***
Мы с Костей сложили съемочное оборудование в машину и сразу же сорвались с места, отдыхать нам было просто некогда. Смеркается сейчас довольно-таки рано, а с уличным освещением здесь все очень печально. — Арсений, эта девочка нам врала. Но врала очень хорошо, я даже сначала этого не поняла, — с недовольством отметила Юля. — Я это понял, как только передал ей подарок. Следил за её реакцией, ожидал от сельской девчонки визги восторга. А заметил настороженность. — Ты считаешь, что это она зверям новости и слухи поселка докладывает? — с явным скепсисом предположила Юля. — А как еще можно объяснить её поведение? Звери наверняка сказали ей лишнего не говорить. Она даже исковеркала как зовут «Его». Здесь я их еще могу понять. Но почему тогда, на площади, они спасли того самого трудягу лейтенанта от разжалования? Да еще и не только спасли, но и внушили его начальству мысль его повысить? Вплоть до назначения в город? Как думаешь, зачем им это нужно? — Пока ты там издевался над милицией, я навела среди сельчан кое-какие справки насчет Тихонова. Взяток не берет, принципиальный, заявления от граждан принимает, а не бросает их потом в урну. И самое главное: дела он свои ведет очень тщательно и скрупулёзно, — заносчиво ответила она, — по этому факту, я и думаю, что звери хотят его в город и отправить. Чтобы он им не мешал. — А разве не легче им было… Я сделал однозначное движение, как я кому-то ломаю шею. Юля со вздохом неодобрения воздела глаза к небу. — Убийство или пропажа милиционера вызывает слишком много внимания, Арсений. Одна только пропажа детей уже вызывает панику у населения. А Стае шум не нужен. И снова её этот снисходительный тон! — Да-да, понимаю. Но знаешь, что самое смешное? Люди здесь живут очень бедно. Считай, что больше половины рабочих мест занимает одна лесопилка. А тут еще это нападение на поселок, у людей выбиты двери и окна, у некоторых вообще кто-то погиб. И тут такой шанс выпадает в виде мертвых туш волков и медведей. Казалось бы, хватай их и тащи их к себе в сарай. Снимай с них шкуры, их можно дорого продать. Тот же жир медвежий еще. Когти и зубы сделай в качестве сувениров. Так нет же! Нашлась та самая группа инициативных граждан, которая помогла Тихонову с маньяком. А именно, двое Морозовых и Петров. Старый пердун, дальнобойщик… — я сделал паузу — И бухгалтер! Создали фонд помощи пострадавшим. Где будут делать то же самое, что я сказал, но при этом будут распределять деньги на всех. То есть, они втроем могли обогатиться и вырваться из поселка, а вместо этого они будут помогать всяким бичам! Вот лохи! Ну лох — не мамонт, не вымрет.***
Неплохо я сегодня повеселилась. Впервые за долгое время. Наводить морок на одного человека — это одно, а вот на группу людей — это другое. Особенно мне понравилось делать из серьезных людей, смешных и забавных. Эффект конечно сохранится, но не надолго. Главное — это мысль, которую я им внушила насчет Тихонова. Странно конечно, зачем Тоша убежал куда-то дальше в поселок. Причем с видом явного беспокойства на лице, как только он увидел тех самых странных людей со странным запахом. Городским запахом. Чем они могли его так взволновать? И самое главное, как ей теперь искать Тошу, искать его или лучше оставаться на месте? Передвигаться по поселку открыто, как раньше, она не могла, ведь теперь любому прохожему будет ясно, что ее лицо — это не маска. Накладывать морок на прохожих? Неплохая идея, но я через какое-то время точно выбьюсь из сил. Лучше тогда Тошу подожду. Но это все равно не дело, нужно придумать новый способ перемещаться по поселку. И еще нужно пополнить запасы на складе, перед праздничным событием, что я замыслила. Как минимум ящик апельсинов и пиротехники не помешает. Приглашу туда еще и Катю, она это вполне заслужила и Полину… может быть. Насчет неё у меня очень недоброе чувство. Она мне тогда ничего не простила. Впрочем, как и я её. Так, просто временное перемирие. И она сама, тоже не простая. Видно, что она в деда пошла, а он обхитрил нас всех. Даже меня, Лису! Заставил всех поверить в свою полную беспомощность, а сам… ждал подходящего момента. Стыдно нас обманывать, говорил он, как же! Ну ничего, семейка Морозовых, посмотрим на ваше поведение и если оно мне будет не по нраву, я над вами подшучу. Очень жестко подшучу. Заодно узнаю, действует ли мой морок на Харитона или же нет. Будет очень забавно наложить морок на Полину в виде стаи собак, которые будут