Вальс багровых теней

Пожалуй, рождественское утро, которое начинается с аппетитных ароматов выпечки по всему дому уже может считаться удачным. Именно поэтому сейчас всё семейство Мориарти вместе накрывали стол к завтраку, предвкушая на кончике языка бесподобный вкус штоллена к бодрящему чаю. Было бы преступлением пропустить эту трапезу, ведь с лёгкой руки Льюиса на свет появлялись действительно великолепные блюда, достойны банкетного стола Её Величества. Даже Моран, который ленился с помощью по дому, сейчас активно протирал тарелки, напевая под нос рождественские мотивы, в чём его поддержал Альберт, идеально раскладывая на столе серебряные приборы. Фред помогал младшему Мориарти на кухне с последними приготовлениями а Уильям отправился в подвал за бутылкой особенного игристого, которое Альберт хранил именно к этому празднику. — Мне уже невтерпёж узнать, какой подарок ты приготовил на этот раз, — нарушив тишину, полковник удовлетворённо смотрел на сверкающую тарелку так, словно на излюбленную винтовку после чистки. — Я более чем уверен, ты будешь удивлен моим вкусом в выборе подарков на это Рождество, — с ухмылкой ответил Альберт, поправляя скатерть. — Этого я и боюсь, — кашлянув неловко, Себастьян выдохнул и осмотрелся, задумчиво сведя брови к переносице. — А наша уважаемая мисс-истеричка соизволит составить компанию за завтраком? Вскинув бровь, граф лишь покачал головой, не ведая о том, что ответить. Ситуацию прояснил Уильям, вошедший в помещение с той самой бутылкой вина. — Мисс Беррингтон спустится к началу завтрака, не переживайте, полковник. Она просила простить её за то, что не может участвовать в сервировке стола. — Не успела в дом попасть, а уже отлынивает от работы, вот ведь, — фыркнул Моран, однако осуждающий огонёк в глазах Уильяма заставил брюнета поджать губы. — Как хорошо, что Льюис этого не слышал, — выдав лёгкий смешок, Альберт опустился в кресло, чтобы немного отдохнуть, заняв себя тем, что начал рассматривать подарки под рождественской ёлкой, вдруг улыбнувшись гораздо шире. — Года идут а ты стабилен в своих подарках, Моран. — Только не говори, что уже знаешь, что в той упаковке. — То же, что и всегда. Но, благодаря тебе у меня появилась мания к коллекционированию. — Ну… Главное не подарок, главное с душой, верно? — пожав плечами, ответил Себастьян, присев на стул. — Тонко, тонко полковник, — посмеявшись, Альберт посмотрел на играющий огонь в камине, подперев для удобства подбородок. — Чем больше положите дров в огонь, тем больше получите тепла от него, верно, брат? Уильям в это время подошёл к окну, расслаблено заведя руки за спину и с неким умиротворением наблюдал за падающими снежинками, согласно кивнув на вопрос Альберта. Утро выдалось на диво спокойный, в отличие от прошлого года, когда пьяный в стельку Моран явился в это же время, едва ли не устроив в итоге поджог в доме по своей неаккуратности. Правда, сейчас кое-что профессора всё-таки беспокоило. Точнее, он не знал, удастся ли порадовать мисс Беррингтон после тех трудностей, которые произошли с ней буквально недавно. Вдобавок ко всему, он понимал, что Рождество для неё скорее болезненное напоминание о прошлом, чем праздник светлых надежд и единения с семьёй. От этой мысли блондин нахмурился, вспомнив то, как они праздновали Рождество в приюте. Если хочешь что-то сделать, обращайся к прошлому и получишь ответы. Прошло больше десятка лет с их последней встречи, изменилось достаточно, чтобы стать вновь незнакомцами из разных миров, но с Эмили было не так. Ещё месяц назад, когда она решилась добровольно подписать себе приговор в «Триаде», предав организацию, Уильям знал, что она примкнет к нему. И несмотря на то, как жизнь беспощадно прошлась по ней, девушка хотела жить. Это его заинтересовало в первую очередь. Он хотел понять, что движет ею, почему она, вопреки всем потерям и словам о том, что жизнь более не имеет значения продолжала карабкаться из пучины ада. Они были во многом похожи, но вся разница заключалась в желании продолжать жить после совершенных преступлений, и если мисс Беррингтон несколько лет без устали выполняла роль убийцы на поводке у доктора Крейга, то её руки в десятки раз больше запятнаны чужой кровью, нежели его. Это и порождало у Мориарти большое количество вопросов к юной леди. Единственное, что его успокаивало – Эмили на редкость доверилась ему, и, пожалуй, на это повлияло их общее прошлое под дряхлой крышей приюта. Если бы не этот фактор, кто знает, что случилось бы с международной экономикой Британии месяц назад. Забавные мелочи порой способны изменить жизнь в необъяснимых масштабах. — Извините за опоздание, надеюсь, я