21 грамм сосновых иголок

Феликс лежал на заправленной постели на спине и, задрав ноги к потолку, разглядывал свои зелёные носки. Рядом сидел Хёнджин у стены и залипал в телефон. Тишину изредка нарушал динамик, воспроизводящий какие-то ролики, да птицы за окном. Полуденное солнце пекло во всю и заставляло чувствовать вялость — никто из парней не любил жару. Инициатором этой посиделки стал сам Ли, которому сегодня ну совсем не хотелось видеть белый свет, особенно после взгляда на термометр. Ну а Хёнджин, который зашёл за парнем, стал лишь жертвой обстоятельств, втянутой в прохладную тень дома. Бабушки не было, а потому это место стало их временным убежищем. — На меня сегодня такая ностальгия накатила утром, ты не представляешь, Хёнджин, — начал рассеянно Феликс, перевернувшись на живот и улёгшись щекой на сложенные ладони со вздохом. Скучать надоело, но на большее сейчас он был не способен. — М? — парень оторвал взгляд от телефона на секунду, посмотрев с любопытством на Ли. — У нас в гостиной, возле лестницы, стоит книжный шкаф. И вот, когда я сегодня после завтрака отправился на второй этаж, то глаза непроизвольно пробежалась по корешкам на полках. А там мои детские книги, представляешь? — Не обращал внимания. — А ведь там не простые сказки стоят! — в голосе мелькнули нотки ребяческого хвастовства, а глаза заблестели от оживлённости. — В смысле, они, конечно, тоже есть, но по большому счёту там энциклопедии и различные справочники о природе. Особенно про насекомых много, они самыми любопытными были. — Насекомые или книги? — со стороны послышалась добрая усмешка. – И те и те, думаю… — Феликс задумался на секунду, озадаченно нахмурившись. — Так вот, о чём я… — Ностальгия, радость моя. — Точно! Я как эти яркие корешки увидел, так будто в детство упал. Знаешь, когда у ребёнка есть любимая вещь или занятие, то воспоминания о них в будущем будут самыми живыми, если сравнивать с остальными. — Ли придвинулся ближе и лёг возле Хёнджина, пристроив затылок тому на бедро. Хёнджин, в свою очередь, покорно убрал телефон в сторону, обращая всё своё внимание на парня. — И я когда доставать книги начал, то при виде каждой обложки вспоминал новый случай. Например, когда энциклопедию о насекомых Африки увидел, то вспомнил, как мне бабушка эту книгу покупала. Она-то, в отличие от меня, всех этих членистоногих боится, а там на обложке прямо крупным планом всякие жуки изображены. И вот она, пока покупала, старалась вообще не смотреть на книгу. Меня тогда так развеселило её поведение! — Феликс ярко улыбнулся, вспоминая. – Чувствовал гордость, что не боюсь того, чего боится моя стойкая бабушка. Хёнджин улыбнулся в ответ на рассказ, разглядывая лицо парня. Ли казался таким милым в этот момент. Будто правда ребёнок из прошлого сейчас вернулся — чистый и наивный. Эмоции на лице у него сменялись одна за другой так естественно, что Хван невольно залюбовался. Рука уже давно гладила светлые волосы, а сердце билось немного быстрее обычного. Наверное, на лбу у Хёнджина сейчас огненным клеймом выбито честное заработанное «влюблён», и он уже даже не противится. — А ты какие книги в детстве любил? — Феликс с интересом уставился на Хвана, почесав мимолётом нос. Тот, в свою очередь, усмехнулся тихо и перевёл взгляд на деревья за окном, откинувшись макушкой к стене. Ли нашёл осторожно вторую руку парня и переплёл его пальцы со своими, укладывая получившийся замок себе на грудь. — Мне комиксы больше нравились. — Хёнджин закрыл глаза, а под своей рукой почувствовал тихо бьющееся сердце. Не хотелось ему сейчас вспоминать, что там он в детстве читал и что любил. Прошлое размылось акварельным пятном, не желая воспроизводиться в памяти. Сейчас ему хотелось поцеловать своего невнимательного парня, обратить внимание на себя, а не на всякие книжки из детства. Что он, собственно, и делает.