Мы разные в край и
ты реально другой, но я
реально прошу:
«меня не отпускай»…
Не отпускай ни на полшага…
— Когда ты уезжаешь домой? Волнуется и переживает. Совсем не хочется расставаться, особенно, когда вы встретились ещё совсем недавно. И все так резко для вас завертелось. Хочется быть вместе и рядом, узнавать друг друга и гулять, влюбляться и дальше. Хочется многого, но точно не расставаться. — Через три дня, — тихо отвечает Антон, обнимая девушку, что стоит рядом, в его толстовке, — Ты только не грусти, я буду писать. И звонить. И разговаривать мы будем, долго и по скайпу. И все будет! — Обещаешь? — Обещаю.***
— А я придумала! Отдам тебе эту толстовку только, когда прилечу к тебе, в Москву. Всё, я решилась! Прилечу к тебе, да! Я выпрошу отпуск и пусть только попробуют мне не выдать его. Шастун смеётся. Брожова удивительна. И забавна. И прекрасна. И ещё тысячу «и», потому что это все — она.***
Дарья любила самолёты. И, когда она в малом возрасте с отцом и матерью вернулась на родину первого, и, когда несколько раз летала по работе куда-то ради новостей и репортажей, и, когда сейчас возвращалась в Москву. Теперь уже не просто в любимый город, а к любимому человеку. Потому что Антона она тоже любила. И планы, которые они строили, она тоже любила. Сумасшедшие они, конечно, так сказать, под стать им, двум чудакам, но она их любила. И она в них верила. Очень сильно и глубоко. — Лёгкая зона турбулентности, не волнуйтесь. Всё в порядке, — улыбается стюардесса, успокаивая соседку-старушку Дарьи. А дальше все, словно в тумане. Ни-че-го.***
«Я в твоей толстовке, которую обещала отдать, помнишь? Нам лететь часа два, встретишь меня в аэропорту?» — читает Антон смс-ку от девушки. Отчего-то волнуется. Руки вспотели и, кажется, даже сердце кольнуло. Сколько они не виделись с того июня? Месяцев семь или восемь? А может даже больше? Уже март на дворе. Квартира выглядит странно. И слишком уж грязно. Нельзя сюда её приводить, просто нельзя. Антон вздыхает и решает немного прибраться, только нужно бы телевизор включить, так, для фона. Не в тишине же все делать. А потом снова вздыхает. Как-же много всё-таки этих новостных каналов, чуть ли не на каждую существующую страну. «Ну новости, так новости, нужно же знать, что в мире творится», — думает Шаст и оставляет на каком-то из многочисленных. Прямой эфир. Экстренные новости. Говорят, самолёт разбился. В момент. Не успел приземлиться. Все, находящиеся на борту 100 человек, погибли. Рейс Прага-Москва. Её рейс. Её самолёт. И Её теперь больше нет. И там была она. Его девочка. Его смысл жизни. Его русско-чешское солнце, что так хотело увидеть Москву. Его Москву. Она так случайно, в своей привычной манере, ворвалась в его жизнь, так случайно ему полюбилась и так случайно покинула его. Внезапно, неожиданно и резко. Забирая вместе с собой, кажется, и его самого. Потому что, если и есть жизнь после потери близкого человека, то наврядли Шастун хочет познать её. — Парень, ты знал, что у тебя самые красивые глаза на свете? — Да, прям уж, самые. — Да-да, самые, что ни на есть красивые глаза. Такие зелёные, — звонко смеётся и Антон думает, что если его однажды попросят выделить какую-то одну черту в Брожовой, то определённо это будет её смех, он у неё потрясающий, — Хочу, чтобы в следующей жизни мы снова были вместе и я снова могла утопать в твоих глазах! Только не говори, что я чудная, ладно? — Да ты это, похоже, и сама понимаешь. Антон вообще-то свои глаза никогда не любил. Ну зелёные и зелёные, что, таких в природе мало что-ли? А Дарья любила. Она могла хоть каждый день заглядывать в его глаза, да отмечать, что вот, сегодня пасмурно и ей кажется, что в лесу (а глаза Шастуна — лес, дремучий, но до дрожи в коленках любимый, по её мнению) словно бы появляется туман, а вот завтра по прогнозам обещают солнце и в глазах-лесе обязательно появится огонёк, маленький и прелестный, подстать их обладателю. А теперь её нет. Вот просто нет. Будто бы и не было вовсе. Её нет. Осталась навсегда там. В Праге. В июне. В их городе и в их месяце. «Хочу, чтобы в следующей жизни мы снова были вместе и я снова могла утопать в твоих глазах!» — как знала! Её больше нет. Парень не выдерживает и падает. А вместе с ним и телефон, который теперь до конца своей жизни будет хранить это проклятое сообщение, в котором она, его милая девочка, будет просить её встретить, разбивая этим самым владельца каждый чёртов раз.