успела к трапезе? — вдруг раздался взволнованный девичий голос в гостиной, привлекая внимание всех троих мужчин в один момент. Альберт мотнул головой, вынырнув из своих мыслей и обратив взор на вошедшую, легко поднялся с кресла, выражая удивление. И было из-за чего. — Мисс Беррингтон, могли бы и сказать, что понадобится помощь, уж Фред помог бы вам. Нечего девушке таскать столько в руках, — добродушно произнёс граф, подхватив несколько коробок из рук рыжеволосой, замечая, что сегодня она выглядит гораздо лучше, чем впредь. — Что вы, господин Альберт, на самом деле мне было крайне неловко о таком просить, — вздохнув, Эмили плавно прошла к ёлке в углу, поставив остальные коробки на пол. — Я была слишком погружена в свои проблемы и совсем забыла о Рождестве, да и… Вы приняли меня в свой дом, а я даже не знала, чем вас отблагодарить. Вот и пришлось спозаранку отправиться за подарками. — Но ведь лавки и магазины все закрыты сегодня, где же ты откопала столько добра? — уставившись в удивлении на подарочные коробки, Моран ещё больше удивился, стоило ему взглянуть на девушку. — Где та мисс, которая вчера пыталась меня прикончить? Я думал, ты всегда выглядишь как оборванец с Лаймхауса. Он был прав, но именно сегодня Эмили удосужилась приготовить не только подарки, но и привести себя в нормальный вид, поэтому сейчас на девушке красовалась пышная клетчатая темно-зеленая юбка, подчёркивая её стройность и блузка кремового цвета с кружевами, придавая образу утонченной нежности. — Думаю, вчерашние слова Льюиса по поводу моего внешнего вида заставили меня посмотреть в зеркало. Не то чтобы я совсем была далека от всех этих женских заморочек, но платья в моей деятельности были явно лишними. Вы ведь знаете, что такое практичность, верно, полковник? — усмехнувшись, девушка демонстративно прошлась по гостиной словно в танце с невидимым партнёром, завершив всё реверансом. — Запомните меня такой, мистер Моран, это временно. В честь праздника уж точно могу выглядеть подобающе. Да и познакомились мы не при лучших обстоятельствах, предлагаю начать всё заново. — Разве, чтобы выглядеть подобающе, нужен повод? — вдруг позади девушки произнёс Льюис, отчего она дернулась, едва ли не ударив мужчину от испуга. — Да будет тебе, лучше оценил бы попытку девушки выглядеть красиво, в случае мисс Беррингтон это действительно редкое явление, — рассмеялся Моран, довольствуясь тому, что наконец-то они позавтракают, а значит, выпьют. — Заново? Не смеши меня, дорогая, пока между нами открыт финансовый вопрос, знакомство заново просто невозможно. — В ваших силах, полковник, закрыть этот вопрос как можно скорее, — одарив брюнета милейшей улыбкой, Эмили обратила внимание на Уильяма, который всё это время спокойно стоял, снисходительно и молча наблюдая за всем происходящим. — Рад видеть тебя в хорошем расположении духа сегодня, — с улыбкой произнёс он, забирая у Фреда лёгкие закуски на стол. — Не без твоей помощи, — благодарно кивнув, ответила девушка, перехватывая у Льюиса ароматный штоллен, чтобы отнести к столу. — Аккуратнее, ещё уронишь, — нервно выдохнул блондин, до последнего проследив за своим прекрасным творением. Уж ему труднее всех в доме доверять этой девушке хоть что-то, а после вчерашнего цирка теперь можно ожидать чего угодно. Правда, он пообещал себе сегодня попытаться не вступать в словесные передряги с Эмили. Время застолья растянулось до самого обеда, ведь помимо вкуснейших блюд семейство смаковало жизненные истории, которые приключились с каждым в этом году, и некоторые из них были настолько неуместны за столом, что в более изысканном окружении это приняли бы за дурной тон и выгнали прочь с банкета, но только не в семье Мориарти. Единственным человеком, который больше слушал, чем говорил была Эмили. И раз от разу она ловила на себе любопытный взгляд Уильяма, неловко опуская глаза в бокал, давая понять, что не желает сегодня рассказывать то, что она пережила в этом году. Однако, девушка разговорилась с Фредом, сразу зацепившись за тему по уходу за растениями, из-за чего эти двое на некоторое время выпали из общей компании в собственном диалоге, и лишь когда дошло дело до подарков, в одной из коробок, которая была предназначена для юноши, оказалась достаточно грубая, но роскошная книга. Он с изумлением поглаживал фолиант кончиками пальцев, не веря собственным глазам. — Но… Как вы узнали, что я интересуюсь подобным? — с невинным удивлением спросил Фред, посмотрев на Эмили, которая и сама словно ребёнок наблюдала за чужими эмоциями. — О, ну всё просто: вчера Льюис обронил, что ты ухаживаешь за вашей оранжереей, поэтому мне показалось, что