человека меньше. После приезда из Дарема, Моран больно обнаглел, сил моих больше нет, — с лёгким возмущением ответила я, после в недовольстве шагая в сторону оранжереи, где находилась миловидная альтанка. — Делай, что хочешь, а я намерена отдохнуть.       — Что на счёт тренировки? — вдруг сказал Льюис и это побудило меня остановиться. Подлец, знал как заставить не сидеть на месте ровно, сложа руки.       — Тогда сражаемся на желание, господин Мориарти. Извольте только сменить наряд, — издевательски преклонившись в реверансе, я свернула в особняк, довольствуясь вскоре тишиной в его стенах.       Теперь же моя комната была на самом верху дома, так как ещё весной при обещанной уборке чердака я попросилась жить именно там. Место здесь было прекрасное, но Льюис дал добро на мою просьбу только после того, как я пообещала самостоятельно убраться здесь и навести порядок. По выполнению этого задания спустя двое суток, чердак перешёл полностью в мои владения и я спокойно обустроила себе чудесное и уютное гнёздышко. Почему именно чердак вместо удобной комнаты? Не знаю. Возможно, здесь я чувствовала себя свободнее, порой предаваясь воспоминаниям из детства. Маленькая слабость, у каждого свои причуды.       Быстро справившись с переодеванием в обычные штаны и рубашку, избавившись от платья горничной в считанные минуты, я с радостью схватила своё снаряжение и в приподнятом настроении спустилась обратно в сад, связывая волосы в низкий хвост. Льюис к тому времени избавился от пиджака и принёс собственные кинжалы – собственно, мы никогда не использовали для тренировок деревянные макеты, поэтому в конце частенько оставляли друг другу порезы.       — Надеюсь, ты не станешь загадывать глупые желания, как в прошлый раз, — хмыкнул блондин, закатывая рукава рубашки.       — А ты уже смирился с моей победой? — задорно ответила я, подкидывая в руке кинжал.       — Ни в коем случае. Хотел заранее убедиться, — ловко схватив рукоять своего оружия, парень обернулся ко мне.       — Убедиться в чём? — вскинув бровь, я уже стала в боевую готовность, но вместо ответа Льюис сразу бросился в нападение. Конечно, мне оставалось только отбить удар, после чего мы сошлись в крутом повороте и отскочили друг от друга, высекая искры из лезвий.       — В твоей внимательности, — кратко выдохнул он, парируя уже мой наступательный удар, и стоило лезвию соскользнуть, парень резко перехватил меня за руку, вывернув её и прижал к себе спиной, тем самым блокируя движение.       — Теперь мы совмещаем сражение на клинках с борьбой на руках? — пырхнула я, с силой сделав подножку назад и в тот же момент перекидывая блондина через себя, высвободила руку, прижимая Льюиса к земле.       — Противник не будет спрашивать, какой стиль боя ты выбираешь сегодня, — спокойно ответил он, ногой толкнув меня в живот, поэтому я отстранилась и перекатилась, вскочив на свои две.       — Хотела просто уточнить. Но, раз так, тогда, мне же проще, — с лихой улыбкой я по-кошачьи обходила своего оппонента, не сводя с него глаз, и словно по команде мы бросились друг на друга, звучно скрестив лезвия кинжалов. Замечая, что парень хотел ударить слева, я сразу же присела и махом ноги выбила из чужих рук лезвие, что вонзилось в землю неподалёку. Затем, очередная подножка и Льюис вновь на земле, но в этот раз мы пару раз перекатилась, а поймав момент, Мориарти выбил мой кинжал, перехватив себе. Остановились мы тогда, когда блондин прижал меня к земле и приставил тупую сторону лезвия к моему горлу.       — Хорошо сработано, но двигаешься ты медленнее, — безобидно улыбнувшись, я выдохнула, посмотрев в глаза напротив. И всё-таки, без очков Льюис казался мне куда моложе. Сомневаюсь я что у него проблемы со зрением.       — Ты сделала пару лишних движений, можно их сократить и не тратить силы зря, — хмыкнул парень, убрав кинжал, однако не дождавшись, когда он слезет с меня, я схватила стилет с набедренных ножен, вновь нападая, имея возможность опять перекинуть блондина, тем самым оставив ему лёгкий порез на руке.       — Противник не будет ждать, чтобы нанести смертельный удар, — с издёвкой, я издала смешок, поднявшись. Льюис сделал то же самое, схватив с земли свой кинжал, после чего с азартным блеском посмотрел на меня.       — Тогда перейдём к серьёзным приёмам, хватит разминаться, мисс Беррингтон.       — Полностью солидарна с вами, господин Мориарти.

* * *

      Наша тренировка затянулась примерно на три часа, отчего под конец мы едва ли желали общаться друг с другом. Первым делом утолив жажду, я села под деревом в тени, с блаженством прикрыв глаза. Пару порезов и ссадин на руках были не самым страшным на фоне моей прошлой жизни с поломанными конечностями из-за Крейга. Через пару минут рядом осел Льюис, всё ещё пытаясь привести дыхание в норму. Некоторое время мы молчали, наслаждаясь тишиной, пением птиц и далёким шумом возниц с глухим гласом улиц Лондона, после чего я перевела взгляд на блондина, разминая плечо.       — Итак, каково будет ваше желание, мистер победитель? — лениво произнесла я, покачивая ногой.       — Ммм… — пытаясь сосредоточиться, парень прикрыл глаза и запрокинул голову, улавливая дуновение освежающего ветерка, явно довольствуясь моментом, что вызвало у меня слабую улыбку. — Если пообещаешь адекватное желание, подарю возможность придумать самой.       — Отдаешь своё желание мне? Как благородно, воистину джентльмен, — тихо смеясь, я обратила внимание на цветы в нашем саду, предавшись размышлениям. Что можно было задумать, дабы угодить обоим в столь погожий день? — Хм… Наши наверняка хорошо развлекаются на круизе. Что, если… А давай ты пригласишь меня на прогулку куда-нибудь? Только не в театр, слишком пышно, и не на рынок, каждый день там гуляем. Разделим желание на двоих с пользой.       — Сделаешь всё, чтобы избежать работы по дому, — покачав головой, Льюис задумался и потрепал свои волосы легонько.       — В отличие от Морана, я всегда тебе помогаю, заслужила выходной, считаю, — фыркнула я, скрестив руки на груди.       — Тоже верно. Ладно, прогулка так прогулка. Сейчас проходит летняя выставка в Королевской академии искусств, поговаривают, этот сезон скрасили необычными работами в отличие от предыдущих, что вызвало волну возмущения у части консервативных ценителей классики.       — Звучит так, словно я должна надеть выходное платье, — скривившись и шумно выдохнув, я медленно поднялась, потягиваясь. Льюис с едва заметной ехидной улыбкой поднялся следом. — О, так ты специально согласился, зная, что обрекаешь меня на муки? Чёртовы платья.       — Кажется, брат Альберт подарил тебе в начале весны одно неплохое платье. Но ничего, кроме наряда горничной я на тебе не видел.       — Я понадеялась, что ты забыл о том платье. Ладно, в честь такого праздника, под названием «выходной», надену на себя что-то женское. Как-нибудь да продержусь в этом позоре до вечера, — обречённо насупившись, я забрала кинжали и неохотно потопала обратно в особняк, чтобы собраться на нашу внезапную культурную прогулку самых обычных лондонцев.       Душой кривить не стану – платье, которое подарил мне господин Альберт было действительно прекрасным. На зависть самым искушенным модницам с Бонд-стрит, зоркий глаз и хороший вкус графа могли сделать из невзрачной серой мышки превосходную львицу. Пускай мышкой я никогда и не была, но точно не могла себе позволить столь роскошные наряды.       Провозившись с платьем и прической более получаса, я завершила свой образ милой шляпкой набок, которую слегка украшали рукодельные цветы, после чего уверенно могла сказать, что с отражения в зеркале на меня смотрит точно не Эмили Беррингтон. Минимум, – герцогиня.       Не будучи привыкшей к подобному, реакция Льюиса была для меня так же в новинку. Видимо, его посетили не менее смешанные чувства, стоило мне спуститься в холл.       — Не понимаю, почему ты отказываешься носить платья чаще. Тебе к лицу… Этот нежный цвет, — сдержанно произнёс он, однако интерес в его глазах заставлял меня неловко и возбуждённо отмахнуться. Почему-то вспомнились сопливые романы, в которых какой-нибудь аристократ впервые шикарно вырядил свою любовь в люди, после чего ещё три страницы автор тошно описывает, как господин едва не умирает от неземной красоты своей нимфы. Всегда боялась оказаться в подобной ситуации.       — У любой нормальной девушки будет свой перечень минусов ношения платьев. И чем роскошнее наряды, тем тяжелее их носить.       — По крайней мере, сейчас ты действительно похожа на девушку, за которой хочется поухаживать, — открыв дверь и пропустив меня вперёд, Льюис надел цилиндр, покидая дом следом. Его слова вызвали у меня возмущенный вздох, но спорить было бессмысленно. Всё-таки, он был прав. Похожа на девушку.       — Вот загадаю тебе в следующий раз проходить весь день в платье со всеми причиндалами, тогда и поговорим на чистоту. Сам вот, только галстук сменил, считай вырядился.       — Ну не бухти, Эмили. Или я недостаточно оценил твой внешний вид? — вполне спокойно парировал Мориарти, постукивая тростью. Его внезапно улучшенное настроение мне уже начинало не нравиться.       — Лучше бы ты так почаще оценивал позитивно проделанную мною работу по дому, цены бы тебе не было. Ни похвалы, ни одобрения от тебя не дождешься, — фыркнула я, стараясь идти аккуратно. Всё-таки, страх испортить платье никак не давал мне покоя.       — Чем больше буду хвалить, тем быстрее ты разленишься.       — Не разленюсь, но будет приятно. Слыхал о мотивации? Так вот, это она.       — Я мотивирую иными методами. Если ты заметила, работают безотказно, — усмехнулся Льюис, отчего мой глаз нервно дернулся. Ещё бы.       — Сколько раз говорить не путать меня с Мораном. Я и с одного раза понимаю прекрасно, без излишней "мотивации".       — Всё-всё, хватит. Ты сама хотела выходной день, я удовлетворил твоё желание, мы оба должны отдохнуть от работы, поэтому, будь добра – умолкни. Оставь возмущения на завтра, они тебе точно пригодятся, — слабо хмурясь, блондин поправил головной убор и глянул на меня как-то странно, из-за чего я слегка отступила в сторону. — Что-то не так?       — Всё так. Только кто убил прошлого нудного Льюиса, у этого джентльмена рядом подозрительный маниакальный взгляд, — клацнув языком, я расправила складки на своей лавандового оттенка юбке, и вскинув подбородок, отвернула голову от блондина. Надеюсь, я не пожалею о том, что согласилась выйти за пределы особняка.       В обеденное время Лондон полнился гуляющими толпами людей, которых я не переносила на дух, конечно. Однако, отказаться от щедрой прогулки тоже не могла, – явление редкое, как и снисходительность Льюиса ко мне.       Изредка перекидываясь словами, мы дошли к улице Пикадилли, откуда начинался наш культурный променад к Королевской академии искусств. Здесь стало гораздо интереснее, ведь обожая искусство в целом, мне редко удавалось насладиться им сполна.       — Ах, столько людей, я совсем забыла о начале Сезона, — остановившись, чтобы пропустить несколько экипажей, я присмотрелась к ним и скривилась слегка. — И конечно же, Лондон опять лопнет от наплыва провинциальной знати.       — Придется теперь следить за запасами тщательнее, количество балов выжимает продуктовые лавки практически полностью, — вдумчиво произнёс Льюис, всерьёз обеспокоившись этим вопросом, на что я закатила глаза.       — И тебя волнует только это? — с нотками иронии я прервала своего спутника, вызвав у него недоумение.       — Что может быть важнее этого?       — А ты осмотрись внимательно и подумай сам, — напряжённо выдохнув, я кивнула в сторону небольшой компании девушек, которые наблюдали за нами уже некоторое время. Точнее, за Льюисом.       — Но я не понимаю…       — Не притворяйся глупцом, Светский сезон – это потенциальная охота в поисках партии, особенно, среди девушек, которых напичкали тошной романтизацией любви. И ты уже стал жертвой на расстоянии для тех вычурных дам. Не поверю, что ты об этом не знал.       — Будто тебя это должно волновать, Эмили. Я просто не обращаю на это внимание, — игнорируя мои слова, парень продолжил идти в сторону Академии. Видя, как расстояние между нами увеличивается, а мадамы наоборот – решили его сократить, я потерла переносицу и тихо выругавшись, поспешила за Мориарти. Решив только в этот раз спасти ситуацию, я беспардонно подхватила Льюиса под локоть, что привело блондина в полнейшее замешательство, из-за чего он даже дернулся, прошипев подобно коту.       — Что ты делаешь?!       — Спасаю твою задницу и свой единственный выходной от пяти гарпий прямо по курсу.       — Я не просил…       — Как мне объяснять потом твоим братьям, что младшенький попал в сети любви по расчету и потерял невинность в считанные дни, не успев выйти на улицу? — издевательски оскалившись вопреки молчаливому негодованию собеседника, я одним движением раскрыла перед собой веер, наблюдая за девушками, которые теперь замедлились. — Лучше слушайся меня, Льюис. Как представительница прекрасного пола, я осведомлена в коварности женщин побольше твоего. Тем более, с братьями ты редко разлучаешься, не оставлять же тебя одного в этом ужасном мире.       — Боюсь спросить, откуда эта осведомленность, мисс Беррингтон? Мне казалось, ты делила кров с мужчинами дольше. И нет, я могу о себе позаботиться, — искоса глянув на меня, парень вскинул бровь.       — Возвращаюсь к трагической истории моей жизни в пансионе. Сплошной гадюшник, от мала до велика. Врагу не пожелаешь. А ты о чём подумал? — непринужденно отрезала я, замечая, как барышни уже провожали нас хищными взглядами, бурно обсуждая что-то, хотя, нетрудно догадаться, что.       — Просто спросил, — сухо ответил Льюис, взглянув на Берлингтон-хаус поблизости.       — Мы на месте. И будь добра – отпусти мою руку.       — Как прикажете, милорд, — резко отпустив блондина, я немного ускорила шаг, чтобы войти в здание первой. Плестись хвостом за Льюисом мне больно не хотелось на самом деле.       — Бегать за тобой я не собираюсь, не отходи далеко, здесь легко потеряться, — нагнав меня в недовольстве, он снял головной убор и осмотрелся. После кратко кивнул в нужную сторону. — Нам туда.       Великолепие этой обители творчества захватывало дух на самом деле. Королевская академия искусств собрала в себе, казалось, абсолютно всё. Откровенно говоря, я лишь открыла рот, забыв, что хотела сказать, так как сразу принялась разглядывать произведения искусства вдоль стены очень пристально, не веря, что это сотворил человек. Мне сразу стало плевать на Льюиса, который ошивался где-то рядом, ведь глаза жадно изучали каждый мазок и лепку.       Под этой крышей разместились как произведения, известные всему миру, так и совсем новые, в десятки раз вычурнее и непонятнее, но не менее интереснее. Тем более, летний сезон выставки мог приятно удивить свежей коллекцией работ участников академии и не только, что было хорошим способом продвинуть юные таланты в массы.       Осмотрев половину зала, я столкнулась с Льюисом у входа в следующее помещение, но сейчас парень был погружен в раздумья, что привлекло моё внимание.       — На тебе совсем лица нет. Что-то стряслось? — поинтересовалась я, поравнявшись со своим спутником.       — Нет, всё нормально. Просто мне вспомнилось, что мы так ничего и не подарили брату Уильяму на его день рождение. Столько дел было, даже отпраздновать не смогли нормально, — выдохнул блондин, осматривая одну из абстракций.       Он был прав. Дел действительно свалилось в канун Пасхи столько, что о праздниках можно было забыть. Кажется, я тогда к кровати совсем не добиралась, так и спала где попало от усталости.       Молча оценив очередную картину и призадумавшись, у меня возникла странная, но вполне неплохая идея.       — Не думаю, что Уилл обиделся на отсутствие подарка, но никогда не поздно устроить праздник. Так даже приятнее, — медленно начала я, привлекая внимание Льюиса к себе.       — Что ты имеешь ввиду?       — Я знаю, у вас есть общая фотография. Эта инновация ещё не пленила рынок, а творчество всегда ценилось, будучи рукотворным мастерством. Что, если… — приблизившись к одной из картин, на которой была изображена действительно красивая женщина, я взглянула на парня. — Подарить Уильяму портрет. Тем более, вы представители одного из знатных родов, ничего странного в этом не будет. Лишь найти хорошего мастера и чудесный подарок готов.       Судя по растерянному взгляду Льюиса, моя идея была хорошей.       — Даже не знаю, мы не сильно балуем себя подобной роскошью, ты ведь знаешь, насколько Альберт хочет упразднить растраты на бесполезные вещи, если это не касается нашей миссии, — замявшись, мужчина шагнул дальше, к следующему экспонату.       — Разве подарок может быть бесполезной вещью? Хорошо, посмотрим на это с другой стороны, — последовав за Льюисом, я остановилась рядом с картиной, которая представляла собой пейзаж. — Какой-нибудь молодой и талантливый, но бедный художник получит денежное вознаграждение за свой труд, чтобы продолжить совершенствоваться дальше и о нём узнает весь мир. Аристократы известные благодетели, или ты не любишь помогать людям? — лукаво усмехнувшись, мельком глянув на собеседника, я вновь посмотрела на картину. Странно, но чем дольше я всматривалась в неё, тем больше мне казалось, что я это уже где-то видела. Редкое чувство дежавю.       — Или пропьет своё вознаграждение в один вечер. И всё-таки, прежде я посоветуюсь с Альбертом, это важный подарок, — отрезал блондин, шумно выдохнув, но тут за нашими спинами прозвучал достаточно бодрый мужской голос.       — Господа, рад приветствовать на выставке в этом сезоне! Раньше не довелось видеть вас здесь, небось, вы совсем новенькие в цитадели искусства?        Будто по команде мы обернулись, в удивлении устремив свой взор на опрятного и статного мужчину, пускай и не совсем в официальном прикиде, но не обделенного природной красотой, хотя навскидку ему было около пятидесяти лет. На сей раз я решила промолчать, дав право слова Льюису. Общение с госпóдами его компетенция, а я всего лишь скромная спутница.       — Доброго дня, сэр. Здешняя выставка действительно поразительна, в газетах не врали – работы в самом деле неординарны и уникальны, многие из них бросают вызов не то что искусству, но и современному обществу и порядкам, — напустив всю свою возможную любезность, Льюис даже вежливо улыбнулся.       — Потешно это слышать. Вы правы, идея этой выставки именно в бунтарском духе и нравственности молодежи. Все, кто посещают нашу обитель либо невероятные смельчаки, либо недалёкие от искусства простаки. Ах, позвольте представиться – Генри Беркли, член ассоциации художников Академии, — почтительно, но как-то вовсе простодушно произнёс мужчина, протянув руку, которую Льюис аккуратно пожал.       — Льюис Джеймс Мориарти, приятно с вами познакомиться, мистер Беркли, — едва кивнув, блондин выпрямился, мимолётно окинув господина ненавязчивым взглядом.       — Мориарти, Мориарти… Потомок графского рода Мориарти, если не ошибаюсь? Уж простите, не шибко интересуюсь политикой и её составляющей частью высшего общества. Мы, художники, люди простые, — с улыбкой произнёс мужчина, почесав подбородок тут же вдруг посмотрев на меня. — Что же вы не представите свою леди, мистер Мориарти, негоже оставлять даму без внимания.       Не знаю, с чего мне захотелось засмеяться больше – с этого "свою леди" или выражения лица Льюиса на подобное заявление.       — Эмили Беррингтон, мне также очень приятно с вами познакомиться. А вы довольно любезны, сэр Беркли, сразу к себе располагаете, — взяв слово, я чуть поклонилась и продолжила держать лицо достоинства. Возможно, когда-нибудь Льюиса от этого притворства стошнит, потому что я на грани.       — Мисс Беррингтон, вы словно фиолетовый сабельник среди этих вычурных петуний, между прочим, уже несколько джентльменов глаз с вас не сводят в последнее время, — лукаво и заговорщически произнёс мистер Беркли, отчего я растерянно глянула по сторонам. Действительно, двое молодых господинов косились в мою сторону больно пристально, но стоило мне обратить внимание, как они тут же отвернулись к созерцанию барельефа «Тондо Таддеи». Ещё этого не хватало.       — Думаю, они не стоят моего внимания, так как мистер Мориарти пока единственный достойный джентльмен, способный вытерпеть мои прихоти, — улыбнувшись шире, я вновь обратила внимание на нашего собеседника, раскрыв веер, слегка прикрыв им лицо. — И вы очень смутили меня своим комплиментом, сравнив с гиацинтом. Мне казалось, я достойна только фиалки.       — Я душой не кривлю, мисс, глаз мой зоркий да и опыт богатый. Можете не сомневаться в моих словах, уж будь я наглее, написал бы ваш портрет подобно полотнам с нимфами и греческими богинями с самого Олимпа, — расхохотался мужчина, махнув рукой на одну из картин. — Прошу заметить, мои работы очень ценятся, я бы ни за что не лгал вам о красоте. Ведь мы, художники, всю жизнь гонимые желанием поиска совершенства.       — О, так вы занимаетесь портретом? Это то, что нам нужно, правда Льюис? — в поднесении я загорелась своей идеей ещё больше, решив не упускать этот шанс.       — Да, но Эмили, я ведь сказал, что хочу посо-..       — Мистер Беркли, вместо себя я могу предложить вам другого кандидата на портрет, если вы готовы взять заказ. Обещаю, модель вас только порадует. Это должен быть подарок для старшего брата мистера Мориарти, соответственно, мы заплатим любую цену. Ваши работы достойны хороших денег, — нагло оборвав Льюиса на полуслове, я наступила каблуком ему на ногу, благо, под юбкой платья это действие осталось незамеченным. Уж если Эмили Беррингтон берется за дело, то всегда доводит его до конца.       — Хм, заказ? Думаю, у меня найдется время для этой работы, можем обсудить детали сегодня вечером, в моём доме, если вас устроит, — задумчиво протянул мужчина, одобрительно кивнув.       — Мы с радостью примем ваше приглашение, — радостно улыбнувшись, я взяла записку с рук мистера Беркли, в которой был его адрес, прежде, чем Льюис успеет возразить хоть словом.       — Значит, до вечера. Только не удивляйтесь тамошнему… Хаосу, творчество – вещь непредсказуема, — заведя руки за спину, сэр Генри улыбнулся, вдруг оживляясь. — И да, не ходите пока в западное крыло, у общества антикваров там сейчас полнейший переполох. Кто-то разбил несколько старинных римских горшков, и у ребят теперь полнейший траур над разбитыми черепками.