стараться ее вылизывать. Предвкушаю веселье! А если я еще это правильно преподнесу Тоше, он и против не будет. О, вот и он сам бежит. Надо бы ему знак подать. Я уже хотела замахать руками, но так как я не меняла позиции и была на крыше почты все это время, он быстро меня нашел. Тоша знаками показал, что я должна с ним поговорить в подлеске неподалеку. Добравшись до туда, он с напряженным лицом дотронулся до моих плеч. Я буквально чувствовала его страх. — Тоша, почему ты так встревожен? Как те люди из города могли тебя так сильно напугать? — Алиса, это же телевизионщики! Ты хоть представляешь, что будет если они раструбят о нас, оборотнях? Нам потом жизни не дадут! — Ну чего ты так встревожился, сладенький мой? Боишься, что они наведут на нас солдат с автоматами? Ты серьезно думаешь, что я тебя им отдам? Тоша вдруг покраснел и смутился. Чего это он? — Алиса, эммм, у тебя сейчас так мило ушки дернулись… Я довольно усмехнулась. — Вот так? И пригнула ушки, так что их не стало видно. В маске такое делать я не могла. Тоша был в восторге, хорошо хоть этим я отвлекла его от горестных дум. И мне как раз нужно ему кое-что сказать… — Я должна тебя кое о чем попросить… это весьма странная просьба… — я замялась, — если ты откажешься, я все пойму. — Алиса, ты чего? Я не откажусь, чего бы ты сейчас не сказала! — сказал он очень решительно. Я неодобрительно поцокала языком. — Будь осторожен со своими словами. Вдруг я бы сейчас сказала, что хочу от тебя то, без чего ты бы жить не смог? Например, твои внутренние органы или кого-то из твоей семьи? — ехидно ответила я. — Ты же такого никогда не скажешь! Я молчала. Прошла минута, пока мы молча смотрели друг на друга. — Не скажешь ведь? — из голоса Тоши решительности поубавилось. Я сделала самую жуткую гримасу, какую только могла, и прошептала ему на ухо. — К-у-п-и-л-с-я! — я отдельно проговаривала каждую букву, смакуя момент. Довольная от этой шутки, я захохотала так сильно, что из глаз выступили слезы. Он сперва опешил от этого, но потом посерьезнел. Прости меня, но так надо. Только так я могла скрыть свое смущение, которое вызывалось одним только желанием сказать эту самую просьбу. — Хорошо, Алиса, я тебя понял. Впредь буду осторожен со своими словами. Что ты хотела мне сказать? — Помнишь, как я прикусывала твою руку? Это была не просто моя прихоть. Это мои охотничьи инстинкты. Все мое существо требует, что бы я их удовлетворила. Я хочу попробовать тебя на зубок. Это значит, что мне надо прикусывать тебя больше, чтобы хоть как-то заглушить инстинкты. Ты готов помочь мне с этим? Теперь, вместо того, чтобы сразу выпаливать, что он согласен, Тоша думал. Молодец, быстро учится. — Ты сказала, что тебе нужно прикусывать больше, ты имела ввиду количество укусов или их площадь? Если площадь, то одной руки тут маловато. — резонно заметил он. — Да ты прав. Я буду прикусывать твое плечо и, возможно, что в процессе я могу слегка увлечься. Это тебе тоже нужно учитывать. Тебе будет больнее, но и удовольствие будет сильнее. Тебе ведь было приятно, когда я прикусывала твою руку? Он еще раз покраснел. Шалунишка ты мой, Тошенька! — А как ты это делаешь? Ну как делаешь так, чтобы вместе с болью от укуса было и приятно? — заинтересованно поинтересовался маленький шалунишка. — При укусе я могу концентрировать энергию в клыках и придаю им таким образом некоторые свойства. А еще мои клыки, при желании, могут выделять некоторое вещество, которое при укусе так же обеспечивает приятные ощущения. В общем, в накладе ты не останешься. — кокетливо пояснила я. После некоторых раздумий он согласился. Впрочем, я и так знала, что он согласится. Главное, что я смогла привить ему некоторую степень осторожности при разговоре со мной. — Тогда сделаем это в доме Егора, там нам никто не помешает. — голосом, полным потаенного желания, сказала я. — Ххорошо, Алиса, — неуверенно ответил он. Не бойся, Тоша, тебе понравится! Уж я постараюсь! Между тем на улице уже начинало вечереть, снегопад давно кончился, а небо окрашивалось в приятные краски заката. Как мне хочется остановить или замедлить время, чтобы закат оставался подольше! Для меня это самое красивое время суток, не считая рассвета. И там и там сама Природа замирает от этих ежедневных чудес. А если хорошенько прислушаться, то даже можно услышать её шепот… Как бы я хотела с ней поговорить! Но для этого нужно продолжать просто слушать её. Пока я не начну чувствовать, что она обращается напрямую ко мне. Все это время мы с Тошей смотрели на закатное небо. Даже не глядя друг на друга, мы чувствовали как между нами есть связь, по которой мы ощущаем одни и те же чувства, когда мы смотрим на закат. Как же жаль, что нас сейчас не трое… я даже не сомневаюсь, что мы даже втроем думали также.***