ты точно не будешь равнодушен к этому пособию. Оно досталось мне от одной чудесной дамы, которая всю свою жизнь занималась цветами и держала цветочную лавку. Я многому научилась благодаря ей, и знаю эту книжку наизусть, поэтому буду рада, если примешь её, — воодушевленно объяснила рыжеволосая, неловко сплетая пальцы перед собой. — Это… Это замечательный подарок, мисс Беррингтон. Большое спасибо вам. Мы ведь совсем незнакомы, но вы так точно выбрали его… Спасибо, — с румянцем на щеках Фред аккуратно положил книгу в коробку как самое ценное, что было в его жизни, после чего взял одну из коробок, протянув её девушке. Пожалуй, Эмили никак не ожидала, что получит подарки в этом году, ведь совсем не привыкла к этому из-за обстоятельств, поэтому с трепетом приняв подарок, открыла его и достала небольшой горшок с тремя миловидными гиацинтами, аромат которых приятно защекотал ноздри. — Я вырастил их в этом году впервые, поэтому мне показалось, что этот подарок будет особенным как для вас, так и для меня, — смотря на девушку в ожидании, Фред затаил дыхание, ведь впредь никогда не дарил собственноручно выращенные цветы, отчего его посещали странные чувства. — Они великолепны… Фред, ты действительно молодец, а ведь растения очень нежные создания, особенно такие. Буду приглядывать за ними, как за родными, большое спасибо, — растянув искреннюю улыбку, Эмили ещё раз вдохнула сладковатый и насыщенный аромат цветка, поставив горшочек себе на колени. Ей вспомнилась цветочная лавка миссис Хоуп, отчего стало теплее на душе. — Ну, книжонки, цветочки, нежности, всё с вами ясно. А теперь давайте приступим к самым страшным подаркам, — оборвав спокойствие, Моран присел на корточки и бегло пробежавшись взглядом по коробкам, потянулся к одной из них. — Лишь бы не позориться как в прошлом году… — А что было в прошлом году? — с удивлением спросила Эмили, но тут все трое братьев у них за спиной издали синхронный сдержанный смех, пока Моран сцепил зубы и залился краской. — Было да было, нечего вспоминать, а теперь... — вдохнув поглубже, полковник потянул ленту и с опаской заглянул внутрь своего подарка.

* * *

— Я не буду ходить в этом всю зиму, даже не надейся! — скрипя зубами, Моран залился краской, словно варёный рак, нервно дёргая мягкий и теплый свитер, который его заставили надеть едва ли не силой. Прелесть подарка заключалась в том, что он был связан Альбертом, и кажется, счастливым выглядел только он. — Ты хочешь меня обидеть, Моран? Я ведь так старался, уж этот свитер гораздо лучше прошлогоднего, практика дала плоды! — с энтузиазмом отмахнулся граф, протягивая подарочную упаковку Фреду, затем и своим братьям, которые снисходительно улыбались всё это время. — Да я ничего против не имею твоих навыков вязания, но почему в этот раз на моём свитере красуется «Убойный Шулер»?! — обиженно фыркнул Себастьян, скрестив руки на груди, чтобы скрыть надпись. — Ты отказался от прозвища «Аферист», что мне оставалось? — невинно разведя руками, Альберт продолжал улыбаться, протянув последний подарок Эмили, которая с лёгкой опаской приняла его, неуверенно развязав красную ленточку. Но, к большому удивлению девушки, там оказался не свитер, как у всех, а клетчатый шарф кофейных оттенков. Из-за подобной несправедливости Моран едва ли не взвыл, а когда увидел, что Уильям и Льюис подарили старшему брату целый набор спиц и ангорских нитей, так и вовсе чуть не заплакал. — Прекратите поощрять его, он в следующем году подарит каждому комплект вязаного нижнего белья с унизительными надписями, вот увидите… — продолжал ныть полковник, на что Альберт восхищённо откликнулся. — Спасибо за идею, мистер Моран, я обязательно воспользуюсь ею! — Будь ты проклят… — расстроенно махнув рукой, Себастьян отчалил к столу, где взял бутылку виски, хлебнув сразу с горла для успокоения нервов. Обмен подарками продолжился: Альберту мисс Беррингтон подготовила достаточно изысканный парфюм, который девушке удалось стащить после поставки из Америки ещё когда она состояла в «Триаде»; полковнику достался серебряный портсигар, а Льюису она подобрала один из своих лучших кинжалов с ювелирной резьбой. Вот только на его подарок Эмили в итоге едва ли не отреагировала, как прежде Моран. — Намёк понятен без излишних слов. Но можно сегодня это не надевать? — натянуто улыбаясь, девушка держала в руках чёрное платье с белоснежным фартуком и чепчиком, которые вместе являлись полноценным нарядом горничной. — Можно, но не смотри на него так косо. Оно сшито на заказ из качественной ткани. Не воспринимай это как оскорбление, просто, для предотвращения лишних слухов от наших редких гостей тебе стоит