* * *

      Мне кажется, что даже если я буду просто дышать рядом с Льюисом, он найдет повод наорать на меня, не говоря уже о моих действиях, что доводят его до чистой истерики. Без преувеличения, но пока что я наравне с мистером Мораном разделяю первенство по шкале ненависти Льюиса, если не больше. Возможно, это действительно всё идёт корнями в наши приютские склоки, которые за два года совместного существования конкретно обострились, оставив в итоге самые худшие воспоминания.       Поэтому, без возможности избежать кары, мне пришлось практически всю оставшуюся прогулку по галереям и магазинам слушать гневные реплики мужчины касаемо того, что я много себе позволяю. Не знаю, что за силы небесные сохранили мой покой на сегодня, но я не реагировала на это, и в конце концов Льюису надоело пилить меня и себя в первую очередь, потому он продолжил только агрессивно дышать в мой адрес.       Как и было договорено, около шести часов вечера мы всё-таки пришли к дому мистера Беркли, который расположился совсем неподалёку от Академии, на той же очаровательной Пикадилли. Вопреки нежеланию Льюиса оказаться здесь, одну он меня тоже не хотел отпускать, понимая, что в моих силах сотворить ещё десяток глупостей без его строгого надзора. Здесь он был как никогда прав.       — Кажется, тот дом рядом принадлежит барону Ротшильду? — заинтересованно осматриваясь вокруг, я обратила внимание на соседний особняк, пока мы шли вдоль забора к главным воротам под светом фонарей.       — Если ты о сэре Лайонеле Нейтане Ротшильде, то он скончался буквально два дня назад, — впервые спокойно ответил Льюис, тоже обратив внимание на то здание.       — Хм, была короткая статья в газете, но я не успела её прочитать. Хороший был человек, жаль, среди аристократии мало столь щедрых господ. Даже его финансовую помощь в Крымской войне не назовешь каким-нибудь позерством ради славы, — тихо выдохнув, я завернула в нужный двор, направляясь к входной двери трехэтажного дома.       — Его предок собственными силами поднял фамилию Ротшильдов и распространил её по всей Европе, не удивительно. Покойный мистер Ротшильд пошёл ещё дальше, войдя в состав палаты общин, несмотря на перипетии из-за его еврейского происхождения. Даже Её Величество отказывала в этом щедром жесте, не говоря уже о палате лордов. Будто они чисты перед богом и их это действительно волнует, — фыркнув в недовольстве, мой спутник сузил глаза и поджал губы, высказывая внутреннее негодование, впрочем, я его понимала.       — Будет забавно, если сын господина Ротшильда, мистер Натан, утрет нос нынешней системе и войдёт в палату лордов. Это будет просто нонсенс в истории, — слабо улыбнувшись, я поднялась по небольшой лестнице и остановилась перед дверью, хотя стучать мне не хотелось отчего-то. Льюис задержал на мне взгляд, после чего сам постучал, смирившись с тем, что нужно таки принять приглашение и стать гостем.       Прошло всего пару секунд, как дверь распахнулась и перед нами возник дворецкий, пожилой мужчина, но видно, что свою работу он здесь любил.       — Добрый вечер, господа. Чем могу вам помочь? — размеренно поинтересовался он, оценивая нас взглядом.       — Мы пришли к господину Беркли, чтобы обсудить детали заказа. Не знаю, можно ли считать это приглашением… Вот, — достав записку с адресом, я передала её дворецкому, и прочитав её, он кратко кивнул.       — Прошу, проходите. Миссис Калмэн проводит вас к мистеру Беркли. Сейчас он как раз в процессе работы, — пропустив нас внутрь, дворецкий закрыл дверь и едва кивнул горничной, такой же даме в возрасте, после чего мы направились за ней, попутно рассматривая дом изнутри.       Здесь чего только не было, – по ощущениям, словно очередной музей искусств попался на пути. Далёкие от порядка и чистоты коридоры, которые покоились в приглушенном свете ламп, но здесь ощущался своеобразный уют, будто действительно пришёл в родительский дом, где согревают тёплые воспоминания. Всё это украшали множественные картины то тут, то там – от каких-то зарисовок до полноценных пейзажей и портретов. Их создатель совсем не беспокоился за свое детище, оставляя работы на полу, собирая целые горы полотен вдоль стен или беспорядочно расставляя их случайным образом по комнатам. Здесь даже стойкий запах масляных красок будто впитался в эти стены, пока скрип паркета под ногами напоминал о хрупкости тишины.       — В этот раз, пожалуйста, будь добра, прикуси язык. Поняла? — тихо сказал Льюис наклонившись к моему уху, отчего меня аж мороз по коже пробрал от его ледяного тона. Молча кивнув, я чуть отступила от блондина, стараясь держаться от него подальше в разгар нависшего негодования с его стороны.       — Вынуждена предупредить… У нашего господина немного специфический подход к работе, поэтому многие гости частенько забывают, зачем приходили, — вдруг прервав нас, миссис Калмэн заговорила, неловко прокашлявшись.       — А… Насколько специфический? — неуверенно поинтересовалась я, однако женщина открыла перед нами одну из дверей, пропуская в помещение.       — Просто не подумайте, что он старый извращенец, — мягко и шутливо добавила горничная, словно матушка отзываясь о своем неряшливом пасынке.       Стоило нам войти, как дверь закрылась с тихим скрипом, но моё нутро охватило трепетное беспокойство. И о чём только речь?       Однако, сделав несколько шагов вперёд, окинув бегло взглядом помещение, нетрудно было прийти к выводу, что это художественная мастерская. Присутствие сэра Беркли выдавал его голос и постукивание склянок.       — Мы здесь ненадолго, лишь оценим объем работы и оптимальную плату за неё, — вновь заговорил Льюис, но тут же резко остановился, едва ли расширив глаза в немом шоке, из-за чего я повернула голову в ту сторону, подвергнувшись аналогичной реакции. Да только успев лишь рот открыть, как тут же мои глаза накрыла ладонь Льюиса и он настойчиво попытался меня повернуть. Сначала я поддалась, но потом опомнилась и перехватила его запястье, убрав руку со своего лица. Хотелось надеяться, что всего-то показалось.       — Вы таки пришли, господин Мориарти, мисс Беррингтон, рад видеть вас у себя дома! Извините за этот бардак, приливы творческих идей невозможно контролировать, это как страстное рвение заполучить запретный плод, нельзя терять ни секунды, — раздался луной по мастерской весёлый голос сэра Генри, а следом за ним тихий смешок нескольких женских.       — Извините… Мистер Беркли, возможно, мы не совсем вовремя… — начал младший Мориарти, но я услышала как его голос изменился, натянувшись, будто ком в горле застрял. Ещё раз попытавшись посмотреть в сторону хозяина сей обители, я ощутила, как мои щёки обдало жаром и пришлось уставиться куда-то в стену, лишь бы от стыда не помереть. Как бы то дико не прозвучало, но он был абсолютно обнажённым. Абсолютно.       — Нет-нет, вы как раз вовремя. Будете первыми, кто увидит мою новую работу. Хочу оставить её для осенней выставки, чтобы напоминала о быстротечности времени и красоте, которая теряет свой лоск. Что же вы застыли, подойдите ближе, не стесняйтесь, — ещё веселее добавил мужчина, зазывая к себе. Кажется, здесь никого, кроме меня и моего спутника ничего не смущало.       Неуверенно, но Льюис таки пошёл к полотну, смотря куда-то в одну точку, потому я поспешила за ним, пытаясь сосредоточиться лишь на его пуговице рукава пальто. Не то чтобы меня смущали оголённые тела, нет. Я видела их постоянно, но все они были мёртвыми и на столе доктора Крейга. А вот живые… Совсем другое. Всё-таки, я не извращенка какая-то заглядываться на мужчин постарше!       — Очень красивая работа. Она покорит выставку, — выдавив из себя хоть что-то, Льюис как бы не пытался сохранять холодное лицо стойкого солдатика, слегка начал нервничать. И было из-за чего.        Помимо нашего экстравагантного художника здесь присутствовало ещё несколько молодых девушек, и конечно же, все они были в чём мать родила. Вскользь глянув на них, я ощутила чисто женское угнетение, ведь их пышные формы груди и ягодиц куда больше превосходили моё хрупкое, хоть и закалённое тренировками тело. Рядом с подобными «нимфами» начинаешь чувствовать себя неполноценно, даже если никогда впредь не думал о таком.       — Миледи, сделаем небольшой перерыв, я должен обсудить важное дело с нашими гостями, — отложив в сторону свой творческий инструмент, сэр Генри подхватил бокалы с вином, тут же предлагая их нам, но мы в один голос отказались с Льюисом от выпивки, пытаясь смотреть на бюст мужчины и ни сантиметром ниже. После этого мистер Беркли спокойно направился куда-то дальше, потому мы пошли за ним, и лишь хохот девушек сопровождал нас позади. Если бы только на этом всё закончилось. Но нет. Всё только началось.       Оказавшись в другом помещении, мы попали в какой-то чёртов бордель, хоть я уже и не знала, куда мы вообще попали, и тот ли это дом вообще. Здесь оказалось столько людей нагишом, что хватит на любую дикую оргию самых изощрённых извращенцев. Помимо натурщиц, которые наверняка были и блудными девами на полставки, здесь обитали юноши, парни постарше или статные мужчины, с чьих образов можно писать полотна олимпийцев и героев. И во всём этом кавардаке люди занимались творчеством, действительно рисуя картины. Хотя, о нет, проходя мимо одной из комнатушек я точно видела пылкое соитие, даже не уверена, но вероятно, это была пара мужчин. И чем дальше мы шли, тем больше казались лишними на фоне сей эксгибиционистской вечеринки.       За этот недолгий путь на меня обратило внимание несколько мужчин, и невольно я начала уже засматриваться на них, точнее их тела, не в силах противостоять любопытству, неловко продолжая краснеть и глупо улыбаться на те игривые взгляды. Но, моего рвения познать мужскую анатомию Льюис не разделял, и мало того, что держал рядом с собой впритык, так ещё и прожигал полным осуждения взглядом. На самом деле это выглядело смешно, ведь его щёки горели, как закатное солнце, что я находила даже милым.       — Могла бы и не так откровенно на них пялиться, где твои манеры, Эмили? — шикнул блондин, хмурясь. Он был на волоске от того, чтобы отсюда сбежать, сверкая пятками, я это чувствовала.       — А что, завидно, господин Мориарти? — лихо оскалившись, понимая, как задела этим Льюиса, мне было интересно наблюдать за гневными искрами в его алых глазах. Но я даже не подумала о том, что он может бросить мне ответный камень в огород моего женского достоинства.       — Возможно, ты о себе? Даже дверь в гостиной менее плоская, легко спутать, — съязвил он, усмехнувшись, имея большое удовольствие посмотреть в мои глаза, ликуя.       — Протри очки, четырехглазый, — скривившись и шумно выдохнув, я вскинула подбородок и ускорила шаг, вовсе позабыв о том, что мистер Беркли всё ещё голый. Стоило ему повернуться к нам, меня слегка занесло и я попятилась, едва ли не путаясь в собственных юбках, вновь ощутив стыд.       — Прошу, проходите в мой кабинет, — вежливо пропустив нас в помещение, сэр Генри зашёл последний и прикрыл дверь, взяв с кресла собственную рубашку.       — Мы к вам ненадолго, поэтому давайте ближе к делу, мистер Беркли, — заговорил Льюис, даже не садясь на диванчик.       — Да, конечно. Но, вынужден предупредить о том, что планы немного поменялись. Один привередливый герцог сразу после вас пожелал роспись стены в своём новом особняке, к сожалению, отказаться я не смог, и дело не в деньгах а в его ужасной прихоти, извините за откровения, — начистоту сказал художник, поспешно накинув рубашку. — Мне приятнее работать с господами, подобными вам.       — Не переживайте, мы найдем кого-нибудь другого, если у вас такие трудности, — качнув головой, Мориарти хотел уже рыпнуться с места, но сэр Генри продолжил.       — Нет-нет, вам не придется искать. У меня есть несколько одаренных учеников, которых я обучал лично, их уровень превосходный, как и природный талант. Думаю, это будет хороший выход из сложившейся ситуации. Я уже подготовил адрес одного из моих протеже, прошу, — взяв со стола небольшую записку, мужчина протянул её Льюису, который неохотно, но взял наводку. — По правде говоря, этим делом я убью двух зайцев, это мой самый проблемный, но самый родной ученик. Немного встряски ему не помешает. Если будет отказываться – пригрозите тем, что я вновь начну грузить биографией своей жизни. Должно подействовать.       — Всё настолько плохо? — спросила я, осматривая книги иконописания.       — Порой и у художников наступает ужасный кризис, который мы топим в диких тратах на выпивку и бессмысленные развлечения. Но у всех печалей есть свои причины. У каждого они личные, — без прежней радости, скорее со скорбью мистер Беркли покачал головой, посмотрев на какую-то стопку книг, укрытых тёмной тканью. В кабинете нависла напряжённая тишина, которую нарушил Льюис, тихо прокашлявшись.       — Что же… Спасибо за приглашение, было приятно с вами поговорить, сэр Генри, жаль, что планы так изменились. Но, в любом случае, если возникнут какие-либо проблемы с привередливой знатью, можете обратиться к нашей семье.       От этих слов я аж рот приоткрыла в немом удивлении, но с другой стороны, для нас это была реальная возможность расправиться со знатью куда быстрее, получая жалобы напрямую от простых людей. Таковы сети Лорда Преступности. Любая тревога в его паутине – и жертве конец.       — Что вы, Льюис, незачем старику вроде меня тревожить столь занятых господ. Моя жизнь меня полностью устраивает, а всё остальное лишь сущий пустяк. Нужно наслаждаться моментом, наш век короткий, а сделать хороших дел можно очень много, даже если путь кривой, — отмахнулся мужчина, мягко растянув губы в улыбке, но тень печали в его глазах я всё-таки заметила. Печаль потери.       — Тогда, вынуждены откланяться. Надеюсь, не обременили своим визитом, всего доброго и удачи в работе, — слабо преклонившись в прощальном жесте, Льюис коротким взглядом дал мне понять, чтобы я следовала за ним, и вежливо попрощавшись с господином Беркли, мы покинули его кабинет. Осталось лишь вернуться к двери на улицу сквозь этот творческий «бордель».        На самом деле это было испытание, потому что теперь здешние натурщики решили познакомиться с нами ближе, без всяких стеснений окружив дружненько, чем загнали меня и моего спутника в тупик. Отговариваться было бесполезно, и вскоре пару девушек без всяких проблем подластились к Льюису, которого охватила реальная паника. К сожалению, я не могла ничем ему помочь, увлекшись беседой с несколькими юношами, которые оказались очень приятными личностями, причём, практически все из семей аристократов, но рамки, в которые вгоняли их семьи, были им не по нраву. Таким образом, выходцы из благородных семей бунтовали, проводя время здесь, хотя сомневаюсь, что их родители в курсе, как именно проводят досуг их драгоценные дети.       В ходе разговора меня уже попыталась вовлечь в этот шабаш раскрепощения, засыпав комплиментами и предложениями сотворить прекрасные полотна, но работа натурщицы меня не привлекала отнюдь. Однако, это не помешало мне собрать все фамилии моих собеседников, которые считали, что я соглашусь на свидание, но они даже не подозревали, что теперь их семьи могут попасть в кругозор Лорда Преступности, если до этого дойдет.       Не знаю сколько времени прошло, только вот Льюиса мне пришлось таки вытаскивать из лап женских, после чего мы практически пулей вылетели на улицу, попрощавшись напоследок с миссис Калмэн. Наконец-то этот ад позади.        Насыщенный день дал о себе знать, стоило нам добраться до родного дома и захлопнуть дверь, оставив все переживания где-то там, в тумане лондонских улиц. Весь путь мы просто молчали, а сейчас на той же немой ноте разошлись по комнатам, даже не поужинав. Единственная потеха – в доме никого, кроме нас, не было. Хотя, для Льюиса это скорее трагедия, ведь ему было плохо без Уильяма, это очевидно.       — Наконец-то сниму это произведение сатаны, — с небывалым удовольствием я начала снимать с себя платье, едва ли переступив порог своей комнаты, разбрасывая юбки вплоть до самой кровати. Моё внимание привлекло только тихое мяуканье, и обернувшись, я увидела свою кошку под одной из куч тканей. — Лисса, дорогая, тебе тоже не нравятся эти платья, да? Иди ко мне, моя малышка, — осев на пол, я вытянула руки, подзывая кошку к себе и вскоре счастливо обнимала своего питомца, окончательно выдохнув с облегчением.       