Время

      Асгард. Как же Питер любит это место — величественный золотой дворец, добрые люди, идеально чистый воздух, повсюду распускаются диковинные цветы и это дом. Как бы сильно он не был привязан к Мидгарду, Асгард навсегда останется для него домом.       Питер отбыл в Асгард, как только самолёт приземлился, а за время полёта посмотрел, что происходит дома. Да, не Рай, конечно, для отца. И если бы он не увидел смерть Фригги, то, наверное, никогда и не стал вмешиваться. Так надо, это правильный ход событий, но почему же тогда так больно? Возможно, он сейчас нарушит ход истории, но неважно. Это его семья, почему же он не может попытаться?       Только переместившись его привычно встречает Хеймдалль, снисходительно улыбается и склоняется в полупоклоне к четвёртому в очереди на престол. — Не надо. — чуть смущённо говорит Питер. — Ты же знаешь, зачем я здесь? — Боюсь, этого мне неизвестно, но раз Вы решили посетить Асгард впервые за столетие, уверен это нечто важное. — ровным голосом отвечает страж. — Да. Надеюсь, ты не станешь докладывать о моём прибытие? — Если не поступит прямого вопроса, то нет.       Питер тихо шепчет слова благодарности и, срываясь на быстрый шаг, идёт по радужному мосту ко дворцу. «Нужно найти отца» — единственная мысль которая фонит у него в голове после — «Как же я скучал по Асгарду» конечно.       Даже спустя пятьсот лет дворец не потерял своей красоты, такой же величественный и возвышающийся над остальным городом. Питер понимает, что Локи, скорее всего, держат в темнице, она под дворцом, а в неё пробраться незамеченным практически невозможно. Но нужно признать — даже в столь защищённом месте есть пробелы. Не без труда Локисон всё же пробирается во дворец, но пройти незамеченным всё ровно не выходит. На пути стоит никто иная как леди Сиф, а если говорить точнее, она появляется у него за спиной, подставляя к горлу меч. — Кто ты, раз смог миновать посты охраны? — девушка шипит прямо в ухо, отчего по телу пробегает табун мурашек, а на губах расцветает дьявольская и такая уже знакомая улыбка. — Обидно, что не узнала. — усмехается Питер и поджимает губы, на которых всё ещё играет подобие улыбки. — С чего бы я должна тебя узнать? Как ты сбежал из темницы? — Ауч, прямо за сердце. Леди Сиф, не хотите убрать меч от моей шеи?       Питер медленно, будто бы принимая поражение, поднимает ладонь, кончиками пальцев убирая острое лезвие от себя, и, подобно змее, выскальзывает из хватки девушки. Несколько минут воительница просто смотрит на его лицо, но, как только понимает, кто перед ней стоит, убирает оружие и даже немного презрительно ухмыляется. — Уже прознал, что отца заточили в темницу до конца дней. Решил попрощаться? — Мы с тобой оба понимаем, что это ложь. Мой отец Бог коварства, он сбежит. Ну или Один остынет и отпустит его. Он тысячу лет был его сыном им и остаётся. — спокойно произносит Питер. Его отец выбирался из ситуаций намного хуже этой, так что и сейчас справится. Особенно, если его подтолкнуть к правильному решению. — Что ты несёшь, отпрыск ледяного великана? — вспылила Сиф, повышая голос. — Один никогда не отпустит его! — Да, ты правильно заметила, я ребёнок ледяного великана и могу проявить свою сущность для того, чтобы убрать тебя с пути!       Питер уже выглядит не милым двадцатилетним парнем, а настоящим хищником, который прямо сейчас готов разорвать Сиф, дабы пройти. Глаза краснеют, а кожа приобретает светло-голубой оттенок. Но каждый понимал, что он этого не сделает. От молчаливой борьбы — гляделок, их отвлёк крик охраны: «Всё в темницу бегом!». Сиф секунду смотрит на бегущих на них воинов и ровно столько же на Питера. В итоге, она хватает парня за плечи, затаскивая за колонну и зажимая его рот рукой. Кожа приобретает прежний молочный цвет и сущность Ётуна уступает сущности Аса. Питер не боится за себя, нет, он не имеет проблем с Одином. Он боится за отца. Если зазывают всех, значит проблема большая.       Тем временем в подземелье к камере Локи подходит огромный гоблин и выжидающе смотрит — думает освобождать его или нет? А младший принц будто бы в шутку кидает: — Лучше по той лестнице что слева.       Лайфейсон думает, что та приведёт его к Тору. Как же глубоко он ошибается.