слиться с бытом и не привлекать внимание. Роль горничной ни к чему тебя не обязывает, просто будешь помогать по дому как обычно, — непоколебимо ответил Льюис, однако, его слова звучали совсем неубедительно. Девушке и без того было понятно, что избавиться от шефства младшего Мориарти ей теперь не удастся. — Льюис хотел сказать, что постоянное пребывание незнакомой молодой леди в нашем доме может вызвать множество слухов и неуместный интерес, что в первую очередь отразится на Альберте, который всё ещё считается самым завидным холостяком в высших кругах. От женских сплетен только жди беды, а мы стараемся привлекать как можно меньше внимания, иначе это ставит под удар нашу миссию, — разъяснил Уильям, как-то виновато склонив голову, будто ему самому было неприятно вводить девушку в такое положение. — О, ну… Так гораздо понятнее… — добродушно улыбнувшись блондину, Эмили аккуратно сложила наряд, вдруг поджав губы, чувствуя неловкость. — Уилл, прости, что не смогла подобрать тебе подарок… Так иронично, знакомы с детства, а с подарком и вовсе не смогла справиться. Мне так жаль, — взволнованно посмотрев на мужчину, девушка удивилась его лёгкому смеху в ответ. — Не бери в голову, Эмми, впрочем, ты не первая, кто совсем не знает, что мне дарить. Но уж очень радуют мелочи, и одно твоё присутствие здесь уже осчастливило меня, — с теплотой произнёс Лиам, окинув взглядом остальных. — Как и всех присутствующих здесь. — Не уверена, что Льюис очень счастлив, — глянув на младшего из братьев, рыжеволосая пожала плечами, на что сам Льюис с осуждением клацнул языком. — По-крайней мере, от тебя гораздо больше пользы, чем от мистера Морана, поэтому никаких претензий к тебе не имею. — Эй! От кого там больше пользы, маленький засранец? Я вообще-то очень полезный, если ты не заметил, — гордо ударив себя в грудь, подняв бутылку вверх, Себастьян надул губы словно обиженный ребёнок. И всё-таки, в новом свитере это смотрелось несколько комично. — Что же, после вкусной трапезы и обмена подарками нам стоит развеяться, предлагаю прогуляться по Риджентс-парк, — предложил Альберт, пригубив ещё немного вина. — Отличная идея, прогулка нам не помешает, — поддержал брата Уильям, а за ним и Фред с Льюисом кивнули. Однако, Эмили замялась на месте, будто не знала, что делать. На её реакцию граф сразу же обратил внимание, вопросительно вскинув бровь. — Что-то не так, мисс Беррингтон? Плохо себя чувствуете? — Что вы, совсем нет, просто… Извините, господин Альберт, думаю, я не смогу составить вам компанию из-за некоторых неотложных дел. Приношу свои искренние извинения, — легко поклонившись, девушка выпрямилась, взглянув на часы, после чего охнула и подобрав юбку, ещё раз откланялась, вновь извиняясь, робко поспешив покинуть дом, на ходу накрывая плечи теплой накидкой а голову шляпкой. Мужчины лишь в изумлении наблюдали за мгновенным исчезновением леди, не успев и слова обронить. — И куда её черти понесли, а? Сорвалась, как в армии на построение, уже и след простыл, — вырек Моран, потерянно хлопнув глазами. — Вот ведь, и вправду… Ну, в любом случае, прогулка не отменяется, джентльмены, на сборы десять минут, — хлопнув в ладоши, Альберт сгреб свои подарки, чтобы разом отнести их в свою комнату, мимолётно посмотрев на Лиама. — Что такое, брат? — Грех в такой праздник и не улыбаться, как считаешь? — подмигнув старшему, блондин собрал аккуратно свои подарки, первым удалившись из гостиной. — Знаю я эту улыбку, — тихо усмехнувшись, Альберт последовал за братом, окунувшись в свои размышления. После своего мгновенного "побега", Эмили целенаправленно поспешила к старому-доброму району Ковент-Гардена, откуда, виляя средь привычных улочек, добралась к заброшенному зданию. Осталось лишь подняться на знакомый и отчасти родной чердак, чтобы забрать кое-что важное. Девушка долго не мешкала, проверив ещё раз содержимое корзинки, после чего вскоре вновь оказалась на улице, поёжившись от морозного воздуха. Снег продолжал падать крупными хлопьями, навевая у рыжеволосой воспоминания о детстве. Ведь когда-то она здесь жила, вовсе не зная, чего ждать от завтрашнего дня. Быть ребёнком – не знать забот взрослой жизни, но к сожалению, с ними она столкнулась гораздо раньше. Конкретно с одной наверняка – забота о ком-то, кроме себя. Её дальнейший путь лежал к ещё более убогому району, который вообще только мог существовать в Лондоне. Здесь и началось знакомство Эмили с большим городом и его опасностями после того, как она с братом покинула далёкий тихий Грендон. И спустя столько лет эти прогнившие улицы кажутся девушке родными настолько, будто она здесь же и родилась. Неподалёку от