Да, так уж получилось, что даже сбежав со своей квартирки на Чепстоу-роуд, не смогла сбежать от своей кошки. Она была неимоверно умна и за несколько дней до Нового года явилась в этот дом. Сначала Льюис с Мораном пытались её прогнать, приняв за надоедливую бродяжку, но когда я узнала в ней свою родную Мелиссу, обратилась к господину Альберту с просьбой оставить кошку, на что он дал добро. Только Льюису эта идея не понравилась, оттого я старалась оставлять своего питомца исключительно здесь, на чердаке, открывая ей окно для прогулок. Позже, Уильям начал впускать Лиссу к себе в комнату, потому частенько можно было застать их дремлющих в кресле и Льюису пришлось смириться с тем, что в отличие от него, у старшего брата хорошие отношения не только с людьми, но и с животными. Мелисса была породистой норвежской, а характер её очень сильно отзеркаливал мой. Соответственно, по отношению к Льюису эта кошка готова была разодрать его лицо, если тот хоть пальцем тронет её, таким образом, эти двое всегда сохраняли дистанцию. Иронично.       Приведя себя в человеческий вид и оставшись в самой ночнушке, я наконец легла на кровать, счастливо выдохнув в облегчении. После подобных отдыхов необходимо отдыхать ещё больше. Веки тяжело закрывались, будто сегодня был не выходной, а день генеральной уборки, ведь вымотало меня хорошо. Всё, что мне оставалось – уснуть здесь и сейчас, в обнимку с тёплым комком шерсти.       Но долгим мой сон вовсе не был. Впечатления от последнего визита к мистеру Беркли оставили свой отпечаток, что вылилось в извращённые видения вместо нормального сна. Из-за этого я очнулась, чувствуя, насколько мне жарко, но это была лишь Мелисса, которая растянулась на мне, укрыв собой полностью. Аккуратно сбросив кошку с себя, я села и потянулась к графину с водой, но к сожалению, он оказался пуст. Выдохнув с огорчением и потирая глаза, мне пришлось пересилить себя и подняться, накидывая на плечи вязаный кардиган. Ночные брожения по дому, пожалуй, не самое любимое занятие для меня.       Решив обойтись без свечи, я взяла графин и вышла в коридор, тихо и медленно направившись на первый этаж, параллельно вспоминая эпизоды своего до стыда развратного сна.       — Ну и приснится же такое, — бурча под нос, мысленно ругая себя за подобное, я и не заметила как наткнулась на стену, больно ударившись лбом, отчего ругательства были озвучены громче. И никак не ожидала, что на них кто-то ответит.       — Ты почему не спишь? — вдруг раздался с кухни голос Льюиса, что заставило меня вздрогнуть от неожиданности. Ещё этого черта здесь не хватало.       — Тот же вопрос. Никак с чистотой не успокоишься? — не очень весело ответила я, пытаясь избавиться от звёздочек перед глазами после удара, кое-как войдя на кухню. Но младший Мориарти выглядел так, словно и сам только поднялся с кровати, кутаясь сонно в халат и попивая из чашки что-то в свете одинокой свечи.       — Не мог нормально уснуть, — натянуто ответил парень, наконец обратив на меня внимание.       — Ты тоже... Понятно, — неловко кашлянув, я отошла налить себе воды, но Льюис указал на кастрюльку.       — Там тёплое молоко, если хочешь.       Притормозив, сонно глянув в ту сторону и не желая отказываться от тёплого и сладкого молока, я отлила себе в чашку немного, после сев напротив блондина. Некое умиротворение между нами сейчас было редким, но приятным, а тёплое молоко сродни заменяло любое снотворное.       — Что-то приснилось или просто так? — начала я, не зная, о чём мы можем вообще говорить, пока Льюис как-то потерянно смотрел в содержимое своей чашки, обхватив ту пальцами.       — Вроде того.       Сделав очередной глоток, я засмотрелась на огонёк свечи, после подняв взгляд на собеседника, улавливая отражение пламени в чужих глазах. Это медленно убаюкивало, но дурные мысли понемногу отошли на задний план.       — Если это связано с визитом к сэру Генри, то… Могу понять... Да о чём я?! Почему художники такие развратные? Почему я должна страдать от этих вульгарных снов из-за увиденных гениталий каких-то творческих извращенцев?! — не выдержав и завыв, я закрыла лицо руками, покачивая головой. Со стороны Льюиса раздался странный смешок, который он утопил в чашке с молоком, но я лишь фыркнула возмущённо. — А ты чего смеёшься? Небось сам насмотрелся и теперь фантазируешь чёрт знает что. Мужчины вовсе не из тех, кто способен держать себя в руках. Тоже мне, джентльмены.       — С чего ты взяла, что я что-то фантазирую? — с небывалой теплотой спросил парень, смотря на меня.       — Только не притворяйся, что тебе вполне комфортно было в обществе эксгибиционистов. Я же видела, как ты напрягся, словно ребёнок, — осушив чашку до дна и облизав губы, посмотрела лукаво в алые глаза, ожидая реакции.       — Ничего подобного. Эти вещи меня не касаются и не интересуют, — пытаясь сохранять внешне спокойствие, Льюис всё-таки слабо ерзнул, спрятав лицо за чашкой, пока делал глоток.       — Пьёшь с пустой ёмкости? И что там тебя не касается, напомни пожалуйста? — победно расплывшись в улыбке, я наклонилась вперёд и забрала чужую чашку, которая действительно была пуста. Мориарти свёл брови на переносице, прищурившись. — Льюис, я пробыла в обществе мужчин достаточно, чтобы понимать, когда их накрывает от перевозбуждения. Думаешь, ты исключение?       — Да хватит уже, со мной всё в порядке. Нашла тему для разговора, самой-то не стыдно? Очень плохая шутка, — возмутился мужчина, пытаясь отобрать свою чашку обратно.       — Мои шутки такие же плоские, как и я. Ох, какой каламбур, — иронично засмеявшись и уклонившись от руки блондина, я поднялась, уходя спиной в сторону выхода. — Спокойной ночи и мокрых снов!       — Эмили, верни мою чашку на место, — поднявшись следом, Льюис обошёл стол, ловко нагоняя меня, продолжая свои попытки забрать посудину.       — Было вообще-то обидно, а сам мне про манеры постоянно напоминаешь, — сменив тон на более серьёзный, я остановилась, пряча руки за спиной под кардиганом. Мориарти уже был настроен не менее серьезно, сократив между нами дистанцию опасно близко.       — Не только тебе раскидываться легкомысленно словами, Беррингтон.       — Я тебя чем-то обидела?       — Просто ведёшь себя отвратительно.       — Ты тоже не подарок, никогда им и не был.       — Твой скверный характер невыносим.       — От кого слышу.       — Брат к тебе слишком добр, мне неприятно то, как ты этим пользуешься.       — Пользуюсь? Да что за бред? — расширив глаза, я стиснула зубы, уставившись на Льюиса гневно. И что это за предъявы такие?       — Тебя приняли в эту семью, чтобы защитить от «Триады». Но за всё это время не произошло ни одного казуса, который мог бы подвергнуть тебя опасности. Брат даже не использует тебя в наших миссиях. Поэтому, я не понимаю, какова от тебя польза здесь, — холоднее заговорил Мориарти, медленно оттесняя меня к стене, словно охотник, загнавший зверя в тупик. Он оказался рядом со мной настолько, что светлые пряди начали щекотать мою щёку, пока чужое дыхание забило моё собственное. Льюис действительно был зол, и эти перепады настроения пугали ещё больше.       — Я тоже не в восторге от своей бесполезности здесь, а горничной у тебя на побегушках не горела желанием становиться. Я надеялась, что буду бороться с врагами, а не пылью. Но очень самонадеянно плеваться ядом сейчас в мой адрес, когда Уильям тоже не использует тебя в своих планах. Мы в одной лодке бесполезности, Льюис. Поубавь свой пыл и претензии по этому поводу предъявляй братьям. Не я решаю, кто будет жить под этой крышей, а кто нет, — прислонившись к стене и стиснув пальцы на ручке чашки, мне стало аж гадко от этого разговора. В чем-то Льюис был прав.        Что я здесь до сих пор делаю, если пользы от меня никакой? Зачем Уильям взял под свою опеку и просто бросил, позабыв. По крайней мере, это выглядело так.       — Спокойной ночи, мисс Беррингтон, — решив оборвать сей неприятный разговор и наклонившись крайне близко ко мне, парень потянул руку за мою талию, достаточно резко выдернув чашку, а окинув напоследок хмурым взглядом, он в одно мгновение покинул кухню, оставив меня в неприятном смятении. Теперь о сне и речи быть не могло.