Оставив Алису дожидаться в подлеске неподалеку от медпункта, я поторопился к Кате, туда же. Нужно было узнать, как у неё все прошло. Уже в дверях я с ней же и столкнулся. — Антон, как хорошо, что ты здесь! Нам нужно идти к той поляне, где пропал Егор, подробности по дороге расскажу. Заметив мое недоумение, она с таинственной миной сказала мне только два слова. — Егор жив! — Как это жив? Я же сам видел, как он на глазах исчез! Живые люди так не могут, только призраки. — утверждал я. — А призраки, значит, могут кровью истекать? И якобы умерший не помнит то, что он должен помнить? Как например то, что Егор знал Семена, потому что учился с ним в другой школе. Он мог это знать, хотя он все эти года жил в городе, а приезжал сюда только на каникулы и только раз, год назад он временно учился у нас в поселке, но в другой школе, в той самой, в которой раньше учился Семен, — логично излагала Катя, — а перед тем, как он исчез, он как раз и сказал, что мертв уже несколько лет. Но откуда он тогда может знать Семена? Из этого следует только одно: он жив! К тому же, я узнала кое-что о его родителях, когда расспрашивала. Пойдем со мной, я тебе все покажу. — Подожди, сейчас все Алисе расскажу. Вместе пойдем. Пока я рассказывал это все Алисе, я не заметил у неё какого-то удивления, как будто она догадывалась об этом. Через подлесок мы быстро подошли к дому Егора, и я как будто увидел призраков. Родители Егора чистили снег у себя во дворе! Из их разговоров мы услышали, как те недоумевают, почему сын их не встречает. Потом они сослались на то, что произошло позавчера в поселке и предположили, что их сын, возможно, кому-то там помогает. Я ничего не понимал из того, что здесь происходит. Одно понятно, нам нужно торопиться, скоро солнце сядет. Мы конечно не бежали, так как Катя нас бы не догнала, а просто шли быстрым шагом. Но потом Алиса, взяв Катю на руки, резво убыстрилась вперед. Мне ничего не оставалось, как прибавить скорость посредством обращения в зайца. — Тогда как ты объяснишь то, почему он исчез? — спросил я Катю. — Я хоть не видела от боли, что происходит, но я все слышала. Особенно, что Фишер сказал перед тем как исчезнуть. Что Егор будет страдать вечность. Что, если он его куда-то отправил? — предположила та. — Но это никак не объясняет ту самую силу Егора. Силу Гончего. И почему Егор раньше её не использовал. Если бы он стал гончим раньше, столько людей не погибло бы. Я думаю, что… — Алиса сделала паузу раздумывая, — когда Фишер был в теле Егора, я заметила что-то странное. А после того как Фишер был изгнан в Рому, сам Егор отсутствовал, а его место занял, похоже, его предок. Но это я поняла только сейчас. Очень сильный предок, который и помогал ему все время. Именно его, Антон, ты тогда и видел в том самом сне. Егор доверял предку и поэтому дал ему просматривать свою память. Но тогда почему моя богиня сказала, что нить судьбы Егора прервалась? Она тоже была обманута? Кто может обладать таким могуществом, чтобы обмануть саму богиню Судьбы? Мне это все очень не нравится. Мы должны быть готовы к любым неожиданностям когда прибудем на место. Голос Алисы во время того, как она это говорила, плавно сменился с встревоженного на испуганный. А ведь до этого Алиса не боялась никого, кроме Хозяина Леса. Это меня еще больше раззадорило. Не то чтобы я стал считать себя всесильным, но мне уже просто хотелось сражаться. Я даже сам не мог понять, почему у меня появилось это желание. Потом разберусь, откуда у меня оно появилось.***