***

      Ещё несколько минут Сиф держит Питера, и только когда у него начинает заканчиваться воздух, отпускает, а снизу слышны звуки борьбы, которые никак не прекращаются. Девушка резко отталкивает парня от себя и, бросив как бы предупреждающий взгляд, убегает. Да она, как и все, любит этого пацана и понимает — это не его вина, что его отцом оказался Локи. Питеру же нравилась Сиф за отвагу: она единственная девушка, что сражается наравне с мужчинами. Помнится он даже одно время «шипперил», как это называется на земле, Тора и Сиф. Как жаль, что Одинсон так слеп. Ему требуется несколько минут, чтобы разглядеть дальнейшие события в деталях и понять — он облажался. Они все облажались. Пока вся охрана отвлеклась на бой в подземелье, главный враг идёт наверх к королеве и эфиру.

***

      Корабли замечают слишком поздно. Да, они стараются отбиться, но они не готовы к атаке. Корабли слишком маневренные с легкостью обходят все строения и дождь из снарядов. Вокруг дворца начинает возвышаться купол, но, несмотря на это, некоторые прорываются внутрь. Корабль сносит практически целый зал. Кого-то просто придавливает, другим же получается убежать.       А сын Бога обмана думает лишь о том, что нужно бежать не к отцу, а к Фригге.       В покои королевы, не спеша, зная зачем пришёл, входит беловолосый эльф с несколькими приспешниками. Он сильнее, сейчас сила на их стороне, они готовы забрать эфир. Фригга отступает на несколько шагов, пока Джейн мечется по комнате. Конечно, для неё это в новинку, да и вообще, она в чужом мире, где всё чужое. Когда Питер спустился на землю такого не было. Он чувствовал себя как дома, только, может, технологии немного отстают. — Убирайся, отродье, если тебе дорога жизнь! — королева видит эльфа и, держа меч наготове, медленно идёт на встречу, пока тот делает то же самое. — Я пережил и не такое. — медленно произносит эльф хриплым, даже немного противным для слуха, голосом, победно усмехаясь, что может сделать одна женщина против него? Он живёт больше трёх тысяч лет, ему по зубам всё в этом мире. Ну или он так думает. — Кто ты таков? — Я — Малекит. Мне нужна лишь девчонка.       Малекит смотрит на Джейн, та уже собирает бежать, пока Фригга резким и прерывистым движением взмахивает мечом, задевая лицо тёмного эльфа. — Будь по-твоему. — шепчет эльф. Фостер бежит за колонну, пока позади слышится лязг металла. Мгновение и Малекит уже прижат к колонне с лезвием у шеи. Ещё мгновение и теперь уже Фриггу держат за горло, поднимая над полом.       В это время Питер бежит по заковыристым лестницам, не понимая, зачем их столько. Стоит ему раскрыть двери в покои названой бабушки, он видит, как в тело Фригги вгоняют острое лезвие. Оно прошло прямо через сердце, убивая королеву. Вместе с ним вбегает и Тор, который, кажется, его не заметил, и тут же бьёт Малекита молнией. Локисон прижимается спиной к колонне, скатываясь по ней и зажимая рот рукой, дабы не закричать.       Женщина, которую он любил всем сердцем, мертва.