* * *

       Утро оказалось ещё хуже, чем ночная беседа, хотя, я думала, что после этого уже ничего не сможет испортить мне настроение окончательно. Помимо подавленности и желания спать, меня накрыла ужасная хандра, да и погода за окном сулила лишь хмурый и серый день, словно отражая моё состояние из-за внутренних терзаний. Всё было настолько плохо, что я с Льюисом даже не обменялась привычным утренним приветствием, а потому настроение младшего Мориарти было не менее тучное. Мы молча занялись своими делами по дому как и в остальные дни, но разойдясь в разные уголки особняка. Пересекаться никто не желал, даже нарочно, чтобы побесить друг друга. Но хуже стало, когда в мои руки попала свежая газета, новостная колонка которой заставила меня осесть на пол, резко подкосив от шока. В статье говорилось об убийстве девушки, которую сегодня ночью жестко зажали в трущобах и, видимо, изнасиловали перед убийством, после не по-человечески поиздевавшись над телом пострадавшей, вплоть до лишения конечностей. Однако, в шок меня поверг тот факт, что жертвой оказалась…       —… Энни… — сдавленно выдохнув, я уже ничего не видела перед собой. Буквы в газете исчезли за пеленой тумана, пока в груди меня мерзко сжало от неприятных воспоминаний. Если Ярд не знает, кто совершил это преступление, то я была уверена на девяносто девять процентов, что убийца – пешка «Триады». В этот раз меня накрыла тревога с головой, лишив возможности трезво мыслить.        Намертво сжав страницы газеты, я мелко задрожала, нервно сглотнув. Это не может быть случайность, просто не может. В Лондоне нет настолько конченных ублюдков, которые так обходятся с невинными людьми. Кроме одного.       —… Эмили? Ответь уже что-нибудь, — раздался раздраженный надо мной голос Льюиса, и не знаю, сколько я так сидела, но совсем не слышала, что он мне говорил.       — Что?...       — Что? Ты только что разорвала газету, выглядит не совсем нормально, знаешь ли, — осуждающе фыркнув, Льюис прищурился, скрестив руки на груди. И вправду – на моих коленях лежало пару клочков бумаги.       — Извини, я… Неважно, — ощутив хаос собственных мыслей, я слишком резко вскочила на ноги, вылетев из гостиной и слепо направившись куда-то вперёд, оказалась в конце концов на улице. Переживания взяли верх и это окончательно завело меня, но самое страшное в том, что я не знала, как мне теперь поступить.       Пытаясь собрать мысли в кучу, мне кажется, стало ещё хуже. Несколько раз намотав круги вокруг оранжереи, ничего дельного так и не пришло в мою голову. Убийство Энни словно было скрытым сигналом для меня, а значит скоро ждать беды. По крайней мере, Крейг был знатным виртуозом психологии, который не любил банально запугивать людей и иного вывода я не могла сейчас сделать. Случайным это убийство действительно не могло быть. Энни была последним человеком из моего прошлого, с кем я поддерживала связь, этого достаточно.        Желания возвращаться в дом у меня не было, тем более, Льюис всё равно ушёл, кратко предупредив, что таки навестит художника, к которому нас вчера отправил мистер Беркли. Видимо, из-за ночной склоки и моего невнятного состояния сейчас, младший Мориарти решил самостоятельно закрыть все вопросы, хотя изначально мы планировали сделать всё вместе.        Осев на заднем дворе, то и дело что нервно смыкая свою черную юбку, в мою рыжую головушку продолжали лезть дурные мысли, но толку от этого не было вовсе. Мои догадки строились только на предположениях, за достоверность которых я не ручаюсь. Даже никто не успокоит, в чём я нуждалась сейчас больше всего, но это умел делать лишь Уильям, к которому я питала особое доверие, словно к старшему брату. Не верить ему было просто невозможно. И хотя чувство одиночества никогда в принципе не покидало меня, но я всё равно продолжала искать опору, не желая испытывать это неприятное ощущение.       Внезапно мне в макушку прилетел какой-то бумажный ком, из-за чего я вскочила на ноги, мотая головой в поисках источника проблемы, но ничего не увидела. Настороженно подняв тот свёрток, я узнала в нём статью об убийстве, из-за чего немного разозлилась, бросив бумагу обратно на траву, пока соседний кустарник рядом не заговорил.       — Эй, я с миром пришёл, зачем бросаться в ответ?! Если я могла бы, то вероятно, поседела от испуга, но на автомате схватила небольшой кинжал, который был со мной всегда и везде, даже во сне.       — Кем бы ты ни был, мне плевать. Медленно покажись, иначе прикончу на месте! — рыкнув заведённо в ожидании незнакомца, я подумала о каком-нибудь человеке постарше, но вместо этого из-за кустов роз показался совсем юнец, лет четырнадцати, и с поднятыми руками он остановился, глядя на меня большими глазами.       — Мисс Беррингтон, пожалуйста, я правда с миром. Позвольте вас предупредить об опасности, — сразу заговорил паренёк, пока мой вскипевший мозг переваривал эту ситуацию.       — Кто ты и откуда меня знаешь? — хмуро прищурившись, я подошла ближе. Ни о каком доверии и речи быть не могло, особенно, когда кто-то нагло проник на территорию особняка.       — Я Джонатан Фрай, младший брат Джорджа. Брат давным-давно сказал, что если что-нибудь случится, я могу доверять мисс Эмили. Вы ведь она, я не мог ошибиться.       — Младший брат… Джордж говорил о тебе, но мы никогда не пересекались. Я… Мои соболезнования по поводу брата, я правда… Не сделала ничего, что могло бы спасти его жизнь, — пытаясь перебороть ком в горле, осознавая, что смерть Джо является моей виной, сейчас было довольно неловко об этом говорить на самом деле, ещё и перед его родственником, пускай тяжело так резко принять этот факт.       — Не стоит, мисс Беррингтон, он… Он всегда говорил, что знал, на что идёт, — опустив взгляд на мгновение, Джонатан выдохнул, поджав губы, однако, продолжил. — Но я здесь из-за другого. После вашего ухода из «Триады» я попал в эту организацию насильно, поэтому всё, что было до этого понимаю расплывчато и со сплетен против вас, но понимаю, что вы действовали правильно. С тех пор я пытался держать вас в поле зрения, ведь брат доверял вам, а значит считал своей семьёй, поэтому предать его верность я никак не мог.       — Но Джонатан, твой брат погиб из-за меня, ты не должен…       — Мисс Эмили, это уже случилось, пожалуйста, прекратите. Сейчас главное, чтобы вы береглись «Кречетов». Фейт мало того, что привёл неизвестных людей в этот отряд, так ещё и все эти месяцы пытался добраться до вас, в то время, как доктору Крейгу уже стало абсолютно плевать. Но буквально пару дней назад я подслушал разговор, в котором Фейт вновь начал подстрекать босса против вас, после чего док дал добро на свободу действий дабы вас устранить, хотя для них проблематично нападать на особняк семьи Мориарти.       — И кажется, удачно. Он подцепил меня, гад, — тяжело выдохнув и глянув на клочок газеты под ногами, я ещё больше опечалилась.       — Да, Фейт часто начал говорить о той девушке, пару дней подряд даже звал на свидания, но она отказывала, вроде, из-за своего кавалера, с которым уже обручилась. Вы её знали?       — Она была моей подругой. Единственной подругой здесь.       — Вот как, значит… Возможно, это всё часть очередного плана Фейта, чтобы добраться до вас, но пожалуйста, будьте осторожны. Он всё ещё бредит покончить с вами окончательно. Это пугает. Как и то, что практически сразу после вашего исчезновения из организации на место старого отряда появились новые лица. Словно это было спланировано до тех событий, — вдумчиво говорил юноша, искренне забеспокоившись этим вопросом, пока я вконец запуталась.       — Спланировано? Но кем? И как вообще этот засранец с песком вместо мозгов мог додуматься до подобного, ещё и людей сразу найти на одобрение Крейга? — спрашивая больше себя, ничего не понимая, я скрестила руки на груди, тревожно сжимая рукоять кинжала. — Это ведь бред.       — Мне тоже это показалось подозрительным, но тогда я не понимал, что к чему. Лишь пытался не терять вас из своего кругозора. Надеюсь, вы не собираетесь ничего делать, это очень опасно.       — Натан, я осталась в этой жизни без всего. Опасность для меня пустой звук, — покачав головой, я прикрыла глаза, сжав губы. Похоже, ситуация действительно не из лучших, но в таком случае моей злости хватит, чтобы удушить Фейта голыми руками. Если я не ушла на дно со своей командой, то придется отомстить за каждую утерянную душу на своей совести, иначе я не могла поступить.       — Но Эмили, их много, а вы… В меньшинстве. Невозможно противостоять в таких условиях. Это нереально. Я ведь пытался помочь, чтобы не дать вам выйти против «Кречетов». Их ещё больше, чем раньше.       — К сожалению, для них это скорее всего приговор. Дело не в количестве, а в качестве. Знаешь, чем отличались «Кречеты» до того, пока Крейг нас не перебил собственноручно? — мрачно парировала я, сделав шаг к парню и наклонилась. — Мы были первоклассными убийцами, бездушными мясниками, стоило хозяину дать команду «убить». И твой брат был одним из них. Фейт не в силах тягаться со мной, потому что не успел познать эту школу на собственной шкуре. Его интересовало только тёплое место рядом с боссом и ничего больше. И я более чем уверена, что он набрал людей ещё хуже себя. Другой вопрос в том, как доктор Крейг дал добро на подобное. Теперь мне интересно это выяснить, прежде чем я не убила Фейта и его прихвостней.       — Мисс Беррингтон, это не самая лучшая идея, правда…       — Джонатан, ты ведь знаешь, где этот крысеныш сидит. Скажи по-хорошему, пожалуйста, — наклонившись ещё ближе к чужому лицу, я спокойно улыбнулась, положив руку на плечо парня. — Дважды не повторяю.       — Вам не стоит…       — Где?       — Но..       — Не заставляй меня избивать тебя до полусмерти, — резко припечатав юношу к стене дома, больно сжимая ему шею и руки, я постаралась сдерживать эмоции до последнего, пускай получалось это с трудом.       — «Мэри Шелли», в трущобах Лаймхауса. Он там, там, всегда там, — замычав от боли, Джонатан пытался увернуться, но я отпустила его сама, дав смачного подзатыльника.       — Если Джордж доверял мне, то сделай доброе дело в память о нём – поверь и ты мне. В этот раз я точно справлюсь. Обещаю.

* * *

       Когда улицы Лондона окутал вечерний туман, в котором свет фонарей рассеялся подобно миражам, я в не самом лучшем настроении вернулся обратно домой, переваривая встречу с протеже мистера Беркли. Без понятия, сколько раз мне придется об этом пожалеть, но моей последней надеждой был спасительный отказ брата Уильяма от написания его портрета в ряду занятости из-за университета и будущих миссий. День выдался ужасный от слова совсем, но я сбился со счёта, сколько раз срывал собственное недовольство на Эмили за всё время её пребывания здесь. Да, были моменты, которые меня жутко не устраивали, но она была всяко лучше даже мистера Морана, хотя их характеры до ужаса в равной степени изводили мою и без того неустойчивую натуру.       Успев за день немного остыть после ночного разговора, мне вспомнилось подавленное настроение девушки с утра, но сомневаюсь, что её довела именно наша ссора. Скорее, она была… В ужасе? Возможно, в газете было что-то, что вывело её окончательно из себя, но мне не довелось прочитать сегодня ни единой строчки из свежего выпуска. Пожалуй, сейчас мы могли бы спокойно обсудить это, я был готов даже приготовить любимый чайный напиток Уильяма, лишь бы наша беседа с Эмили вновь не переросла в грызню. Но, переступив порог дома, меня встретила лишь мертвая тишина.       — Я вернулся, — чётко и голосно я дал понять, что уже дома, но всё осталось по-прежнему нерушимым. — Странно, она ведь не тушила свет никогда, тогда почему… — шагая по пустому коридору и тихо бубня себе под нос, я заглядывал в каждую дверь на этаже, пока не поднялся на второй. Но и там меня ждало молчаливое разочарование.       — Эмили? Хватит, это уже не смешно, покажись! — потеряв любую надежду, мне довелось подняться к самому чердаку, туда, где наша «горничная» устроила себе покои. На всякий постучав, я потянул ручку двери на себя, открывая ту без проблем. Действительно, странно.       — Где же тебя носит? — тяжело выдохнув, я прошёлся с наспех зажжённой свечой по помещению, наткнувшись лишь на шипящую в мой адрес Мелиссу, и когда решил покинуть комнату, в мой кругозор упала газета и какие-то записи на столике совсем рядом. Эмили имела редкую привычку бросать что-то, даже если спешила, в основном следуя дотошной аккуратности, чем напоминала мне Альберта. Их желание держать порядок было единым. Я так же обожал, чтобы всё было «по струнке», но почему-то их правильность могла переплюнуть даже меня.        Почему я обратил внимание на ту газету? Хотя бы потому, что перо лежало на ней, а не на столе со всеми остальными принадлежностями, а рядом покоился на полу приоткрытый чемодан, в который наспех запихнули чёрное платье и белый фартук горничной.        Беглым взглядом прочитав информацию на заголовке, меня посетили сомнения. Газета была сегодняшней, а ниже имелась запись от руки самой Эмили в чернильных пятнах. Коснувшись одной кляксы, я понял, что она свежая, а вот информативность дала понять, что это расположение одной из улиц Лондона. Точнее, трущоб, что расположились вплотную к докам, которые подверглись нашему нападению в декабре. Рядом лежал небольшой справочник, но его я не трогал.        Некое тревожное чутье грызло меня изнутри – неужели её задели мои слова о бесполезности? Что, если она решила что-то доказать таким образом? Но здесь лишь адрес одного из худших районов Лондона, что может пойти не так?       — Какая же ты идиотка, Беррингтон, ничему жизнь так и не научила? Сведешь себя в могилу когда-нибудь, — ругаясь на эти пустые стены, мне на глаза попался шкаф, в котором девушка хранила своё оружие. Однако, на данный момент, его там не оказалось. Совсем. Раздражение и страх за эту несносную женщину, жизнь которой Уильям вверял мне в своё отсутствие взяли верх, а потому оторвав клочок с адресом от газеты, я резко обернулся на каблуках и вылетел прочь, успев лишь скинуть на ходу пальто и скрыться под чёрным плащом в этом мрачном Альбионе.