Уайтчепелла, на 7 улице в Шордитче показалась ещё одна знакомая ей достопримечательность. В эту пору заснеженное двухэтажное здание казалось совсем игрушечным, чем-то напоминая пряничный домик, но ничего не говорило о том, что здесь кто-то живёт. Окна потрескались, фасад слегка осыпался а его стены местами обвил партеноциссус, ныне о нём напоминали лишь засохшие стебли. Старый добрый приют, который по воле случая подарил ей пару лет спокойной жизни в кругу таких же сирот, не дав загнуться от голода и холода на тех зловонных улицах, кишащими пьяницами, голодными псами и головорезами. Глядя на него, девушка каждый раз останавливалась, чувствуя странный трепет в груди, ведь это место было для неё особенным. Здесь она начала учиться поддерживать и защищать окружающих, работать в команде и думать о других, ведь прежде в тепле, уюте и родительских ласках о подобном она не беспокоилась, как самый обычный ребенок, о котором печется семья. Семья. По её вине случилась ужасная трагедия, которая скребла сердце девушки ядовитыми когтями вот уже более недели. Ей не было прощения за то, как она подставила своих близких друзей, жизнь которых оборвалась в ответ на её просчёт. Стиснув пальцы крепче на ручке корзинки, Эмили протяжно выдохнула и отперев дряхлую дверь, вошла в здание, словно на каторгу. Сквозняк, гуляющий по пустым коридорам, тихо гудел и свистел, словно призрак, который пытался отпугнуть непрошеных гостей. Вместе с тем, он нагонял тоску у девушки, которая помнила детский смех в этих стенах, весёлые разговоры в столовой и восторженные хлопки в ладоши, когда Уильям рассказывал что-то новое и невероятно познавательное для остальных ребят, после чего следовало ещё уйма вопросов. Скрип половиц тоже звучал когда-то иначе. Она помнила, в каких местах доски кряхтели всегда, но теперь этот звук резал слух холодом и отчуждением. А сколько вещей хранилось на полочках и в шкафчиках вокруг! Удивительно, что никто их отсюда не унёс, всё осталось на своих местах, даже самодельные игрушки, припавшие пылью, лежали так, будто здесь им и место. Конечно, предаваться воспоминаниям Эмили могла ещё очень долго, ведь это место было её домом, но она держала свой путь в дальний коридор, туда, где были расположены спальни. — Ребята, я пришла, как и обещала и не с пустыми руками! С Рождеством в...— но застыв в дверях, Эмили расширила свои голубые глаза, с удивлением и непониманием молча смотря вперёд. Такого она точно не ожидала увидеть. — Сестрёнка Эмми, сестрёнка Эмми, рождественское чудо существует, мы ведь говорили! Смотри! — раздался в комнате детский смех и радостное щебетание, после чего несколько детей подбежало к девушке, потянув её за юбку и рукава, чтобы подвести ближе к "рождественскому чуду". С трудом, она сдвинулась с места, вовсе не понимая, что сейчас происходит. — Смотри, сколько здесь кренделей и пряников! А ещё, каждому красочная открытка, они такие яркие! Тут даже игрушки есть, они такие красивые, а если повернуть ключик, начинают двигаться! Ну разве не волшебство? — с восхищением тараторили ребята, пытаясь показать свои подарки, вскакивая друг перед дружкой. — Гляди, какая одежка у нас теперь тёплая, уже точно не замёрзнем! Пребывая в полнейшем замешательстве, Эмили осела на пол к импровизированному кругу напротив камина, в котором тихо трещали дрова, смотря на детей, которые так и светились от счастья. Но эти улыбки заставляли её сердце взволнованно биться чаще, ведь она увидела их впервые за всё время. Когда доктор Крейг расправился с отрядом "Кречетов", девушка не могла избавиться от мысли, что должна сделать хоть что-то, чтобы смягчить чувство вины перед погибшими товарищами. Все они были ей за братьев, но так сложилось, что и у них имелись младшие братья и сёстры, у некоторых их было несколько. Потеряв своих единственных кормильцев, эти дети могли стать жертвами жестокости реального мира, практически не имея возможности выжить в нём без чужой помощи и защиты. Более старшие ребята либо вступили в ряды местных шаек, либо попытались сбежать из города, но их судьба для самой Эмили отнюдь не известна. Однако, когда она таки смогла отыскать семерых детишек, оказалось что им всего-то навсего не больше девяти лет, а самой младшей было лишь пять. Эти малыши уже обречены на печальную участь, чего девушка никак не желала допустить. Имея за плечами не менее лёгкое прошлое, Эмили решила для себя, что устроит этих детишек в приют, чего бы ей это не стоило. Но, все её попытки сделать это, увенчались провалом. Ни один из приютов не хотел брать на попечение ещё пару лишних ртов, ведь с приходом зимы сирот стало в разы больше, а