Опасный возраст

Аима Тэнно, в меру спортивная девочка, которой хотелось найти друзей и освоить новую учебную программу теперь уже в японской школе, безнадежно музыкальная крестница некоего Ко Сейи из «Трех огней» (хотя фанатки ее крестного утверждали, размахивая газетными вырезками, что «кавайное чадо – Сейин прощальный дар бывшей однокласснице, которая удрала от него к массажисту, а Сейя точно святой, до сих и в этой идиотке, и в ребенке души не чает, деньгами помогать горазд, ездит навещать дочь») и славная мамина помощница, которая любила экспериментировать на кухне под чутким руководством тети Мако… В общем, та, в жизни которой хватало впечатлений, сбавила темп, стараясь не задыхаться очень уж явно. – Осилим еще круг, дочь? Аима кивнула матери, борясь с желанием схватиться за бок, а еще лучше – упасть вот на эту скамейку… В боку так кололо! Пустяки. Ее мама – самая быстрая из всех мам. Самая сильная мама в мире. Она тоже хочет стать именно такой. Когда вырастет. Ведь хочет? – Конечно!.. – Тогда догоняй. Аима и рада была бы, но куда ей… В боку кололо. Красивый японский парк как-то неправильно вздрогнул и стал прежним, каким был за секунду до вздрагивания. – Хорошо, мам. Девочка бежала, глядя прямо перед собой. Дорожка. Мамина спина в древней куртке. Тетя Мако рассказывала, что мама носила ее, когда была мотогонщицей. Куртка. Дорожка. Только бы мама не заметила, что кое-кто уже набегался до последнего издыхания. Спина в потрепанной куртке отчего-то стала приближаться. Стремительно! А затем на плечо девочки легла мамина рука и… – Стоп машина. Знаешь, дочка, я что-то выдохлась… Притормозим? Ребенок был только за. …Они сидели на той скамейке, которая так понравилась Аиме. Болтали о лучшей тачке мистера Умино, которую Харука обещала показать дочери буквально на днях, а то и вечером, если удастся. – Кто знает, на чем захочет отчалить из гостей подруга хозяйской жены, и как долго она провозится. А то видала твоя мама этаких дамочек! Чуть что – ресницами хлоп-хлоп и голосят: «Мне вон ту, зелененькую! Нет, давайте лучше на этой синенькой красотулечке поедем, она такая хорошенькая, просто лапочка! Ой, я передумала, выбираю желтенькую!» Мама фыркнула, заглядывая в потрепанный рюкзак. Аима была в курсе, что он старше куртки. Мамин отчим с ним когда-то отслужил в армии… Цепляясь за дедушкины бумеранги и пакет с ланчем, из рюкзака приглушенно звучал голос мамы. – Блондинки они, что с таких взять, дочка. В основном – крашеные. А брильянты у этих раскрасавиц, которые ни дня не работали, крупнее, чем их же мозги. Аима, ты этого не слышала. Девочка кивнула рюкзаку. Правильно. Разве кто-то что-то сказал? И вообще… Она ничего не могла услышать, потому что засмотрелась на небо, где ветер как раз начал сталкивать облака и тучки в одну большую тучу. Высоко-высоко. Прямо над парком, а это же так красиво, и у ветра такой здоровский гул! Аима мечтательно вздохнула, разглядывая тучу, которая становилась всё пухлее. Ей вот уже третью ночь подряд снилась такая же. А еще, правда, только в самом последнем сне, она увидела себя на каком-то обалденном троне из натурального камня с очень интересными прожилками. И она сама была такой красивой и взрослой, в удивительном платье цвета ночного неба, с длинными, восхитительно длинными волосами. Алыми! Как рассвет… Она уж молчит о длине и цвете своих ногтей, которыми могла похвастаться в этом сне. Наверное, именно такой женщиной надо быть, с маникюром, прической и нарядной одеждой, чтобы понравиться красивому брюнету с фотографии, которую мама назвала ювелирным прологом к какой-то истории. Девочка улыбнулась, представляя, что сказал бы ей тот красавец, если бы увидел ее такой. Аима Тэнно закрыла глаза. Вспомнила, как на ее свежайший сон кто-то будто бы пролил много-много тумана из огромной чаши… Нежного, теплого, совсем не страшного тумана, в котором перед ней преклонили колени рыцари (очень красивые, хотя среди них не было ни одного брюнета) в серебристо-серых доспехах. Первый, второй, третий. Четвертый так вообще распростерся у ее ног, улыбаясь так доверчиво… Совсем по-детски. Аима нахмурилась. Этот четвертый был похож на рыжего парня с разорванной фотографии, о которой мама не любила говорить. А первого рыцаря можно было запросто принять за ее, Аимы, дедушку, только седого, каким дедушка стать не успел, потому что умер молодым, когда хулиганы напали на маму, а он ее спас… Не надо об этом думать. А то задумаешься так, что заметить не успеешь, как скажешь что-нибудь вслух, и мама расстроится, а расстраивать свою маму девочка не хотела. Но первый рыцарь действительно был очень похож на ее дедушку. Она-то знает, ведь столько его с бабушкой замечательных фотографий дома, в альбомах, которые они с мамой никогда не выбросят, даже если будет нужно снова переезжать! И оружие у этого рыцаря из ее сна оказалось… Как у дедушки. Почти. Только сияющее. Волшебное. Так и должно быть, если снятся необыкновенные рыцари, правда? – Мам, а бумеранги под музыку запустим? – Непременно. Мама вытащила из рюкзака дары знаменитого крестного, то есть дяди Сейи. Эти смешные плейеры, к которым прилагались наушники в виде желтых аляповатых звезд с пластмассовыми «драгоценными каменьями» и белыми крылышками. Тоже пластмассовыми. А микрофоны – в комплекте, на ободках наушников, так что можно подпевать, если очень хочется, а дуэтом с крестным никак не спеть до следующих каникул… – Мама, твоя очередь! Австралийские бумеранги опять рассекли утренний японский воздух, чтобы вернуться. Обязательно вернуться! К маме и к ней. Только вот… Когда разыгрался ветер… Ну, бывает. Делов-то! Надо подбежать к самому крайнему дереву аллеи, залезть на него и выпутать застрявший бумеранг из ветвей. – Мам, я ближе! Один момент… В ушах Аимы плакала скрипка. Ей вторила гитара. А уж клавишные и ударные!.. Голос крестного пел о ветре. Неуловимом, диком ветре, который не покорялся и не покорится никому и никогда. Пел о звездах, которые падают с неба, чтобы встретиться с прекрасной и чужой планетой. Просто встретиться, чтобы помолчать о самом главном за чашкой чая на горной вершине, открытой всем ветрам. Как грустно и красиво! До слез почти что. Девочка подпевала крестному в записи, подбегая к дереву, которое не желало просто так выпустить один из дедушкиных бумерангов, как бы ветер ни дергал его за ветки. – Ерунда! Она вернет бумеранг. Ой, а вот – особенно пронзительный куплет одной из самых знаменитых песен крестного. С признанием в любви! Ей так нра… – Стой!!! Мамин голос? Кажется… Просто мелодия в ушах была громче. Аима Тэнно знала, что ее мама Харука – самая быстрая и сильная мама на свете. Знала, что машина, у которой не сработала антиблокировочная система, – штука потенциально опасная, да, от такой лучше держаться подальше. Не знала она только и узнать никогда не захотела бы, если б у нее появилась такая возможность, с какой скоростью бежала Харука Тэнно, чтобы успеть оттолкнуть дочь с пути автомобиля, который ехал юзом.