* * *

      — У тебя крыша поехала, Беррингтон?! По тебе больница плачет! — верещал во всё горло мой противник в лице Фейта, который сейчас жалко карабкался по крыше, дабы не грохнуться вниз головой от страха. Я же чувствовала себя вполне нормально, ступая кошачьим шагом к этому крысенышу, вытирая лезвие кинжала. Алая кровь, кажется, вовсе впиталась в мой плащ сегодня, даже кисловатый запах щекотал ноздри, но конец этой трагикомедии далёк. Я была уверена, что Фейт уводит меня в самое логово своих приспешников, дабы замкнуть в ловушке и задавить количеством. Но никакая сила не сравнится с желанием мести. Я натерпелась достаточно.       — Крыша поехала? Ты только понял? — улыбнувшись добродушно, я не спускала пристального взгляда с рыжеволосого ублюдка, не теряя бдительности. — Пойми, Фейт, ты сделал большую ошибку, решив, что можешь добить меня тем зверским поступком по отношению к Энни. Я знала, что ты её используешь, лишь бы следить за мной. Поэтому оборвала все связи. Но мы остались друзьями, а ты знаешь, как я бережно отношусь к своим близким. Как дорожу ими. Однако, ты забыл одну небольшую, но очень важную деталь, — резко метнув в парня пару ножей, мне удалось лишить его равновесия, из-за чего он поскользнулся и таки навернулся вниз с крыши. Аккуратно спрыгнув следом, я достала очередное лезвие. — Возможно, ты не знал, но Крейг учил убивать всех, кто позарится на семью. Без сожалений. Даже если он член семьи, казни не избежать, она равна предательству. А мы все равны лишь в гробу. У тебя не было права лишать её жизни, поэтому, думаю ты не возражаешь, если я лишу тебя твоей за все грехи, которые на твоих плечах. Это не моё бремя, оно твоё. Как и те пятнадцать трупов в баре, которые были твоими подчинёнными. Но вряд-ли ты чувствуешь угрызения совести, люди для тебя сравни мешкам с костями, верно?       — Точно рехнулась, думаешь, убьёшь меня и со всем покончишь? Не бывать этому, стерва, — рыкнул Фейт, вскочив на ноги, хотя движения его стали не такими резкими.       — Ты что-то вякнул, дерьма кусок? Я не расслышала, — воспользовавшись моментом, мне удалось приблизиться к парню в один момент, с дурной силой вмазав ему с ноги, добавив пару чётких ударов в рёбра и коленную чашечку. Он старался блокировать нападение, но пропустил последний удар, отчего пошатнулся, едва не осев на землю. Всё-таки ждал подкрепление и тянул время.       — Босс не простил тебе произошедшее в Доклендсе, как и то, что ты связалась с Мориарти, предав «Триаду». Тебе ни за что не выжить, — плюнул Фейт, достав один револьвер, пока в другой руке находился нож.       — О, ну прекрати уже, думаешь, я не заметила, как вокруг нас собралась шайка голодных шакалов, чтобы прикончить меня? И откуда ты их набрал, неудачник? Из тебя ужасный лидер, лишь слабаки сбегают с поджатым хвостом. Не дорос ты ещё возглавлять отряд, только задницу босса научился лизать, — томно выдохнув, я сняла с себя плащ и ловко схватила пару стилетов, бросив их в мрак между домами. Судя по звукам падения, – два трупа.       — Сама сбежала как неудачница за помощью к тем Мориарти, всё это время даже нос не высовывала из норы, чья бы корова мычала, Беррингтон, — прошипел рыжий, мельком глянув на крышу и по сторонам. Не искал пути отхода, значит, угроза сверху.       — Не путай тактическое отступление от жалкого побега. Но теперь, добро пожаловать в мою шкуру, отморозок, — уклонившись от выстрела со спины, я вновь перешла на рукопашный, но Фейт не сдавался. Мы сошлись в борьбе на руках, потому сейчас никто из его людей не станет нападать, иначе может случайно навредить своему предводителю.       — И всё-таки, ты одна.       — Уверен, что мне нужен кто-то?        Придавив парня собственным весом к грязной брусчатке, я нависла над ним, сцепив намертво пальцы на его горле, но наши глаза сверлили друг друга насквозь. В одно мгновение он в ужасе выдохнул, пока мне удалось увидеть животный страх на его мерзкой лисьей физиономии, искренний и реальный, что заставило меня растянуть губы в маниакальной ухмылке. Это приносило странное удовольствие, словно заменяло глоток воздуха или желанную пищу. Фейт боялся меня. Сколько бы не пытался казаться смелее, боялся.       — Ты конченая су… — но следующие слова гада утонули в истошном крике боли, потому что я пронзила его ладонь ножом.       — Значит, вот как кричал Джордж в ту ночь. Прискорбно, — всадив второе лезвие в целую руку, я продолжала смотреть на Фейта, пытаясь уловить каждый болезненный вздрог и судорожный визг. Просто хотела видеть, как он страдает.       — Убейте её! — хрипло заверещал рыжеволосый в слезах, после чего вокруг начали появляться тёмные силуэты, окружая нас плотнее подобно чёрным призракам. Если мне удалось прикончить в баре около двадцати человек, сомнительно, что эти станут помехой.       — Знаешь, что я ещё ненавижу, Фейт? Когда отбирают то, что принадлежит мне. Когда-то у меня отобрали кусок хлеба, за что я убила человека впервые. Думаю, ты понимаешь, что забрал у меня не просто должность в организации, но и мою семью, — рыкнув, я вновь жёстко ударила парня в лицо, однако пришлось откатиться в сторону, выдернув из чужих рук свои кинжалы, потому что сбоку набросилось двое амбалов. И в следующий момент их глотки рассекли лезвия, потому их ждала неминуемая смерть.       — Я обещала себе, что больше не буду убивать, — выдохнув и окинув подручных Фейта безэмоциональным взглядом, я взяла у одного из них револьвер, проверив патроны. — Стрелок из меня не очень, можем проверить, что скажешь?       — Что тебе нужно, гадина, сколько ты хочешь?! — продолжал выть мой соперник, едва поднявшись на ноги, судорожно дёргая окровавленными руками.       — Сколько? Мне ничего от тебя не нужно. Просто сдохни наконец, — фыркнула я, прокрутив барабан огнестрела, затем на глаз выстрелив под ноги рыжего, пока рикошет пули задел его бедро и парень завыл с новой силой. — Хорошо сбалансированная модель. Крейг знает толк в американском производителе, не удивительно.       — Гори в аду! Чего хвосты поджали, прикончите её, идиоты! — опять заорав до хрипоты, Фейт решил дать задних, пока меня обступили его люди. Изнуренно закатив глаза, я продолжила делать то, что умела лучше всего – убивать.        Время для меня не существовало в данный момент. Я лишь понимала, что оставила после себя залитую чужой кровью улицу, не чувствуя при этом угрызений совести. Человеческая жизнь потеряла свою цену, потому что абсурдность ситуации заставила меня показать свои самые худшие стороны миру. В отличие от той брошенной и отчаянной девчонки полгода назад, сейчас я действовала целенаправленно и даже самоуверенно. Это могло свести меня в могилу, но подобный выброс адреналина заставлял становиться больной маньячкой. Именно такими вырастил нас Крейг в «Триаде» – готовыми выполнить любую невозможную миссию даже ценой собственной жизни.        Достав из чужой глотки свой кинжал, я поднялась, вытирая лезвие об чей-то пиджак, пока глаза искали Фейта. Всё вокруг затихло намертво – я не оставила ни одного вражеского прихвостня в живых. Около двадцати ещё тёплых туш лежали здесь, истекая кровью, половине пришлось переломать руки, ноги или свернуть шею, других удушить и вспороть жизненно важные органы, но наверняка я вскрыла лезвием каждого. Кроме одного.       — Раз, два, три, четыре, пять – выходи-ка Фейт гулять, — мелодично пропев себе под нос, я двинулась в мрак улицы, и лишь чутьё дало знать о нападении со спины. Удачно перехватив верёвку, которую парень попытался резко закинуть мне на шею, я присела и с силой перекинула Фейта через себя, затем вновь вжав его жестоко в землю с ударом в грудную клетку, пока наши клинки сошлись в обороне перед лицами друг друга.       — Ты закончишь список моих серийных убийств на сегодня, — ядовито заговорив, я взглянула в последний раз на своего врага, тут же замахнувшись кинжалом, чтобы нанести смертельный урон, как вдруг этот напряженный момент разорвал крик за моей спиной, от чего меня аж переклинило, заставляя резко обернуть голову назад.        Следом за шоком меня будто накрыло ледяной волной и сердце ушло в пятки, потому что я уже не отвечала за свои действия, всё случилось инстинктивно. Одновременно произошло две вещи: Фейт воспользовался моментом и жестко ударил меня ногой в живот, вместе с тем ранив моё плечо ножом, и я, которая вместо убийства этого мерзавца метнула лезвие в сторону ошеломленного Льюиса. Правда, целилась я чуть выше и за его спину, где находился вражеский стрелок, удачно убив его.        