прокормить их всех становилось гораздо труднее. Не зная, что делать дальше, ей оставалось пока только поддерживать ребят всем, чем могла сама – поэтому, вспомнив о родном приюте, который несколько лет уже был заброшен, она укрыла детей от холода и недугов здесь. Никто не знал, как это место связано с ней, поэтому Эмми лелеяла надежду, что Крейг не станет искать зацепок здесь, и что хуже – не добьет этих невинных детей, чтобы сделать больнее самой девушке. Параллельно с планом по подрыву в Доклендсе, она регулярно навещала детишек всё это время, принося им как можно больше еды, чтобы хватило хотя бы на пару дней. Не оставляя надежду, девушка рыпалась во все щели, но ей отказывали везде. Оно и не удивительно – Лондон распирало от бездомных и нищих, а уж от детей улиц в разы. И эти ребята не были исключением. Угнетало и то, что дети были подавлены после потери родных братьев, отчего Эмили душило чувство вины перед ними и горечь воспоминаний, когда она также потеряла родителей и была оставлена на произвол судьбы. Фактически, из-за неё они осиротели полностью, а с подобным грузом даже дышать девушке было гораздо тяжелее, ведь такой грех она никак не могла окупить ни одним добрым поступком. Всё, чего ей хотелось – хоть на секунду увидеть их улыбки, их смех, живые искры в больших невинных глазах – большего она и не желала. И вот они, – улыбки; настолько сладкий и заливистый детский смех, что хочется самому беззаботно смеяться, позабыв о горечах и печалях, но всё-таки, столько непонятных вещей оставалось выяснить теперь. — Так… Откуда столько подарков здесь? Неужели никто ничего не заметил? — осторожно спросив, Эмили поставила свою корзинку на пол, глядя на каждого ребенка, но все они покачали отрицательно головой. — Мы спали крепко этой ночью, а как проснулись, смотрим – чудо! Неужели это настоящее Рождество, сестрица? — пролепетал Тайлер, самый старший и ответственный за всех остальных под этой крышей. — Ну… Вроде того, — неловко улыбнувшись, девушка поджала губы, ведь настоящее Рождество в её жизни похоже было только раз – и это сегодня. — Смотри, какую книжку мы нашли среди подарков, только никто не смог прочитать, что здесь написано, — протянув небольшую, но миловидную книжку, малышка Элеонора с трепетным ожиданием посмотрела на Эмили, хлопая своими густыми ресницами любопытных глаз. Взяв книжонку в руки, девушка сразу же узнала в ней «Рождественскую песнь в прозе» Чарльза Диккенса. Она была совсем такой же, как и в детстве, отчего рыжеволосая слабо улыбнулась, пристально осматривая красную обложку. — Дайте угадаю: вам не терпится послушать рассказ, верно? — посмотрев на детишек, Эмми увидела как их лица просто засияли от восторга, после чего они подвинулись к ней ближе, не забыв принести все лакомства, которые получили. — А что в этой корзинке? — поинтересовался Малькольм, светловласый ангелочек, который был, пожалуй, самым любопытным из детей. — А, это… Белоснежный Кролик обронил, сказал, что здесь сладости вам приготовил, да не успел вовремя принести, — улыбнувшись шире, девушка открыла корзину. — Кролики не разговаривают, бредни это всё, — фыркнул Тайлер, но всё-таки полез смотреть что лежало внутри. — Ну, пока не встретишь, не узнаешь, — невинно пожав плечами, Эмили подождала, пока ребята окончательно устроятся поудобнее, и с дивным чувством легкости развернула книгу у себя на коленях, начав зачитывать рассказ бархатным и размеренным голосом, вовлекая детей в историю с головой, пленив их искренний интерес на много часов вперёд. * * * — «...Больше он уже никогда не водил компании с духами, — в этом смысле он придерживался принципов полного воздержания, — и про него шла молва, что никто не умеет так чтить и справлять святки, как он. Ах, если бы и про нас могли сказать то же самое! Про всех нас! А теперь нам остается только повторить за Малюткой Тимом: да осенит нас всех господь бог своею милостью!» — тихо закончив читать, девушка непроизвольно зевнула, заметив краем глаза, как дети и сами отдались сну, сладко посапывая у неё на коленях или просто обнимая со всех сторон, словно цыплята. — … осенит… своей милостью… — сонно пробормотал Тайлер, обняв недоеденный крендель, что вызвало улыбку на лице Эмили. Значит, вот оно какое на самом деле, – Рождество. Иначе, как объяснить то тепло, которое разливалось в груди от одного взгляда на эти умиротворенные мордашки, что наконец впервые улыбнулись спустя столько времени? Отложив книгу и аккуратно поднявшись, девушка уложила детей на старые кровати, укрыв пледами, которые местами уже совсем были погрызены мышами. Сонные взгляды детишек были гораздо живее тех, которые она видела