***

      Питеру девять лет. Он любит папу и бабушку. Его любят все — он стал маленьким солнышком всего Асгарда. Фригга учит его создавать маленькие фейверки над прудом в роще около дворца. На Питере голубая рубашка и тёмно-синие штаны и он счастлив. Мальчик хлопает в ладоши, когда королева в очередной раз с улыбкой на губах показывает одно и тоже. А когда у Питера получается сделать маленький фейерверчик, Фригга раскрывает для него свои объятья и смотрит на стоящего всё это время в тени дерева Локи. Она помнила, как учила его этому же заклинания. Не зря говорят: всё циклично. Лайфейсон смотрит на них с улыбкой и поражается, как у такого как он, могло родиться такое солнышко, что растопило даже непреступное сердце Одина?

***

      Питеру пятнадцать. У него переходный возраст. Да, даже у Богов он есть. Он просто притопнул ножкой и ушёл в свою комнату, громко хлопнув дверью. Это, наверное, слышал весь дворец, чего уж говорить о Локи, с которым мальчик ссорился. Бог устало присаживается в обитое синим бархатом кресло и выдыхает, откидывая голову назад. В голове тысяча и одна мысль, начиная от того, что он плохой отец, и заканчивая тем, что делать с импульсивным поведением сына? Фригга подкрадывается, как всегда, незаметно и приобнимает сына за плечи, нашёптывая нужные слова. — Локи, ты хороший отец. Когда тебе было пятнадцать, ты тоже был таким. Не волнуйся, я с ним поговорю. — тихо говорит Фригга и, оставив поцелуй на макушки, уходит в крыло, где расположились покои названого внука.       Тихо постучав в дверь, королева входит в покои и замечает Питера на кровати. Он, поджав ноги к себе, сидит, смотря на стол в углу комнаты. Услышав звук закрывающиеся двери, Питер поднимает покрасневшие от слёз глаза на женщину и не может сдержать улыбки. — Я слышала как вы с Локи ругались. Не хочешь рассказать? — Фригга подходит к кровати и присаживается на самый край, готовясь слушать долгий, по всей видимости, рассказ. — Папа, тебе уже наверняка всё рассказал. — вытирая с щёк слёзы, фырчит Питер. — Да, но я хочу послушать тебя. Расскажи. — также ласково, словно пение птиц, продолжает Фригга. — Папа не разрешил мне поехать к Хеле. — Питер, он всего лишь волнуется за тебя. Хела не так давно вошла во владения всей своей силы. Она может ненароком причинить тебе боль. — королева придвигается ближе к парню, заключая в объятия.