После чужого удара я оказалась на холодной земле, болезненно сцепив зубы, а когда приподнялась, Фейт исчез в мгновение ока. Сказать, что я огорчилась – ничего не сказать. Была мысль броситься вдогонку, но и мои силы на пределе. — Что ты себе вздумала?! Из ума выжила?! — яростно набросившись, Льюис схватил воротник моей рубашки, начиная трясти, но я всё ещё отходила от шока. Медленно, но до меня доходило, что я могла не успеть и его бы убили. Или я могла промахнуться в этой спешке и ранить Мориарти не менее сильно. Или…       —… хватит геройствовать, совсем мозги растеряла? Не думай, что это сойдёт тебе с рук, Беррингтон, — злобно выдохнув жаром мне в лицо, блондин сцепил зубы, пока его алые глаза выжигали во мне сквозную дыру, после чего он посмотрел на свои руки и чуть отстранился. Чёрные перчатки испачкались кровью, той самой, в которой я неизбежно с ног до головы сегодня искупалась, что привело мужчину в знатное недоумение. Затем его лицо мрачно исказилось в маске недовольства, после чего он схватил меня за руку, но теперь я среагировала, подарив Льюису мощную пощёчину здоровой рукой, настолько, что ладонь заколола от силы удара. На мои глаза навернулись слёзы от физической боли, но я не завыла, не могла. Горло сдавило от страха, а дыхание участилось. Затем меня медленно окутало дрожью по всему телу – просто разрывало от тех чувств, которые пришлось пережить одновременно.       Пожалуй, пощёчина заставила Мориарти в немом шоке расширить глаза и застыть на месте неподвижно. Наверное, он не ожидал подобного и не знал, как реагировать. Теперь мы оба стояли столбом, в страхе двинуться.        Как это бывает, после эмоционального пика приходит полное выгорание, и сейчас меня аж затошнило от этого, хотелось найти опору и закрыть глаза, чтобы больше их не открыть. Мысли стали трезвее в отличие от пьянкой мести, я снова оказалась здесь, на земле, в реальности, и пересилив себя, посмотрела в глаза Мориарти с небывалым ужасом. Почему-то мне казалось, что он готов убить меня в ответ.       Но мужчина лишь побледнел, глядя неясным взглядом, и что творилось в его мыслях я конечно не могла понять. Мертвая тишина вокруг нас, на этой тёмной улочке в объятиях тумана и лужах крови будто остановила само время, и никакие слова не могли развеять нависшее напряжение.        Вдруг рука Льюиса дернулась, однако я инстинктивно отступила назад, но почему-то это вызвало тень волнения в чужих глазах. И вновь мои проблемы с доверием дали о себе знать.       — Пойдем домой, Эмили, — хрипло произнес блондин, и больше не проронив ни слова, обернулся, направляясь прочь. Окинув взглядом усеянную трупами землю, я медленно спрятала кинжалы в ножны и неспешно зашагала следом, понимая, насколько душит запах чужой крови, отравляя лёгкие ещё хуже лондонского смога. Когда-то я занималась этим ежедневно, но теперь подобное могло выбить из жизни напрочь. По пути я подняла свой брошенный плащ, и укрывшись под ним, хотела раствориться в его черноте подальше от этого города и его жителей, которые начнут своё утро с кричащего заголовка лондонской газеты о серии зверских убийств в этих прогнивших трущобах.

* * *

       Все те дни вплоть до возвращения Уильяма и компании с круиза на «Ноевом Ковчеге» пролетели как один, да и в доме нависла не самая красочная атмосфера между мной и Льюисом после той ночи.       По возвращению домой я будто побитая псина уползла к себе зализывать раны, хотя Мориарти в тот вечер попытался один раз заговорить со мной через дверь, но я сама боялась с ним говорить. С одной стороны, меня накрыла злость из-за того, что он помешал мне убить Фейта, с другой – я была напугана тем, что его могли убить у меня на глазах. Часть вины была моей, но зачем он пошёл за мной в этот гадюшник – оставалось для меня большим вопросом.       И вот, когда в стенах дома вновь появились голоса членов семьи Мориарти, я совсем растворилась в своих обязанностях, пытаясь избегать Льюиса как можно больше, даже не желая пересекаться с ним взглядом. Он не настаивал, но почему-то всегда смотрел на меня, словно пытался выведать мои мысли. Однако, перед Уильямом в особенности, что я, что младший Мориарти пытались вести себя обыденно, лишь вовсе прекратив любые ссоры, редко перекидываясь понятными жестами без слов. Но это поведение стало подозрительным для Морана, который частенько был в центре нашей грызни, что сам полковник озвучивал сейчас и делал на этом акцент. Альберт решил, что мы пришли к согласию за эти дни проведённые лицом к лицу, Уильям просто был рад, что в доме стало тише и он мог выспаться, планируя свою проверку по отношению к некому Шерлоку Холмсу, который поднапряг нашего гения после поездки. Единственным человеком, который не напрягал меня в этом доме был Фред, поэтому я пропадала в оранжереи вместе с ним, и мы до ночи сидели вместе в царстве цветов, пока я учила его плести корзинки, а он рассказывал об особенностях ухода за редкими видами цветов, часть которых привёз Альберт из Индии. Всё, чего я хотела – просто забыть ту ночь, забыть липкость чужой крови, забыть и не думать о том, что могло бы случиться в один короткий миг.       Но гладко в этой жизни ничего не бывает. Примерно через неделю после всех событий как и было договорено, к нам должен был прийти художник. Уильям, к большому сожалению Льюиса, не отказался от такого подарка, пускай поставил свои условия для выполнения работы – три дня. Но, мастер принял заказ, ответив согласием даже на такие короткие сроки. Вероятно, мистер Беркли был не просто извращённым джентльменом, но и чудесным учителем, имея в своём распоряжении столь смелых учеников.        Единственным человеком, который бледнел от ужаса и вероятно – страха, по поводу прихода художника, был Льюис. Его просто-таки дергало, стоило заговорить об этом. Я не знаю, что случилось в тот день, когда он ушёл знакомиться с тем человеком, но я знаю Льюиса. Не знаю лишь, что может быть хуже меня и Морана для него в этом доме.        В тот день я пыталась вновь делать вид, что всё хорошо, занимаясь мелкой уборкой в дальнем крыле дома. Напевая тихо весёлые песни из ирландского фольклора, которые пела мне моя мама в детстве, я даже не сразу услышала голос позади, и к большому сожалению, он принадлежал Льюису.       — Эмили, приготовь пожалуйста чай для нашей гостьи, печенье лежит в шкафу а виски для Морана я положил внизу, рядом с корзиной для фруктов. Поторопись, пожалуйста, — в своём обычном тоне произнёс блондин, сразу же поспешив удалиться из коридора.       – Льюис, погоди, — шумно выдохнув и переступив через ведро, подняв в спешке чёрную юбку, я двинулась за Мориарти, даже не зная, зачем сейчас откликнулась. Парень остановился, вполоборота глянув на меня в ожидании.       — Мы ведь не может вечно притворяться, что ничего не произошло. Словно дети скрываем пакость от остальных, это даже не естественно.       — Мне кажется, ты не хочешь об этом говорить. Это твой проступок, тебе за него и отвечать. Меня в это не впутывай, — отрезал блондин, холодно смотря в мою сторону.       — Тогда зачем ты пошёл за мной? — напряжённо глотнув, я сделала ещё шаг вперёд.       — Чай ждёт, поторопитесь мисс Беррингтон, — кратко оборвав любую нить разговора, Льюис оставил меня одну, безнадежно смотрящую в стену напротив. Попытка разговора провалилась, не стоило ожидать чего-то большего. Безнадежно потирая переносицу, я направилась на кухню, чтобы выполнить поручение. Очередная ошибка и пятно в моей биографии.       — Пожалуйста, ваш чай. Полковник ещё не пришёл? — войдя в гостиную с чаем и угощениями, я обратилась к Уильяму, который сидел рядом с окном, позируя для портрета. Потом мой взор упал на молодую русую девушку, которая и оказалась нашим художником. Не знаю, что заставило Льюиса избегать её, на вид самая обычная викторианка, лишь юбка платья её не была в пол, но для аристократок это равно вызову. Впрочем, она была мастером искусств, потому портить наряды красками было бы очень затратно. Спасибо на том, что она, в отличие от мистера Беркли, была в одежде, а не без неё.       — О, нет, но обещал явиться к обеду. Не прячь далеко виски, — с улыбкой ответил Уильям, благодарно кивнув на чай, после обратившись к нашей гостье. — Мисс Сандерс, думаю, мы можем прерваться на чаепитие. Сначала я спокойно продолжила разливать напиток по чашкам, предавшись своим мыслям, но медленно мой мозг переварил услышанное и я замерла, на что Мориарти обратил внимание, поднявшись с места.       — Что-то случилось, Эмили?       Медленно выпрямившись, я вновь посмотрела на девушку, сосредоточенно пытаясь узнать знакомые очертания лица, и чем дольше смотрела на неё, тем больше понимала, кто передо мной.        Невозможно.       — Эмили? — вновь сказал Уильям, более требовательно, но я игнорировала его. Кажется, художница почувствовала то же самое, отложив свой инструмент в сторону, смотря на меня внимательно.       — Анабель?.. — с угрозой выдохнув, я не удержала чашку в руках и она выскользнула с моих пальцев, глухо разбившись об ковёр, испачкав его чаем.       — Ты… — расширив глаза, девушка дернулась в сторону, едва не опрокинув мольберт, но к нашему большому сожалению в комнату вошёл Льюис и Моран.       Всё произошло настолько быстро, что уследить за этим было просто невозможно. В следующий момент небольшая вазочка, которая попалась мне под руку, полетела в сторону мисс Сандерс, но она успела пригнуться и вещица попала в младшего Мориарти, сбив его с ног. Анабель схватила какую-то банку с раствором из своего арсенала, будто в защите решив метнуть её в меня, но та попала в Себастьяна, который бросился ко мне, чтобы предотвратить очередное нападение. Уильям в это время растерялся на мгновение, обеспокоившись состоянием брата, однако он был единственным, кто мог ещё остановить этот беспорядок.       — Прекратите!