все те дни прежде, но это осчастливило её сильнее любых подарков, которые довелось получить сегодня. — Сестрёнка, а Скрудж больше никогда не прекращал верить в духов Рождества, правда ведь? — зевнул Николас, выглядывая из-под пледа по-совиному. — Никогда-никогда. Они наполнили его сердце теплом и любовью, и он понял, что Рождество живёт здесь, — мягко потрепав каштановые волосы мальчика, Эмили легонько ткнула пальцем в его грудь, где стучало маленькое сердечко. — Именно отсюда рождается праздник, и смысл Рождества в том, чтобы делиться им с остальными. Этот дух объединяет всех людей на земле, и совсем неважно, кто вы. — Когда я вырасту, обязательно буду помогать всем детишкам, моей любви хватит на целый мир! Никто не останется одинок, — широко раскинув руки, Элеонора счастливо улыбалась, смотря в потресканный потолок. — Хочу стать, такой как ты, сестрёнка Эмми! — Т-такой как я? Но почему? — удивлённо посмотрев на девочку, девушка поправила её плед. — Потому что ты очень добрая и заботливая. Тебя все любят! Не зная, что ответить, чувствуя как щёки залились краской а глаза подозрительно защекотало, Эмили усерднее закутала Нору и выпрямилась, осмотрев всех. Добрая и заботливая? Если бы они только знали правду, вряд-ли смогли бы сказать о ней такое. И всё-таки… — Споешь нам колыбельную, прежде чем уйдешь? — умоляющим голоском нарушил тишину Теодор. — И как я могу отказать таким ангелочкам? — вздохнув снисходительно, рыжеволосая улыбнулась, после чего в помещении раздался мелодичный и ласковый голос, убаюкивающий своим звучанием сонных детей окончательно. Когда все погрузились в сладкий сон, Эмили взглянула в сторону треснувшего окна. Вот тебе и зима! Она совсем не заметила, как небо потемнело, а будто и ночь глубокая, вовсе легко потеряться во времени. Ей нужно было возвращаться, наверняка, в доме и без того мужчины в замешательстве, куда её одну так понесло, да в праздник. А объясняться девушка больно не любила. Перед уходом Эмили тихо навела порядок и сложила все дивные подарки в одно место, с подозрением повертев ещё раз книгу в руках в свете огня. Да быть того не может! Подкинув напоследок пару полен на ночь в камин, она ещё раз посмотрела на спящих детей, глубоко выдохнув. Ей обязательно надо ещё раз попытаться достучаться в приют, а если нет – придется обратиться за помощью к Уильяму. Ей было крайне неловко тревожить его таким вопросом после всего произошедшего, но за этих детей сердце болело сильнее. Тихим шагом, стараясь не стучать каблуками по дряхлому полу, рыжеволосая направилась прочь, закрыв за собой дверь, дабы здешний призрак-сквозняк не потревожил покой детей. Дойдя практически до дверей на выход, девушка остановилась, ощутив нутром что-то странное. Словно кто-то наблюдал за ней из тени, но ,прежде чем она хоть что-то сделала, тишину нарушил знакомый и размеренный голос. — Эту колыбельную когда-то пела нам Сестра, но в твоём исполнении она просто волшебна. Прежде сердце укатило в пятки, сейчас же оно понемногу возвращалось в прежний ритм, однако, от немого испуга Эмили всё-таки пошатнулась, медленно обернувшись. Из тени вышел мужчина, любезно сняв с головы цилиндр, придерживая в другой руке трость. — Уильям?.. Что ты… Почему ты здесь? — выдохнув, девушка сделала шаг навстречу, всматриваясь в слабом освещении вперёд. — Не ты одна живёшь воспоминаниями о минувшем прошлом, — улыбнулся лорд Мориарти, слабо склонив голову. — А здесь их вдоволь для нас, что скажешь? — Да, но… Ты всё это время следил за мной? — Не совсем. Но, я искренне удивлен твоим поступком после того, что ты пережила. У тебя нашлись силы взять под крыло ещё этих детей. Это не могло обойти мое внимание стороной. — Как ты узнал? То есть, почему ты здесь? Покачав головой в размышлении, мужчина прошёлся по коридору, осматривая пыльные полочки, на которых лежали разные вещицы. — Думаешь, я узнал тебя только по почерку из детского письма? — лукаво сверкнув взглядом в сторону девушки, Уильям продолжил идти дальше, поэтому, она направилась за ним. — От тебя можно ожидать всё, что угодно, — пожав плечами, она и сама осматривалась в знакомом коридоре. — Буду честен с тобой – после нашей первой встречи месяц назад, я пытался следить за любым твоим шагом. Не каждый день люди так просто предают организации, зная, что могут поплатиться жизнью за этот поступок. — Ещё месяц назад? Немыслимо… — выдохнув напряжённо, Эмили поджала губы, пытаясь вспомнить хоть что-то подозрительное. Но к чему клонил сам Уильям? — Когда же произошло то зверское убийство на Чепстоу-роуд, мне показалось, что ты будешь винить себя в гибели товарищей, поэтому, заинтересовавшись