***

      Питер видит, как в покои уже мёртвой Фригги забегает Один и Джейн Фостер. «Всё из-за неё» — думает Питер. Если бы эта смертная не полезла куда не нужно, Фригга была бы жива. А если бы Тор не влюбился в неё, то этого также не было. Если бы Один не изгнал Тора, этого бы не было! Как жаль, что это произошло.       Локисон срывается на бег, пробираясь в темницы. В одной из них сейчас сидит второй самый важный в его жизни человек. Отец. Питер забегает в подземелье и пытается найти охрану. Никого нет. Только Локи сидит в одной из самых ближних камер и размеренно листает книгу. — Привет, папа. — говорит Питер с закрытыми глазами и присаживается на ступени перед прозрачными с оранжевым отливом стенами. — Питер, до тебя всё же дошла моя просьба. — Локи откладывает книгу и подходит к стене возле которой сел его сын, копируя его позу. — Фригга мертва. — горько шепчет Локисон. — Что? — Я не смог. Я знал, что она умрёт, но прибежал туда, только когда её уже убили. Она увидела меня в последнюю секунду жизни. — Питер опускает голову и старается не смотреть отцу в глаза. Он чувствует разъедающую изнутри вину за произошедшее. Он знал, что так будет, мог предупредить, но нет! Решил всё утаить; думал, что разберётся сам. Но не смог, всё произошло ровно так, как было предначертано. — Нет. Этого не может быть. Ты врёшь! — кричит Лайфейсон и подрывается с пола. Внутри бушует море эмоций. Нет, этого не могло случится, его мама не могла умереть! Она не могла оставить его, Асгард, не могла… Уже через секунду в стену летит кресло и все присланные Фриггой книги, Локи кричит и по всей камере проходит всплеск изумрудной энергии. Это боль, что выплёскивается за грань. — Извини, я пришел предупредить тебя. Ты можешь умереть. Как только из Фостер вытащат эфир, оставь настолько реалистичную копию, что бы никто не подкопался, и беги. Иначе придётся заглянуть в гости к дочери, только в виде клиента. — Что дальше?       Питер не понимает, что имеет в виду отец и просто смотрит на него, не говоря ни слова. Простое молчание. А, может быть, игнорирование вопроса. — Скажи мне, Питер, что будет дальше? Когда умрут все, кто мне дорог? Когда я увижу её? — с надеждой молвит Локи, переводя взгляд с сына куда-то в пустоту. — Через год, может быть, три. Хела, Тор, я не умрём ещё долго, а ты… — Когда? — вновь повторяет вопрос уже грубее. — Я не знаю. — наконец, отвечает Питер, смотря в глаза отцу. — Если ты послушаешь меня и не умрёшь сегодня — то не знаю, ты должен захотеть жить. — Благодарю, что пришёл, но тебе, наверняка, уже пора, кроха. — Выгоняешь?       Локи так хочется сказать: «Нет»; он рад видеть сына, хоть и находится не в самой выгодной позиции, но вместо этого звучит холодное и предательское: «Да». Питеру обидно, ну это естественно, не каждый же день твой родной отец гонит тебя прочь. Но он всё же поднимается и пытается выровняться с Локи ростом. Выходит скверно. Питер на десять сантиметров ниже, но он всё ровно смотрит в глаза и практически невесома касается защитного поля. — До встречи, папа. Я действительно скучал по тебе. Надеюсь, скоро увидимся.       Питер выходит из подземелья. Сейчас нужно проследить, чтобы всё произошло именно так, как нужно ему. Отец должен остаться жив. Парень забегает в первую попавшуюся комнату и тихо захлопывает дверь, дабы его никто не увидел.       Это та самая библиотека. Та, в которой Фригга учила его заклинанию невидимости. Там Питер проводил большую часть времени. Там Локи читал ему книги о викингах и Ётунах. Там он был самым заботливым отцом в мире. Питер точно помнил, что среди высоких стеллажей стоял маленький столик и два мягких, на сколько помнил он, кресла. Их мог найти не каждый, ведь стеллажи с книгами образовывали некий лабиринт. Но Локисон мог это сделать, и даже до сих пор помнил, как их найти. Прямо, налево, направо, прямо, налево, налево, направо и прямо. С тех пор, как Питер был здесь в последний раз, библиотека мало чем поменялась. Тот самый столик с креслами так и остались стоять на своём месте. Там пахло старыми книгами, цветами и холодом? Хотя этого стоило ожидать: Локи и Фригга проводили здесь уйму времени, их природные запахи впечатались в это место. Он усаживается поудобнее и прикрывает глаза, сосредотачиваясь на будущем и отце.       Трон, разоблачение, Хела, Сакаар, Рагорёк, смерть…       Да, в его судьбе всё равно есть смерть, но теперь у него есть время, чтобы её предотвратить, ведь та куда серьёзнее предыдущей. Ещё и с сестрой, кажется, придётся разбираться, но это всё чуть позже. Сейчас же пора возвращаться в Мидгард.       Когда принц выходит из дворца и уже хочет пойти к Биврёсту, он замечает похороны… Его названую бабушку отправляют в последний путь, а отцу даже не позволили с ней попрощаться. По щеке скатывается несколько слезинок, а в горле застревает ком. Питер надеется, что она умерла не зря, хотя, наверное, это и не так, но кто же запрещает ему верить?