— Вы оба оказались обмануты кем-то очень могущественным. Ну, про меня нельзя сказать, чтобы я не воспользовался данной ситуацией в свою пользу. — Что ты хочешь этим сказать? Волибор, ты забываешься! Хоть ты и один из тех, кто сражался с нашим Отцом против воинства Чернобога, я не позволю тебя творить все, что тебе вздумается, — она это не сказала, а буквально прорычала. Волибор в ответ на это только улыбнулся легкой улыбкой. Как будто ему угрожала не могучая кудесница, а маленькая девочка. Впрочем, я и так ощущаю, что Волибор намного старше Василисы. Внезапно я ощутил, что снова оказался в том самом темном месте. — Ну и что ты такое творишь? — прозвучал такой же спокойный голос Охотника, который все также сидел на стуле. — Я творю? Это вы меня в Навь затащили? — Нет, не мы. — он развел руками. — Ну понятно, я умер. — Ты не умер. Ты что, не видишь, что ты жив? — Он указал на меня. — Ну да, я понимаю, это жизнь после смерти… — Как может быть жизнь после смерти, если то, после чего жизнь — смерть? Ты только вдумайся в это. Смерть. Теперь он умудряется одними движениями глаз показывать какой я недалекий. — Блин! Я запутался. — Как может быть жизнь, если смерть? — Ну хорошо и что мне делать? — Ничего не делай. Просто попробуй ничего не делать. — Если я буду ничего не делать, то я и жить не буду! — Ничего не нужно делать, чтобы жить, — он закрыл глаза, потом открыл их, — просто живи. — Как? Я же, блин, умер! Вот теперь здесь фигней занимаюсь, понять ничего не могу. Блин, у меня сейчас башка лопнет! — Это нормально, тебе страшно. Ты помнишь как ты именно умер? — Да, помню… нет, я помню другое… как я жил все это время до всех этих событий… мою семью и меня никто не убивал! Это все была ложная память! — воскликнул я. — Наконец-то до тебя это дошло. Сейчас Волибор попытается продолжить свою интригу. Но Василиса попробует отыграться на тебе за это. Впрочем, это и так бы произошло после всего того, что ты учудил. Предупреждаю, после того, что она сделает, тебе будет плохо как никогда в жизни. И это не физические страдания, а душевные. А теперь возвр… — Кто ты вообще такой? Я требую ответа! Охотник, помедлив, ответил. — Я то, что давало тебе силу Гончего, я энергия Волибора. Мне понадобилось очень много времени чтобы в тебе укорениться и дать тебе возможности Гончего. Вот почему у тебя не было этих самых сил с тех пор, как ты попросил свой Род тебе помочь. После того, что Василиса сделает, мы больше с тобой, возможно, не увидимся. Помни все то, что я тебе сказал. Просто живи. Перед глазами все резко исчезло. Я снова вернулся назад. Василиса с Волибором все так же разговаривали. — Я подслушивал ваш разговор, знаешь, ты оказалась не права. Вариант событий, где Егор пытается убить Алису во время первой своей с ней встречи — это наихудший исход из всех возможных. Мы как раз втроем сможем на это все посмотреть, для этого мне нужен только один череп падшего колдуна. — На это у нас нет времени, посмотрим все это позже. А вот насчет тебя… Василиса одним прикосновением руки вытащила из меня некую полупрозрачную тень. Ощущения не самые приятные, как будто из меня вытащили что-то очень хрупкое. — Этот осколок твоего сознания останется здесь. На случай непредвиденных обстоятельств. И, собственно, просмотра всех вариантов событий. В конце концов, задание твое выполнено. Было бы просто несправедливо поглотить твою силу Багрового Гончего без выяснения всех обстоятельств, — ее голос не допускал никаких возражений. — ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ СДЕЛАТЬ? — закричал я. Василиса даже ничего не сделала, а я уже упал на колени от ощущения того, что попал под шквал ветра, который вышибал из меня…все. Моя мантия сначала покрылась прорехами, а потом как будто истлела буквально на глазах. Василиса сделала сложные пассы руками и мы как будто куда-то перенеслись…***
Прибыв на место, перед нами открылась интересная картина: Егор на повышенных тонах общался с некой странной женщиной во всем голубом. Странной она была потому, что лицо у неё было обмотано чуть ли не до носа. В руках у нее был посох с навершием в виде черепа. Голубое одеяние у неё переливалась так же, как у Егора, когда тот стал Гончим. Стало быть она… — Мерзкая тварь, как ты посмела это сделать! Голос Егора был полон злобы как никогда. — Я всего-лишь взяла то, что тебе никогда не принадлежало. И Волибор тебе больше тоже не поможет, ты низведен до обычного смертного. Егор в ответ только замахнулся на неё своими ножами. Теми же самыми ножами с цепями Фишера. Она только взмахнула своим посохом и Егор замер на месте. — Благодарствую, что показал мне их, иначе я бы про них позабыла. Заговор на них тоже не твой. Гончая приблизившись к Егору, просто дотронулась до ножей и они начали рассыпаться в пыль. Мы все это время бежали, но к ним обоим смогли подойти только сейчас. — Наконец-то вы все пришли. Тон её не оставлял сомнений. Она нас ждала, но для чего именно? Егор наконец смог двигаться, но он просто смотрел на пыль на своих руках. Ветер просто сдувал ее. Остались только цепи.