этой ситуацией, я ознакомился с каждым личным делом твоих людей, которые нарыл Скотланд-Ярд. Нетрудно было догадаться, что у них тоже есть семьи, но в нашем обществе на таких ребят всем плевать. Тогда-то я и узнал, что ты привела несколько детей в старый заброшенный приют, куда наведывалась практически каждый день, — проведя по одной пыльной картине, блондин вздохнул и продолжил. — До нашей второй встречи я был практически полностью уверен, что имею дело с той самой Эмили Беррингтон. И не ошибся. — Собирал информацию, чтобы взять на вооружение, да? — хмыкнула Эмми, вскинув бровь. — Но почему ты… Погоди… — вспомнив книгу, девушка опешила, внезапно расширив глаза от осознания. — Так эти подарки и одежда для детей – твоих рук дело? Заведя руки за спину, Уильям остановился, после медленно обернувшись лицом к девушке, невольно улыбнулся. — Значит, узнала эту книгу? — Ещё бы! И это после того, как мы с Льюисом случайно бросили её в камин, когда спорили, кто будет читать на сей раз. Следы от разводов сажи так и остались на последних страницах, — покачав головой, рыжеволосая неловко посмотрела в окно, однако не понимала, зачем Лиам всё это сделал. — Мне так же известно, что ты посещала все приюты Лондона, к которым только могла добраться, но ничего из этого не получилось. Помнишь нашу Сестрицу? — Да… А что? — Сейчас она работает в одном из даремских приютов, который наша семья поддерживает анонимно. Точнее, она не знает о том, что конкретно я и Льюис как-то с этим связаны. — И что ты хочешь этим сказать? — осторожно спросила Эмили, подойдя ближе к мужчине. — То, что несколько дней назад я отправил запрос от имени Альберта о том, что семеро детей нуждаются в приюте, и сегодня утром получил ответ с согласием. Более тебе не придется беспокоиться о них, — с теплотой ответил Уильям, но реакция девушки заставила его растеряться на мгновение. — Ты правда это сделал?.. Но… Почему? — не веря своим ушам, Эмили ощутила, как её губы задрожали. — Потому что видел, насколько это важно для тебя. И это меньшее, что я смог сделать после всех потерь, которые ты понесла. — Уильям… — на голубых глазах всё-таки сверкнули слёзы, но эти слёзы совсем не были от горя. Наоборот, мужчина впервые увидел искреннее счастье на лице Эмили, и вовсе не выглядела так отчаянно, как неделю назад. Перед ним была совсем другая девушка, и разве он мог себе представить, что подобным поступком добьется такого? Отнюдь. — Ну-ну, всё ведь хорошо, совсем раскисла, я тебя не узнаю, — мягко произнёс блондин, подойдя к Эмили, после достав из кармана аккуратно сложенный платок, вручив его девушке. — У меня никогда не было Рождества, подобного этому. Ещё в детстве мне хотелось быть похожей на тебя, быть для остальных примером и видеть восхищение на их лицах, но с временем я осталась практически одна и эта детская мечта канула в грёзах прошлого. А одиночки, как правило, черствеют. Совсем как Скрудж, — грустно посмеявшись, утирая слёзы, девушка опустила взгляд в пол. — И сегодня счастье на лицах детей, их смех, всё это напомнило мне о нашем собственном детстве, о том, как мы тоже верили в чудо, но ещё не знали, что можем вершить его сами, а ведь нужно немного доброты и внимания к тем, кто нас окружает. И всё это только благодаря тебе, — широко улыбнувшись, Эмили посмотрела на Уильяма благодарно, тихо засмеявшись. — Даже будучи взрослым, еще не поздно создать добрые и теплые рождественские традиции. Чудесный способ сделать это – помочь сделать так, чтобы Рождественский день стал радостью для других. Особенно для детей. Если ты устраиваешь хорошее Рождество детям, то ты тоже участвуешь в той радости, которую они испытывают. Я лишь хотел подарить тебе хотя бы одно счастливое Рождество в жизни, ты это заслужила, — замявшись, блондин вдруг почувствовал как его сомкнули в крепких объятиях, отчего в изумлении застыл, опустив взгляд на рыжую макушку. — Ты самый невероятный человек в мире, Лукас. Внезапно запнувшись, девушка подняла голову, с опозданием понимая, что сказала, но к собственному удивлению заметила смущение на лице мужчины, вовсе необычное, словно детское и невинное, узнав кое-что знакомое. Совсем, как четырнадцать лет назад. — Уже столько лет прошло с тех пор, когда меня последний раз называли по имени, я уже и забыл, как это, — смягчив голос до невозможности, блондин издал невинный смех, сгладив неловкое молчание, после крепко обняв девушку в ответ, легонько зарывшись носом в её волосы, с умиротворением прикрыв алые глаза. — И всё-таки, я так ничего и не подарила тебе. Теперь мне совсем неловко перед тобой. — Ты подарила мне свою счастливую улыбку, дорогая Амели.